Фромм

испорченности,  жестокости, в то  время  как  свой  народ  олицетворяет  все

хорошее  и   благородное.  Каждое  действие  врагов  оценивается  по  одному

критерию,  каждое  собственное действие - по другому. Даже хорошие  поступки

неприятеля  считаются  знаками  особых  дьявольских  уловок,  имеющих  целью

обмануть  нас  и весь мир, в то время  как наши  плохие поступки  признаются

необходимыми и  оправдываются нашими благородными целями, которым они служат,

В  самом  деле,  если  проследить отношения  между  народами,  как  и  между

индивидами, можно  придти к  заключению, что объективность  это исключение,  а

большая или меньшая  степень нарциссистского искажения  это правило.

     Способность   думать  объективно  это  разум.  Эмоциональная  установка,

основанная  на  разуме,   это   смирение.  Быть  объективным,   пользоваться

собственным разумом  возможно только  при достижении  установки  на смирение,

при избавлении от мечтаний о всезнании и  всемогуществе, которые свойственны

детству.

     В  отношении данного рассмотрения  практики искусства любви это  означает:

любовь,  будучи  зависима от относительного отсутствия нарциссизма,  требует

развития  смирения, объективности и разума.  Вся  жизнь должна быть посвящена

этой цели. Смирение и  объективность нераздельны,  как и  любовь. Я  не могу

быть по-настоящему  объективным к своей семье, если не могу быть объективным

к чужим людям, и наоборот.  Если я хочу научиться  искусству любви, я должен

стремиться к  объективности в любой ситуации и стать восприимчив к ситуациям,

где  я не объективен. Я  должен стараться видеть разницу  между моим  образом

человека  и  его поведения,  воспринимаемыми  мной нарциссистски искаженно, и

реальным   человеком,   существующим  безотносительно  к   моим   интересам,

потребностям и  страхам. Достижение объективности  и  разума это половина пути

к  достижению искусства  любви, и они должны быть достигнуты  в отношении ко

всем людям,  с которыми приходится  вступать  в  контакт.  Если кто-то хочет

сохранить объективность к любимому человеку  и  думает при этом, что без нее

можно  обойтись в отношениях во  всем остальном  мире, он вскорости убедится,

что проигрывает  как в первом, так и во втором случае.

     Способность  любви  зависит от способности  освободиться от  нарциссизма,

от привязанности  к матери и клану;  она  зависит  от нашей способности расти,

развивать созидательную  ориентацию в наших отношениях к  миру и к самим себе.

Этот процесс  освобождения, рождения,  пробуждения  требует одного  качества,

являющегося необходимым условием:  веры. Практика  искусства  любви  требует

практики веры.

     Что   такое  вера? Обязательно ли  это  вера  в бога  или  в  религиозные

учения? Должна ли вера обязательно противостоять  или расходиться с разумом  и

рациональным мышлением? Чтобы хоть немного приблизиться к пониманию проблемы

веры, нужно провести  различение между рациональной  и иррациональной верой.

Под   иррациональной  верой  я   понимаю  веру  (в   человека   или   идею),

основывающуюся  на подчинении  иррациональному авторитету. Рациональная вера,

напротив, это убежденность, которая  имеет своим источником наш  собственный

опыт мысли  и чувства. Рациональная  вера  это прежде всего  не верование  во

что-то, а определенность и стойкость,  которые свойственны  нашим убеждениям.

Вера это  черта  характера, пронизывающая всю личность,  а не какая-то особая

вера во что-то.

     Рациональная  вера   коренится  в   созидательной   интеллектуальной  и

эмоциональной деятельности. В рациональном мышлении, где как  считается, вере

нет места, рациональная вера является важным  компонентом. Например,  ученый

приходит  к  новому открытию.  Разве он ставит эксперимент  за экспериментом,

собирает  факт за  фактом,  не имея идеального образа  того, что  он ожидает

найти? Редко по-настоящему важное  открытие в какой бы  то  ни было области

делалось  именно  таким способом. Люди не могут  придти к  важным  выводам и

тогда, когда идут на поводу у своих фантазий. Процесс  творческого мышления в

любой  области  человеческих усилий часто начинается с того,  что может  быть

названо  "рациональным  образом",  который   представляет  собой   результат

серьезного предыдущего  исследования, рефлективного мышления  и  наблюдения.

Когда ученому  удалось  собрать достаточное  количество данных  или выработать

какую-то математическую формулу, делающую его первоначальный образ в высокой

степени вероятным, можно сказать,  что он создал экспериментальную гипотезу.

Тщательный анализ гипоте-зы с целью  изучения ее импликаций, и сбор  данных,

ее подтверждающих, ведут  к более адекватной гипотезе, и, наконец, возможно,

ее включению  в широкоохватную теорию.

