Национализм и идентификация церкви

Это, в свою очередь, способствовало к тому, чтобы мир, ранее исповедовавший христианскую веру, скатывался в глубокую пропасть атеизма и законов, явно противоречащим христианского облику заповедей Божьих. Гуманизм, во главе которого стоит человек, толерантность ко греху, путем узаконивания однополых браков, объясняющееся  как право на свободу человека, амнистия законов о богохульстве и наоборот узаконивание абортов, вот достижения того, к чему ведет самоидентификация мира к свободе, равенству и справедливости.

Однако вернемся, к Англии XVIII века, когда собственно и появился термин «национализм».

В целом это было государство, в котором век Просвещения принес свои гуманистические идеалы, в которых место исконных духовных ценностей, основанных на христианских заповедях подменялись человеческими.

Так, не безызвестный лорд Честерфилд, в письмах к сыну Филипу наставлял его в умении обольщать, без чего не мыслилось изысканное воспитание55.

А леди Монтегю, английская писательница и путешественница, которая сама прожила в законном браке с единственным мужем, заявила следующее: «брак высмеивается и нашими юными дамами, и молодыми людьми; иначе говоря, представители обоих полов полагают его обременительным, и распутство считается для женщины столь же благопристойным деянием, как и для знатного господина56».

Моральный упадок, который царил, в английском аристократическом обществе середины XVIII в., охватил и литературу, и искусство, что не могло не сказаться на отношении англичан к  христианской религии. Живое христианство превратилось в большую редкость, а подавляющая часть населения отказывалось придавать ему какое-либо значение. Т.о., по словам философа Канта, христианство в Англии стало «придворной религией»57.

Более того Джонатан Свифт, писатель, богослов и общественный деятель, в своем «Проекте упрочения религии» писал следующее: «Полагаю, что не ошибусь, если скажу, что лишь один из ста, будь он представитель высокородной знати или худосочных дворян, поступает согласно религиозным устоям. Подавляющее большинство целиком отвергает эти устои....58».

 Другой современник Свифта, Даниель Дефо, заявил: что «ни одна эпоха, со времен основания и возрастания в мире христианской Церкви, несравнима с нашей в открытом провозглашении атеизма, богохульстве и ересях59».

Таким образом, наряду с тем, что церковь и общество в Англии, почти слились в одно целое, тем не менее, упадок веры и крушение христианских основ, к середине XVIII века, привели к возможности секулярной модели государственности в английском обществе. Другими словами, государству предлагался путь отдельный от любого типа религий и религиозной веры.

И здесь возможность революционных настроений была слишком реальна, чтобы ее отвергать.

Однако, такому пути государственности в Англии  помешало Возрождение во главе с Джоном Уэсли. Некоторые его называют «одиноким Моисеем», ударяющим по скале закаменевшего англиканства. Но, как бы там ни было, именно деятельность этого евангелиста в Англии способствовала тому, чтобы реформация жизни произошла не только в самой церкви, но и в английском обществе.

Итак, автор данной работы, отмечает то, что любые идеалы в ущерб христианским основам веры не могут быть долговечными. Рано или поздно они приводят к тем последствиям, которые  приводят к кровавым результатам, которые случились во Франции XVIII века, или уж со всем близко в России XX века.

Революционные настроения, которые только прикрываются духовными ценностями и идеалами нации, склоняя тот или иной народ к разного рода патриотическим настроениям, на самом деле выигрывают свои интересы порождая раскол в обществе. При этом церковь становиться более всех виновной в глазах людей, потому что она не смогла остановить кровопролитие масс.

Но возникает вопрос, как она может остановить кровопролитие, если сама находиться не посредине враждующих сторон, а на одной из сторон конфликта, считая, что тот или иной правитель более подходит к роли христианского миротворца. Вот и получается, что одни христиане выбирают одну сторону конфликта, а другие  - другую. И тогда уже идет не просто война между правителями, а уже война между одними христианами и другими. И это уже война убеждений. Но рано или поздно главной виновницей этих войн, как ранее отметил автор данной работы, оказывается Церковь. Какой-то замкнутый круг получается.

Джон Уэсли, по мнению многих религиоведов, остановил движение Англии к революции. Он не делал политических заявлений, не склонял одни партии к вражде с другими и не пропагандировал «теорию справедливой войны». Единственным его оружием было Слово Божие, и с этим оружием он достучался до сердец тысяч и тысяч людей, при этом сумев остановить обмирщение церкви со всеми факторами секуляризации общества.

