Права человека в истории политико-правовой мысли

Права человека в  истории политико-правовой мысли 

Теория и практика прав человека имеют долгую и поучительную историю. Современная постановка вопроса  о правах человека — при всей своей новизне и особенностях, обусловленных современным уровнем  и характером мировой цивилизации, — опирается на богатый предшествующий опыт человечества прежде всего в области правовых форм организации общественной и государственной жизни людей, правового способа регуляции их социальных отношений. 

Права человека —  явление социально-историческое. Не отрицая большой новизны, специфики  и богатства содержания современных  развитых представлений о правах человека, следует вместе с тем  иметь в виду и момент исторической преемственности этих представлений  с предшествующими правовыми  воззрениями на человека как участника  социальной жизни. Как реально, так  и теоретически (логически) каждая исторически  данная система права включала и  включает в себя (явно или латентно) определенную юридическую концепцию  человека как субъекта права и  соответствующие представления  о его правах и обязанностях, его  свободе и несвободе. В этом смысле история права и правовых учений — это вместе с тем и история  формирования и эволюции представлений  о правах человека: от примитивных, ограниченных и неразвитых до современных. 

В самом общем  виде можно сказать, что степень  и характер развитости прав человека определяются уровнем развития права  в соответствующем обществе. Право  вообще и права человека — это  не различные (по своей сути, функциям и назначению) феномены, ведущие  независимую друг от друга жизнь, а явления принципиально одного порядка и одного типа. Права человека (в тех или иных формах и объемах  их бытия и выражения) — это  необходимый, неотъемлемый и неизбежный компонент всякого права, определенный (а именно субъектно-человеческий) аспект выражения сущности права как  особого типа и специфической  формы социальной регуляции. Право  без прав человека так же невозможно, как и права человека вне права. 

Основной принцип  любого права, выражающий специфику  права и его отличие от всех иных видов социальных норм и типов  социальной регуляции, — это принцип  абстрактного, формального равенства  фактически различных людей, выступающих  в роли участников определенного  круга отношений. 

В этом правовом равенстве  присутствует и признание свободы  субъектов права, т. е. их формальная независимость друг от друга. Присущий праву принцип равной свободы  носит всеобщий характер, но только в том смысле, что он в одинаковой степени (в качестве всеобщего масштаба и единой меры) значим для всех возможных  участников определенного круга  отношений, подпадающих под действие принципа права и конкретизирующих данный принцип правовых норм. 

Историческое развитие начал свободы и права в  человеческих отношениях представляет собой прогресс равенства людей  в качестве формально (юридически) свободных  личностей. Через механизм права  — формального (правового) равенства  — первоначально несвободная  масса людей постепенно преобразуется  в свободных индивидов. 

В целом историческая эволюция содержания, объема, сферы  действия принципа формального равенства  не опровергает, а, наоборот, подкрепляет  значение данного принципа (и конкретизирующей его системы норм) в качестве отличительной  особенности права в его соотношении  и расхождении с иными видами социальной регуляции (моральной, религиозной  и т. д.). 

История прав человека свидетельствует о том, что сформировавшиеся в русле естественноправовых  идей представления о прирожденных и неотчуждаемых правах человека лежат в основе и современных  положении о правах человека и  гражданина, современных концепций  о правовом статусе личности,о господстве права и верховенстве закона, о гражданском обществе и правовом государстве. 

Этот естественноправовой  подход (в современной модификации) нашел свое признание в новой  Конституции Российской Федерации, согласно которой именно человек, его  права и свободы являются высшей ценностью. 

Богатый опыт прошлого позволяет лучше понять как логику формирования и развития идей прав и свобод человека, так и наши собственные сложности и проблемы на пути к практическому воплощению этих общечеловеческих ценностей в  Современных условиях постсоциалистической России. 

§ 1. Древняя Греция 

Древнегреческие воззрения  о правах человека сформировались в  общем русле мифологических представлений  о том, что полис (город-государство) и его законы имеют божественное происхождение и опираются на божественную справедливость. Право  вообще и права отдельных людей  — членов полиса восходят, согласно подобным представлениям, не к силе, а к божественному порядку  справедливости. 

