Кухня древней Греции

Около VIII в. до н. э. на месте прежнего родового строя  утвердилась новая политическая структура — “город-государство”, полис, охватывающий сам город и  прилегающую к нему территорию, населенную свободными гражданами. “Город — это  люди, а не стены...” — писал Фукидид. Полисное устройство государства воплощалось в участии граждан в народных собраниях, в судах, в принятии решений о делах государственной важности. Основой гражданства была принадлежность человека к семье, к фратрии и к филе, и люди, связанные общественными и культовыми узами, составляли замкнутую общность. Центром государства был главный город; население его объединяли общие интересы и в сфере публичной, и в сфере частной.[8]

Размеры городов-государств были весьма различны — от очень  крупных до самых маленьких. Наибольшую площадь занимала Спарта (Лакония и Мессения) — около 8400 км², могущественная Аттика с Саламином и Оропом — 2650 км². Все же остальные не превышали 1000 км², а были и такие, которые располагались на площади еще меньшей: Коринф — 880 км², Самое — 470 км², Эгина — едва 85 км². Некоторые государственные объединения, которые как целое охватывали значительные территории, включали в себя несколько отдельных полисов. Так, Беотия, занимавшая общую площадь в 2580 км², состояла из 10, а позднее из 20 таких “мини-государств”. В состав Фокиды (1650 км²) их входило 22. Известно, что первая волна колонизационного движения была вызвана ростом избыточного населения: в перенаселенных городах-государствах люди искали для себя лучших условий хозяйственной деятельности. Позднейшие колонизации явились следствием переселения племен, вытесненных пришедшими доpийцами, наконец, сами победившие дорийцы - также начали мигрировать на колониальные земли.

1.4 Экономические  основы античной Греции

Политическое деление  Греции совпадало в целом с  физико-географическим: достаточно взглянуть  на карту, чтобы заметить все разнообразие ландшафта, перерезанного горами, перевалами, долинами. Вместе с тем количественные соотношения между населением полиса и занимаемой им территорией не помогают при оценке экономических условий  того или иного города-государства, ибо структура хозяйства повсюду  была различной. Общую основу его  составляли зерновые, главным образом  пшеница и ячмень, с VI в. до н. э. наиболее выгодным оказалось разведение винограда  и маслин, хотя не везде существовали благоприятные условия для выращивания  этих культур. В одних государствах не хватало хлеба, другие испытывали недостаток скота. Хорошие урожаи зерновых собирали на афинской, элевсинской  и марафонской равнинах, а также  на землях между Гиметтом, Восточным  побережьем и Пентеликоном. Беотия славилась превосходной пшеницей, и  она экономически поддерживала себя также скотоводством и рыболовным промыслом. Однако с течением времени  в северной части Беотии, в районе города Орхомена, каналы, ведущие к  морю, стали зарастать илом, что  привело к сильному заболачиванию  местности и хозяйственному упадку всего края. Весьма урожайными областями  были Аркадия и Мессения; в Фессалии также выращивали хлеб, занимались скотоводством; плодородные почвы  были и в Этолии — к северу от Акрокоринфских гор. Кроме того, Аттика славилась гиметтским медом  и особенно своими рощами фиговых  деревьев: фиги были такой ценной статьей  дохода, что вывозить их из Аттики было запрещено, а тот, кто уличал какого-либо гражданина в нарушении этого запрета, оказывал, как считалось, важную услугу государству. По всей видимости, именно таких доносителей называли поначалу сикофантами (“сикон” — фига); со временем так стали называть того, кто доносил о провозе товара, запрещенного к вывозу или ввозу, а затем уже всякого доносчика и даже шантажиста начали именовать сикофантом.

Вероятно, греки  рано познакомились с золотом, рано осознали его ценность, ведь уже  во многих мифах оно играет немалую  роль. Однако за золотом приходилось  отправляться в далекий путь, за пределы Греции: в Лидию, где река Тмол несла “золотой песок”, или  в Колхиду — за “золотым руном”. Уже древние греки пытались разгадать  тайну “золотого руна”, о котором  рассказывала история о Ясоне  и Медее, и, пожалуй, следует признать правильным объяснение географа Страбона, что понятие “золотое руно” связано  с определенным способом добывания  золота на некоторых территориях. Страбон  сообщает, что люди, жившие вблизи реки Фасис в Колхиде (нынешняя Риони), добывали из воды золотой песок погружая в реку шкуру (руно) барана: крупинки золота оседали на шерсти, откуда их и извлекали (Страбон. География, XI, 2,19). По мнению многих ученых, известие Страбона заслуживает доверия, поскольку  подобные же способы “ловли” ценного  металла в золотоносных реках  встречались у некоторых, по большей  части отсталых, народов и в  новое время — у цыган в  Семиградье, у туркменов и даже в Финляндии, где вплоть до наших  дней существовала профессия искателя золота. [1]

