Крепостное право

      феодальном обществе, с его натуральной,  инертной экономикой вынужден

      был приспосабливаться к новым  быстро растущим отношениям. Изменились,

      однако, не только общие условия  хозяйствования на земле. Во  второй

      половине XIX в. произошли изменения  и в среде самих помещиков,  в их

      землевладении.

         Манифест 19 февраля 1861 г. закрепил  за помещиками право

      собственности на все принадлежавшие  им земли. Но земля стала  товаром,

      было пересмотрено аграрное законодательство  и сняты ограничения в

      мобилизации частного землевладения,  дворянские земли стали переходить

      в руки других  сословий, прежде  всего крестьянства. В результате, в

      пореформенную эпоху  одной из главных  тенденций помещичьего

      землевладения становится  его убыль. Процесс этот шел очень быстро.

      Если в 1862г. помещичья земельная  собственность исчислялась в  45

      губерниях Европейской России (без  Архангельской, Астраханской и

      прибалтийских) в огромной цифре  более 87 млн. дес., то уже 1877г.  она

      сократилась до 77 млн.дес., а в  начале ХХ в., точнее к 1905г., - до 51

      с небольшим млн. дес., т.е. в  1877 составляла 88%, а к 1905г. –  лишь

      59% от изначального уровня. Первыми  начали утрачивать земли дворяне

      нечерноземных губерний, особенно  в Центрально-промышленном и Северном

      районах, с конца 1870-х гг. распродажа  охватила и черноземные

      губернии, коснулась имений Центрально-земледельческого  и Украинского

      левобережного районов.

         В литературе XIX в. этот процесс  получил название дворянского

      «оскуднения». В действительности, убыль земельной собственности  не

      была равнозначна обеднению крестьянства. Оставался высоким удельный

      вес землевладения в структуре  частной земельной собственности.  Хотя он

      снизился за 1877-1905гг. с 79,8 до 61,9%, все  же и последняя цифра

      означала, что почти две трети  частного земельного фонда находилась  в

      руках помещиков. Особенно важно,  что потерю части своих владений

      помещики в значительной мере  компенсировали возросшей капитальной

      стоимостью земли. К концу XIX в. цена одной десятины повысилась  в 3-4

      раза  по сравнению с ценой  середины века. Поэтому, например, ценрально-

      черноземные губернии, сдвинувшиеся  по причине больших продаж  на третье

      место в России по размерам  помещичьих землевладений, занимали,

      поскольку это был район высоких  земельных цен, первое место  по

      стоимости этих владений. В целом  дворянский фонд оценивался к  концу

      XIX в. Вдвое выше, чем в начале 1860-х гг. (2,5 млрд. руб. против 1,25

      млрд. руб.).

         Одновременно шел и интенсивный  процесс внутри-сословного

      перераспределения земельного фонда,  т.е. дворяне являлись и

      крупнейшими покупателями земли,  приобретали ее больше, чем другие

      сословия. Сосредоточивали в своих  руках дополнительные земельные

      массивы  в основном крупные  и крупнейшие землевладельцы. Их

      разросшаяся собственность получила  название латифундий, т.е. очень

      крупных землевладений. Установлено,  что в конце XIX в. 155 крупнейших

      собственников владели в совокупности 16 млн. дес. земли, т.е. около

      30% всего дворянского земельного  фонда. Латифундизм становился  в

      пореформенную эпоху отличительной  чертой русского частного

      землевладения.

         Пореформенное помещичье хозяйство,  переходное по своему социально-

      экономическому содержанию, сводилось  к двум основным системам:

      отработочной и капиталистической.

         Экономическим основанием для  отработочной системы служила

      крестьянская аренда, вынуждаемая  малоземельем и обездоленностью

      деревни и отношений хозяйственной  угодий. Большая часть крестьян  не

      имела средств для денежной  аренды, и она оплачивалась натурой  в виде

      обработки, как это было при  барщине, помещичьей земли крестьянским

      инвентарем. Из-за привязанности  к общине земли арендовали  в основном у

      соседнего помещика и тот, пользуясь  безвыходным положением

      крестьянина, навязывал ему самые  кабальные условия аренды.

      Отработочная система задерживала  развитие новых рыночных отношений  в

      с/х.

