Получение свидетельских показаний

Вместе с тем не подлежат обжалованию в порядке статьи 125 УПК РФ решения и действия (бездействие) должностных лиц, полномочия которых не связаны с осуществлением уголовного преследования в досудебном производстве по уголовному делу, например: прокурора, поддерживающего государственное обвинение в суде, начальника следственного изолятора.

Не подлежат рассмотрению судом жалобы на решения и действия (бездействие) должностных лиц органов прокуратуры, связанные с рассмотрением надзорных жалоб на вступившие в законную силу судебные решения»16.

Конституционный Суд РФ указывает на то, что «право судебного обжалования указанных решений и действий не зависит от процессуального положения по делу. Статья 125 УПК РФ как сама по себе, так и в ее взаимосвязи со ст.ст. 19, 123 УПК РФ прямо закрепляет право участников уголовного судопроизводства и иных лиц обжаловать в судебном порядке такие действия и решения, которые способны причинить ущерб их конституционных правам и свободам либо затруднить доступ к правосудию»17.

Помимо рассмотренных выше прав свидетель обладает также и правом на обеспечение его безопасности. Это право напрямую вытекает из конституционных прав на жизнь, на охрану достоинства личности, на свободу и личную неприкосновенность, неприкосновенность жилища, права частной собственности. Средствами обеспечения данного права служат меры процессуальной защиты, предусмотренные УПК РФ, и меры государственной защиты, содержащиеся в Законе о защите участников уголовного судопроизводства18. Эти меры являются неотъемлемой частью процессуального положения свидетеля и реализуются в рамках деятельности государства по обеспечению безопасности участников уголовного судопроизводства.

Под мерами уголовно-процессуальной защиты граждан, привлекаемых к свидетельствованию понимаются предусмотренные ч. 3 ст. 11 УПК РФ меры, к числу которых относятся:

1. сохранение в тайне данных о личности свидетеля в протоколе следственного действия, в котором он участвует;
2. контроль и запись телефонных и иных переговоров свидетеля;
3. предъявление свидетелю лица для опознания в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознаваемым опознающего;
4. проведение закрытого судебного разбирательства;

5) допрос свидетеля  в условиях, исключающих визуальное  наблюдение свидетеля другими  участниками судебного разбирательства.

В УПК РФ перечисленные меры именуются мерами безопасности, однако в настоящем исследовании видится необходимость использования термина «меры процессуальной защиты», поскольку это необходимо, чтобы отграничить их от мер государственной защиты, которые также именуются мерами безопасности в ст. 6 Закона о защите участников уголовного судопроизводства.

В ходе опроса лиц 90% указали, что если возникнут опасность или угроза сообщат в соответствующие органы, только остальные 10% считают, нет необходимости.

Таким образом, граждане, привлекаемые к свидетельствованию в уголовном процессе, большинстве нуждаются защите.

Перечень мер процессуальной защиты, предусмотренных УПК РФ, является закрытым. Целесообразность их применения на практике состоит в том, что они являются наиболее доступными средствами защиты свидетеля, применяются в рамках предусмотренных УПК РФ процессуальных действий, либо сами являются процессуальными действиями (как контроль и запись телефонных и иных переговоров свидетеля), и не требуют реализации довольно сложного правового механизма применения мер безопасности, предусмотренного Законом о защите участников уголовного судопроизводства.

Наибольший интерес в научном и практическом плане представляют такие меры процессуальной защиты как сохранение в тайне данных о личности свидетеля в протоколах следственных действий и его допрос в условиях, исключающих визуальное наблюдение другими участниками судебного разбирательства (далее — засекречивание данных о личности свидетеля).

Уместно упомянуть, что Конституционный Суд РФ признал, что нормы УПК РФ, предусматривающие указанные меры, не содержат каких-либо изъятий из установленных уголовно-процессуальным законодательством общих правил собирания, проверки и оценки доказательств. Предусмотренные этими нормами особенности получения доказательств не лишают суд и стороны возможности проведения проверки получаемого таким способом доказательства, в частности путем постановки перед свидетелем вопросов, заявления ходатайств о проведении процессуальных действий, предоставления доказательств, опровергающих или ставящих под сомнение достоверность этого доказательства1. Таким образом, Конституционный Суд РФ фактически признал, что засекречивание данных о личности свидетеля не противоречит основополагающим принципам Конституции РФ в сфере уголовного судопроизводства. Позицию Конституционного Суда РФ, изложенную в приведенном определении, следует признать обоснованной.