Серебром Грецию снабжали острова Тасос и Сифнос (VII— VI вв. до н. э.). В VI в. до н. э. приобретают  известность серебряные рудники  в районе Лаврия на юге Аттики, и, наконец, в V в. до н. э., в 483 г., были открыты  новые залежи драгоценного металла  в Маронеях. Этот новый источник серебра укрепил финансовое положение  Афин во время греко-персидских войн, позволил построить мощный флот и  обеспечил преобладание Афин над  другими городами-государствами  Греции.

Зато на нехватку меди греки не могли пожаловаться, хотя многим полисам также приходилось  ввозить ее извне, особенно с острова  Эвбея. Там же на Эвбее, как и в  Беотии и Лаконии, добывали железо. Не менее важным сырьем была глина  — из нее изготовляли посуду, которую и сегодня можно увидеть  в десятках музеев, — а также  известняк, используемый при строительстве, и мрамор. Залежи мрамора находились в самых разных областях Греции, особенно богатыми были пентеликонские — из добытого там мрамора в  Афинах построили Парфенон и Пропилеи. Высоко ценился и мрамор с островов. Наксос и Парос, где в VI в. до н. э. развивались знаменитые школы резьбы по камню. Из Лаконии и Фессалии, с островов Делос и Тинос привозили гранит. [1]

Уже из этой краткой  характеристики экономических основ  античной Греции видно, как неравномерно были распространены жизненные блага  в отдельных городах-государствах. Несомненно, должны были существовать широко развитые торговые связи: сначала, как и повсюду, простой натуральный  обмен, затем купля и продажа  за деньги, причем в каждом полисе чеканили собственную монету.

Не была чужда  грекам и проблема приспособления окружающей среды к нуждам человека. Осушение заболоченных земель и орошение засушливых, устройство каналов были распространенной практикой. Попытки поставить себе на службу силы природы влекли за собой  общее упорядочение хозяйственной  деятельности, все более рациональную организацию и разделение труда, изобретение и совершенствование  новых его орудий, развитие техники  и т. п.

Напомним, что речь идет о периоде греческих полисов, ведь в эпоху Гомера не было строгого разделения труда между различными слоями общества: там господин занимался  физическим трудом наравне со своим  рабом, и не только мужчины — царевна  Навсикая в “Одиссее” стирает  белье вместе со служанками. Подобное разделение труда становится нормой жизни лишь позднее, причем Платон стремится  сделать его еще более явным, ограждая свободное население идеального полиса от всякой физической работы: “Какой же образ жизни станут вести люди, в должной мере снабженные всем необходимым? Ремесла там поручены чужеземцам; земледелие предоставлено рабам, собирающим с земли жатву достаточную, чтобы люди жили в довольстве...”

Свободный гражданин  обязан был всецело посвящать  себя заботам о поддержании наилучшего равновесия тела и духа, а также  делам государственным.

Стоит отметить, что, несмотря на крайнее разнообразие экономико-географической структуры Греции и на отрицательное  в целом отношение свободных  греков к физическому труду, в  литературе того времени можно встретить  немало похвал земледельцу. Ксенофонт  Афинский, который в своих трактатах  “Домострой” и “О доходах” дает ряд советов, как пополнить государственную казну и поднять благосостояние народа, рассматривает ремесло как занятие низшего порядка. Напротив, земледелие и сельское хозяйство вообще он оценивает чрезвычайно высоко. “...Даже очень удачливые люди, — пишет он в “Домострое”, — не могут обойтись без земледелия. Занятие им доставляет приятность, умножает дом и упражняет тело так, что оно делается способным ко всему, что подобает свободному человеку. Во-первых, земля дает то, чем люди живут, и вдобавок то, от чего они получают удовольствие... Во-вторых, множество съедобных вещей она частью производит, частью питает, ведь и скотоводство связано с земледелием... Но, доставляя всякие блага в изобилии, земля не позволяет брать их легко, а приучает переносить и зимний холод, и летний зной. Тем, кто работает своими руками, она дает упражнение, а тех, кто заботливо наблюдает за полевыми работами, укрепляет тем, что заставляет рано вставать и быстро ходить, ибо в деревне, как и в городе, все хорошо делать в свое время...

