Нам, людям, присуще одно весьма
любопытное качество — мы склонны расширять
наш Я-образ, переоценивая или недооценивая
то, в какой мере другие думают и действуют
так же, как мы. Этот феномен называется эффектом ложного консенсуса.Когда
речь идет о каком-либо мнении,мы находим
поддержку своей позиции, переоценивая
степень согласия с нами окружающих (Krueger
& Clement, 1994; Marx & Miller, 1987; Mullen & Goethals,
1990). Если мы поддерживаем идею проведения
референдума в Канаде или Национальную
партию Новой Зеландии, то склонны преувеличивать
количество своих единомышленников (Babad
et al., 1992; Koestner, 1993).
<Какой безрадостной была бы наша жизнь,
если бы мы никогда не льстили себе.Ларошфуко,Максимы, 1665>
Совершая дурной поступок или демонстрируя
неспособность справиться с каким-либо
делом, мы убеждаем себя, что не ошибается
лишь тот, кто ничего не делает. Стоит только
человеку солгать, как он начинает нелестно
думать о том, кого обманул: «Я лгу, а чем
другие лучше?» Будучи нечестными налогоплательщиками
или скрывая свое пристрастие к курению,
мы склонны преувеличивать количество
людей, поступающих точно так же. Если
мы сами придерживаемся расистских взглядов,
нам начинает казаться, что и другие не
свободны от расовых предрассудков (Krueger,
1996). Следовательно, наше восприятие стереотипов,
разделяемых другими, может выявить кое-что
и о наших собственных предубеждениях.
<Мы видим вещи не такими, какие они есть,
а такими, какие мы сами. Талмуд>
Ложный консенсус может быть следствием
обобщения, сделанного нами на основании
ограниченной выборки, в состав которой
прежде всего входим мы сами (Dawes, 1990). Не
располагая другой информацией, почему
бы не «спроецировать» самих себя? Почему
бы не приписать другим своего знания
и не использовать собственные реакции
в качестве «подсказки» их возможных реакций?
(См. рубрику «Проблема крупным планом»:
«Горе от ума»). Мы также более склонны
ассоциировать себя с людьми, чьи установки
и поведение аналогичны нашим, и судить
о мире по своим знакомым.
<Актриса Памела Ли Андерсон: «Все говорят,
что я с головы до пят — из пластмассы,
и что если я подойду к радиатору, то расплавлюсь.
Да, у меня искусственная грудь, но точно
такая же грудь у всех женщин в Лос-Анджелесе». Талберт,1997>
В вопросах, касающихся способности,или
хороших поступков, или успеха, чаще имеет
место эффект ложной уникальности (Goethals
et al., 1991). Воспринимая собственные таланты
и моральные качества как нечто относительно
необычное, мы «работаем» на собственный
имидж. Иными словами, люди, которые злоупотребляют
спиртным, но пользуются ремнями безопасности,
будут переоценивать (ложный консенсус)
количество алкоголиков среди окружающих
и недооценивать (ложная уникальность)
то, что ремнями безопасности пользуются
практически все водители (Suls et al., 1988).
Судя по всему, это естественный результат
нашей склонности больше приписывать
себе не негативные, а позитивные качества
(Gross & Miller, 1997; Krueger, 1997; Krueger & Clement, 1997).
Чем более индивидуализировано поведение,
тем охотнее мы переоцениваем его распространенность.
(Если 20% людей — эгоисты, у них масса возможностей
для того, чтобы переоценить (сравнительно
с собственной) эгоистичность окружающих.)
Иными словами, вопреки реальности мы
склонны считать, что наши пороки — это
некая норма, а наши добродетели — нечто
уникальное.
Прочие
проявления предрасположения в пользу
своего Я
Предрасположение в пользу
своего Я проявляется не только в виде
самовосхваления при сравнении с другими,
необоснованного оптимизма и ложного
консенсуса относительно наших недостатков.
Ручейки дополнительных данных, говорящих
о существовании такой предрасположенности,
сливаясь, образуют реку.
— Нам свойственна и «когнитивная самонадеянность».
