Перспективы развития уголовно - правовых норм об ответственности за мошенничество

      Для оптимизации противодействия этим преступным посягательствам мы предлагаем следующую редакцию диспозиции ст. 173 Уголовного кодекса Российской Федерации:

      «Лжепредпринимательство, то есть создание коммерческой организации без намерения осуществлять предпринимательскую или банковскую деятельность, имеющее целью получение кредитов, освобождение от налогов либо облегчение, прикрытие или сокрытие других преступлений».

      На  наш взгляд, преимущество данного варианта заключается не только в том, что он избавляет от необходимости каждый раз доказывать наличие крупного ущерба гражданам, организациям или государству, но и в возможности квалификации лжепредпринимательства вне зависимости от наличия факта совершения другого преступления. Представляется, что лжепредпринимательство должно наказываться как таковое, а все, что совершается одновременно с ним, необходимо самостоятельно оценивать в зависимости от объекта посягательства. Таким образом, «лжепредпринимательство есть нечто большее, чем разновидность мошеннического приема».

      Подтверждением тому, что лжепредпринимательство является не просто способом совершения мошенничества, служит не только то обстоятельство, что в отличие от мошенничества оно представлено гораздо более широким спектром целей (прежде всего, получение кредитов, освобождение от налогов, извлечение иной имущественной выгоды или прикрытие запрещенной деятельности), достижение которых, соответственно, влечет и более широкий спектр различных по своему характеру общественно опасных последствий, но и то, что санкция ст. 173 Уголовного кодекса Российской Федерации   строже санкции ч. 1 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации.

      Следует отметить, что в настоящее время  появились новые, неизвестные ранее, способы мошенничества. Так, В современных условиях криминализации экономических отношений довольно широкое распространение приобрел сравнительно новый вид преступной деятельности - рейдерство (от англ. raid - налет, набег; raiders - лица, совершающие налеты, набеги), который представляет реальную угрозу экономической безопасности Российской Федерации. Это крайне опасная для общества и государства преступная деятельность, которая препятствует нормальному экономическому развитию российского общества, повышению эффективности национальной экономики, компрометирует экономическую политику государства, снижает доверие общества к государственным органам и подрывает авторитет России на международной арене (например, с точки зрения иностранных инвестиций и т.п.). В настоящее время ущерб от рейдерства для экономики Российской Федерации по различным экспертным оценкам достигает от 20 до 50 млрд. долл. ежегодно. Современное российское рейдерство - это фактически самостоятельный вид высокодоходной криминальной деятельности, которая нередко носит организованный характер (планирование преступной деятельности, разделение ролей, получение доходов, наличие источников финансирования и т.п.) и сопряжена с коррупционными злоупотреблениями в правоохранительной, судебной, чиновничьей и предпринимательской среде. Поэтому в настоящее время разработка мер по противодействию рейдерству, прежде всего в целях устранения причин, порождающих это явление, и реализация таких мер в контексте обеспечения экономической безопасности Российской Федерации имеет первостепенное значение.

      Мы  согласны с высказанным в научной  литературе мнением о том, что в настоящее время существуют две "слабые" стороны уголовно-правового регулирования противодействия рейдерству: 1) УК РФ не охватывает весь спектр деяний, посредством которых совершаются рейдерские захваты; 2) нормы уголовного закона недостаточно адаптированы к специфике данной категории преступлений. Проблема в том, что в настоящее время на практике рейдерские захваты объектов чужой собственности, предприятий и их имущества нередко квалифицируются по ст. 330 ("Самоуправство"), 159 ("Мошенничество"), 210 ("Организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней)"), 163 ("Вымогательство"), 183 ("Незаконные получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну"), 179 ("Принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения") Уголовного кодекса Российской Федерации.

      Анализ  судебно-следственной практики показывает, что для квалификации действий рейдеров в основном следствие и суды используют ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, которая предусматривает уголовную ответственность за мошенничество, т.е. за хищение чужого имущества или завладение правом на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием и наказание - лишение свободы на срок до 10 лет⁷⁷.

      Для дополнительной квалификации используется ст. 327 Уголовного кодекса Российской Федерации "Подделка документов", а если имел место самовольный захват имущественного комплекса - ст. 330 Уголовного кодекса Российской Федерации "Самоуправство". В том случае, если имущественный комплекс, пакет акций или доля в уставном капитале перепродавались через фиктивные подставные юридические лица, преступникам вменяется ст. 174.1 Уголовного кодекса Российской Федерации "Легализация", которая до недавнего времени предусматривала наказание до 15 лет лишения свободы

      Так, были осуждены за мошенничество и  приговорены соответственно к семи и восьми годам лишения свободы  двое лиц, совершивших незаконные рейдерские захваты Чебоксарского электроаппаратного завода и Ишлейского завода высоковольтной аппаратуры⁷⁸.

      На  наш взгляд, такой подход не квалифицирует  точно рейдерские действия и не может  эффективно противодействовать криминальной рейдерской деятельности. В частности, рейдерство существенно отличается от мошенничества по объекту преступления. В случае мошенничества непосредственным объектом являются общественные отношения собственности независимо от ее форм, связанные с порядком распределения материальных благ, установленным в государстве, по поводу имущества и права на имущество, а в случае рейдерства - общественные отношения, связанные с экономической деятельностью и безопасностью предприятий, чужой собственностью в виде ее имущественных комплексов (родовой объект - экономическая безопасность государства).

      Все вышесказанное, на наш взгляд, свидетельствует о наличии проблем, в том числе уголовно-правового свойства, в противодействии правоохранительных органов преступлениям, связанным с имущественными обманами, что, в свою очередь, подтверждает актуальность проводимых научных изысканий в данной сфере.

