Субкультура солдат срочной службы

Субкультура солдат срочной службы

Субкультура солдат срочной службы в основных чертах оформилась, по-видимому, в 60-е годы XX в., без значительных изменений просуществовала около сорока лет и существует в настоящее время, о чем свидетельствуют однородность и повторяемость данных, полученных от информантов, проходивших службу в разные периоды с 1970-х по 2000 г. Такая замечательная живучесть рассматриваемой культурной традиции, устоявшей в эпоху общественно-политических потрясений (отчасти коснувшихся и армии) и пережившей смену общекультурной парадигмы, на наш взгляд, производна от внутренней структурной стабильности самого социального института, породившего эту традицию, — института срочной службы в Вооруженных Силах.

   При этом в общественном сознании устойчиво закрепилось мнение, в соответствии с которым традиция неуставных отношений между солдатами разного срока службы, или дедовщина, — своего рода стержень, организующий всю солдатскую субкультуру, — является прямым порождением духовного паралича, постигшего советское общество эпохи позднего социализма. Перемещаясь в область «бытовой антропологии», этот тезис приводит к выводу о зависимости армейских нравов от тюремных — армия эпохи застоя предстает как повторение «зоны». Такая концепция служит, в частности, обоснованием вполне оправданного негативизма по отношению к армейским нравам. И действительно, представленный материал порой способен произвести шокирующее впечатление. 

   Как возможный предмет для беспристрастного описания и антропологической рефлексии неофициальные традиции солдатского сообщества начали восприниматься сравнительно недавно. С середины 1990-х годов этот слой современной народной культуры устойчиво привлекает внимание фольклористов и этнографов, что привело к появлению нескольких специальных научных публикаций*, посвященных солдатскому фольклору, социальной стратификации казарменного сообщества, нормам обычного права, рнтуалистнке, семиотике поведения. Авторы настоящей статьи видят своей задачей комплексное описание современной солдатской субкультуры, охватывающее все перечисленные ее компоненты в их специфике и синкретическом единстве. Основным материалом для работы послужили тексты интервью и результаты анкетирования бывших сол- дат-срочников, солдатские и курсантские блокноты и дембельские альбомы. В силу приоритетной для нас обзорно-эмпирической (а не концептуальной) направленности статьи материал представлен в ней не только в форме суммарных обобщений, как в ряде существующих исследований, но и с большим количеством цитат. Принципиальный характер имеет включение в текст статьи, помимо произведений солдатского фольклора, и отрывков из интервью: на наш взгляд, наличие интроспективных фрагментов, различных по степени рефлективности и отчасти воспроизводящих лексику и риторику солдатской речи, позволит читателю составить более объемное и более адекватное представление о нравах казармы, специфических чертах коллективной психологии и идеологии солдатской общины.

   Предваряя конкретные наблюдения и выводы, в  целом можно сказать, что картина мира, репрезентируемая армейским фольклором, бытовой семиотикой и неофициальной ритуалистикой, во многом организуется тремя базовыми идео- логемами. Это, во-первых, противопоставленность армейской службы и гражданской жизни (причем первый из элементов этой основной оппозиции понимается как нарушение нормы, «зазеркалье», в котором трансформируются обычные, «правильные», явления и отношения). Во-вторых, оппозиционность субкультурной традиции солдатского сообщества по отношению к системе уставных положений. В-третьих, представление о срочной службе как о действующем институте социополовозрастной инициации. При этом надо отметить, что каждая из этих позиций находит соответствие в официальной армейской идеологии, что выражается в системе уставных запретов и предписаний, в пропагандистских текстах, в легитимных поведенческих и ритуальных практиках.

ций по этой теме было ничтожно малым (см.: [Райкова 1994, Лихолитов 1998, Юдин 1998]). За прошедшее время ситуация радикально изменилась: появился целый ряд работ, в которых материалы по армейской субкультуре и фольклору вводятся в научный оборот и анализируются. Так, в 2000 г. в очередном выпуске серии «Фольклор Урала» появились сразу две статьи, посвященные армейскому фольклору (см.: [Блажес 2000 и Липатов 2000]). В 2001 г. в этнографическом обозрении была опубликована объемная и обстоятельная статья К.Л.Банникова, в которой сообщество солдат-срочников типологически представлено как экстремальная группа, что задает определенный теоретический вектор анализа социально-иерархической модели этого сообщества, его поведенческого кодекса, знакового языка [Банников 2001]. В июле того же года в Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме в рамках проекта «Современное искусство в традиционном музее» проводилась выставка «Дембельский альбом — русский Art Brut: между субкультурой и книгой художника». На выставке была представлена богатая коллекция дембельских альбомов разных лет, а по ее материалам издан одноименный сборник, в который вошли две фольклористические статьи [Кормина 2001, Лурье 2001а]. Еще одна статья об армейской субкультуре вышла в сборнике «Ген- дерный подход в антропологических дисциплинах» [Лурье 20016]. Получив в начале 2002 г. возможность доработать статью, авторы сочли необходимым, не меняя принципиально ее концепции, структуры и основного содержания, учесть указанные выше работы, включить в текст ряд содержащихся в них материалов и собственные новые данные.

