Модус оценки в PR-текстах

     Ментальные  модусы наиболее многочисленны и  образуют несколько разрядов – модус  полагания, модус сомнения и допущения, модус истинности оценки, модус знания и незнания, модус общей оценки. Модус полагания может быть предпослан любому предложению, даже уже содержащий модус. Модус полагания – это знак связи с его автором: «Я считаю, что важен не только результат». Субъективная валентность глаголов полагания снимается, когда он становиться в неопределенно-личной форме «Считается, что…» либо вводятся модальным глаголом «Можно полагать/Принято думать, что…». Модус сомнения и допущения выражает отношение к истинному значению пропозиции: «Сомнительно/маловероятно/не вериться/еще не доказано/не факт…,что ученые вот-вот победят СПИД». Предикаты возможности способны выражать частичное принятие точки зрения собеседника, но не исключают несогласия с ним. Такие модальные слова, как «возможно» и «может быть» не всегда отражают точку зрения автора речи, так  они «оставляют говорящему свободу отречения». Модус истинности оценки (верно, ложно, исключено, не может быть) – модальные слова, входящие что - и чтобы-придаточные : «Неправда, что ты занят»; «Не может быть, чтобы ты был занят». Модус знания (знать, быть известным, понимать понятно и пр.) вводит пропозицию, которая может и не сдержать новую информацию. Отмечается существенное различие между модусом знания и модусом полагания. «Установка полагания предполагает выбранность мнения» (…) «Модус знания не сочетается с вводными словами, указывающими на неопределенность истинного значения, по той естественной причине, что знание требует установления истинности». Н.Д. Арутюнова подчеркивает, что «следует» различать знание о действительности (собственно знание) и информатированность: первое значение глагола «знать» можно назвать, - пишет она, эпистемическим, второе – информатированным. В этом втором смысле ограничения на модальность и референцию, отмеченные нами выше, снимаются, ср.: «Возможно, к нам приедет в гости Иван» и «Знаю. Ты мне это уже говорил». Модус незнания (не знаю, неизвестно, тайна, загадка безразлично, неясно) оставляет невыбранной пропозиции с тем или иным истинным значением, что отличает его от модусов сомнения и вероятностной оценки. Модус незнания связан с вопросом, который может содержать «невыбранное» мнение или суждение: «Вы думаете, это мне подойдет?» Среди модусов общей оценки выделяются экспрессивные (эмоционально окрашенные) предикативы: хорошо, чудно, отлично; частные оценки типа: вредно, полезно.

     Эмотивные модусы (психической реакции) выражают отношение к какому-либо объекту (ситуации), который выступает в  качестве стимула сообщения. Они разнообразны по грамматической форме: радостно, странно, противно (предикативы), рад, доволен (краткие прилагательные),  сожалеть, восхищаться, спасаться (глаголы). Поскольку восприятие (в широком смысле) лежит в основе эмоциональных реакций, эмотивные значения совместимы с перцептивными модусами: «Приятно видеть, как оживает природа весной». В то же время модус психической реакции не может вводить как-предложения, ср.: Приятно, как оживает природа. Модусы – жаль, грустно, противно, - Н.Д.Арутюнова называет нейтральными модусами, так как они «способны приобретать отнесенность к разным лицам»:  «ему жаль», «мне грустно», «ей противно»;  и этот процесс она называет субъективацией модуса.

     Волитивные  модусы (волеизъявления и необходимости) вводят придаточные ирреальные: «Желательно/Недопустимо/Важно». Например, «Невозможно, чтобы ты здесь оставался»

     Все сказанное позволяет сделать  вывод о том, что модус –  это сложная категория  языкового  сознания, ответственная за способ и характер взаимодействия субъекта с объектом. Трудность состоит в том, что модус имеет склонность проявляться имплицитно, т.е. присутствовать в высказывании незримо и при явном выражении модус располагает большим и неоднородным кругом языковых средств – иногда достаточно трудно определить это взаимодействие. 
 
 
 
 
 

1.3 Характеристика модуса 

     Основная  задача предпринятой здесь характеристики модуса – описать модус, т.е. перечислить  модусные категории со стороны их значения и плана выражения [Шмелева 11;28-41]. Модус изучен в меньшей степени.

     Во-первых, как уже было сказано, он имеет склонность проявляться имплицитно, т.е. присутствовать в высказывании незримо. Так, вербально не выражены значения реальной модальности и настоящего времени в предложениях типа: «Осень», «Листопад»; положительной оценки в предложениях типа «Что за песня!»;приказа в предложениях типа «Сюда!», «Молчать!»Все эти «невыраженные» смыслы – модусные.