Как станет ясно из главы 3, мы переоцениваем
правильность наших убеждений и суждений
и запоминаем из своего прошлого то, что
работает на нас.
— Если нежелательный поступок нельзя
ни забыть, ни «переделать», мы, как это
следует из главы 4, можем оправдать его.
— Чем выше наше мнение о каком-либо собственном
качестве (уме, настойчивости, чувстве
юмора), тем чаще мы оцениваем других именно
по этому критерию (Lewicki, 1983).
Проблема
крупным планом. Горе от ума
Феномен ложного консенсуса — склонность
считать, что окружающие разделяют наши
чувства и мысли, — особенно ярко проявляется
в ситуациях, когда мы ошибочно приписываем
другим те знания, которыми обладаем сами.
Именно «горе от ума» становится причиной
того, что хорошо информированные люди,
полагая, будто и другим известно не меньше,
начинают вести себя соответствующим
образом (Camerer et al., 1989; Nickerson, 1999), а нам лишь
остается огорчаться и удивляться, наблюдая
за тем, как умные люди совершают отнюдь
не умные поступки.
То же самое можно сказать и о педагогах,
и о создателях современных технологий:
они нередко совершают ошибки, считая,
что понятное им самим будет так же понятно
и окружающим. Они ошибаются, ибо судят
об осведомленности окружающих на основании
собственных знаний. Отдавая себе отчет
в том, что, в отличие от них, окружающие
не являются специалистами, они все же
недооценивают, насколько непонятными
могут быть их объяснения и инструкции.
Как автор учебника, я тоже — жертва «горя
от ума», а потому очень рад, что мой редактор,
никогда раньше, как и вы, не изучавший
социальной психологии, предвосхищает
те вопросы, которые могут возникнуть
у вас, если я формулирую свои мысли недостаточно
четко.
Что такое «горе от ума», вы, должно быть,
знаете не понаслышке. Например, как вы
думаете, сколько времени понадобится
человеку, чтобы разобраться в анаграммах
«соах» (хаос) и «фраш» (шарф)?
Возможно, поскольку ответы вам уже известны,
вы, как и участники экспериментов, проведенных
Коллином Келли и Ларри Якоби, сочтете,
что вам трудно определить, сложное это
задание или нет (Kelley & Jacoby, 1996). (Предложите
эти анаграммы своему приятелю и посмотрите,
справится ли он с ними так быстро, как
вы думаете). Многие из нас поражались
недогадливости участников игры «Угадай
мелодию». Когда мы, например, выстукиваем
на чьей-либо руке ритм HappyBirthdayилиMaryHadaLittleLamb,нам (мы же слышим
мелодию, которая звучит в нас!) остается
только удивляться тому, что человеку
трудно справиться с таким, казалось бы,
простым заданием. Если человеку что-то
известно, ему трудно представить себе,
что значит не знать этого. Это и есть «горе
от ума».
---
— Чем благосклоннее мы относимся
к себе, тем охотнее полагаем, что и другие
воспринимают нас столь же лестно (Kenny
& DePaulo, 1993).
— Мы верим любому тесту или любому иному
источнику информации (даже гороскопу!),
которые льстят нам, и позитивно оцениваем
как сам тест, так и любое свидетельство
в пользу его валидности (Ditto, 1994; Glick et al.,
1989; Pyszczynski et al., 1985) (рис. 2.4).
Рис. 2.4. «Если это — достоинство,
значит, это имеет отношение ко мне» (или
к моему лучшему другу). По данным Джоэла
Джонсона и его коллег, участники их экспериментов
следующим образом оценивали лестные
характеристики (например, такую: «ему
(ей) нетрудно быть откровенным и убедительным»):
1) как не очень соответствующую их случайным
знакомым; 2) как более соответствующую
их друзьям и 3) как еще более соответствующую
им самим. (Источник:Johnson
et al., 1985)
— Нам нравится связывать себя
с успехами других. Если какая-нибудь знаменитость
посетит нашу школу, мы чувствуем себя
причастными к ее славе. Если же оказывается,
что мы каким-то образом связаны с сомнительной
личностью (например, родились в один и
тот же день с каким-нибудь мошенником),
то поддерживаем себя тем, что начинаем
относиться к нему более терпимо (Finch &
Cialdini, 1989).