   Что касается вопроса об истоках формирования армейских традиций, то он далеко не прост и ответ на него ни в коем случае не может быть сведен к идее преимущественного заимствования элементов уголовной культуры. Даже самое поверхностное рассмотрение предмета приводит к выводу о многообразии структурно-типологических связей армейской субкультуры, полигенетичности солдатских ритуалов и солдатского фольклора. Так, очевидна связь между «духом армии» и атмосферой закрытых мужских учебных заведений, фольклор солдат и курсантов военных училищ перекликается со студенческим и школьным, активно взаимодействует с общенациональным фондом устных и письменных фольклорных форм (анекдоты, паремии, песни, альбомные тексты и пр.), а также с профессиональной массовой культурой.

   Одной из первоочередных задач будущих  исследований в данной области представляется расширение контекстов, в которых может быть рассмотрена субкультура солдат-срочников и — одновременно — подключение диахронического материала. Перспективным видится и обращение к культуре профессиональных военных. Наконец, требуют всестороннего рассмотрения и внеармейские мифологемы, в рамках которых происходит осмысление армии и срочной службы гражданским человеком. И «державный» (армия — оплот государства), и «либеральный» (армия — вторая «зона») мифы имеют свою давнюю историю и своеобразно взаимодействуют со взглядом на армию «изнутри».

   Первый  раздел статьи («Время, пространство, быт») написан В.В.Головиным. В нем в очерковой форме обобщен, наряду с собранными позднее сведениями, и личный биографический опыт автора, проходившего срочную службу в рядах Вооруженных Сил СССР в начале 1980-х годов. Второй раздел («Этикет, ритуалы, символика») написан М.Л.Лурье, третий («Фольклор») — Е.В.Кулешовым.

   Авторы  считают своим долгом выразить признательность  А.Ф.Белоусову, М.В.Калашниковой и В.Ф.Лурье, предоставившим ценные материалы, а также всем информантам, чьи сведения, рассказы и рукописные документы были использованы при написании работы.

Время, пространство, быт

Описание  солдатской субкультуры требует  некоего «физиологического очерка», который обобщенно представил бы типические черты армейского быта, очертил пространственно-временные параметры солдатской жизни в «золотой век» неуставных отношений —70-80-е годы прошлого столетия.

   «Армия  — школа жизни», «В армии становятся настоящими мужчинами». Данная идеология поддерживается как традиционно сложившимся в сельской и провинциальной среде (до 90-х годов XX в.) негативным отношением к неслу- жившему и «белобилетнику» (девушка за такого не пойдет замуж), так и городской фольклорной традицией («Я на Охте был стилягою, / А теперь зовут салагою. / Салага я, салага я...»). Это положение поддерживали и официальный кинематограф (например, фильмы «Максим Перепелица», «Я служу на границе», «Зона особого внимания» и воскресная передача «Служу Советскому Союзу»), и особенно «военно-патриотическая» литература для юношества (например, произведения Б.Никольского). Выбивающаяся из русла формульных произведений перестроечная повесть Ю.Полякова «Сто дней до приказа» (содержащая весьма ограниченную информацию о структуре и иерархии армейских взаимоотношений) еще до публикации была осуждена на Всеармейском совещании и директивой Главного политического управления Министерства обороны Советского Союза; соответствующий номер «Юности» не допускался в военные библиотеки. Защита от угрозы дискредитации армии, даже в малых проявлениях, в глазах общественности велась крайне активно и агрессивно: новобранца, если он говорил: «Меня забрали в армию...», — офицеры (особенно политработники) резко одергивали, поправляя: «Вас не забрали, а при-зва-ли!».

Сборный пункт

В памятке  к явочному предписанию военкомата строго определялся характер имущества  новобранца и внешний вид: «Иметь при себе зубную щетку, мыло, бритвенные принадлежности... Быть коротко подстриженным. Иметь запас еды на столько-то дней».

