Лекции по "Философии"

Являясь творцом нашей жизни, язык выступает носителем принадлежащей ему ценностной традиции и основой взаимопонимания. Так как речь — не сфера отдельной личности, а сфера общности, отдельное «Я» не является его субъектом. Язык — это человеческая коммуникация, беседа, диалог, связывающие «Я» и «Ты». Смысл мира раскрывается не в монологе, а в диалоге. Диалог — это сущность языка, он самостоятелен, непредсказуем и чем он подлиннее, тем менее зависит от воли собеседников, выступающих в диалоге не ведущими, а ведомыми. Никто из них заранее не знает, что получится из диалога, беседы, разговора.

Особым видом диалога является философия, которая, с точки зрения Гадамера, не имеет ни начала, ни конца. Философия — это и вопрос, и диалог, беседа, ничего не оставляющие без внимания представляющая собой не субъективное, а объективное явление. Это — движение тех, кто играет, в нем растворяется индивидуальное «Я».

Язык бесконечен, его бесконечная универсальность определяет внутреннюю бесконечность диалога, беседы, коммуникации, которые всегда могут быть продолжены, так как всегда существует возможность постановки вопроса, требующего ответа на него. А постановка любого вопроса обусловлена предшествующим опытом, традицией. Таким образом, понимание, согласие, возникающие в процессе диалога, опираются, с точки зрения Гадаме-ра, прежде всего на традицию, исторический опыт.

Разрабатывая проблему исторического понимания, Гадамер придает большое значение традиции. Он реабилитирует авторитет, предрассудок, которые по его мнению, лежат в основе традиции. Гадамер считает, что в понятии «предрассудок» нет ничего отрицательного, так как оно означает лишь то, что всякому рассуждению или размышлению предшествует некая заранее сконструированная установка сознания. Что же касается правильно понятого авторитета, то он не имеет ничего общего с подчинением команде.

Проблема исторического понимания решается Гадамером с позиций субъективизма и отчасти релятивизма: историческое исследование не может быть понято, если исходить из объекта. Историческое познание всегда ограничено областью, кругом, имеющим онтологический характер и возникающим потому, что бытие есть время, а историк не может занимать вневременную позицию. Он не только анализирует историю, но и сам является историей. При подходе к любому историческому тексту исследователю всегда присущи определенные предрассудки, неразрывные с традицией. Гадамер полагает, что история всегда пишется заново, так как мы всегда обусловлены нашим историческим опытом.

Гадамер специально исследует значение и роль традиции в области правового познания. Он приходит к выводу, что предрассудок играет значительную роль в праве (по терминологии герменевтики: «истории правоговорения»), где он означает справедливое предварительное решение до вынесения подлинного окончательного приговора. Судья приспосабливает закон, дошедший до него из прошлого, к потребностям современности, он исходит из собственного исторического опыта, опираясь на традицию. Несмотря на то, что Гадамер подчеркивает необходимость следо вать смыслу данного закона, он, как и в трактовке исторического понимания, не может избежать субъективизма и релятивизма.

Проблема традиции явилась предметом острой дискуссии между Гадамером и Юргеном Хябермасом, считающим язык не носителем традиции, а идеологическим носителем господства и социальной власти, служащим узакониванию отношений организованного насилия. Гадамер занимает противоположную позицию, не допускающую критичности во взглядах на историю, утверждая, что все существующее достойно уважения.

Продолжая тему историзма, Гадамер затрагивает проблему причинности в истории. В эссе «Причинность в истории?» он критически оценивает фатализм во взглядах на историю, который, с его точки зрения, ограничивает свободу и ответственность и приводит к аполитизму. Вместе с тем, он отрицает и те концепции, которые утверждают возможность человечества воздействовать на свою судьбу и прогнозировать будущее. Гадамер пытается найти «среднее» решение, которое, однако, не выходит за рамки индетерминизма: время и историческое будущее человеку не подвластны. Эта истина открывается перед человеком вместе с пониманием им своей конечности и приобретением герменевтического опыта, основанного на традиции.

История, по Гадамеру, является дорогой познания истины. Проблема истины решается им с позиции ярко выраженного антисциентизма. Критически относясь к претензии конкретных наук на истину (ибо наука якобы тенденциозна и исключает вопросы), Гадамер не приемлет и подход сциентистской философии к проблеме истины. В частности, он резко критикует неопозитивистский принцип верификации.

