Шпаргалка по "Зарубежной литературе 16-18вв"

     И спит бедняк, и шлет укоры,

     Во  сне, уделу своему.

     И спит обласканный успехом.

     И обделенный – видит сон.

     И грезит тот, кто оскорбляет.

     И грезит тот, кто оскорблен.

     И каждый видит сон о жизни

     И о своем текущем дне,

     Хотя  никто не понимает,

     Что существует он во сне…

       Это убеждение позволит Сехисмундо  преодолеть свой эгоизм и укротить  буйство, честолюбие. В третьей  хорнаде перед нами предстанет  совсем другой правитель Сехисмундо  – мудрый, способный к самопостижению  и саморазвитию. Для него, как и для автора, жизнь не только сон, но подготовка к другой жизни. Реальный мир – мираж.

     Христианская  идея, положенная в основу концепции  драмы, все-таки вступает в столкновение с земными законами общественного  бытия. Дисгармония реальной жизни  обнаруживается в поступках и помыслах короля Басилио, который, отказавшись от сына, стремится возвести на престол иностранного принца Астольфо. Это решение вызвало бунт. В результате из башни был освобожден Сехисмундо. Жизнь вновь дала ему шанс, но, как истинный царский наследник, принц приказывает жестоко наказать своих спасителей за то, что те осмелились нарушить приказ короля.

     Власть  и народ – еще одна проблема, затронутая в драме. Решение ее вновь  обнаруживает противоречие в социальных взглядах драматурга. С одной стороны, он порицает преемственность власти, не допускающей малейшего проявления свободной воли, но с другой – Кальдерон не приемлет и таких ее сторонников, как Клотальдо, способного дочь свою отправить на казнь только за то, что она, гуляя в лесу, случайно обнаружила темницу Сехисмундо.

     Но  динамика жизни, ее дисгармония оттеняется вечным порядком вещей. Сехисмундо в  финале понимает, что он – не просто человек, он прежде всего орудие Бога. Поэтому так разительны перемены, произошедшие в нем после второго освобождения из плена, его готовность служить чему-то высшему. Финальный монолог Сехисмундо противоречит общему контексту его натуры получеловека-полузверя. Он произносится, словно во сне. Это – великое испрошение помилования, прощения кающегося грешника:

       Что вас дивит? что вас смущает?

     Моим  учителем был сон,

     И я боюсь, в своей тревоге,

     Что если, снова пробудившись,

     Вторично  я себя увижу

     Меж тесных стен моей тюрьмы?

     Пусть даже этого не будет,

     Довольно, если это снится;

     Да, я узнал, людское счастье

     Проходит все, как быстрый сон:

     И в этот миг, что мне остался,

     Хочу  молить я о прощеньи

     Моих  ошибок, – потому что

     Прощают чистые сердца.

       Таким образом, в философской  драме Кальдерона нашли отражение  самые противоречивые настроения  времени, свидетельствующие о  сложных нравственных поисках писателей в условиях испанской действительности XVII века. В отличие от гуманистов, утверждавших могущество и величие человека, Кальдерон выражает великое разочарование. Он утверждает, что только через познание самого себя человек сумеет обрести желанный духовный покой, ощутить гармонию, но мир являет собой вечное движение и изменчивость. Непостоянство мира определяет аскетическое начало в сознании человека. Мир непознаваем. Несчастье человека заключено в самом человеке. Он – часть природы, владеет разумом, но от этого страдает еще больше. Отсюда причудливые аллегорические образы драмы, более напоминающие символ (стена = жизнь), ее метафорический язык, декоративность действия, сближающие Кальдерона с писателями-гонгористами.