Культурологический анализ современного образования

     Принципиально важным событием, радикальным образом повлиявшим как на направленность

     социальной  динамики сообществ в целом, так  и на состояние национально-культурной сферы их

     бытия в частности, стала так называемая «информационная революция» второй половины XX в., в

     результате которой стали формироваться глобальные информационные сети, транснациональные

     мультимедийные системы и т. п. Нации, бывшие до недавнего времени сравнительно замкнутыми

     «информационными  организмами»,  отгороженными  от  соседей  языковыми,  технико-

     коммуникативными,  политико-идеологическими  и  иными  изолирующими  средствами

     самодостаточного  бытия,  стали в информационном  смысле  более «прозрачными».

     Соответствующим  образом  возросла  их  культурная  открытость,  способность  к  взаимообмену

     культурными  формами,  новациями,  опытом.  Впервые  в  истории  человечества  появилась

     техническая  возможность  формирования  не  только  региональных,  но  и общепланетарных

     коммуникативно-деятельностных систем, поначалу в узко специализированных отраслях знания и

     практики, а затем и в общедоступных  областях социокультурной жизни (глобальная связь, масс-

     медиа, реклама, дистантное образование, полифункциональные информационные системы по типу

     Интернета и др.).

     107

     Размывание  сословно-классовых  социокультурных  различий,  существенно

     трансформировавшихся  уже в период  индустриальной  цивилизации,  вступило  в новую стадию,

     характерную  все большей дробностью  и глубокой  специализированностью  социально-

     функциональной  стратификации  населения  постиндустриальных  обществ.  Ныне  такого  рода

     стратифицированность  уже фактически не  определяется  различием в происхождении людей и в

     более  ограниченном,  чем  раньше,  масштабе —  различием  в  их  материальном  достатке.  В

     современную эпоху социальная стратификация  во все возрастающей мере определяется профилем,

     глубиной  и качеством образования, получаемого  каждым  человеком  персонально. А  это  создает

     принципиально  новую  ситуацию,  практически  не  встречавшуюся  ранее  в  истории:

     социокультурная компетентность человека впервые становится персонифицирующим признаком

     его  личности,  чертой  его  индивидуальности, приобретаемой  главным  образом  посредством

     образования и личного духовно-интеллектуального  развития, а не в связи с происхождением или

     принадлежностью  к  той  или  иной  социальной,  этнической,  конфессиональной  и  иной  группе.

     Каждая  личность  во  все  большей  мере  становится  автономным  интерпретатором  усвоенных

     культурных  образцов и творцом новых (по крайней  мере — для персонального употребления), все

     менее  ограниченной  в  этом праве  какими-либо  традиционными  запретами (что не  в последнюю

     очередь связано с ростом технических  возможностей для такого рода культурной «монадизации»

     членов  современного общества).

     Впрочем,  в  социокультурном  устроении человечества, несмотря на наблюдаемую  векторность

     глобального  развития  в направлении, называемом «цивилизационным прогрессом» (например,  к

     постепенному  усложнению  социальной  организации  общества,  его  научно-технической

     обеспеченности,  системы  технологий,  инструментария,  информационного  и  энергетического

     обеспечения в любых областях деятельности и  т. п., уже давно подмеченную философами и

     антропологами-эволюционистами),  на  локальном,  социально-практическом  уровне  постоянно

     наблюдается компенсаторная уравновешенность разнонаправленных  тенденций. В наше время это

     проявляется, в

     108

     частности,  во  взаимозависимости  процессов  углубления  персональной  культурной

     самодостаточности  каждой  личности  и  возрастания  массовости  в  реализации  различных  форм

     социокультурной  солидарности, росте культурного плюрализма и релятивизма, информационно-

     культурной  глобализации всех форм жизни.

     Одним из наиболее наглядных проявлений последней  тенденции  стала молодежная массоваякультура, которая за  последние три десятилетия фактически  превратилась  в образец

     «мультикультурности», гетерогенности  как принципа  развития,  не  стесненной  видимыми

     рамками  национальных  традиций  и  ограничений  по  возможностям  синтезации и использования

     различных культурных форм, языков и стилей. Это  в равной мере касается как источников

     подобного  многообразия,  так  и  границ  распространения  культурной  продукции.  Другой

     влиятельной  тенденцией,  имеющей «мультикультурную»  направленность  и  во  многом

     определяющей развитие интеллектуальных рефлексий и художественных поисков последних двух

     десятилетий,  является постмодернизм, сформулировавший  теоретические  основы  понимания  и

     интерпретации  описанных  выше  тенденций  культурного  синкретизма,  релятивизма, формально-

     стилевой  «всеядности»,  сугубой  условности  и  конвенциональности  культурных  норм.  В