Так, уже во времена "гомеровской Греции" (конец II тысячелетия до н. э.)1эллины оперируют, в частности, такими понятиями, как "дике" (правда, справедливость), "темис" (обычай, обычное право), "тиме" (личная честь, почетное право-притязание), "номос" (закон). Божественная по своей природе справедливость у Гомера выступала в качестве объективного основания и правового критерия. И только то, что соответствовало тогдашним взглядам на справедливость, воспринималось как право. Лишь благодаря легитимации в контексте представлений о справедливости (дике) то или иное притязание признавалось правом и входило в обычай (темис). 

Идея единства справедливости, полиса и закона отчетливо присутствует в поэмах Гесиода (VII в. до н. э.) "Теогония" и 

1Следует, конечно,  иметь в виду, что жизнь и  творчество самого Гомера, автора  эпических поэм "Илиада" и "Одиссея", относятся к VIII в. до и. э. 

"Труды и дни". Справедливость (Дике) и Благозаконие (Эв-номия) — это, по Гесиоду,  сестры-богини, дочери верховного  олимпийского бога Зевса и  богини правосудия Фемиды1. Дике при этом охраняет Эвномию, олицетворяющую идеал полисного устройства с господством справедливых законов. Отход от этих божественных установлении приведет, по словам Гесиода, к тому, что "правду заменит кулак", "где сила, там будет и право". 

Критика насилия  и защита права в поэмах Гесиода  свидетельствовали об усилении индивидуально-человеческого (личностного) начала в тогдашней  общественно-политической жизни, поскольку  право всегда и повсюду предполагает правосубъ-ектность человека, свободную  личность. 

Известный исследователь  античной философской и политико-правовой мысли Эрнст Кассирер в данной связи писал: 

"Прежде всего благодаря идее права эпос приобрел новый облик. Идея права вдохнула в эпос новую жизнь, она дала ему такой личностный характер, который еще отсутствовал у Гомера"2. 

Как право вообще, так и права отдельных людей  невозможны без общей нормы поведения, выражающей одинаковую для всех субъектов  меру дозволенного и запрещенного, равную меру свободы. Там, где нет такой равной меры (общей нормы, единого масштаба), нет и права. В этом плане следует отметить существенное правовое значение суждений "семи мудрецов" Древней Греции (конец VII — начало VI в. до н. э.) о необходимости соблюдать определенную "меру" и "середину" во всех делах и поступках. 

Одним из "семи мудрецов" был Солон (ок. 638—559 гг. до н. э.) —  знаменитый афинский государственный  деятель и законодатель. Реализуя представления о надлежащей мере в своем законодательстве (594 г. до н. э.), он уничтожил долговое рабство  и ввел в Афинах умеренную цензовую демократию, пронизанную идеей компромисса  знати и демоса, богатых и бедных. В своих элегиях Солон отмечал: 

1Кстати говоря, имя  богини правосудия — Фсмида  — восходит к слову 

тсмис (другое его  чтение — фемис). 

2 CassirerE. Logos, Dike, Kosmos in der Entwicklung. Goteborg, 1941. S. 13. 

...Всех я освободил.  А этого достиг Закона властью,  силу с нравом сочетав, И  так исполнил все я, как и  обещал, Законы я простому с знатным наравне, Для каждого прямую правду указав, Так написал1. 

С точки зрения нашей  темы особый интерес представляет понимание  Солоном закона (и его власти) как сочетания права и силы. Наряду с различением права и  закона такая конструкция включает в себя и понимание полисного  закона как всеобщей (для всех свободных) формы и общезначимой меры официального признания и выражения прав членов полиса. Такая всеобщность закона выражает требование правового равенства: 

все граждане в равной мере находятся под защитой закона и подчиняются его общеобязательным нормам. 

