Концепт "дух" и "душа" в русском и английском языках

     Итак, концепт — это «понятие, погруженное  в культуру» ⁹. Он обладает эмотивностью, коннотациями, аксиологичен по своей природе, имеет «имя»/«имена» в языке, Предметом поисков в когнитивной лингвистике являются наиболее существенные для построения всей концептуальной системы концепты — те, которые организуют само концептуальное пространство и выступают как главные рубрики его членения. К таким концептам относятся время, пространство, число, жизнь, смерть, свобода, воля, истина, знания и т.д. 
 
 

                        1.6. Структура концепта.

     У концепта сложная структура. С одной стороны, к ней относится все, что принадлежит строению понятия; с другой стороны, в структуру концепта входит то, что делает его фактом культуры; исходная форма (этимология); история, сжатая до основных признаков содержания; современные ассоциации; оценки, коннотации.

     Усвоить некоторый смысл (концепт) — значит построить некоторую структуру, состоящую из имеющихся концептов в качестве интерпретаторов, или анализаторов рассматриваемого концепта, «вводимого» — с внешней точки зрения, т.е. с точки зрения некоторого наблюдателя, находящегося вне системы, — в таким образом конструируемую систему концептов.

     Проанализировав множество определений концепта, мы пришли к выводу, что когнитивный концепт формируется в сознании человека из:

     а) его непосредственного чувственного опыта — восприятия мира органами чувств;

     б) предметной деятельности;

     в) мыслительных операций с уже существующими в его сознании концептами;

     г) из языкового общения (концепт может быть сообщен, разъяснен человеку в языковой форме);

     д) путем сознательного познания языковых единиц ¹⁰.

     Концепты  идеальны и кодируются в сознании единицами универсального предметного  кода.

     Единицы УПК — индивидуальные чувственные  образы, формирующиеся на базе личного, чувственного опыта. Концепт рождается как образ, но он способен, продвигаясь по ступеням абстракции, постепенно превращаться из чувственного образа в собственно мыслительный. Образ холода лежит в основе концепта «страх», поэтому и существуют для выражения страха формы дрожать от страха, зуб на зуб не попадает, мороз по коже продирает, дрожь пробегает по спине, кровь стынет и др.

     Концепт состоит из компонентов (концептуальных признаков), т.е. отдельных признаков объективного или субъективного мира, дифференцированно отраженных в его сознании и различающихся по степени абстрактности. В результате когнитивно-лингвистических исследований как прикладной результат исследования может быть предложено описание соответствующего концепта в качестве элемента национальной концептосферы. Концепты могут быть личными (каляка-маляка — о чем-либо страшном), возрастными (счастье, радость) и общенациональными — душа, тоска, кручина, родина.

     Концепт имеет «слоистое» строение, его слои являются результатом, «осадком» культурной жизни разных эпох. Он складывается из исторически разных слоев, отличных и по времени образования, и по происхождению, и по семантике, Особая структура концепта включает в себя:

• основной (актуальный) признак;
• дополнительный (пассивный, исторический) признак;
• внутреннюю форму (обычно не осознаваемую).

     Внутренняя форма, этимологический признак, или этимология открываются лишь исследователям, для остальных они существуют опосредованно, как основа, на которой возникли и держатся остальные слои значений.

     Принимая  за основу строение концепта по Степанову, следует учесть и точку зрения В.И. Карасика на выделяемые Ю.С. Степановым слои концепта. Он предлагает рассматривать их как отдельные концепты различного объема, а не как компоненты единого концепта. Активный слой («основной актуальный признак, известный каждому носителю культуры и значимый для него») входит в общенациональный концепт; пассивные слои («дополнительные признаки, актуальные для отдельных групп носителей культуры») принадлежат концептосферам отдельных субкультур; внутренняя форма концепта («не осознаваемая в повседневной жизни, известная лишь специалистам, но определяющая внешнюю, знаковую форму выражения концептов») для большинства носителей культуры является не частью концепта, а одним из детерминирующих его культурных элементов ¹¹ .

     Существуют и другие точки зрения на структуру концепта. Центром концепта всегда является ценность, поскольку концепт тесно связан с культурой, а в основе культуры лежит именно ценностный принцип. Показателем наличия ценностного отношения является применимость оценочных предикатов. Если о каком-либо феномене носители культуры могут сказать «это хорошо» (плохо, интересно, утомительной и т.д.), этот феномен формирует в данной культуре концепт. Помимо уже названного ценностного элемента в его составе выделяются фактуальный и образный элементы.