Вместе с тем, необходимо уточнить, какие условия должны быть соблюдены для того, чтобы при засекречивании данных о личности свидетеля не были нарушены основные принципы уголовного судопроизводства, в том числе принципы состязательности сторон, обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту, свободы оценки доказательств, положения ч.3 ст. 17 Конституции РФ (осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц), а также было обеспечено право обвиняемого непосредственно допрашивать показывающих против него свидетелей или право на то, чтобы эти свидетели были допрошены (п. d ч.3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и п. е ч. 3 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах).

Применение рассматриваемых мер порождает проблему «анонимных свидетелей», суть которой состоит в следующем. Не имея данных о личности «анонимного свидетеля» (свидетеля, выступающего в процессе под псевдонимом), сторона защиты не может представить в опровержение его показаний доводы о возможной заинтересованности свидетеля в исходе дела, о его неспособности правильно воспринимать события окружающей действительности. Другими словами, данные о личности свидетеля имеют принципиальное значение для оценки его показаний. Если эти данные недоступны, то увеличивается вероятность неправильной оценки достоверности показаний свидетеля, что может повлечь судебную ошибку.

В настоящий момент проблема «анонимных свидетелей» имеет два аспекта, вызывающих интерес уголовно-процессуальной науки, а именно:

а) каковы условия засекречивания и рассекречивания данных о личности «анонимного свидетеля»;

б) можно ли оглашать протоколы допросов «анонимных свидетелей» без их непосредственного допроса в судебном заседании.

Основанием для сохранения в тайне данных о личности свидетеля является общее основание для применения мер процессуальной защиты, установленное ч. 3 ст. 11 УПК РФ, а именно наличие достаточных данных о том, что свидетелю, его близким родственникам или близким лицам угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением их имущества либо иными противоправными опасными деяниями. Следует признать, что законодатель правильно предусмотрел открытый перечень противоправных действий, наличие данных о которых может служить основанием для применения мер процессуальной защиты, и не поставил каких-либо формальных условий, отсутствие которых препятствовало бы их применению, что могло бы повлечь нарушение права свидетеля на обеспечение его безопасности.

Исходя из положений ч. 9 ст. 166 УПК РФ, засекречивание данных о личности свидетеля в стадии предварительного расследования по делу оформляется с согласия руководителя следственного органа постановлением следователя, в котором излагаются причины принятия такого решения, указывается псевдоним участника следственного действия и приводится образец его подписи. Положения закона о порядке сохранения в тайне данных о личности свидетеля представляются правильными, важно что закон требует указать основания принятия такого решения.

В ходе судебного разбирательства «анонимный свидетель» согласно ч. 5 ст. 278 УПК РФ допрашивается в условиях, исключающих его визуальное наблюдение другими участниками судебного разбирательства, о чем суд выносит постановление или определение. По проблеме участия «анонимных свидетелей» есть недавняя практика Кызылского районного суда. По делу X. и Р.1, обвинявшимся в совершении двух убийств и причинении вреда здоровью средней тяжести, данные о личности свидетеля Ш. были засекречены постановлением следователя на предварительном следствии, этому свидетелю был присвоен псевдоним Р. В протоколе допроса данного свидетеля приведен его псевдоним и указано, что данные о его личности сохранены в тайне.

В судебном заседании государственный обвинитель заявил ходатайство об оглашении показаний указанного свидетеля в связи с тем, что свидетель скрывается, о чем имелся соответствующий рапорт. Защитник М. сделал следующее заявление: «Уважаемый суд и присяжные заседатели! Государственный обвинитель говорит, что якобы этот засекреченный свидетель боится, ему угрожали и сейчас ее не могут доставить, так как она скрывается. Я полагаю, что личность этого свидетеля была засекречена незаконно, всем известно, что это Ш.».

Представляется необходимым за подобные высказывания, а также за любые другие формы разглашения сведений о мерах безопасности преследовать в установленном законом порядке виновных лиц по ст. 311 УК РФ. В ином случае эффективность данных мер резко снижается. При этом ответственность по данной статье уголовного закона должны нести не только те лица, которым сведения о мерах безопасности стали известны в связи со служебной деятельностью, но все иные лица, в связи, с чем следует внести соответствующие изменения в ст. 311 УК РФ.