(— Признаю, что это выглядит
эффектно. Но вы же сами знаете,
что сегодня все выпускники
будут из десяти лучших в
своем классе.)
Можем ли мы все быть лучше «середняков»?
Итак, что же можно сказать относительно
идеи, пропагандируемой популярной психологической
литературой и заключающейся в том, что
большинство людей страдают от низкой
самооценки и от недостаточной любви к
себе? Есть немало свидетельств в пользу
того, что на самом деле все наоборот. Перефразируя
Элизабет Баррет Браунинг, можно сказать:
« Могу ли я сказать, за что люблю себя?
Конечно! Сейчас сосчитаю и скажу!»
Мотивация
самоуважения
Почему люди склонны преувеличивать
свои достоинства? Одно из объяснений
происхождения предрасположения в пользу
своего Я заключается в том, что оно является
«побочным продуктом» обработки и запоминания
нами информации о самих себе. Вспомните
результаты исследования семейных пар:
люди считают, что делают по дому больше,
чем их «половины». Возможно, правы Майкл
Росс и Фиоре Сиколи, полагающие, что причина
заключается в том, что мы лучше запоминаем
собственные действия, чем действия других
или свои наблюдения за ними (Ross & Sicoly,
1979)? Мне гораздо проще представить себе,
как я сам подбираю с пола грязное белье,
чем то, что я рассеянно наблюдаю за другим,
когда он делает это.
Не является ли в таком случае предвзятое
восприятие всего лишь перцептивной ошибкой,
не связанным с эмоциями искажением процесса
обработки информации? Или в нем «участвуют»
и мотивы в пользу своего Я? Результаты
исследований позволяют ответить на последний
вопрос утвердительно: у нас есть множество
мотивов. Стремясь познать самих себя,
мы жаждем оценить свою компетентность
(Dunning, 1995). Самоутверждаясь, мы жаждем убедиться
в том, что наши Я-концепции верны (Sanitioso
et al., 1990; Swann, 1996, 1997). Стремление к самоутверждению
— источник особых мотивов для расширения
своего Я-образа (Sedikides, 1993).
Результаты экспериментов свидетельствуют
о том, что наша «когнитивная машинерия»
приводится в движение мотивацией (Dunning,
1999; Kunda, 1990). Перед лицом неудач люди с сильно
развитым чувством самоуважения поддерживают
его, думая о том, что другие тоже не застрахованы
от провалов, и преувеличивая свое превосходство
над ними (Agostinelli et al., 1992; Brown & Gallagher, 1992).
Чем выше физиологическое возбуждение
человека после неудачи, тем вероятнее,
что для ее объяснения он прибегнет к защитным
атрибуциям (Brown & Rogers, 1991). Люди — отнюдь
не бесстрастные машины для обработки
информации.
Абрахам Тессер из Университета штата
Джорджия считает, что такой мотив, как
«поддержание самоуважения», прогнозирует
множество интересных феноменов, в том
числе даже трения между родными братьями
и сестрами (Tesser, 1988). Есть ли у вас брат
(или сестра) примерно вашего возраста?
Если есть, возможно, когда вы росли, окружающие
сравнивали вас. По мнению Тессера, то,
что люди воспринимают одного из вас как
более способного, будет мотивировать
такое поведение менее способного, которое
позволит ему (или ей) сохранить самоуважение.
(Тессер полагает, что наибольшая опасность
грозит самоуважению старшего ребенка,
имеющего очень способных младшего брата
или сестру.) Мужчины, имеющие братьев,
более или менее способных, чем они сами,
обычно говорят о том, что между ними не
было особой близости; мужчины, имеющие
братьев с примерно такими же способностями,
как и их собственные, чаще говорят об
отсутствии трений.
