Назначение экономики

     В молодости мне довелось несколько  лет проработать в ОИЯИ – Объединенном Институте ядерных исследований, в Дубне на Волге. Работа в этом научном центре позволила сопоставить  и сравнить предмет моих исследований – фундаментальную науку, физику атомного ядра, со сферой моих профессиональных интересов – экономикой (более конкретно – экономикой науки).

     Очень обидно звучала шутка находившихся в те времена в зените всеобщего  народного восхищения физиков по поводу классификации наук. Все науки – острили они – делятся на естественные и противоестественные. Конечно, эта шутка сегодня звучит менее вызывающе и не так остро, поскольку в те времена в противоестественные науки попадали и марксистско-ленинская философия, и политическая экономия социализма, и история коммунистической партии Советского Союза.

     Но  туда же попадала и моя любимая  экономика.

     Вот это было обидно.

     Сегодня обиды нет, более того, сейчас я  склонен согласиться с этим делением. Если идентифицировать физику как науку, то следует признать, что экономика ею не является.

     Или наоборот.

     Разделение  наук²⁹ на точные (естественные) и гуманитарные (включающие общественные) кажется сегодня чем-то само собой разумеющимся, а между тем этой демаркации нет и полутора веков. Введение в обиход деления наук на два класса по объекту их изучения - природа и дух - связано в первую очередь с именами В. Дильтея и В. Виндельбанда³⁰, представителей Баденской школы неокантианства.

     Однако, будучи изобретена для защиты тех  форм знания, которые изначально не вписывались в естественнонаучную парадигму, эта классификация оказалась не в состоянии установить отношения равноправия или эквивалентности между своими составляющими³¹. Этому, очевидно, препятствуют законы мироздания.

     Грандиозные успехи в физике, химии, биологии, потрясшие европейское сознание в конце XIX века, создали почву для радикального пересмотра приоритетов в процессе познания. Спекулятивная философия, и без того пребывающая в прискорбном положении на фоне кризиса неогегельянства, дискредитировавшего веру в возможность постижения мира чистым рассудком, была отвергнута как бессильный рудимент. Наука на рубеже XIX и XX веков объявляется единственным эффективным способом взаимодействия с миром.

     Отличие экономики, как области интеллектуальной деятельности человека, от естественнонаучной проявляется во многих аспектах.

     Законы  естествознания взаимосвязаны. Мы в  состоянии проследить историю развития физики по открытым в её рамках законам. Поэтому с точки зрения естествоиспытателя, законы гуманитарных наук имеют некоторую странность. Большинство этих законов не доживают и до дня кончины их авторов. Увлечение одним перерастает в не менее бурное восхищение другим «нетленным» учением. При этом, как правило, последователь не оставляет камня на камне от позиции своего предшественника.

     Гуманитарные  науки, и экономика (экономикс) –  в этом числе,  с невообразимой легкостью присваивают звание «закон» логическим построениям весьма сомнительного свойства.

     В  марксизме существует закон стоимости. Согласно ему товары обмениваются по эквиваленту трудовых затрат на их изготовление. Кто и как следит за соблюдением эквивалентности не ясно даже сторонникам этой весьма сомнительной гипотезы.

     У противоположной марксизму стороны  есть на этот случай жизни свой закон  – закон предельной полезности. Согласно ему, первая ложка супа (даже в студенческой столовой!) всем доставляет большее удовлетворение, чем вторая. Правда, по-моему, закон плохо объясняет предельную полезность гидротурбин и шагающих экскаваторов – почему-то закон предельной полезности вообще не затрагивает сферу товаров производственного назначения.

     Вместе  с тем, требования, предъявляемые  к тому, что мы вправе назвать  наукой, достаточно строги, хотя и подвергаются изменениям в процессе развития самой  науки. Процесс этих изменений является предметом изучения философии науки. Позитивизм, неопозитивизм, постпозитивизм  при всех их различиях представляют науку как метод, удовлетворяющий совокупности принципов: верифицируемость,³²  фальсифицируемость³³, фаллибельность³⁴, воспроизводимость, системность полученного результата - знания.

     Именно  в стремлении к соответствию этим требованиям,  воспринимавшемся как  залог получения истинно научного результата, на рубеже веков возникли многочисленные попытки переноса физико-математических методов на исконную почву других дисциплин. В одних сферах, таких как этика и эстетика, эти попытки потерпели сокрушительный крах, в других это движение, казалось, дало положительные результаты: например, в социологии, изначально создаваемой О.Контом в качестве  «социальной физики».

     В русле этого общего течения сформировалась и «Экономикс».

     Отнесение гуманитарных исследований к разряду  научных во многом основывается на абсолютно достоверном факте присутствия в них элементов творческого труда. Да, каждый атом научного творчества рождает грамм нового знания. Но знание должно не только родиться, но и состояться. Для этого, родившись, знание оформляется, фиксируется, проверяется и, наконец, признается научным сообществом. Пройдя все эти стадии, оно вливается в сосуд, имя которому - наука. Особо отмечу, что главнейшее требование, предъявляемое к научному знанию, - это абсолютная, проверяемая возможность воспроизведения, повторения ранее полученного результата.

     Без выполнения этих условий нет знания, нет науки.

     А что же есть, если эти условия  не выполняются?

     В этом случае возникает то, что, мы называем, опытом.

     В основе формирования опыта, проявляющегося в выявлении и фиксации  повторяющихся  связей, лежит творчество, но это  локальное, индивидуальное творчество.

     Опыт  предшествует знанию, он может превратиться в знание, а может и остаться самим собой. Естественные науки  черпают в опыте гипотезы для  своих будущих открытий.

