Добро и зло в теории и практике социальной работы

     Наконец, поведенческой предпосылкой, значимой для определения отношения добра и зла в теории социальной работы, являются полюса патернализма и  культурного релятивизма. Когда в данном контексте идет речь о патернализме, предполагается, что помогающие берут под покровительство представителей социально слабых групп, оказывают им благодеяние, становятся в позицию добровольных благотворителей. Совершенно очевидно, что при подобном отношении те, кому оказывается помощь, оказываются в уязвимом положении независимо от того, подчеркивают помогающим свою роль благодетелей, требуют благодарности или нет.                                                                                                              

     Патерналистская позиция может быть либеральной или строгой. Либеральный патернализм наиболее полно представлен благотворительностью. Бесплатные обеды и распределение ношеной одежды и обуви среди бедных; концерты, праздничные вечера для детей-сирот, инвалидов, заключенных и прочие подобные нерегулярные мероприятия направлены на то, чтобы иногда создавать для нуждающихся ситуацию «как у всех». Разумеется, подобная несистематизированная активность не способствует кардинальному решению ни материальных, ни психологических проблем представителей социального уязвимых слоев населения.

     При строгом патернализме помогающие занимают авторитарную позицию по отношению  к маргиналам. В подобном случае их функции могут в основном  сводится к карательным, а ключевым требованием к подопечным становится послушание. Понятно, что стремление благодетелей добиться безоговорочного подчинения от облагодетельствованных также минимизирует возможность для членов маргинальных групп интегрироваться в нормальную социокультурную жизнь.

     Полюс культурного релятивизма в отношения  представителей маргинальных групп базируется на идеологии демократии. Признание прав меньшинств при такой позиции имеет два основных идеологических выражения. Во-первых, декларируя права человека, забывают о том, что для поддержания совместной жизни и деятельности людям необходимы не только права, но и обязанности в отношении друг друга. Во-вторых, представители маргинальных культур существуют исключительно за счет нормальных членов общества – их времени, усилий, налогов.       

     Другое  направление характеризует возложением на самих нуждающихся ответственности за качество использования предоставленных им обществом  возможностей. Разумеется, в этом случае необходимым условием является  наличия институциональных структур, предназначенных для оказания помощи при социализации и ресоциализации таких людей. Но функционально эти институты ориентированы не на пассивное приспособление представителей маргинальных групп к имеющейся у них социальной позиции, а на активное освоение и использование ими культурных навыков.

     В настоящее время широко распространена идеологема полной интеграции представителей маргинальных групп в обычную социокультурую жизнь, которая трактуется как максимальная степень реализации демократических принципов. Однако для некоторых маргинальных групп подобное положение дел недостижимо в силу либо врожденных психических или физических нарушений, либо глубокой укорененности в субкультуре бедности, либо необратимых органических или поведенческих личностных изменений. Поэтому, скорее всего, целесообразно находить необходимую пропорцию интеграции и сегрегации при решении вопросов о позиции в обществе социальной помощи и поддержки в отношении маргинальных групп. При этом важно дифференцировать их собственные возможности с точки зрения этой пропорции.

     Итак, выделены и рассмотрены три социально значимые группы предпосылок, создающих возможность для достоверных суждений о положении в обществе различных форм социальной помощи и специалистов в этой области.

     Дихотомия государственная – общественная форма такой деятельности позволяет установить наиболее распространенные и легитимизированные в обществе институты и способы ее реализации. Таким образом можно выявить инфраструктуры социальной помощи и поддержки. Дихотомия уравнительная – распределительная справедливость дает возможность определить доминирующие ценности позиции членов общества в отношении маргинальных групп. На этой основе можно прогнозировать содержание соответствующей социокультурной политики и массовую реакцию на определенные нововведения в области социальной работы. Наконец, дихотомия патернализм - культурный релятивизм указывает на распространенные в обществе стереотипы поведения, сложившиеся в структуре отношений между представителями маргинальных групп и теми, кто специально занимается их социализацией и ресоциализацией, контролирует их поведение. Соответственно становится возможным предсказать, такие типы поведения с высокой степенью вероятности будут воспроизводится, а какие поддаваться изменению.

     Предлагаемые предпосылки составляют совокупность параметров для диагностики и оценки положения в обществе и активности специалистов, связанных с социальной помощью и поддержкой. В этом отношении данную совокупность можно считать необходимой и достаточной. Их необходимость обусловлена тем, что каждый показатель указывает на специфичный фундаментальный уровень социокультурный уровень жизни. Государственный или общественный статус форм социальной помощи и поддержки указывает на институциональную их организацию; уравнительная или распределительная концепция справедливости – на ценностные приоритеты в обществе; патернализм или культурный релятивизм - на сложившиеся культурные способы поведения и взаимодействия. Соотнесение значений выделенных параметров позволяет вывести обоснованное суждение об их соответствии или расхождениях. Таким образом, становится возможным объяснять существующие напряжения  в отношении добра и зла.                                                        

ГЛАВА 2. Добро и зло в практике социальной работы 

2.1. Нравственные регуляторы социальной работы 

     Социальный  работник как социальный менеджер, как лицо, изменяющее ситуацию и  жизнь клиента, всегда стоит перед  искушением считать свои  моральные  суждения, свое представление о должном  и нормальном абсолютными и единственно правильным. Между тем, вся социальная практика человечества показывает, что нельзя заставить человека быть счастливым, навязывая ему чужую судьбу и жизнь. Поэтому попытки интервенции в жизнь клиента, в его взаимоотношения с близкими и представления о действительности всегда должны быть регулятором длительного размышления, анализа всех сторон действительности.

      Помимо  единых требований общественной морали, социальная работа регулируется также  принципами профессиональной этики. Внимание к последним отражает становление и развитие самой профессии, ибо на них основывается ее репутация.