     История  науки  полна примеров веры  в разум  и истину. Коперник, Кеплер,

Галилей  и Ньютон - все  они были вдохновлены нерушимой  верой в разум. Из-за

нее Бруно сгорел на  костре, а Спиноза подвергся отлучению.  Вера необходима

на каждом шагу от замысла, рационального образа до формирования теории: вера

в образ как  рационально обоснованную цель,  вера в гипотезу, как вероятное  и

правдоподобное  предпоожение, и вера в окончательную теорию,  пока наконец не

будет достигнуто  общее согласие в ее действенности. Эта вера имеет источник

в опыте  человека,  в  уверенности в силе  собственной  мысли, наблюдения  и

суждения.  В  то  же время как  иррациональная вера это принятие чего-то как

истинного только потому,  что  так говорят авторитет  или большинство людей,

рациональная вера имеет  источник  в независимом  убеждении,  основанном  на

продуктивном наблюдении и мышлении человека, вопреки мнению большинства.

     Мышление  и суждение не составляют единственной области опыта, в которой

проявляется рациональная вера. В сфере  человеческих отношений  вера является

непременной чертой всякой серьезной дружбы или любви. "Иметь веру" в другого

человека  это   значит  быть  уверенным  в надежности  и неизменности  его

фундаментных  установок, самой сути его личности, его любви. Под этим я имею

в виду не то,  что  человек  не может  менять  своих  мнений,  а то,  что его

основные  мотивации  остаются одними и теми же; например, что его уважение  к

жизни  и человеческому  достоинству составляет часть  его  самого  и  не может

измениться.

     В   этом  же  смысле мы  верим   в самих себя.  Мы  отдаем  себе отчет  в

существовании   собственного   "я",    неизменной   сути   нашей   личности,

сохраняющейся   на   протяжении   всей   нашей   жизни   вопреки   различным

обстоятельствам,  и  независимо  от   определенных  изменений  в  мнениях  и

чувствах. Эта  суть,  составляющая реальность  того, что обозначается словом

"я", и составляет  основу нашего убеждения в нашей аутентичности. Если мы не

имеем веры в постоянство  нашего  "я", наше чувство аутентичности  оказывается

под  угрозой  и  мы  становимся  зависимы  от других  людей,  чье  одобрение

становится основой  нашего чувства  аутентичности.  Только  человек, который

имеет веру в себя, способен  верить в других,  потому что он  уверен, что  в

будущем будет  таким  же, каким он является и  сегодня,  а  следовательно,  он

будет чувствовать  и действовать  так,  как и  теперь. Вера в себя это условие

нашей  способности  обещать, и  поскольку, как говорил  Ницше, человека можно

определить  по его способности обещать,  то вера  является одним  из условий

человеческого существования.  Что касается  любви, то здесь  имеет  значение

вера  в  собственную  любовь,  ее  способность  возбуждать  любовь  в  другом

чело-веке, и в  ее постоянство.

     Другое  значение веры в человека эта   вера в возможности  других  людей.

Наиболее простая  форма, в  которой она  существует, это  вера матери  в свое

новорожденное  дитя: что оно будет жить, расти,  ходить  и  говорить. Однако

развитие ребенка  в этих отношениях происходит  с  такой последовательностью,

что  ожидания  такого  рода,  кажется,  не  требует  веры.  Другое  дело  те

возможности, которые  могут  не получить  развития,  это  способность ребенка

любить, быть счастливым,  разумным, и также более специфические  возможности,

как художественные дарова-ния. Это семена, которые прорастают и проявляются,

если  есть  надлежащие  условия  для  их развития, но  они  могут  оказаться

загублены, если надлежащих условий не будет.

     Одно  из самых важных среди этих  условий это то, чтобы человек,  играющий

значительную роль в жизни  ребенка, верил  в  его  возможности. Наличие такой

веры  кладет   различие   между  воспитанием  и   манипуляцией.   Воспитание

тождественно  помощи  ребенку  в  реализации  его  возможностей. Манипуляция

противоположна  воспитанию,  она основана  на  отсутствие  веры  в  развитие

возможностей и  на убеждении, что ребенок будет  хорошим, только если взрослые

вложат  в  него  то,  что  желательно,  и  подавят  то,  что представляется

нежелательным.  Нет необходимости  верить в  робота,  потому  что в нем  нет

жизни.

     Вера  в других  достигает своей кульминации   в вере  в  человечество.  В

западном   мире   эта   вера  была  выражена   в   религиозных   терминах  в

иудео-христианской религии, а  в светском языке  она  находит свое сильнейшее

выражение  в  гуманистических  политических  и  социальных  идеях  последних

полутораста  лет. Как  и  вера  в  ребенка, эта  вера основана  на идее,  что

возможности  человека   позволят  ему  при  надлежащих   условиях  построить

социальный  порядок,  управляемый  принципами  равенства,  справедливости  и

любви. Поскольку  до сих пор человеку  не удалось  построить такой порядок, то

убеждение, что  он сможет это сделать, все  еще требует веры. Но как и всякая

рациональная  вера,  эта   вера  также  является  не  благим  пожеланием,  а

основывается на свидетельствах прошлых  достижений  человеческого  рода и на

внутреннем опыте  каждого индивида, на его собственном  опыте разума и любви.