     Таким образом, лингвокультурный концепт  многомерен, что обусловливает возможность  различных подходов к определению его структуры. Каждый концепт, как сложный ментальный комплекс, включает помимо смыслового содержания еще и оценку, отношение человека к тому или иному отражаемому объекту и другие компоненты:

• общечеловеческий, или универсальный;
• национально-культурный, обусловленный жизнью человека в определенной культурной среде;
• социальный, обусловленный принадлежностью человека к определенному социальному слою;
• групповой, обусловленный принадлежностью языковой  личности к некоторой возрастной половой группе;

     • индивидуально-личностный, формируемый  под влиянием личностных особенностей — образования, воспитания, индивидуального опыта, психофизиологических особенностей,

     Традиционные  единицы когнитивистики (фрейм, сценарий, скрипт и т.д.), обладая более четкой, нежели концепт, структурой, могут использоваться исследователями для моделирования концепта.

     В более широком смысле структуру концепта можно представить в виде круга, в центре которого лежит основное понятие — ядро концепта, а на периферии находится все то, что привнесено культурой, традициями, народным и личным опытом.

     Построенные посредством языка концептуальные структуры скорее относятся к возможному, чем к актуальному опыту индивида. Одним и тем же словесным выражением могут обозначаться разные концепты одной и той же концептуальной системы, что отражает неоднозначность языковых выражений. Если, как упоминалось, человек и лошадь бегут, бегут часы, бегут мысли, бежит жизнь, бежит ручей, то это значит, что языковые выражения в любом случае соотносятся с определенным концептом/концептами (или их структурой). Поэтому понимание языкового выражения рассматривается, как его интерпретация в определенной концептуальной системе, а не в терминах определенного множества семантических объектов ¹². 
 
 
 
 
 
 
 

                      1.7. Концепт и языковой знак – слово.

     Вопрос  о природе общих понятий или концептов — по средневековой терминологии универсалий — старый вопрос, давно стоящий на очереди, но почти не тронутый в своем центральном пункте. Общее понятие, как содержание акта сознания, остается до сих пор весьма загадочной величиной — почти неуловимым мельканием чего-то в умственном кругозоре, происходящим при быстром произнесении и понимании таких слов как «тысячеугольник», «справедливость», «закон», «право» и т. п. Как может неясное «что-то», только мелькающее в уме, породить четкость выводов?

     В настоящее время проблема природы концептов осложняется в другой области, а именно со стороны теоретического исследования искусства слова. Здесь слово и непосредственно связанное с ним переживание вызывает последствия иного рода, а именно глубоко волнующие эмоции, назвать которые эстетическими было бы слишком мало.

     До  последнего времени проблема слова  в этой области как-то мало замечалась. Можно было думать, что в искусстве дело проще, чем в деятельности знания. Художник вызывает в уме воспринимающего по преимуществу образы (т. е. те же представления}, а не понятия, и они-то и производят эмоциональный эффект. Но именно в последнее время искусство слова принимает такие формы, которые все яснее и яснее обнаруживают, что дело не так просто. Возникает серьезное подозрение, — да так ли это, действительно ли у нас в связи с каждым художественным сюжетом и приемом возникает какой-нибудь образ. Ведь образ требователен. Он не может возникнуть, если он не отвечает до известной степени деловой прагматике вещей. По желанию Гоголя мы можем создать образ ведьмы, черта, вылетающих в трубу. Но попробуем нарисовать какой-нибудь образ, отвечающий стиху Фета: «И я слышу, как сердце цветет». А стих не пустой, а даже очень пленительный, поставленный эпиграфом к прекрасному стихотворению другого поэта. Отсутствие рациональной смысловой ткани или еще более рациональная или прагматическая противоречивость сюжета есть положительно тормоз для формирования образов.   Но  именно в  последнее  время  поэзия  по преимуществу иррациональна и не только в своих второстепенных, но и в лучших представителях. А   что   сказать   о   «заумном   языке»,   который,   надо   признаться,   иногда  тоже производит впечатление. Но подметив, что то или иное стихотворение Блока может создавать какие-то значительные художественные восприятия и в то же время не вызывать никаких определенных образов, уже легче подметить, что в сущности то же самое происходит и при чтении такого рационально ясного поэта, как Пушкин. Проблема концептов и проблема художественного слова имеет не только точки соприкосновения, но в основании положительно совпадают. И тут и там мы имеем одно  и  то же загадочное явление.  Слова в одном  случае,  не вызывая никакого познавательного   «представления»,   понимаются   и  создают   нечто,   могущее быть объектом  точной  логической  обработки.   В  другом  случае  слово,  не вызывая никаких художественных «образов», создает художественное впечатление, имеющее  своим  результатом  какие-то  духовные  обогащения.   Что  это за туманное «нечто», в котором в области знания всегда, а в искусстве слова в значительной мере заключается основная ценность?  В проблеме познания это «нечто» носит название «концепта», под которым надо разуметь два его вида: «общее представление» и «понятие». В проблеме искусства это «нечто» пока не связано с четким термином. Будем называть его «художественным концептом» с полным сознанием имеющихся в данном случае   существенных отличий. Общность проблемы и ее решения определяется так же и тем, что та или иная степень рациональности, вообще идейного смысла составляет все же существенную основу и художественных переживаний. Для восприятия наиболее значительных художественных произведений  во  всей  полноте,   необходима определенная  идеологическая подпочва. Концепты познавательного характера только на первый взгляд, совершенно чужды поэзии.   На  самом же  деле они  словно  подземными   корнями  питают своими смысловыми  значениями  иррациональную и  неопределенную  стихию поэтических слов и приемов. Далее какой бы индивидуальностью ни были проникнуты значения художественных   слов,   в   них   всегда   заключена   и   та   или   иная   общность. Их разнообразные смысловые значения имеют всегда несколько общих точек пересечения.   И   в   этом   отношении   все   художественные   восприятия   имеют характер концептов, хотя и лишенных логической устойчивости ¹³. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                            1.8. Концепт как заместитель.