      В основе профессиональных принципов  социальной работы лежит все тот  же гуманистический фундамент, который  вообще является основанием для всей этой профессиональной деятельности, личностной предрасположенности и выбора судьбы, описываемых понятием «социальная работа».                    

      Принципы  и стандарты этического поведения  сведены, как правило, включены в национальные и международные уставы, кодексы, декларации. В них формируются программные цели и долговременные ценности социальной работы, предписывающие и запрещающие принципы, ключевые положения, определяющие ответственность и обязательства социальных работников. Если их рассматривать как всего лишь моральные сентенции, то они выглядят азбучными.

      Поведение и образ действий, предписываемые профессиональной этикой, основываются на балансе личных интересов социального работника  и его обязанностей. Последние предусматривают конкретные действия по улучшению положения людей, профессиональное обучение и компетенцию, участие в исследовательской деятельности, честность, и категорически исключают мошенничество, оскорбление, обман, дискриминацию.

      От  социального работника требуется:

- защищать и утверждать достоинство и честь своей профессии;

- давать ответ на неэтичное поведение коллег, включая незаконную или неквалифицированную практику;

-избегать дезориентирующей рекламы;

-основывать практические действия на точных знаниях;

-исследовать новые ситуации;

-вносить вклад в базу профессиональных знаниях, методов и подходов.

        Сказанное требует дополнения в виде общефилософской концепции ответственности, в которой были бы учтены требования времени. Идея моральности тесно связана с идеей человеческого достоинства. Свобода действия и ответственность обуславливают друг друга. К идее человеческого достоинства относится уважение к ближнему и к собственной личности, а также идея существования и достойное человека продолжение существования. Будучи разумным, то есть способным частично познавать, расшифровывать взаимосвязи бытия и управлять ими, человек может и должен брать на себя ответственность за познанную сферу бытия. Только в качестве способного нести ответственность существа человек становится зрелой моральной личностью.

      Однако  в эпоху глобального переплетения различных взаимосвязей и взаимодействий этика любви к ближнему хотя и  необходима, но уже недостаточна. Условие  применения этики изменилась и довольно ощутимо. Это означает, что новая  ситуация требует новых правил поведения и норм, относящихся уже не только к индивидам, но и группам и сообществам людей.

      Действительно, перед лицом сложных кумулятивных воздействий уже не может быть достаточной концепция ответственности, ориентированной на отдельное лицо и изолированную активность. Ответственность индивида затруднена при комбинированных и коллективных действиях. Должны быть определены коллективные виды ответственности, ставящие цель предотвратить эти опасные или нежелательные последствия. Это не означает «отмены» традиционной индивидуально ориентированной этики частных моральных обязательств, она лишь должна быть расширена до этики, выходящей за временные рамки настоящего, ориентированной и на будущее, и распространена на действующие сообщества, коллективы, группы, а также на власти, особенно там, где последние бездействуют.

      Коллективная  ответственность, ответственность  сообществ не означает ответственности  «всех за все» и, следовательно, безответственность. Она должна быть делимой. За масштабные проекты, действия, решения отдельный человек может нести ответственность чаще всего формально, что не является достаточным.

      Возвышение жизни до уровня высшей ценности побуждает людей почувствовать безграничную ответственность в их отношениях с другими людьми. Нравствен человек только тогда, когда он повинуется внутреннему побуждению помогать любой жизни, которой он способен помочь, и воздерживается от того, чтобы причинить вред. Он не спрашивает, насколько та или иная жизнь заслуживает его усилий, как и то, может ли она и в какой степени ощутить его доброту. Для него священна жизнь как таковая.

      Если  субъективная воля одного индивида действует на благо жизни другого, то эта воля переживает единство с бесконечным, в котором всякая жизнь едина и являет собой высшее ценностное измерение и инстанцию. Это способствует нейтрализации экзистенциального вакуума и обретению полноты бытия в мире, представляющим собой драму раздвоения воли к жизни в результате самоутверждения одной воли к жизни за счет другой.

      Основываясь на гуманизме и нравственном расположением духа, социальная работа ориентируются на ключевые элементы комплекса ценностей – благополучие людей, социальная справедливость, достоинство индивида.

      Ввиду динамизма развития общества, трудностей ориентации в рассмотренных ценностях, едва ли уместны универсальные этические рецепты в социальной работе. Существует лишь одна возможность - там, где это можно, поощрять нравственное сознание. Наиболее актуальным является развитие профессиональной этики и соответствующее образование.

      Повседневные этические проблемы социальных работников под воздействием времени больше подвержены трансформациям. Так, возникшая в 70-е годы биоэтика явилась ответом на «проблемные ситуации» в клинической практике – эвтаназию, искусственное оплодотворение, пересадку жизненно важных органов и т.п. принципиальная новизна «проблемных ситуаций» заключается в следующем. Во-первых, они связаны с теми направлениями медицины и биологии, где врачи и ученые манипулируют процессами рождения и умирания.

      Во-вторых, в рамках «проблемных ситуаций» некоторые классические этические стандарты врачевания обнаружили очевидную недостаточность. Поиск выходов из этих ситуаций - это нечто большее, чем моральный выбор конкретного врача, это – нравственный выбор человечества в целом, открытость самого идеала гуманности.

      В-третьих, широкое обсуждение «проблемных  ситуаций» в обществе стало манифестацией  идеологии защиты прав человека в  медицине, что оказалось созвучным  моральным дилеммам, возникающим  при оказании психиатрической помощи. В этом контексте смысл биоэтики как разновидности интеллектуальной деятельности и социальной практике заключается в попытке обнаружить возможности диалога и солидарности людей в защите добра и противостоянии злу в ситуациях, порожденных современной медициной.