     соответствии  с постмодернистской парадигмой  мозаика исторических  локальных культур и

     системность  их  самобытных  черт  являются  случайными,  фантомными,  неоднородными,

     неустойчивыми, а то, что принято называть нормой и традицией, представляется в существенной

     мере  плодом  ангажированного  воображения  исследователей,  абсолютизирующих относительно

     повторяющиеся  явления  в  качестве обязательно  повторяющихся и т. п. В этом же ряду следует

     упомянуть и некоторые современные этнологические концепции, ставящие под сомнение сам  факт

     существования этносов как реальных социальных групп и трактующих этничность как  некоторую

     мозаику  культурных  черт  населения  определенной  территории,  произвольно  выделяемую  и

     субъективно описываемую этнографами ради удобства ее классификации.

     Разумеется,  рассматриваемым  явлениям  в  современном  мире  сопутствуют  и  совершенно

     противоположные тенденции (рост национального и  традицион-

     109

     ного  самосознания,  религиозный фундаментализм,  взрыв этнического сепаратизма и

     экстремизма, распад многонациональных империй  и федеративных образований и  т. п.) Не стоит

     забывать,  что  сегодня  на  Земле  одновременно  сосуществуют  многие  сотни  человеческих

     общностей —  наций,  этносов,  этнографических  и  племенных  групп,  находящихся  на  самых

     разных  стадиях  социальной  эволюции,  демонстрирующих нам буквально все известные науке

     типы  социокультурной организации и уровни развития. В их числе немало этносов, находящихся в

     переходном  состоянии — в процессах становления сословных обществ на  базе  родоплеменной

     структуры  типа «военной  демократии»  или  буржуазных  наций  на  основе  феодальных

     народностей. Как правило, именно среди подобных  групп и наблюдаются наиболее агрессивные

     проявления  сепаратизма,  национализма,  фундаментализма  и  другие  формы  конфронтационного

     самоутверждения. Разумеется, из этого правила есть исключения, но они единичны.

     Формирование  и освоение новой, «постнациональной» картины мира в разных сообществах и

     разных  социальных  стратах происходят  очень неравномерно. Помимо  той части молодежи,  для

     которой  такого  рода  культурная  плюральность  является  одним из  характерных маркеров

     групповой  идентичности,  в  этой  мультикультурной  ситуации  легче адаптируются  люди,

     являющиеся  высоко  квалифицированными  профессионалами  в  какой-либо  значимой  отрасли

     знания  и деятельности, имеющие опыт реального  международного сотрудничества, обучения или

     работы  за границей и т. п. Поэтому описываемая  картина мира в целом быстрее  укореняется в

     обществах  с  более  высоким  уровнем  профессионализации  и  специализации (а  следовательно,  и

     образованности)  населения,  более  вовлеченного  в  международное  разделение  труда;  там,  где

     знания  и технологии, экономические и  информационные потребности, социальные и эстетические

     интересы  людей  действительно  не  имеют  национальных  границ.  В  таких  обществах

     высококлассные  специалисты,  как правило,  ведут  довольно мобильный образ профессиональной

     деятельности, не только постоянно бывая в зарубежных командировках, но и неоднок-

     110

     ратно, нередко подолгу работая в разных странах, где на их профессионализм имеется спрос.

     Таким образом, складывается новое понимание  категорий «космополит» и «гражданин мира». Это

     уже  люди  не «вне  наций»,  а  высоко  квалифицированные  профессионалы «интернационального

     применения». Следует учитывать и  то, что  высокоразвитые страны являются основными  зонами

     притяжения  потоков  эмиграции (как  из  стран  «третьего  мира»,  так  и  широчайшего  обмена

     специалистами между  собой),  так  что  ситуация «вавилонского  смешения» племен и  языков  там

     имеет наиболее практическое выражение.

     Таким  образом,  перед  современным  обществом  раскрываются три  подхода  к формированию

     основополагающих  характеристик культурной компетентности, которые неизбежно затрагивают  и

     содержание  образования  как  чрезвычайно  значимого  механизма  формирования  и  социального

     воспроизводства этого общества.

     Первый  из них можно назвать донациональным, традиционалистским или этнографическим. С

     позиций  этого  подхода  культура  трактуется  как  сумма  фольклорных  обычаев  и  традицийповседневной  жизни преимущественно сельского населения,  при этом  сами  этносы

     рассматриваются  как  чисто  декоративные  образования («хранители  народных  обрядов  и

     ритуалов»),  не  имеющие  никаких специфических политических  интересов и способные легко

     вписаться  в  любую  политико-идеологическую  схему,  которую  им  предложат  исторические

     обстоятельства (властители, правящая элита и т. п.). Главные свойства, которые при  этом желают