{Когда в семье несколько детей, труднее
всего приходится старшему: ему непросто
сохранить самоуважение, если рядом подрастает
очень способный ребенок — младший брат
или младшая сестра}
И в дружбе, и в браке тоже таятся опасности
для самоуважения. Хотя общие интересы
и благотворны, идентичные карьерные цели
способны стать причиной напряженности
или зависти (Clark & Bennett, 1992), а большую
ревность у влюбленных вызывают соперники,
добивающиеся успехов в области собственных
устремлений (DeSteno & Salovey, 1996).
Что лежит в основе мотивации к поддержанию
самоуважения или к его повышению? По мнению
Марка Лири, наше чувство самоуважения
есть не что иное, как своеобразный индикатор
уровня топлива (Leary, 1998; 1999). Как уже отмечалось
выше, для выживания и благополучия нам
необходимы отношения с окружающими. А
это значит, что индикатор уровня самоуважения
не позволяет нам «проспать» угрозу социального
отторжения и мотивирует наши действия,
направленные на то, чтобы как можно полнее
оправдать ожидания окружающих. Результаты
исследований подтверждают, что социальное
отторжение снижает самоуважение, усиливая
потребность человека в одобрении. Отвергнутые
или обманутые, мы чувствуем себя непривлекательными
или неадекватными. Эта пульсирующая боль,
напоминающая мигающую на приборной доске
лампочку, способна подтолкнуть нас к
действиям — к самосовершенствованию
и к поиску другого окружения, готового
нас принять.
Темная
сторона самоуважения
Низкий уровень самоуважения
предвещает повышенный риск депрессии,
наркомании и некоторых форм правонарушений.
Между тем мальчики-тинэйджеры, начавшие
сексуальную жизнь в «недопустимо раннем
возрасте», склонны к самоуважению выше
среднего уровня. Этим же грешат и подростки
— главари банд, националисты экстремистского
толка и террористы (Dawes, 1994; 1998).
Обнаружив, что чувству собственного достоинства
грозит опасность, люди зачастую реагируют
на подобную угрозу тем, что унижают других,
нередко проявляя при этом жестокость.
Если молодой человек с большим самомнением
чувствует, что его высокой самооценке
грозит опасность или снижение вследствие
социального отторжения, он становится
потенциально опасным. В одном из своих
экспериментов Тодд Хартертон и Кетлин
Вос пригрозили студентам-мужчинам, входившим
в состав экспериментальной группы, неудачей
во время тестирования способностей (Heatherton
& Vohs, 2000). В ответ на это только мужчины,
обладавшие высокой самооценкой, стали
вести себя значительно более враждебно
(рис. 2.5).
Рис. 2.5. Когда высокому
самомнению брошен вызов, только люди
с завышенной самооценкой, чувствуя, что
ей грозит опасность, начинают вести себя
значительно более враждебно — высокомерно,
грубо и недружелюбно. (Источник: Heartherton
& Vohs, 2000)
Брэд Бушман и Рой Баумейстер
провели эксперимент. 540 его участников
— студенты, не имеющие еще степени бакалавра,
— должны были написать эссе, которое
затем восхвалял («Прекрасная работа!)
или подвергал разгромной критике («В
жизни не читал более неудачного эссе!»)
другой участник эксперимента — «подсадная
утка», игравший роль студента (Bushman &
Baumeister, 1998). Затем все авторы играли со
своими «критиками» в игру на быстроту
реакции. Если «критик» проигрывал, «писатель»
получал право подвергнуть его наказанию
шумом любой интенсивности и любой продолжительности.
После критики «авторы» с завышенным самомнением
становились «особенно агрессивными»
и устраивали своим обидчикам в три раза
более мучительную аудиальную пытку, нежели
«писатели» с нормальной самооценкой.
«Диапазон восторженных утверждений,
связанных с проявлением завышенной самооценки,
ранжировался от фантазий до откровенной
чуши», — пишет Баумейстер, полагающий,
что «имеет больше публикаций по этой
проблеме, чем кто-либо другой». «Влияние
самооценки незначительно, ограниченно
и не всегда позитивно» (Baumeister, 1996). По мнению
Баумейстера, люди с высоким самомнением,
как правило, несносны: они склонны перебивать
собеседников, диалогу предпочитают собственные
монологи (в отличие от людей с низкой
самооценкой, которые более скромны, застенчивы
и легко смущаются). «Я считаю, что самоконтроль
в десять раз дороже самомнения».