   От  военкомата автобус отвозил парней на сборный пункт. Там работал  парикмахер, который брал за стрижку «под ноль» один рубль, вместо девяти копеек по прейскуранту. На сборный пункт проникали личности в старой одежде, которые предлагали обменять гражданскую одежду новобранцев: «Все равно дембеля отнимут». И хотя в сознании новобранцев уже были заложены стереотипы «начального» поведения и они взяли минимум денег и надели старую одежду, на сборном пункте, благодаря общению сотен новобранцев, безапелляционным действиям офицеров (например, построение новобранцев в одну шеренгу, команды: «На первый-второй рассчитайсь. Вещи на пол. Первые! Два шага назад. Вторые! Два шага вперед. Вторые! Кругом!»; обыск личных вещей на предмет алкоголя и «неармейских» предметов), происходит некая концентрация рассказов об армейском быте, и сознание новичков уже подспудно готово к отказу от прежних гражданских представлений и включению в новый жизненный порядок.

   Сборных пунктов может быть два. В первом «фасуют», во втором отдают представителям частей — офицерам или сержантам. Сержант рекомендует солдатам на вокзале купить последнее спиртное для себя, для него и для сослуживцев. Такой сержант сразу располагает к себе сообщением «сверхсекретной» информации, куда везет служить, разрешает позвонить родным.

Прибытие в часть

Первое  место, куда помещают новобранцев по прибытии в часть, — баня. Армейская солдатская баня — в большинстве случаев достаточно убогое помещение. Новобранцы раздеваются догола (для многих это первое посещение общественной бани и публичное обнажение значительно подавляет личность), моются, и тут же им выдают военное обмундирование. Летом — хлопчатобумажные брюки и гимнастерку, трусы и майку, пилотку, портянки, сапоги; зимой — вместо трусов и майки теплое белье, зимние портянки, шинель, шапку. Гражданская одежда отсылается домой.

Обмундирование и форма одежды

Форменная одежда, в зависимости от региона  службы, различается. Солдаты, проходившие  службу в южных регионах, имели  панамы вместо пилоток. Солдаты на Кубе носили шорты. На Севере часто основным обмундированием были валенки и тулуп. В строительных батальонах основной одеждой была не шинель, а бушлат. Роты почетного караула имели специальную форму и в целом носили украшенную офицерскую форму с солдатскими знаками отличия (даже каракулевые солдатские ушанки). Внутри части также имелись отличия: водители командного состава одевались в «ПШ» — гимнастерку из добротного, плотного шерстяного материала.

   Погоны, петлицы, нашивки родов войск, пуговицы, подворотнички тут же пришиваются новобранцами (крайне мучительная, из-за отсутствия опыта, многочисленности предметов пришивания и толщины и плотности материала, процедура). Все, что пришито неаккуратно и неправильно, сержанты войскового приемника отпарывают и тут же заставляют перешивать. Процедура занимает несколько часов. На обратной стороне формы (на брюках, гимнастерке, шинели, сапогах, ремне) в установленном месте гашеной известью пишут (или с помощью резиновых литер отпечатывают чернилами) номер военного билета. В строго определенных местах прикручиваются знаки родов войск. За отворот пилотки, шапки-ушанки вставляется иголка, на которую наматываются нитки двух цветов. Шнурки шапки завязываются внизу, затем «уши» выворачиваются наверх. Во внутреннем кармане гимнастерки могут храниться только военный билет и расческа.

   В течение службы постоянно устраиваются смотры, на которых иные командиры с линейкой в руках вымеряют правильность ношения формы и воинских знаков. На правой стороне солдаты в строгой последовательности вешали знаки гвардии, «Отличник СА», знаки классности, знак «Воин-спортсмен», знаки спортивных разрядов, знаки-«поплавки» об окончании высших учебных заведений и знаки-«гробики» об окончании техникумов. Всякое отступление от правил ношения формы — свидетельство прохождения как минимум годового периода службы. В первые недели службы активно бытовала легенда о «стерилизации» солдата-новобранца: в компот или чай якобы добавляют бром для лишения половой потенции («чтобы ни о чем "таком" не думал»).

Войсковой приемник

Время армейской жизни строго регламентируется. Сначала следует (до принятия присяги) «карантин» или войсковой приемник. Первые полгода могут проходить  в «учебке» (учебном подразделении).

   Месяц до принятия присяги новобранцы живут  в отдельной казарме и осваивают азы воинской службы под руководством сержантов, младших командиров, временно назначенного начальника войскового приемника. Первая фраза со стороны старослужащих о будущей службе в армии: «Веревка, вешайся». В дальнейшем эта фраза повторяется как обозначение будущей любой тяжелой работы и как рефрен к описанию прошлого тяжелого задания. За месяц солдат должен освоить обязанности дневального, научиться отдавать честь и правильно приветствовать, отвечать и реагировать на команды («Рота смирно!», «Разрешите положить трубку?»). Обучают уборке и заправке постелей, тренируют ходить строем, петь, проходят физическую подготовку (полоса препятствий), изучают уставы (обязательно знание наизусть присяги и «Обязанностей солдата (матроса)».