     Во-вторых, при эксплицитной выражении модус  располагает большим и неоднородным кругом языковых средств:  грамматические формы, особые лексемы, ряд конструкций. Все это делает существование модуса в плане выражения распыленным, почти малоуловимым.

     В-третьих, план выражения модуса не только разнообразен, но и «исследовательски ненадежен». Одни модусные показатели комплексны, они выражают сразу несколько модусных значений, затушевывая картину их дифференциации; другие в разных условиях выражают разные модусные значения. Все это усиливает впечатление «неуловимости».

     Из  сказанного следует, что основные приемы изучения модуса - это перифраза и экспликация, дающие возможность сделать более достоверным «ненадежные» данные плана выражения модуса.

     Диктум  удобно было сравнить с клавиатурой, на которой высказывания берут одну ноту, то более или менее сложный  аккорд. Если продолжить это сравнение, то модус придется уподобить струнному инструменту: обязательно должны звучать все имеющиеся струны, хотя всякий раз каждая дает особый звук. Количество струн определено и неизменно, звучание каждой из них узнается и прочитывается, даже если это молчание. Каждая такая струна и есть модусная категория. Выявление модуса вооружает важным средством анализа модусного содержания предложения: имея в руках полную анкету модуса – список всех его струн, анализирующий уменьшает риск не увидеть скрытное, имплицитное в модусе того или иного высказывания, т.е. оказаться «на поводу» у плана выражения.

     Стоит сказать несколько слов и о  модус-позиции, т.е. позиции модуса  в семантической структуре предложения. Так же, как и к диктуму, к  нему приложимо понятие простоты и сложности. Однако это принципиально иная сложность. Сложность диктума создается увеличением числа пропозиций, складывающихся в своеобразный «пасьянс» рядоположенных пропозиций и связывающий их, часто с общими актантами и обстоятельствами. Сложный модус напоминает скорее систему концентрических окружностей: модус одного диктума «окружается» другим модусом, сам становясь по отношению к нему  диктумом – так построено название итальянского фильма «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю…»; по этому же принципу, как обратила внимание М.И. Черемисина, построена басенка про попа, у которого была собака. Из этого легко сделать вывод о том, что модус – позиция относительная, это как бы «крайняя»  позиция в семантической структуре предложения, которая может «уступить» свое место другой, перемещаясь в сторону диктума, при этом модусность данной позиции относительно ее диктума не исчезает.

     Устройство  модуса в высказываниях со  сложной  модусной перспективой назовем принципом  матрешки, в которой каждая из матрешек одновременна и вмещающая, и вмещаемая со всеми своим внутренним содержанием. Усложнение модусной перспективы связано с количеством модусных субъектов, каждый из которых фиксирует отношение к диктуму; поэтому установление сложности модуса есть в первую очередь установление того, сколько субъектов отражено в семантической структуре данного высказывания.

     Примером  предложения со сложной модусной перспективой может послужить фраза  из воспоминаний А.Ахматовой о Модильяни: «Меня поразило, как Модильяни  нашел красивым одного заведомо некрасивого человека и настаивал на этом». Сложность модусной перспективы создается наличием трех оценивающих субъектов, их оценки одного и того же объекта расходятся : первый субъект – обобщен, это общепринятая  оценка – «заведомо некрасивый человек», второй субъект – Модильяни, выразивший противоположную оценку, и третий – автор, выражающий оценку данного расхождения оценок. Таким образом, если применить принцип матрешки, то в самой большой матрешке – модус – окажутся (одновременно, а не последовательно!) две оценки одного объекта разными субъектами. Показательно, что только один модус первый, авторский, а значит приоритетный занимает конструктивно предназначенную для модуса позицию – главную часть изъяснительной конструкции. Вопрос о приоритетах модусов, как мы видим, связан с приоритетами субъектов, среди которых безусловное первенство за автором текста.

     Важно обратить внимание на такой довольно очевидный факт: при обязательности модуса в каждом предложении совсем не обязательно его воплощение в  изъяснительной конструкции. Вот пример предложений со сложной – трехсубъективной – модусной перспективой, представляющего собой дериват простого предложения: «Его нежелание пойти к родственникам показалось ей чрезвычайно обидным»/ Ю.Трифонов/. Собственно диктум этого предложения – пойти к родственникам сопровождается модусом нежелания первого субъекта /он/, этот факт, становясь диктумом с помощью приема номинализации, сопровождается модусным значением оценки второго субъекта /она/, кроме того, за всем этим стоит автор высказывания, представляющий это столкновение оценок как реальное событие в прошлом, в достоверности которого он не сомневается; в противном случае он мог бы эксплицировать свое сомнение, например, с помощью показателя «по-моему».

