Шпаргалка по "Политической регионалистике"

Тип 1. Признаки: слабый парламент, сильный лидер на низкоконкурентных  выборах, низкая партийность легислатуры. Приморский и Хабаровский край в  цикле 1993-1994 гг.; к ним прибавляются Астраханская, Новгородская и Томская  области в 1996-2000 гг.

Тип 2. Слабый парламент, высокая  конкуренция на губернаторских выборах, очень низкая партийность парламента. В первом цикле - Астраханская, Ивановская, Костромская, Курская, Новгородская, Омская и Ростовская области. Во втором цикле  к ним добавились Владимирская и  Самарская области, Приморский край. Убыла Астраханская область.

Тип 3. Слабый парламент, умеренная  конкуренция за пост главы региона, высокий уровень партийности (с  подтипами: депутаты от КПСС и партии «региональной власти» либо от многих конкурентных партий). В первом цикле - Краснодарский край, Владимирская, Самарская и Томская области. Во втором цикле тип исчез.

Тип 4. Сильный по правовым полномочиям парламент, низкая конкуренция  за пост главы региона, невысокая  партийность парламента. Реально  роль легислатуры снижена. В 1993-1996 гг. - Республики Карелия, Коми, Татарстан, Тыва, Саха-Якутия. Четырьмя годами позже  добавляются Орловская и Мурманская области. «Уходят» Карелия и Саха-Якутия.

Тип 5. Важные формальные полномочия парламента, высокая конкуренция  на выборах главы региона, весомая  реальная роль парламента. Первый цикл: Республики Карачаево-Черкессия и  Удмуртия, области: Белгородская, Воронежская, Курганская, Мурманская, Орловская, Псковская  и Смоленская. Второй цикл: добавились Саха-Якутия, Челябинская область. Выбыли Удмуртия, Мурманская и Орловская  области.

Тип 6. Формально сильный  парламент, серьёзная конкуренция  на выборах главы региона, высокая  партийность депутатов. Два подтипа  в первом цикле: партийные депутаты состоят в КПСС и одном блоке (Адыгея, Амурская и Кемеровская  область) или партийные депутаты рассеяны по многим политическим силам (Челябинская область). Во втором цикле  Кемеровская область уходит из этого  типа.

Только для 1996-2000 гг. А.С. Кузьмин  и соавторы выделяют новые типы режимов:

7) формальная слабость  легислатуры, среднеконкурентные  выборы, контроль парламента со  стороны губернаторской «партии  власти», харизматический лидер  (Краснодарский край при Н.И.Кондратенко);

8) формальная сила парламента, низкая конкуренция на губернаторских  выборах, высокая партийность,  за счет принадлежности депутатов к «блоку власти» (Кемеровская область при А.М.Тулееве).

Для весомого большинства  российских регионов постсоветский  выбор свелся к дилемме «жесткий авторитаризм или ограниченная демократия».

Первый вариант имеет  такие признаки: ограничения публичной  сферы политики, прав и свобод человека; господство политико-экономических  группировок клиентелистского типа; определение этими группами курса  выборных институтов; подавление оппозиции  на уровне партий, СМИ и культуры; доминирование исполнительной «ветви»  в системе разделения властей; договор  о взаимной лояльности между главой региона и федеральной властью; патронаж органов власти над общественными  объединениями в обмен на поддержку. Жесткий авторитаризм означает в  историческом аспекте мимикрию позднесоветского режима в интересах монопольно правящих элит. Политический процесс сводится в таком случае к внутриэлитному конфликту из-за власти и собственности. Роль выборов нескрываемо имитационна (Татарстан, Башкортостан, Калмыкия, Кабардино-Балкария, Мордовия, Саратовская, Кемеровская  области и др.)

Промежуточные состояния  режимов между авторитаризмом и  консолидированной плюралистической демократией могут определяться как «гибридные режимы» (В.А.Ковалев), «ограниченная / имитационная демократия» (А.Н.Медушевский), «управляемая демократия» (А.П.Конякина, Н.В.Шинковская).

В зарубежной сравнительной  политологии разработаны достаточно глубоко модели «делегативной демократии» (Г.О'Доннелл), «дефектных демократий» (В.Меркель, А.Круассан).

По В.Я.Гельману, «делегативная  демократия» означает концентрацию власти в одном институте, её персонификацию в главе исполнительной власти, снижение роли законодательных органов и  политических объединений. Взамен власть подключает внеинституциальные механизмы  кризисного управления. Г.О'Доннелл  раскрывает динамические последствия  режима: он не создает гарантий перехода к прочной демократии, а может  застойно сохраняться в качестве преграды на пути к институционализированной демократии. Такой режим может  также деградировать до полного  авторитаризма.

Совокупность признаков  «делегативной демократии» по-российски  наиболее системно и конкретно сформулировал  А.Н.Медушевский. Такой гибридный  режим дает парламенту второстепенные функции представительства элит и одобрения законопроектов; лидер  режима поддерживает свою власть путем  консолидации фрагментированной элиты  и создания «партии власти»; оппозиционные  партии и СМИ находятся под  административным прессингом властей. Режимы такого рода сложились во многих регионах (Москва, Ульяновская, Ростовская области, Чувашия, Краснодарский край к 2001 г.).

Наконец, в нескольких регионах России смогли окрепнуть режимы плюралистической демократии относительно более близкие  к консолидированной демократии. Они имеют черты: совпадение политической легитимности с формальной законностью; реальное разделение властей; открытый характер элит и их развитие на основе компромиссных стратегий взаимодействия; институциональное закрепление  реальной многопартийности, свободных  СМИ, отделенности собственности от власти. Конечно, такие режимы - в  начале своего стабильного закрепления  и совсем не гарантированы от авторитарного  «срыва» в прошлое. Полагаем, эта  группа режимов формируется в  Свердловской, Пермской, Ярославской, Томской, Нижегородской областях. Ряд  режимов подтверждает частоту сползания  к делегативным моделям (Санкт-Петербург, Самарская и Калининградская, Челябинская  и Новосибирская области, Красноярский и Приморский края).