Затем, если хочешь защищать свое отечество на коне, земледелие дает более всего возможности  содержать и коня; если хочешь служить  в пехоте — оно делает тело крепким. Земледелие побуждает предаваться  трудам охоты, потому что легко доставляет корм собакам и вместе с тем  растит диких зверей. Но получая  пользу от земледелия, лошади и собаки, в свою очередь, приносят пользу хозяйству: лошадь рано утром вывозит хозяина  на работы и дает ему возможность  поздно вечером возвратиться, а собаки отгоняют зверей от посевов и стад и делают безопасным уединение... Земля  побуждает земледельцев также защищать страну с оружием в руках, потому что хлеб, производимый ею, легко  может стать добычей победителя”.

Обрабатывать землю, полагает Ксенофонт, необходимо и из соображений воспитательных: “Земля учит даже справедливости тех, кто может  понимать ее уроки, потому что кто  больше всего ухаживает за ней, тот  больше всего от нее и получает...

Земледелие приучает также помогать друг другу. Как на войну надо идти с людьми, так  с людьми же нужно идти и на полевые  работы... Часто так же приходится хозяину поощрять работников, как  командиру солдат...

Хорошо сказал тот, кто земледелие назвал матерью и  кормилицей всех искусств. Действительно, когда хорошо идет земледелие, тогда  и все прочие занятия процветают; где же земля принуждена оставаться невозделанною, там, можно сказать, все занятия приходят в упадок и на суше, и на море”.[8]

Так высоко ценили греки земледелие — основу их экономики.

1.5 Уклад жизни

Кажущуюся суматошной на первый взгляд жизнь жителей эллинских  городов можно сравнить с жизнью в муравейнике. Она так же суетлива и быстротечна, однако не лишена логики и порядка. Начало каждого дня  в главном городе Древней Греции, Афинах, соответствовало восходу  солнца. И бедняки, и богачи в погоне за ритмом жизни вынуждены были просыпаться, говоря языком современности, ни свет ни заря. Все дела, выполнение которых  было намечено афинянином на день, были рассчитаны но минутам. Визиты и походы в гости не составляли исключение. Большинство их приходилось на ранние утренние часы.

В связи с тем, что жизнь афинянина была четко  расписана, утренний туалет его не занимал  много времени и заключался в  умывании и мытье рук и одевании. В отличие от жителей Древнего Египта, предпочитавших пастельные тона в одежде, эллины носили яркие, часто  разноцветные наряды. Одежду особенно насыщенных тонов носили молодые  греки. Красные, зеленые, синие и  пурпурные платья-хитоны выбирали юноши. А девушки и женщины постарше, кроме того, облачались в одежду, сшитую из желтой ткани, чего не могли  себе позволить мужчины. Человека, одетого  в белые одежды, также можно  было встретить на улицах Афин. Однако для украшения такие наряды отделывались яркими пестрыми узорными лентами.

Итак, умывшись и  одевшись, торопящийся по делам афинянин должен был позавтракать. Основным блюдом первого завтрака были длинные, узкие лепешки. Иногда такие лепешки  заменяли нарезанным маленькими ломтиками  хлебом, предварительно размоченном  в красном вине. После завтрака афинянин выходил на улицу, взяв с  собой палку. Ни один уважающий себя грек в те времена не позволял себе появиться на улице без палки, которая была символом состоятельности, достатка и знатности. Обычно греки  выходили из дома на улицу в сопровождении  двух рабов, которые либо несли купленные  товары и продукты, либо, при необходимости, выполняли какие-либо поручения  своего хозяина. Греков победнее сопровождал  только один раб. А те, кто не мог  содержать рабов, вынуждены были во время совершения покупок нанимать носильщиков.[3]

Древних греков можно  со всей уверенностью назвать поборниками  и строгими блюстителями правил приличия и этикета. Внешняя суетливость  и высокомерие считались дурным тоном. Людей чванливых и чрезмерно  гордых, важно вышагивающих по улицам города не любили. Однако и слишком  торопливая походка казалась древним  грекам свидетельством суетливого, непостоянного  нрава и неумения планировать  текущие дела. В то же время грустный, удрученный вид и опущенный долу взор также удостаивались порицания  со стороны окружающих. В Древней  Греции не принято было ходить по городским  улицам, громко разговаривая. Знаменитый математик и мыслитель Эллады Аристотель сформулировал определение  воспитанного человека. Он говорил  о том, что воспитанный гражданин  Греции — это человек, все движения которого плавны, речь спокойна, нетороплива  и приглушенна.[6]