     Знание  бессмертно, а опыт может и умереть  вместе со своим носителем. Опыт - это  венчурное (рискованное), в смысле возможности быть невоспроизведенным, знание.

     Научное знание абсолютно, опыт – относителен. Форма связи напряжения, сопротивления  и силы тока не зависит от того, где  мы находимся: в Майями или в Сибири. А приобретенный вами опыт по обогреву жилища в Якутске будет бесполезен для вас при переезде во Флориду. Опыт заключается в фиксации повторяющихся событий и явлений, в установлении причинно-следственных связей, которые могут стать знанием, а могут и сохраниться в этом исходном качестве.

     Огромная  область опыта – жизненный  опыт. Накапливаемый и теряемый, воспроизводимый из поколения к  поколению, он формализуется не в  науке, а в традициях, морали, литературе, живописи, музыке… и в экономике.

     Представители «высокой» или, как её ещё называют, «фундаментальной» науки утверждают, что её конечное назначение - это производство знания, открытие тайн окружающего нас мира. И только это. И здесь мы можем зафиксировать первое существенное отличие: экономика, даже в её теоретическом сегменте, настаивает именно  на практической, прикладной ценности своих результатов.

     Лично мне нравится эта красивая гипотеза физиков о  высоком предназначении фундаментальной науки. Но она разбивается  о прагматизм, неизменно свойственный человечеству во все времена. Общество никогда, даже в самые тяжелые периоды, не отказывалось содержать науку, но вряд ли при этом им двигало только желание обеспечить нескольким избранным возможность удовлетворять свое личное любопытство за его счет³⁵. Это получается как бы само собой.

     Материя в диапазоне  времени существования  человечества не развивается. Найденные  физиками «новые» способы существования  материи новыми являются лишь для  человечества.

     А мир людей  и по форме, и по содержанию сегодня уже не такой, каким был  вчера, и мы ничего не можем сказать о том, что с ним будет завтра, кроме того, что он не останется таким, каким был сегодня.

     Побудительным мотивом развития естественных наук является человеческое любопытство, подкрепляемое  практической полезностью получаемых ими результатов.

     Стимулом  к развитию наук о жизни общества является жгучая, всё опережающая  забота человечества о собственном  выживании. Прямая полезность получаемых этими науками результатов, как  минимум, спорна. Но общество осознает, скорее на интуитивном уровне, необходимость поддержания этого направления деятельности, поскольку оно оценивает его результаты как элемент защиты от постоянно наступающего на него хаоса.

     Хозяйственная деятельность человека и общества базируется на естественном материальном фундаменте. Этот фундамент является предметом исследований наук естественного направления. Преобразования природы, осуществляемые человеком путем использования энергии природных сил,  происходят на основе научных открытий физики и химии.

     Но  вместе с тем, процессы общественных взаимодействий, как и процессы целенаправленной хозяйственной деятельности, выпадают из сферы, на которую распространяются результаты исследований естественных наук. Специфика экономики, если сравнивать ее с физикой, столь существенна, что можно говорить о принципиальных различиях в направлениях познания, имеющих базисный характер.

     Позиционируя  себя в природной среде, человечество с уверенностью применяет законы, открытые физикой, но люди общаются и  взаимодействуют  друг с другом совсем по другим законам. Более того, опыт развития человечества показывает, что в общественной сфере фундаментальные законы физики и иных естественных дисциплин абсолютно неприменимы - сила действия в противостоянии между людьми  никогда не равна силе противодействия.

     Принципиальные  отличия двух сфер исследовательской  деятельности – в материальном мире и области общественных отношений - проявляются во многих аспектах.

     По  характеристике субъекта научной деятельности  нельзя провести никаких параллелей между гуманитарными науками и естествознанием. Если естествоиспытатель должен максимально нивелировать все свои личностные параметры, то от гуманитария (историка, герменевта, например),  напротив, требуется вжиться в свой материал. Статус гуманитарной научности, таким образом, обосновывается за счет проведения параллели: специфический объект - соответствующий метод.

     Степень и характер влияния двух анализируемых  нами направлений применения человеческого  интеллекта на процессы, происходящие в развивающемся обществе, существенно отличаются.

     Естественные  науки, изучающие мир материи, своими открытиями не изменяют его законы, но они же, формируя и изменяя  основу общественного бытия –  материальное производство, оказывают  влияние на процессы взаимодействия, осуществляемые в мире людей.

     Ни  точность измерений, ни прогностический  потенциал теорий гуманитарных наук никогда даже близко не приближались к приемлемому для физики порогу, за которым следует научный результат. Более того, становилось очевидным, что уже само исследование таких объектов, как социум или индивид, оказывает на них воздействие, которое может привести к их перестройке и к исчезновению тех тенденций, которые, собственно, и пытались найти и изучить.

     Открытие  закона всемирного тяготения ни на йоту не изменило его вечной константы, в то время как переход к безналичным расчетам, коренным образом изменил все устои кредитно-денежной системы в мире, для которой это новшество и предназначалось, в направлениях, которые невозможно было предвидеть изначально.

     В наиболее общем виде это явление получило название «рефлексия».

Попытки людей понять ситуацию и повлиять на события оказывает существенное воздействие на процессы, происходящие в обществе. И это самым существенным образом отличает гуманитарные науки  вообще и экономику, в частности, от естественных наук. Очень точно это различие определил Дж. Сорос: «Экономические и общественные события, в отличие от событий, которые изучаются физиками и химиками, включают мыслящих участников. И именно мыслящие участники могут изменять правила экономической и общественной системы просто в силу своих представлений об этих правилах»³⁶.