Проблемы современности

  Существует определение: "наука - сфера исследовательской деятельности, направленная на получение новых знаний о природе, обществе и мышлении" [8].    

  В некоторой мере можно пользоваться определениями:

·      производственная деятельность - решение конкретных задач по жесткой программе или алгоритму;

·      инженерная деятельность - решение типовых задач известными, предназначенным для их решения, методами и методиками;

·      научная деятельность - поиск как самих задач, так и методик их решения.    

  В связи с тем, что основой методологии науки является следование за "логикой действительности", а не ранее найденным сценариям, происходит развитие "непредсказуемых" качеств интеллекта, позволяющих создавать неизвестные ранее алгоритмы обработки информации (в ряде случаев не осознаваемые даже самим носителем этих алгоритмов). Сам процесс научной деятельности обычно ведется методом "проб и ошибок" (методом "тыка"), и, как уже говорилось, является чрезвычайно медленным, но это единственный способ доступный человечеству, позволяющий получать блоки действительно новой информации. (Правда теологи и различного рода экстрасенсы утверждают о возможности получения информации другим путем, но достоверных фактов ее получения пока неизвестно - все зиждется на "вере"). В практике человечества в "чистом" виде выделить указанные виды деятельности (производственную, инженерную и научную) нельзя, что и приводит, в ряде случаев, к смешению понятий (что такое фундаментальная и прикладная науки?). Отсюда идут как нападки на саму науку, так и профанация научной деятельности самими научными работниками. Поскольку целью настоящей работы является все же и получение нового информационного материала, то мы не будем повторять все интересные мысли, изложенные в монографии Жан-Мари Леге "Кого страшит развитие науки?" [3], но отметим, что данная книга потонула в информационном шуме и практически неизвестна интеллектуальной элите нашего общества. Советуем ее прочитать. Так как книга представляет несомненный интерес в плане полноты картины, рассматриваемой нами, некоторые позиции из нее все же представляется необходимым процитировать:     

 "У науки имеется огромный недостаток: она построена последовательно. Невозможно понять хотя бы строчку, не прочитав предшествующей, невозможно решить дифференциальное уравнение или даже осознать его решение без знания интегрального исчисления, нельзя даже представить себе хирургическую операцию, не изучив анатомии соответствующей части тела. Между тем вполне можно читать Бодлера, не прочтя Ронсара, и даже Маркса, не зная Платона. Можно любить картины Пикассо, не видя произведений Брейгеля... Такая констатация влечет за собой много последствий, важнейшее из которых в том, что нормальный ребенок двенадцати - четырнадцати лет может считать себя способным на прямое общение с любым писателем или философом, потому что может их читать, в то время как он не способен читать последние труды по математике или молекулярной биологии.... представляется чрезвычайно полезным приучать всех людей, даже никак не связанных с научной деятельностью, к мысли о сложности мира. ... достойна удивления легкость, с которой люди готовы соглашаться с иллюзией, что наука при всех пороках, какие ей приписывают, обладает большим могуществом".      

* * *    

 Основное, что  дает занятие наукой в правильном  смысле этого слова, то это  воспитание привычки думать причем - думать критически. К.Маркс попытался взять на вооружение принцип древних "подвергай все сомнению", но можно ли сказать, что сильно преуспел в его воплощении?

* * *    

 На заре  своего развития у Человечества  было много лет позади и бесконечность впереди, и хватало здравого смысла не торопиться; был здоровый консерватизм и были издревле известны последствия "внедрения новаций", с которыми, например, в Китае боролись путем "усекновения головы" наиболее "умным". Тем не менее, путем "прямого накопления информации" общество перешло в состояние с высокой производительностью труда, когда скорость информационных процессов значительно возросла (так как появилась возможность пользоваться в основном памятью практически во всех жизненных ситуациях), а разумность (критичность) мышления стала падать (особенно в общественно значимых системах). В настоящее время, некритичность восприятия и мышления приводит общество к качаниям. Все кричат "ура!" и кидаются из одной крайности в другую, примерами чего являются: залив Кара-Богаз-Гол, озеро Севан, чрезмерные ядерные арсеналы, насаждение диких рыночных отношений, реклама ерунды и т.п. Как свидетельствует и говорит Ортега-и-Гассет (произведение написано в 1930 году):  