Со своей стороны общероссийская исполнительная власть требует от региональных режимов прежде всего лояльности на выборах и в иных проявлениях  общенационального политического  процесса. К.Мацузато приходит к выводу: федеральные институты готовы признать и поддержать моноцентристические  режимы в регионах, если те проявляют  лояльность.

35. Институциональные  рамки региональных политических  режимов.

При определении понятия "политический режим" принято  различать "юридический" и "социологический" подходы. В первом случае акцент делается на формальных нормах и государственных  институтах, во втором — на реальных средствах и способах осуществления  публичной власти и их обусловленности. адекватным. А. Соловьев определяет политический режим — это "совокупность наиболее типичных методов функционирования основных институтов власти, используемых ими ресурсов и способов принуждения, которые оформляют и структурируют реальный процесс взаимодействия государства и общества. Использование понятия "региональный политический режим" в отечественной науке считается спорным. Очевидно, что институты власти организованы в регионах одинаково или примерно одинаково. В то же время способы реального функционирования институтов власти могут существенно различаться в зависимости от местных обстоятельств. Например, региональный лидер во многом задает стиль управления, политическая культура определяет порой очень серьезные различия в отношении населения и элит к одним и тем же политическим институтам и т.п.

 Конечно, следует оговориться,  что для того чтобы можно  было признать наличие регионального  политического режима, государство  должно быть гетерогенным (особенно  если оно является полиэтническим  и тем более поликонфессиональным) и желательно федеративным. Даже в рамках одного гетерогенного государства режимы могут появиться не во всех регионах. Т.е, нестабильные, аморфные или типовые ситуации в регионах вряд ли могут рассматриваться как зрелые политические режимы или как особые политические режимы вообще. Региональный политический режим находится в ядре политической ситуации, он в значительной степени определяет эту ситуацию и связанную с ней расстановку сил. Доминирующая в регионе (правящая) группа влияния или коалиция групп определяет особенности политического режима (поэтому ее тоже условно называют политическим режимом, ассоциируя, таким образом, режим и определенную политическую группу). Оппозиционные группы влияния ведут борьбу за свои интересы, к числу которых относится изменение тех или иных аспектов политического режима или его устранение с политической сцены с заменой на принципиально иной. При изучении регионального политического режима используется метод персонификации: режим связывается с личностью конкретного губернатора. Как показывается опыт, такая маркировка очень продуктивна. Практически всегда губернатор является лидером наиболее мощной группы влияния, а его лидерские качества, стиль управления тоже определяют тип политического режима. Формально-правовые ("юридические") параметры регионального политического режима, как правило, мало отличаются от региона к региону, начиная со второй половины 1990-х гг. Поэтому принципиальное значение приобретают реальные особенности режима, а их в условиях российского моноцентризма определяет губернатор, т.е. личность регионального лидера.

36. Принципы типологизации  региональных политических режимов.

При определении понятия "политический режим" принято  различать "юридический" и "социологический" подходы. В первом случае акцент делается на формальных нормах и государственных  институтах, во втором — на реальных средствах и способах осуществления  публичной власти и их обусловленности. адекватным. Например, в соответствии с определением А. Соловьева, политический режим — это "совокупность наиболее типичных методов функционирования основных институтов власти, используемых ими ресурсов и способов принуждения, которые оформляют и структурируют  реальный процесс взаимодействия государства  и общества" [Соловьев, 2000, с. 239]. А. Соловьев специально отмечает, что  при изучении политического режима важно рассматривать реальную, а  не нормативно заданную ситуацию.

Использование понятия "региональный политический режим" в отечественной  науке считается спорным. Некоторые  авторы полагают, что понятие "политический режим" можно использовать только применительно к государству  в целом. Другие допускают условное применение понятия в отношении  регионов, на которые делится государство, но не для каждого региона и  не для каждого государства. Пределы  допустимого использования понятия "региональный политический режим" зависят от степени внутренней дифференциации внутристрановой ситуации. На самом  деле те же допущения необходимы при  определении региональных политических культур, региональных партийных систем и иных территориальных проекций понятий, изначально отождествляемых  со страновыми ситуациями.

При изучении регионального  политического режима используется метод персонификации: режим связывается  с личностью конкретного губернатора. Как показывается опыт, такая маркировка очень продуктивна. Практически  всегда губернатор является лидером  наиболее мощной группы влияния, а его  лидерские качества, стиль управления тоже определяют тип политического  режима.

Формально-правовые ("юридические") параметры регионального политического  режима, как правило, мало отличаются от региона к региону, начиная со второй половины 1990-х гг. Поэтому принципиальное значение приобретают реальные особенности режима, а их в условиях российского моноцентризма определяет губернатор, т.е. личность регионального лидера.

Возможна следующая типология  региональных политических режимов|3:

1. По показателю динамики  развития. Стабильность принято  рассматривать как ключевую характеристику  режима. В этой связи режимы  делят на стабильные, среднестабильные  и нестабильные. Стабильность можно  оценивать через поддержание  легитимности режима (прежде всего  — успешное переизбрание или  назначение лидера правящей группы  на новый срок), гражданского порядка,  допустимого (не критического  для единства системы и гражданского  порядка) уровня конфликтности.

2. По показателю эффективности  функционирования. Режимы можно  поделить на эффективные и  неэффективные, выбрав при этом  определенный критерий оценки  эффективности. Обычно критерии  эффективности определяются по  успешности влияния политического  режима на среду, в которой  он функционирует.