Согласно Гадамеру, истина есть нескрытость языка, речи, понимания. Она раскрывается лишь в процессе диалога, коммуникации. Огромную роль для нахождения истины играет вопрос, так как'йекая ситуация вопроса, имеющая в основе традицию, определяет смысловой горизонт каждого высказывания. Мы каждый раз открываем для себя истину заново, ибо то, что называется истиной, всегда имеет свою собственную временность и свою собственную историчность. Бесконечность языка определяет бесконечность истины.

Таковы основные положения философии Гадамера. При внимательном рассмотрении становится ясным, что центральные понятия его философии — язык, бытие, время, историчность — выступают как синонимы.

3.Экзистенциализм.

Экзистенциализм - это иррационалистическое направление в современной философии, возникшее в начале XX века и стремившееся постигнуть бытие как непосредственную нерасчлененную целостность субъекта и объекта. Известно два направления экзистенциализма -религиозное, представленное такими мыслителями/как К. Ясперс (1883-1969) и Г. Марсель (1889-1973) и атеистическое, выразителями которого стали М. Хайдеггер (1889-1976), Ж.П. Сартр (1905-1980), А. Камю (1913-1960).

Экзистенция в переводе с латинского означает "существование". Само это существование понимается в экзистенциализме как непосредственное единство субъекта и объекта, направленность субъекта вовне, открытость перед иным и движение к этому иному. В религиозном варианте экзистенциализма этим иным является Бог, к нему движется личность в своей свободе.

В атеистическом варианте иное выступает как ничто, это означает, что человек спонтанно самосоздает себя, осуществляя свою свободу. Перед человеком открывается бездна последствий и он вынужден сделать свой выбор. Осуществляя его, человек творит свободу. Он ответственен за свой выбор прежде всего перед собой, совсем нелегко постоянно нести это бремя ответственности, сознавая, что "созидая" себя, ты тем же самым творишь других людей и мир, в целом.

В своем подлинном существовании человек "заброшен" в мир, он постоянно находится перед лицом будущего, в том числе перед лицом смерти, в ситуации ответственности за Свои действия. Экзистенция выступает как страх,- экзистенциальная тревога, как пограничная экзистенциальная ситуация, в которой основным философским вопросом, по утверждению Камю, является вопрос о самоубийстве.

Согласно экзистенциализму, человек существует в мире, вопрос о самостоятельном существовании природы для него малоинтересен. Природа дана человеку, изначально, исходная реальность целостна, она неделима на субъект и объект. И поскольку наука делит мир на объект и субъект, она не способна выразить существование, которое постигается в особом акте экзистенции. Экзистенция - это не просто переживание, а_ переживание бытия в мире.

Объективная реальность у экзистенциалистов иногда именуется трансцендещией, ц она неразрывно связана с экзистенцией. Получается, что объект не может существовать вне и независимо от субъекта. Таким образом, в экзистенциализме преобладает тенденция субъективного идеализма.

Еще Кьеркегор говорил о «разбитом» и бессмысленном бытии мира, которое вцушает индивиду страх и отчаяние. Попытка опереться на внещний мир опасна и бессмысленна, спасение следует искать в воле Бога. Следуя ему, Ясперс считает экзистенцию не только самоотношением человеческой личности к самой себе, но и отношением к трансценденции, т. е. к Богу. Общество враждебно индивиду, оно нивелирует личность, превращает ее в винтик, стандартную деталь, не имеющую своего лица. Массификация личности означает отчуждение ее от самой себя.

Во всех этих рассуждениях проглядывает индивидуализм философии экзистенциализма. В пьесе Сартра «Запреты» трое преступников после смерти попадают в ад. Но не в традиционный ад, а в комнату в дешевой гостинице, которая имеет три особенности: 1) в ней все время горит яркий свет и трудно уснуть, 2) нет зеркала, 3) невозможно остаться одному. — Нет нужды в жаровне, ад — это другие — заявляет один из грешников.

Спасение человека в окружающем его кошмарном мире — только он сам, его неповторимая Самость, или ядро таинственной и непознаваемой экзистенции. Человек должен сам спасти себя, прийти к своей свободе. Самость может реализоваться только в свободном решении и выборе человека.

Здесь мы подходим к самому важному пункту экзистенциализма — к концепции свободы и «пограничной ситуации». Суть этой позиции такова. Жизнь бессмысленна, абсурдна, от существования человек испытывает отвращение и страх, и поэтому стремится к небытию, смерти как высшей свободе. Только бытие, свободное для смерти, дает существованию цель и приводит экзистенцию к ее завершению. Как полагает А. Камю, «имеется только один действительно серьезный вопрос — это вопрос о самоубийстве. Судить о том5 что жизнь стоит или не стоит того, чтобы жить, — это значат отвечать на основной вопрос философии... Все остальное — это шутки, так как прежде всего надо отвечать на основной вопрос».