"С  появлением профсоюзного  движения и фашизма  в Европе впервые  рождается тип  человека, который  не хочет ни  признавать чужую  правоту, ни сам  быть правым. Человек  этот просто-напросто, во что бы то  ни стало стремиться  навязать свое  мнение. Новым является  само право на  неправоту. Я вижу  в этом самое  яркое проявление  нового способа  существования масс, ибо они решили  управлять общественной  жизнью, не имея  для этого никаких  способностей. Их  поведение в политической  жизни отчетливо  и уверенно выявляет  сущность их души, однако, чтобы понять ее, надо иметь ввиду интеллектуальную непроницаемость: у среднего человека появились мысли, но его организм не приспособлен к функции мышления; средний человек даже не подозревает, в какой части нашего тела обитает мысль, но он хочет высказать свое мнение. Именно поэтому его "идеи" - это не мысли как таковые, а вожделения, выраженные в словах; их можно уподобить романсам, положенным на музыку".     

 Ему вторит  другой западный мыслитель Ханна  Арендт, который после второй  мировой войны "вносит в  свою знаменитую книгу  "Происхождение  толитаризма" мысль о том,  что буржуазное общество становится неуязвимо для критики. Его ругают, развенчивают, поносят, а оно с удовольствием подхватывает эти разоблачения и развенчания и смакует собственные мерзости так, что его противники остаются в дураках.  Выходка художника, который придумал еще один способ  поиздеваться  над разумом и моралью,  стала товаром - и на этот товар есть хороший спрос.  До ХХ века на подобные вещи спроса фактически не было: бодлеровские "Цветы зла" и тому подобные вещи находились вне рынка. Что же случилось? Сам ли авангардизм создал этот новый спрос на жуткое, гадкое, возмутительное, бесчеловечное, бессмысленное,  антиобщественное? Или прав оказался Карл Маркс, который предсказывал, что  при капитализме - если он будет жить долго - товаром становится практически все, что угодно, то есть и чувства, и совесть, и разум, и прочие ценности, дольше всех сопротивляющиеся  превращению в товар?   

    Как бы то ни было, картина перед нами захватывающая и необычайная. Неистовствуют бунтари, ниспровергают основы. Порядочность, стыд, рассудок,  смысл и прочее - все подвергают агрессии, грубой и вызывающей прежде,  ....и все более изощренно-извращенной ближе к концу ХХ века.  Тот, кто сумеет отличиться в этом издевательстве над  основами социальной жизни и культуры, имеет лучшие шансы на рынке культуры. Орудия разрушения превращаются в товар, революция - это нынче не что иное, как могущественный торговый концерн с неплохими  оборотами...."

Глава 2

"Проблемы  современности"  и "Проблемы  цивилизации"    

 Вернемся  к вопросам затронутым в предыдущей  главе и переосмыслим их еще  раз с несколько иных позиций.  Анализируя историю и события  последних 200, 100 и особенно 20 лет,  приходится все чаще и чаще  задавать себе вопрос "В чем дело?" Вопрос, принципиально отличающийся от навязших в зубах: "Что делать?", "Кто виноват?"

Классификация наук    

  В заявленном выше контексте название цикла лекций "Проблемы цивилизации" говорит само за себя и необходимость изучения подобных вещей не вызывает сомнения, но опыт развития все той же цивилизации показывает, что вещи, очевидные для одних, не являются таковыми для других, а сама очевидность порою оказывается ложной. В этом, собственно, и заключается весь драматизм развития человеческого общества. Поскольку цикл учебный, то будем помнить, что основная задача, поставленная обществом перед системой образования, заключается в сохранении интеллектуального потенциала человечества в области:     

- производства (чего бы то ни было) и общественных отношений;     

- искусств и общего развития личности.     

 А для конкретного  государства или народа (что практически  одно и то же) система образования  является необходимой компонентой  его БЕЗОПАСНОСТИ. Учась в школе, институте, работая, человек постигает науки, которые для нас целесообразно разделить на три группы:    

1. Естественные науки - науки, которые изучают природу; основная особенность этих наук заключается в том, что объекты природы достаточно просты и стабильны, существуют реально, а их свойства совершенно не зависят от желания и действия человека. Критерий истины - практика (?!) - дает человеку ответ на основные, характерные для них вопросы: "что?", "как?", "почему?" ,"когда?". Для школьника, как правило, естественными являются практически все предметы, которые он изучает. А вот в Вузе предлагаемая классификация уже начинает действовать.    