Джон Уэсли, в первую очередь провозгласил покаяние людей, и неважно к какой нации ты принадлежишь. Нация в этом вопросе значения не имеет. Тем и отличается церковь, что она в вопросе спасения интернациональна. Будь ты англичанин или ирландец, украинец или русский в равной степени ты стоишь перед Богом, у которого есть мечта, чтобы все люди спаслись независимо от цвета кожи или национальной принадлежности.

«Национализм» только тогда имеет право на жизнь, когда он не приводит к человеческим жертвам и подчинен законам Божьим. Но, как  правило, такой «национализм», неосуществимый идеал. Поэтому, нужно выбирать высшим критерием истины или Бога, или нацию.

Вместе они могут мирно сосуществовать до момента исполнения законов Божьих. А эти законы для «националистов» становятся неудобными буквально с второй заповеди: не сотвори себе кумира. Этого идеологи национализма вместить не могут по той  причине, что повсюду, где ступает их нога, превозносят творение над Творцом. Молитва Богу в их устах, двусмысленна. Во-первых, потому, что с одной стороны, они, как бы, отдают должное Богу и непрестанно поминают Его Имя. Но и здесь, нарушить заповедь Божью, не такое уж и сложное дело. Как здесь не вспомнить, следующую третью заповедь: не поминай имя Божье в суе.

Кроме того, в той же второй заповеди, сказано, что человек не должен поклоняться кумиру и ему служить. Таким образом, во-вторых, автор данной работы, отмечает, то, что сторонники национализма, не могут служить идеалу Бога в равной степени, как и идеалу нации, потому что двум господам, согласно Божьей мудрости, служить невозможно.

Правда, идеологи национализма и здесь нашли выход. Сегодня они идут в церковь и поклоняются Богу, а завтра с еще большим восхищением идут на поклон к творению, например, как это делается в Украине, возле памятника Т.Г.Шевченко. И чтобы объяснить это подробнее, автор данной работы, хотел бы затронуть основные, по его мнению особенности украинского национализма.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

4. Особенности украинского национализма.

Говоря об украинском национализме нужно отметить сложность его восприятия.

В его основе, согласно миросозерцанию проповедников национализма лежит желание придать нации трактовку высшей ценности и форму национальной исключительности. Отсюда становиться понятно, откуда возникают мифы генетического кода расы украинцев, под названием укры. Особенно в этом преуспели представители украинской диаспоры, которые провоцируют очевидные нестыковки в истории, для того, чтобы создать особый образ нации, непохожий на другие народы. Согласно такой трактовке украинского национализма, в лице его отцов-основателей, не представляет собой опасности. Так, например, считал, украинский историк и политолог, живший в США профессор Ярослав Пеленский.

Но нужно сказать что в борьбе за свою самоидентичность украинский национализм чаще шел не путем мира, а путем войны. И не потому, что украинские националисты не хотят мира, а потому, что не могут в борьбе с теми или иными идеологическими основами, зачастую вскрывают «ящик Пандоры». Таким образом, украинский национализм, внедряет свои националистические теории, теми основами, которые нередко имеют воинствующую окраску. И если христианские основы мира будут противоречить основам украинского национализма, то не трудно догадаться, чья основа окажется более важной.

Нетрудно догадаться, что одной из ключевых основ украинского национализма – это национальная идея.

 

4.1. Национальная идея.

Понятие «НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ» в моде у украинских националистов. Иногда под ним понимают идею, которая объединяет нацию. Такие моменты, если и бывают в истории, то очень редко. Но националистов такие факты не смущают, особенно когда они неуловимы. Единство нации – их идеал – утопия, иррациональная по природе. А значит, не нуждается в рациональных доказательствах и обоснованиях. По – Бердяеву русскую национальную идею вложил в душу русского народа Бог в виде коллективизма. Это можно понять – коллективизм действительно отличает русский, да и украинский народ от индивидуализма западных обуржуазившихся наций. Но возникает вопрос: неужели у каждой из сотен известных сегодня наций есть своя особая национальная идея?

Думается, что правомерно говорить о двух типах национальных идей. Во-первых, о национальной идее, которая может в некоторых исторических обстоятельствах объединять действительно, если не всю, то большую часть нации. Как во Франции 1789 года. В таком случае мы имеем дело с феноменом общественной психологии, массового сознания. Во-вторых, можно говорить о национальной идее того или иного мыслителя – его оценке состояния нации, представлениях о способах её спасения, общественных идеалах. В таком случае речь идёт об общественной программе – феномене идеологическом. Эти два типа национальных идей могут переходить один в другой, но смешивать их непозволительно.