     Итак, чтобы уметь анализировать модус реальных предложений, необходимо располагать знаниями о модусе и помнить, что модусная перспектива  может быть разной сложности, и это зависит от числа модусных субъектов.

     Характеристика  модуса, как уже было сказано, представляет собой список модус модусных категорий, которые объединяются в «пучки» по предназначению в смысловой организации предложения, по той семантической задаче, можно еще сказать, которая с их помощь решается в модусе.

     Метакатегории модуса обеспечивают осмысление высказывания относительно условий и условностей общения; к ним относятся смыслы говорения, называния, коммуникативного намерения, мотива и цели речевого действия, речевого жанра, выполнения правил речевого поведения. Еще раз подчеркнем, что объектом квалификации в этих случаях является само высказывание, или речевое поведение автора его, что объясняет наименование мета.

     Характерная особенность этих смыслов состоит  в том, что они принципиально  невыражаемы, т.е. нормально отсутствие их показателей в высказывании, а присутствие – сигнал какого-то особого случая. Иначе говоря, в осмыслении метакатегорий модуса действует стандарт, который воспринимается как не требующий специального обсуждения, и только отклонения от него вызывает появление в высказывании метапоказателей. Отклонения от стандарта возникают в первую очередь, когда расходятся коммуникативные установки автора и адресата, и от последнего поступают вопросы: «При чем тут это?», «С чего вы взяли?», «Что ты этим хочешь сказать?».

     Так, если мы возьмем предложение «Идет дождь», то его метасмыслы могут быть истолкованы в одной из случаев так: «Я хочу сказать, что идет дождь, чтобы ты взял зонт». Речевой жанр можно определить как предупреждение; смысл «называния» не проявляется, так как автор пользуется стандартными и обычными для данного случая номинациями; никаких сигналов о правилах речевого поведения нет, следовательно, автор уверен, что они выполняются.

     Все метакатегории проявляются в  высказывании именно в тех случаях, когда у говорящего есть подозрение, что что-то в коммуникации нарушено или может быть нарушено. Так, например, если говорящий подозревает, что его коммуникативные намерения могут быть истолкованы неверно, он должен эксплицировать метасмысл «коммуникативное намерение» и построить высказывание с эксплицитным модусом типо «Я хочу сказать, что этот случай серьезный».В ситуации неочевидности мотива речи эксплицируется «одноименный» смысл с помощью глаголов речи и причинной конструкции: «Так как я выступаю первым, я скажу о замысле работы».

     Номинативный смысл – «называю» - проявляется в тех случая, когда используемую номинацию автор осмысливает или как необычную или как неприемлемую для него как автора по каким-то причинам. Вот примеры экспликации номинативного смысла: «Мягкая, клочковатая, курчавая бородка, обрамляющая его лицо, темные усы и, как у нас на Руси говорили, соболиные брови подчеркивали белизну этого бледного лица, которое, видимо не брал загар» /Б.Полевой/.Особого замечания потребовало номинация «соболиные брови», которую автор не мог не оценить как архаичную, о чем он сообщил, эксплицируя номинативный смысл модуса.

     Более тонкие обстоятельства заставляют особым образом отмечать номинации в  предложениях: «Никто в мире не чувствует  новых вещей сильнее, чем дети. Дети содрогаются от этого запаха, как собака от заячьего следа, и испытывают безумие, которое потом, когда мы становимся взрослыми, называется вдохновением»/И.Бабель/; «Необыкновенные персонажи Лескова не имеют ничего общего с тем, что принято называть экзотикой»/В.Хализев/; «Актеры знают вкус того, что называется настоящим успехом»/А.Калягин/.

     Речевой жанр практически всегда очевиден из условий общения и содержания высказывания. Так, ясно, что в предложении  «Замолчите немедленно!» выражен  приказ, а в предложении «Вы  не могли бы потише?» - просьба; в предложении «Кто последний?» - вопрос реальный, а в предложении «До каких пор это будет продолжаться?» - вопрос риторический, по существу оценочное суждение. Показатели речевого жанра – соответствующие имена и глаголы речи – появляются в модусе высказывания, когда это кажется автору необходимым, например «Я прошу вас прекратить препирательства», «Поздравляю вас с завершением работы», «Я еще раз спрашиваю: где ты был?», «Обещаю вам, что это не повториться».