На пути к смерти человек попадает в пограничную ситуацию — понятие, которому экзистенциалисты также придают немалое значение. Это ситуация, в которой человеческая экзистенция познает себя как нечто безусловное. «Мы всегда в ситуации, — пишет Ясперс. — Я могу работать, чтобы изменить ее. Но существуют пограничные ситуации, которые всегда остаются тем, что они есть; я должен умереть, я должен страдать, я должен бороться, я подвержен случаю, я неизбежно становлюсь виновным. Пограничные ситуации наряду с удивлением и сомнением являются источником философии. Мы реагируем на пограничные ситуации маскировкой или отчаянием, сопровождающими восстановление нашего самобытия (самосознания)».

Вступление в пограничную ситуацию неизбежно. Вступив в нее, человек приобретает высшую свободу и умирает, что одно и то же. Неудовлетворенность самим собой — это вечное, неистребимое чувство, незаживающая рана, с которой живет человек. Избавиться от страдания невозможно, можно только притерпеться к нему, не замечать душевного дискомфорта. Как говорит Ясперс, «я избегаю страдания в себе самом тем, что я не охватываю факты, и поэтому в качестве экзистенции не испытываю их касания, не перевожу их в деятельность, а только переношу; инстинктивно ограничиваю свое поле зрения, не хочу, например, знать правду от врача, признавать свою болезнь, видеть свои телесные и духовные недостатки, объяснять себе свое действительное общественное положение».

. Сартр разделяет общую для  всего экзистенциализма пессимистическую установку и считает, что история любой жизни есть история поражения, а коли так, то все абсурдно: абсурдно рождение, абсурдна смерть, абсурдна жизнь человека. Но человек, без всякой опоры и без всякой помощи в каждый момент осужден «изобретать человека». Человек несет ответственность перед самим собой, для него «нет алиби». Трус ответствен за свою трусость, предатель — за свое предательство. Человек не задан кем-то, он постоянно «проектирует» сам себя и выбирает возможности.

Самоценность человека требует от него свободы выбора из наличных возможностей и ответственности за этот выбор. Как считает Сартр, ход вещей кажется фатально неотвратимым лишь тому, кто капитулировал перед объективными обстоятельствами и предал свои убеждения: «Человек несет всю тяжесть мира на своих плечах: он ответствен за мир и за самого себя как определенный способ бытия... Поэтому в жизни нет случайности. Ни одно общественное событие, возникшее внезапно и увлекшее меня, не приходит извне: если я мобилизован на войну, это есть моя война, я виновен в ней, и я ее заслуживаю. Я ее заслуживаю прежде всего потому, что мог уклониться от нее — стать дезертиром или покончить с собой. Раз я этого не сделал, значит, я ее выбрал, стал ее соучастником» Личность должна противостоять собственной, возможно, врожденной боязливости, осторожности. Как участник французского сопротивления в годы второй мировой войны Сартр высоко ценил стихийный, пусть безрассудный протест. Эти бойцовские качества у Сартра проявились и после войны, когда он стал идейным вдохновителем студенческого бунта в Париже, теоретиком молодежного радикализма «новых левых».

Значение общества для личности состоит в том, что в лучшем случае оно может дать предпосылки экономических, политических и иных свобод. Однако чаще общество ограничивает личность. По Хайдеггеру, общество есть сфера безличного, усредненного. Прорыв этой усредненности совершается в экзистенции, к которой неприменимы содержательные нравственные критерии. Главный призыв экзистенциализма: "будь подлинным". Во внешнем мире по отношению к другим это вряд ли вообще возможно, но чем более личностным является отношение к другим, тем оно подлиннее. То же относится и к художественному, религиозному, философскому творчеству, в котором человек разрывает путы внешности и объективности.

Экзистенциализм сумел обратиться к таким интимным сторонам человеческого бытия, которые невыразимы языком науки. Экзистенциалисты разработали новый способ философствования, который был усвоен новейшей философией.

4. Феноменология

Феноменология - это философское направление, стремящееся освободить философское сознание от натуралистических установок, достигнуть собственной области философского знания - рефлексии сознания о своих актах и о данном в них содержании, выявить изначальные основы познания человеческого существования и культуры. Родоначальником этого направления является немецкий философ Э.Гуссерль (1859-1938). Он понимал феноменологию как новую, строго научную философию о феноменах сознания как о чистых сущностях, образующих мир идеального бытия, о самоочевидных логических принципах, дающих возможность очистить сознание от эмпирического содержания во всей его частной конкретике.