     Чтобы подойти к уяснению природы концептов, необходимо уловить самую существенную их сторону, как познавательных средств. Эту сторону можно увидеть в функции заместительства. Концепт есть мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода. Высказывая какое-нибудь общее положение о растительном организме, в итоге имеем в виду именно их, т. е. все неопределенное множество  реальных или хотя бы только представимых растений.  И, однако, ведь в этом случае оперируем не с ними, а с чем-то другим   одним, называемым в   одних   случаях   общим   представлением,   в   других   —   понятием.   Не   следует, конечно,   думать,   что  концепт  есть  всегда заместитель  реальных   предметов.  Он может быть заместителем некоторых сторон предмета или реальных действий, как, например,  концепт «польза».  Наконец, он может быть заместителем разного   рода  хотя   бы   и   весьма   точных,   но   чисто   мысленных   функций.  

     Заместительная  роль концептов в области мысли  в общем совпадает по своей  цели и значению с разного рода заместительными функциями в  области реальных жизненных  отношений.  А  таких  замещений  в  жизненной  сфере  очень  много. В сущности реальная и непосредственная значимость тех актов и предметов, которыми мы  так или  иначе жизненно заинтересованы,  которые нас радуют,  огорчают, вообще составляют нашу судьбу, обыкновенно ничтожна. Мы вовсе не всегда стоим лицом  к лицу и,  так  сказать,  испытываем жизненное  значение тех реальностей, которые определяют нашу жизнь.  Очень часто имеем дело только с заместителями   этих   реальностей   и   уже   они  огорчают,   радуют,   пугают,   вообще жизненно  заинтересовывают.   Простейший  пример  таких  заместительных отношений  —  деньги.  Это наиболее грубый случай.  Но жизнь  наполнена чрезвычайным разнообразием более тонких заместительных отношений, в которых реальная значимость предметов и действий переносится на разного рода промежуточные звенья   их   связи   с   нами   или   друг   с   другом.   Между   реальностью   душевного расположения и  внимания к нам лежат в качестве заместителей  внешние формы внимания и вежливости, Между бедствиями жизни и нами — нерасположение лиц, от   которых   зависит   наша   судьба.   Перед  военными   действиями   уже   беспокоят дипломатические отношения. Военный маневр, как передвижение, заменяет иногда реальное сражение и решает судьбу позиции и т. п. и т. п. Во всех этих случаях нечто малое или даже ничтожное по своему удельному весу в качестве реального фактора, связывается все же с весьма тяжеловесным реальным эффектом только потому, что оно «означает» или иное реальное, причем это «означает» иногда есть просто знак, иногда выразительный символ, иногда предварение, обнаруживающее   лишь потенцию  совершить   то   или   иное.   Только обозначенная  возможность  заменяет в  последнем  случае реальную действительность.  На чем же основывается эта заместительная сила знаков, символов, предварений? В реальных жизненных отношениях все это имеет весьма разнообразную основу. Значимость заместителей в области познания и искусства представляет все же  совершенно  специфический  случай ¹⁴.