         По масштабам распространения  отработочной системы особо выделялись

      центрально-чернорземные и заволжские  губернии. Самые невыгодные для

      крестьян условия пореформенного  наделения землей и землеустройства,

      истощение почв, снижение их естественного  плодородия, сильно

      поразивший эти губернии аграрный  кризис – все это задерживало  здесь

      переход к новым методам хозяйствования  и консервировало пережитки

      барщинной системы. Наиболее широко  пользовались отработками

      крупнопоместные, латифундные хозяйства.  Их огромные размеры,

      отсутствие организационного, финансового  и агрономического опыта и

      умения, врожденный паразитизм и  почти неистощимые, несмотря на  ни на

      что, богатства – все это  не могло склонять здешних  латифундистов к

      какой- либо модернизации. Не помышляли  о ней и мелкопоместные

      владельцы. Они просто по бедности.

         Параллельно с отработочной системой, уже с 1860-х гг., происходило

      становление капиталистической  организации помещичьих хозяйств.

      Применение наемного труда, внедрение  машинной техники, сосредоточение

      производства на одном, наиболее  выгодном рыночном продукте

      нацеливалось в таких хозяйствах  на снижение производства  и  получение

      прибыли. Наиболее быстро перестройка  такого типа происходила в

      центрально-промышленных и столичных  губерниях, на Юго-Востоке, в  Южных

      степных и Юго-Западных губерниях,  вообще в районах где отсутствовали

      или были слабо рассчитывать  на растущий спрос городов  и промышленных

      центров. Зачастую успешно реорганизовывались  хозяйства

      среднепоместного типа, но особо  выделялись и в этом плане  крупные и

      крупнейшие имения южных губерний.

         Согласно данным статистики, к  концу XIX в. соотношение отработочной

      и капиталистической систем более  или менее уравновесилось. Но  они и

      переплетались самым разнообразным  и причудливым образом, не только  в

      пределах основных аграрных зон  Европейской России (нечерноземной

      полосы, центрально-черноземной, южной  степной, юго-западной), но и в

      отдельных губерниях, уездах и  даже имениях.

         На губернских и уездных съездах,  на всякого рода встречах дворяне

      указывают на усиливающуюся конкуренцию  со стороны деревенских

      богатеев, жалуются на разорение  старинных родовых гнезд, называют

      ошибочным экономический курс  правительства, направленный, как  они

      считают, на покровительство одной  лишь промышленности в ущерб  с/х

      вообще и помещикам в особенности.  Их общим требованием становится

      возобновление и усиление той  экономической и, прежде всего,  финансовой

      поддержки, которая до реформы  оказывалась через дворянские  земельные

      банки. У самодержавия это встретили  полное понимание и отклик.

         Система мер по финансовой  поддержке помещиков началось  с того, что

      помещикам, не завершившим к  началу 1880-х гг. Выкупную операцию, было

      выдано дополнительное вознаграждение, что-то в виде особой премии  за

      обязательный выкуп. Она составила  около 312% выкупной суммы и обошлась

      казне примерно в 46 млн. руб.

         Самой значительной мерой явилось  учреждение в 1885г.

      государственного Дворянского земельного  банка. Теперь дворяне получили

      возможность получать на самых  льготных условиях долгосрочные

      банковские ссуды. Их предельных  срок был установлен огромный  – в 66

      лет. До конца XIX в., за 1886-1900гг. банк, приняв в залог свыше  28

      млн. дес. земли, т.е. чуть  ли не половину всего дворянского

      землевладения, выдал под них  ссуд на сумму в 978,6 млн. руб.  Учетный

      процент по ссудам, первоначально  установленный в 5% в 1889г., по

      распоряжению Александра III, был  снижен до 4,5%, а в 1894 и 1897гг.

      указами Николая II, заявившего, что  в отношении дворянства он,

      безусловно, будет следовать курсу  отца, понижен до 4% и 3,5%. Эти

      ставки значительно ниже рыночных.

         Были сделаны уступки землевладельцам  в вопросах ж/д тарифов. В  1889

      и 1893 гг. в угоду наиболее бескомпромиссно   настроенным помещикам

      Центра были введены дифференциальные  тарифные ставки, удешевлявшие

      вывоз хлеба  из внутренних  губерний и ограждавшие здешних

      землевладельцев от непосильной  для них конкуренций сибирских  и

      южностепных хлебов. Тарифы были  понижены почти на 5 млн. руб.

         В пореформенный период, наряду  с традиционными занятиями, с/х  и

      государственной службой, обширной  сферой дворянских интересов