Правда ли, что чрезмерное самомнение
людей, совершающих порой предосудительные
поступки, — маска, за которой скрывается
неуверенность в себе и низкая самооценка
? Правда ли, что напористые, страдающие
нарциссизмом люди на самом имеют уязвимое
«эго» и старательно прячут его за фасадом
самоуверенности? Многие исследователи
пытались отыскать за внешней броней низкую
самооценку. Однако изучение хулиганов,
членов различных банд, диктаторов, правление
которых отмечено геноцидом, и откровенных
себялюбцев не выявило и намека на нее.
«Скрываемая от посторонних глаз низкая
самооценка — это “эфир” психологов
нашего времени, — пишет Дейвс. — “Эфир”
— это субстанция, которая, по мнению наших
предшественников, заполняла все пространство
и играла роль “транспортного средства”
для световых волн. Доказать ее существование
никто не смог, и когда Эйнштейн создал
свою теорию относительности, от этой
концепции отказались. Вера в то, что причиной
нежелательного поведения является низкая
самооценка, которую невозможно обнаружить,
еще менее правдоподобна; все доступные
нам свидетельства опровергают ее».
Негативные проявления завышенной самооценки,
ее оборотная сторона, не очень хорошо
согласуются с данными о том, что у людей
с низкой самооценкой несколько чаще возникают
соответствующие клинические проблемы,
включая тревожность, одиночество, а также
нарушения пищеварения. Когда такие люди
плохо чувствуют себя или ощущают опасность,
они склонны все видеть в мрачном свете,
замечать и запоминать самые плохие поступки
окружающих и думать о том, что близкие
не любят их (Murray et al., 1998; Ybarra, 1999).
Более того, по данным Кристины Салмивялли
и ее коллег (Университет города Турку,
Финляндия), самооценка служит хулиганам
для самозащиты и самовозвеличивания
(Salmivalli et al., 1999). Люди с «врожденным самоуважением»,
т. е. те, кому не нужно ни стремиться быть
в центре внимания, ни злиться на критику,
чтобы ощутить свою значимость, чаще выступают
в роли защитников жертв насилия. Люди,
уверенные в своих достоинствах, не спешат
«занимать оборону» (Epstein & Feist, 1988). Они
также менее уязвимы для критики и не спешат
выносить суждения: они меньше склонны
переоценивать тех, кто их любит, и ругать
тех, кто не любит (Baumgardner et al., 1989).
Размышления
о самоэффективности и предрасположении
в пользу своего Я
Я абсолютно уверен: многие
читатели сочтут, что предрасположение
в пользу своего Я либо вызывает депрессию,
либо противоречит знакомому им по собственному
опыту чувству неадекватности. К вашему
сведению: даже люди, которым свойственно
предрасположение в пользу своего Я, тем
не менее чувствуют, что невыгодно отличаются
от некоторых конкретных индивидуумов,
и в первую очередь от тех, кто немного
успешнее, привлекательнее и компетентнее
их. И вовсе не всем присуще предрасположение
в пользу своего Я. Есть люди, которые действительно
страдают от недостатка самоуважения.
Те испытуемые, чью самооценку по ходу
эксперимента временно снижали (например,
им говорили, что у них плохие результаты
теста интеллекта), проявляли большую
склонность к тому, чтобы унижать других
(Beauregard & Dunning, 1998). Люди, чье эго недавно
было травмировано, тоже более склонны
к тому, чтобы объяснять успех или поражение,
пользуясь стратегиями самосохранения,
в отличие от тех, кто получил подтверждение
своей значимости (McCarrey et al., 1982). Следовательно,
все, что угрожает самооценке, способно
спровоцировать «защитную реакцию». Чувствуя,
что «почва уходит у них из-под ног», люди
могут прибегнуть к самоутверждению с
помощью похвал в собственный адрес, к
извиняющим их обстоятельствам или к принижению
достоинств других. В принципе же, люди,
которые недооценивают себя, склонны недооценивать
и других. О том, кто насмехается, насмешка
говорит ничуть не меньше, чем о его жертве.