      Резюмируя изложенное, еще раз отметим, что мошенничество по своей объективной стороне весьма схоже со многими преступлениями. В настоящей работе были рассмотрены критерии отграничения мошенничества от других форм хищения, а также от таких преступлений как лжепредпринимательство, незаконное получение кредита, причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием

      В связи с изложенным также остро  стоить проблем разграничения мошенничества  и гражданских правонарушений. В России уже давно распространено хищение денежных средств путем получения различных кредитов с использованием подложной учредительской или бухгалтерской документации, гарантийных писем, залоговых и страховых документов. В силу положений гражданского законодательства кредиторская задолженность обусловливается наличием обязательств одного лица (должника) совершить в пользу другого (кредитора) определенные действия (передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги и т.п.)

      Однако  необходимо помнить, что обман, в любой форме использованный для получения банковского кредита, может квалифицироваться как мошенничество только в том случае, если по делу будет установлено, что обманное завладение денежными средствами совершено с целью обращения их в собственность виновного или других лиц, т.е. когда налицо все признаки хищения.

      Критерий  малозначительности, используемый для  разведения преступления и гражданского правонарушения, прямо и опосредованно  связан с умыслом виновного. Это  означает, что даже умысел, направленный на наступление вреда, например, страхового случая, может не признаваться элементом преступления, и не влечь уголовное преследование за мошенничество, а влечь применение к виновному мер гражданско-правового характера (отказ в страховой выплате, привлечение к гражданско-правовой ответственности из неосновательного обогащения и т.п.).

      Проведенный анализ положений уголовного законодательства в части квалификации мошенничества  позволяет выделить ряд проблемных, на наш взгляд, вопросов, свидетельствующих о необходимости совершенствования уголовного законодательства в области мошенничества.

      В главе 28 Уголовного кодекса Российской Федерации  «Преступления в сфере компьютерной информации» (ст. 272–274) не содержится положений, касающихся ответственности за компьютерное мошенничество. Ни в одном из составов преступлений, предусмотренных указанными статьями, корыстной цели (мотиву) не придано самостоятельного уголовно-правового значения, хотя и известно, что, например, неправомерный доступ к компьютерной информации чаще совершается с корыстной целью, и именно

      Как показывает судебно-следственная практика, часто возникает проблема отграничения обмана при мошенничестве и лжепредпринимательстве. По своей сути лжепредпринимательство является не формой легализации, а формой прикрытия мошеннических актов, как, впрочем, и любой другой вид запрещенной деятельности. Для оптимизации противодействия этим преступным посягательствам мы предлагаем следующую редакцию диспозиции ст. 173 Уголовного кодекса Российской Федерации: «Лжепредпринимательство, то есть создание коммерческой организации без намерения осуществлять предпринимательскую или банковскую деятельность, имеющее целью получение кредитов, освобождение от налогов либо облегчение, прикрытие или сокрытие других преступлений». На наш взгляд, преимущество данного варианта заключается не только в том, что он избавляет от необходимости каждый раз доказывать наличие крупного ущерба гражданам, организациям или государству, но и в возможности квалификации лжепредпринимательства вне зависимости от наличия факта совершения другого преступления.

      В современных условиях криминализации экономических отношений довольно широкое распространение приобрел сравнительно новый вид преступной деятельности – рейдерство. Анализ судебно-следственной практики показывает, что для квалификации действий рейдеров в основном следствие и суды используют ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, которая предусматривает уголовную ответственность за мошенничество

      На  наш взгляд, такой подход не квалифицирует  точно рейдерские действия и не может  эффективно противодействовать криминальной рейдерской деятельности. В частности, рейдерство существенно отличается от мошенничества по объекту преступления.

      Все вышесказанное, на наш взгляд, свидетельствует  о наличии проблем, в том числе  уголовно-правового свойства, в противодействии  правоохранительных органов преступлениям, связанным с имущественными обманами, что, в свою очередь, подтверждает актуальность проводимых научных изысканий в данной сфере. 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

      В результате проведенного исследования следует сделать следующие выводы.

      Мошенничество как вид преступного деяния российским законодателем впервые упоминается  в Судебнике 1550 г. Однако законодательное  толкование мошенничества появляется только в 1781 г. Причем основной признак мошенничества (обмана) с того времени практически не изменился - новое развитие получали лишь содержание квалифицирующих признаков. Законодатель завершающего имперского периода собственно в мошенничество включает лишь хищение движимого имущества.

      В советский период финансовую составляющую мошенничества законодатель специально не выделял. Впервые термин "мошенничество" в послереволюционном законодательстве России появился в Декрете СНК "Об ограничении прав по судебным приговорам", однако легальное определение мошенничества также носило достаточно узкий характер и только с принятием первого Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. в ст. 187 появилось его законодательное определение.

      Недостатком Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. является то, что в нем отсутствовали  квалифицирующие признаки. Вместе с  тем данный нормативный акт впервые  провел характерные различия между посягательствами на личную и государственную собственность

      В Уголовном кодексе РСФСР 1960 г. состав этого преступления получает трактовку, которая в основном перешла и в Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 г.

      Объект  мошенничества – это общественные отношения собственности независимо от ее форм, связанные с порядком распределения материальных благ, установленным в государстве, по поводу не только имущества, но еще и права на имущество.

      Объективная сторона мошенничества характеризуется  деянием, которое состоит в обращении  лицом чужого имущества в свою пользу или в пользу других лиц. Указанное  обращение осуществляется не в результате изъятия имущества против или помимо воли собственника (владельца), а в результате как бы добровольной передачи его виновному. В ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации говорится о совершении мошенничества "путем обмана или злоупотребления доверием". Разделительный союз "или" свидетельствует о том, что злоупотребление доверием выделяется законодателем в качестве самостоятельного способа совершения мошенничества, отличающегося от обмана.