2. Инженерные или, как принято говорить, технические науки, науки, имеющие дело как с природными объектами, так и с результатами деятельности человека и, что очень важно, других людей; с объектами, которых в природе в естественном виде не существует, и которые появляются в результате его (инженера) деятельности. Объекты инженерных наук сложнее в изучении, чем объекты естественных, но и в этих науках есть простой, на первый взгляд, критерий "истинности знания" - практика, в соответствии с которой "устройство", либо технологический процесс "должно работать": если устройство не работает, то человеку ясно, что "инженер НЕ ПРАВ". Та же практика показывает, что этот критерий обуславливает известный всем пресловутый технократизм представителей прикладных наук, дезориентирует общественное мироощущение и ведет общество в тупик развития, обусловленный тем, что реально здесь, кроме вопроса: можно ли (сделать)? , существует еще один очень важный вопрос: нужно ли? или зачем? , на который в рамках инженерных наук не дается вразумительного ответа. Для инженерных наук принципиально важным является то, что в своей деятельности человек всегда использует, если только обратное целенаправленно не поставлено в явном виде, известные, проверенные на практике решения (глубина проверки и степень неопределенности несколько иной вопрос). Использует - "то, что существует".     

3. Гуманитарные науки - науки, имеющие дело преимущественно с человеком, сообществами людей, их делами и качествами. Гуманитарные науки наиболее сложны с точки зрения методологии (многие принципиальные вещи не могут быть проверены на практике и, кроме того, не поддаются проверке вообще, являясь предметом как около научных, так и политических спекуляций; многие вещи "существуют" только в воображении представителей этих наук). Кроме того, в них также, как и в инженерных науках, многое не следует, да и невозможно, претворить в жизнь (правда, претворяют). Эти науки, в ряде случаев, переходят в категорию "искусство", и, перейдя туда, служат уже не поиску истины, а конкретным целям, политике, людям и мифам. Характерными вопросами становятся: кто виноват? и что делать?, а также масса других: веришь?, кто это сказал? и т.п. Основные и актуальные вопросы: зачем?, можно ли?, нужно ли?, так ли это?, как правило, теряются в массе других. Здесь практика является уже не критерием истинности, а областью чьих-то интересов и областью деятельности, которую зачастую подгоняют под те или иные УМОЗРИТЕЛЬНЫЕ теории. Наглядные примеры - экономика, "научный коммунизм".     

 С гуманитарными  науками тесно смыкаются религия,  литература, кино, информационные потоки  средств массовой информации  и т.п., которые формируют периферию  и даже базу мировоззрения  человека и человечества или  же определяют отсутствие таковой. Сами гуманитарные науки обязаны играть и, с тем или иным успехом, играют функцию "опережающей обратной связи" в технологической цепи преобразования мира человеком, то есть позволяют моделировать будущее, что делает их роль чрезвычайно важной и ответственной. При этом становится принципиально важным вопрос адекватности моделей. Здесь необходимо сделать некоторые "лирические отступления". Во-первых, говоря о науках, необходимо помнить, что в "чистом виде" предложенная классификация наук невозможна и в каждой из них можно найти как гуманитарные, так инженерные и технические компоненты; аналогично обстоит дело и с качествами человека. Во-вторых, говоря о мировоззрении человека и человечества, необходимо понимать разницу между явлениями обозначаемыми термином "сознание" применительно к человеку и обществу. Первое - физически (физиологически) действующий фактор, обеспечивающий ориентирование организма в окружающем его мире, принадлежит единому субъекту и также едино само по себе, то есть является самосознанием. Второе всего лишь характеристика, отражающая преобладающую вероятность той или иной реакции людей (групп людей) на действующий фактор, то есть это всего лишь некоторый антропоморфный аналог человеческих качеств.   

  В общем случае процессы формирования общественного и индивидуального сознания имеют как общие, так и принципиально отличающиеся черты, поэтому применение единых оценок и выводов, подобных сделанным выше, необходимо производить с определенной осторожностью. В то же время следует учитывать, что в гуманитарных науках имеет место очень сильный антропоморфизм, являющийся их естественным методологическим принципом, который с точки зрения методологии изучения гуманитарных и, особенно, информационных процессов, вполне допустим и даже необходим, так как позволяет "привязать" материал к "естественной информационной системе координат" - человеку. Этот же антропоморфизм, при некритическом использовании познающим индивидуумом образовавшихся в результате изучения материала мыслительных форм, ведет к мифологизации сознания и ошибкам мышления. В-третьих, необходимо помнить, и это для нас ЖИЗНЕННО ВАЖНО, что в обществе непрерывно идет смена поколений и на место людей, уже что-то понявших, приходят люди, ничего не понимающие.