(— Дорогой дневник, прости, но
я опять вынужден побеспокоить
тебя.)
Низкая самооценка
Тем не менее высокая самооценка
идет рука об руку с восприятием, которое
можно объяснить предрасположением в
пользу своего Я. Люди, получающие высокие
баллы по результатам тестирования самооценки
(т. е. те, кто лестно отзываются о себе),
столь же лестно отзываются о себе и тогда,
когда объясняют свои успехи и неудачи
(Ickes & Layden, 1978; Levine & Uleman, 1979; Rosenfeld, 1979),
когда оценивают свои группы (Brown et al., 1988)
и когда сравнивают себя с другими (Brown,
1986).
Предрасположение
в пользу своего Я как проявление способности
к адаптации
Предрасположение в пользу
своего Я и сопровождающие его оправдания
собственных промахов защищают людей
от депрессии (Snyder & Higgins, 1988). У тех участников
экспериментов, которые находятся в нормальном
состоянии, всегда наготове причина, помешавшая
им выполнить задание исследователя, им
также кажется, что они контролируют ситуацию
в большей степени, чем это есть на самом
деле. Самооценки переживающих депрессию
более точны: возможно, они менее лестные,
зато более мудрые. (Подробнее этот вопрос
освещен в Модуле А.)
<Нарциссизм, как и эгоизм, — это чрезмерная
компенсация изначального недостатка
любви к себе. Эрих Фромм,Бегство
от свободы, 1941>
Рассмотрим и такой аспект. Благодаря
свойственному нам нежеланию принимать
критику, мы легко можем приписать окружающим
более лестное мнение о нас, чем есть на
самом деле (DePaulo et al., 1987; Kenny & Albright, 1987).
Люди, пребывающие в состоянии умеренной
депрессии, смотрят на вещи более трезво,
и обычно их мнение о самих себе совпадает
с мнением окружающих, что — и это понятно
— может в некоторых случаях вызвать депрессию
(Lewinsohn et al., 1980). Невольно начинаешь думать,
что Паскаль, возможно, прав: «Если бы все
мужчины знали, что говорят о них другие,
в мире не было бы и двух пар друзей. Я считаю
это непреложным фактом».
<В глаза никто не скажет нам того, что
говорят за глаза. Паскаль,Мысли,
1670>
Авторы «теории управления страхом» (terrormanagementtheory)Джефф Гринберг,
Шелдон Соломон и Том Пышински предлагают
другое объяснение адаптивности позитивной
самооценки (Greenberg, Solomon & Pyszczynski, 1997): они
считают ее неким амортизатором тревожности,
в том числе и тревожности, причиной которой
является наша неминуемая смерть. В детстве
мы усваиваем, что если ведем себя так,
как учат родители, нас любят и защищают,
если же демонстрируем непослушание, нам
может быть отказано и в том и в другом.
А это приводит к тому, что позитивная
самооценка начинает ассоциироваться
с чувством защищенности. Гринберг и его
коллеги утверждают, что позитивная самооценка
— т. е. восприятие самого себя как хорошего
и защищенного — даже спасает нас от страха
перед собственной неизбежной кончиной.
Результаты их исследований свидетельствуют:
напомнив людям о том, что они смертны
(например, предложив им написать небольшое
эссе о смерти), можно укрепить их во мнении
о собственной значимости. Более того,
высокая самооценка спасает человека
от излишней тревожности при столкновении
с опасностью.
Результаты новых исследований депрессии
и тревожности позволяют предположить,
что в предрасположении в пользу своего
Я таится некая практическая мудрость.
Возможно, из стратегических соображений
правильно считать себя умнее, сильнее
и социально более успешными, чем мы есть
на самом деле. Обманщики, желающие убедить
окружающих в своей честности, могут добиться
больших успехов, если сами считают себя
порядочными людьми. Вера в собственное
превосходство способна быть и мотиватором
наших достижений (сбывающиеся пророчества),
и источником оптимизма в трудные времена.