Победа патриотов Франции в конце ХVIII века ознаменовала начало нового этапа её истории – эпохи капитализма с новым пониманием справедливости и новыми общественными порядками: политическими свободами и политическим равноправием всех французов. Именно это и составляло тогда продиктованную революцией сущность национальной идеи. О братстве как-то позабыли, но мечта эта не исчезла. Она обнаруживалась то в социалистических движениях, то, позднее, в массовой культуре и даже в сексуальной революции.

Если свобода и равенство всех французов – завоевание революции, то у чувства и сознания единства французской нации иное происхождение. Отчасти оно формировалось на национальном рынке – в контактах с англичанами, немцами, итальянцами. А отчасти всю нацию, всех «патриотов» объединяли древнейшие инстинктивные чувства и мысли: «они»… и «мы»….

С подобным содержанием национальной идеи встречаемся мы и при возникновении украинской нации. Хотя в этом случае сказывались особенности нашей истории – неразвитость, даже в середине ХIХ века, капитализма, буржуазного города, внутреннего рынка, индустрии, отсутствие своего государства, а, кроме того, наличие не только феодального, но и религиозно-национального гнёта. Впервые украинская национальная идея в её идеологическом виде сверкнула на заседаниях собранной в 1767 году по инициативе Екатерины II Комиссии для создания Уложения – нового свода законов Российской империи, в составе которой были и делегаты Украины60. Казак Слободской Украины А. Алейников в своём выступлении, ссылаясь на популярную тогда в кругах просвещённого общества идею естественного права, решительно осудил попытки закрепощения украинского крестьянства, как украинской старшиной, так и русским дворянством: «Мы видим всю Европу, которая никакой необходимости в крепостных не испытывает»… «Покупать и продавать крестьян, как скот, да ещё таких же христиан, как мы сами» - позор перед Европой… «Равенство всех граждан в том, чтобы все были подвластны одинаковым законам»… «Не может земледелие процветать там, где никто не имеет ничего своего». Вместе с тем Алейников отстаивал автономию Украины.

Однако царица на это не пошла. С одной стороны понятно, что Екатерина II руководствовалась своими интересами, но разве ей не было известно о тех или иных авантюрах украинских гетманов после Богдана Хмельницкого. Нельзя считать императрицу только лишь поборницей крепостного права на украинских землях. Она все-таки была далеко не глупым политиком, да к тому же рожденная в Европе. Кроме того, она, не была лишена интеллектуального кругозора. Неслучайно она с легкостью могла дискутировать на разные темы с тем же Вольтером. Да и была она не без литературного не таланта. К, примеру, в конце XIX века, было издано 12-и томное издание сочинений русской императрицы с детскими нравоучительными сказками, педагогическими инструкциями, политическими памфлетами, драматическими пьесами и автобиографическими записками61.

Конечно, в глаза бросаются ее многочисленные амуры с так называемыми фаворитами, по аналогии французского двора. Но где, правда, а где легенды, созданная ее противниками – это уже вопрос риторический. Как бы там ни было, ум императрицы, в упомянутые времена сокращения казацких свобод, оказался более прагматичным, чем идея национальной свободы, к которой голота и крестьяне относились менее актуально, чем к социальным проблемам. Таким образом, свобода под знаком «национальная идея» во времена упразднения Гетманщины, Екатериной II скорее была утопией украинской интелегенции, да, к тому же той интелегенции, которая была близка к польскому сословию. А об отношении поляков к русским говорить не приходиться, потому что известно, что они, потеряв свое политическое влияние на Левобережную Украину, поставили перед собой цель: если не вернуть под свое владычество утраченные территории, то хотя бы создать прецедент ненависти к царской России среди самих украинцев (малороссов). И здесь большую пользу в этом направлении принесла идеология национальной исключительности. Именно с легкой руки некого поляка Фаддея Чацкого, вступившего на путь толкования слова «украинец»62, стала распространяться «теория об украх». А гимн Украины «Ще, не вмерла України і слава, і воля», написанный Чубинским, для поднятия национального патриотизма среди украинцев, стал аналогом  польского гимна "Jeszcze Polska ne zginееa ".

Далее произошло так, что украинский язык был наполнен полонизмами, т.е. словами из польского языка, вытесняя, таким образом, связь украинского языка с русским. Писатель Иван Нечуй-Левицкий, который никогда не был русофилом, тем не менее, бил в набат, обращая свое внимание на то, что украинский язык

его времени засоряется польскими словами, не имеющими украинской основы. Особенно резко выступал Нечуй-Левицкий против украинского языка галицкого происхождения, в котором было много полонизмов. Писатель утверждал, что «галицька книжня научна мова важка й нечиста через те, що вона склалася по синтактиці мови латинськоі або польськоі63».     И в этом своем суждении он выступал против не безызвестного своего современника, профессора Грушевского, одного из ключевых фигур украинского национализма.