Поиски объективной  нормы справедливости и права  для полиса и его граждан были продолжены пифагорейцами (VI— V вв. до н. э.). Пифагор и его последователи  стоят у истоков широко распространившегося  и влиятельного представления, что  жизнь людей должна быть реформирована  и приведена в соответствие с  выводами философии о полисе, справедливости и "надлежащей мере" в человеческих взаимоотношениях. При этом пифагорейцы  сформулировали весьма важное для последующих  представлений о естественных правах человека положение о том, что "справедливое состоит в воздаянии другому равным"2. Это определение представляло собой философскую абстракцию и интерпретацию древнего принципа талиона (око за око, зуб за зуб). 

Глубина и новизна  пифагорейского взгляда состояла в  том, что под понятиями "надлежащая мера" и "соразмерность" они  усмотрели известную пропорцию (числовую по своей природе), т. е. некое приравнивание, словом — равенство. Это сыграло важную роль в формировании идей правового равенства людей. 

Процесс становления  и углубления теоретических концепций  права и прав человека в Древней  Греции развивался в целом в русле  поисков объективных естественноправовых  основ полиса и его законов. 

1Аристотель.Афинская полития. М., 1996. С. 17—18. 2Аристотель. Этика. СПб., 1908. С. 91. 

Так, Гераклит (VI—V вв. до н. э.) трактовал полис и его  законы как отражение космического порядка. Знание о справедливости, законе и т. д. — это, по Гераклиту, часть  знания о мире вообще, о космосе  как "упорядоченной вселенной", "мировом порядке". В основе всех событий мира лежит всеобщий божественный логос (разум) — первоисточник  человеческой справедливости и права. 

Полис и его закон  — это, по Гераклиту, нечто общее, одинаково божественное и разумное по их истокам и смыслу. "Ведь все человеческие законы питаются единым божественным, который простирает свою власть, насколько желает, всему довлеет и над всем одерживает верх"1. Божественный (разумный, космический) закон как источник человеческих законов — то же самое, что в других случаях обозначается Гераклитом как логос, разум, природа2. Этот божественный закон дает разумный масштаб и меру человеческим явлениям, делам и отношениям, в том числе и человеческим законам. 

С учетом последующей  эволюции правовой мысли можно сказать, что к гераклитовской концепции  восходят все те доктрины античности и нового времени, которые под  естественным правом людей понимают некое разумное начало (норму всеобщего  разума), подлежащее выражению в  позитивном законе. 

Существенная для  естественноправовой теории характеристика закона и государства как чего-то искусственного, вторичного и обусловленного неким естественным началом (естественным развитием человеческого общества) встречается в развернутом виде уже у Демокрита (ок. V-IVвв. до н. э.)3. Соотношение естественного и искусственного — это соотношение того, что существует "по правде" (т. е. в природе, в 

1Фрагменты Гераклита  приводятся по кн.: Материалисты  Древней Греции. М., 1955. С. 39-52. 1 -2Эрнст Кассирер отмечал, что "дике" означает "порядок права", по для Гераклита "дике" вместе с тем означает "порядок природы", поскольку и право, и природа подчиняются одному и тому же всеобщему праву: бытие через логос и через дике утверждает (велит) нечто универсальное, возвышающееся над всяким своенравием и любой особенностью индивидуальных представлений и иллюзий. Право тем самым выступает как установление разума, а логос и дике подлежат признанию как "всеобщее и божественное" (CcissirerE. Op. cit., S. 10, 21). 3Русский перевод сохранившихся фрагментов Демокрита см.: Лурье С.Я. Демокрит. Л., 1970. С. 187-382; Материалисты Древней Греции. С. 53-178. 

действительности), и того, что существует лишь согласно "общему мнению". Соответствие природе  Демокрит расценивал как критерий справедливости в этике, политике, законодательстве. "То, что считается справедливым, — утверждал он, — не есть справедливое: несправедливо же то, что противно природе"1. 

С этих естественноправовых  позиций Демокрит трактовал полис  как "общее дело" своих граждан  и их "опору". Интересы "общего дела" определяют существо и границы  прав и обязанностей членов полиса. При этом Демокрит имел в виду эллинский  демократический полис, который  он противопоставлял варварской деспотии (царской власти). "Бедность в демократии, — отмечал он, — настолько  же предпочтительнее так называемого  благополучия граждан при царях, насколько свобода лучше рабства"2.