Важно также отметить, что серьезную опасность для безопасности «анонимного свидетеля» могут представлять иные свидетели, которые допрашиваются судом в ходе рассмотрения уголовного дела, и которые, сами того не желая, могут в своих показаниях раскрыть в открытом судебном заседании подлинные данные о личности свидетеля. Так, по уголовному делу о незаконном сбыте наркотических средств, рассматривавшемуся в одном из районных судов Республики Тыва, была вызвана на допрос свидетель П., которой в ходе предварительного следствия был присвоен псевдоним «Иванова», и данные, о личности которой были засекречены по постановлению следователя с согласия прокурора. Непосредственно после допроса свидетеля «Ивановой» в условиях, исключающих ее визуальное наблюдение, была допрошена свидетель С., которая в своих показаниях называет «Иванову» ее настоящими именем и фамилией1. Очевидно, в такой ситуации эффективность принятой меры защиты свидетеля сводится к нулю. Можно предложить два пути, позволяющих избежать подобной ситуации. Следует либо вообще исключить из списка лиц, подлежащих вызову в суд, свидетелей, которые в своих показаниях могут раскрыть данные о личности «анонимного свидетеля» (если это не свидетели со стороны защиты), либо принять меры к тому, чтобы такие свидетели были осведомлены о том, что данные о личности «анонимного свидетеля» были засекречены, и что такое лицо не следует именовать по имени и фамилии.

Нельзя не сказать о том, что засекречивание данных о личности свидетеля еще не означает, что в ходе судебного разбирательства по делу стороны окончательно лишены возможности ознакомится с ними.

В соответствии с ч. 6 ст. 278 УПК РФ в случае заявления сторонами обоснованного ходатайства о раскрытии подлинных сведений о лице, дающем показания, в связи с необходимостью осуществления защиты подсудимого либо установления каких-либо существенных для рассмотрения уголовного дела обстоятельств суд вправе предоставить сторонам возможность ознакомления с указанными сведениями. Однако в настоящее время законодательство не дает четкого ответа на вопрос о порядке рассмотрения судом такого ходатайства, в связи с чем в УПК РФ должны быть внесены дополнения, которые регламентировали бы порядок рассмотрения судом ходатайства сторон о раскрытии подлинных данных о личности свидетеля.

Решение суда о раскрытии этих данных должно приниматься только на стадии судебного разбирательства. Оно должно быть оформлено в виде постановления (определения), в котором должна быть мотивирована необходимость принятия данного решения. Данное решение суда должно отвечать установленным ч. 4 ст. 7 УПК РФ критериям законности и обоснованности.

Представляется, что постановление (определение) суда о раскрытии

данных о личности свидетеля, либо об отказе в таковом будет являться обоснованным при соблюдении баланса между правом обвиняемого на защиту и правом свидетеля на обеспечение его безопасности.

Каким же образом не нарушить этот баланс? К сожалению, наука уголовно-процессуального права пока что не разработала четких критериев, по которым можно судить о законности действий, связанных с засекречиванием данных о личности свидетеля.

В поисках ответа на поставленные вопросы целесообразно обратиться к практике Европейского суда по правам человека, который в целом отрицательно относится к «анонимным свидетелям», но в исключительных случаях допускает возможность использования их показаний в качестве судебных доказательств.

По делу Ван Мехелен и др. против Нидерландов от 23 апреля 1997 г. свидетели (офицеры полиции), дававшие показания под номерами, утверждали, что если их имена будут раскрыты, то они больше не смогут выполнять свои обязанности надлежащим образом. В то же время постановленный по делу приговор в решающей степени был основан на показаниях этих свидетелей. Европейский Суд по правам человека признал, что ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основанных свобод требует, чтобы трудности стороны защиты, связанные с опровержением показаний «анонимных свидетелей» в достаточной мере уравновешивались судебной процедурой. При этом обвинительный приговор не должен основываться единственно или в решающей степени на их показаниях. «Принимая во внимание то значение, которое имеет в демократическом обществе право на справедливое отправление правосудия, любые меры, ограничивающие права защиты, должны диктоваться строгой необходимостью. Если менее ограничительная мера будет достаточна, то именно она должна применяться»1.