Перспективы развития уголовно - правовых норм об ответственности за мошенничество

      Так, например, Б. был приглашен знакомой Е. к ней домой. Е. угостила его  вином, а затем по просьбе Б. разрешила  ему остаться ночевать. Воспользовавшись доверием хозяйки квартиры, Б. ночью взял у Е. скатерть, женские туфли, фарфоровый чайник, четыре фарфоровых чашки и другие вещи и с похищенным ушел. Действия Б. суд расценил как кражу, а не как мошенничество, поскольку доверие потерпевшей было использовано для тайного хищения перечисленных предметов⁶⁰.

      Сравнивая мошенничество и состав, предусмотренный ст. 160 Уголовного кодекса Российской Федерации (присвоение или растрата), мы видим, что в ст. 160 Уголовного кодекса Российской Федерации объединены две самостоятельные формы хищения: присвоение и растрата. По смыслу закона присвоение и растрата – это хищение чужого имущества, вверенного виновному. Присвоение и растрата, так же как и мошенничество, могут быть совершены в отношении любого имущества: государственного, общественного, принадлежащего частным лицам, коммерческим и иным организациям.

      Присвоение и растрата, в отличие от мошенничества, характеризуются тем, что для изъятия имущества виновный использует имеющиеся у него правомочия в отношении этого имущества. Также отличаются от других форм хищения, в т. ч. и от мошенничества тем, что субъект этих форм (присвоения и растраты) обладает специальным признаком – фактической возможностью распоряжаться чужим имуществом, поскольку оно ему вверено для осуществления правомочий по распоряжению, управлению, хранению, ремонту, перевозки, временному пользованию и т. п.

      В случаях мошенничества и присвоения вверенного имущества используются обман либо злоупотребление доверием для незаконного завладения имуществом. Если при мошенничестве обман направлен на изъятие имущества, то при присвоении либо растрате оно уже находится в фактическом обладании посягателя как уполномоченного собственником лица. Таким образом, расхититель, используя доверительное отношение к нему со стороны собственника, добровольно передавшего ему свое имущество, обращает имущество в свою пользу (присвоение) либо пользу других лиц (растрата).

      Так, Б., скрывшая свои настоящие данные, а также адрес проживания, обвинялась в том, что, работая продавцом  в торговом павильоне, принадлежащем частному предпринимателю А., и осознавая, что она является материально ответственным лицом, похитила путем присвоения вверенные ей денежные средства в размере 7445 руб., вырученные ею от реализации товарно-материальных ценностей, и самовольно ушла из павильона, где она работала. Присвоенной суммой Б. распорядилась по своему усмотрению, причинив потерпевшему А. значительный материальный ущерб. Органами предварительного следствия Б. было предъявлено обвинение по ч. 2 ст. 160 Уголовного кодекса Российской Федерации за присвоение вверенного имущества, а судом осуждена за мошенничество по ч. 2 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации. Определением Верховного Суда Российской Федерации приговор был отменен и дело направлено на новое рассмотрение⁶¹.

      Особенностью мошенничества, сближающей это преступление с вымогательством, является в большинстве случае то, что здесь виновный достигает преступного результата через посредство деятельности самого потерпевшего. Дело обстоит сложнее в тех случаях, когда обман используется для того, чтобы угрозой насилия над личностью потерпевшего, оглашением о нем позорящих сведений или истреблением его имущества заставить его передать свое имущество виновному. Иными словами, речь идет здесь об отграничении мошенничества от форм вымогательства, когда виновный для достижения своей цели использует обман, и от случаев разбоя, в которых виновный наряду с этим завладевает имуществом потерпевшего в результате передачи ему имущества самим потерпевшим.

      Например, виновный грозит потерпевшему тем, что предаст гласности некий компрометирующий потерпевшего документ, который якобы находится в распоряжении виновного. Здесь потерпевший, как и при мошенничестве, сам передает свое имущество виновному; более того, он исходит при этом из соображений о своеобразной «выгодности» для него такой передачи (потерпевший считает, что для него выгоднее расстаться с имуществом, чем подвергать себя риску потери хорошей репутации). В то же время он сознает, что передает имущество недобровольно, т. к. его волеизъявление определено угрозой. Налицо характерные черты вымогательства, а если фальшивая угроза имеет место в ходе нападения, например, угроза деревянным «револьвером», предпринятая с целью непосредственного завладения имуществом, это нападение образует состав разбоя.

      Вопрос  решается иначе, когда речь идет о требовании передать имущество в вознаграждение за то, что лицо, требующее имущество, обязуется воспрепятствовать оглашению третьим лицом компрометирующего документа, якобы находящегося в распоряжении этого третьего лица. В этом случае виновный выступает здесь в роли «благодателя» потерпевшего, который полагает, что он передает свое имущество виновному добровольно, т. к. делает это не под влиянием угрозы. В этом примере в действиях виновного имеется состав мошенничества⁶².

      Мошенничество, прежде всего, схоже с лжепредпринимательством, предусмотренным ст. 173 Уголовного кодекса Российской Федерации. Отграничение мошенничества от лжепредпринимательства связано главным образом с установлением тех форм лжепредпринимательства, которые тесно соприкасаются с мошенничеством. Эти формы имеют целью, во-первых, получение кредитов, которые всегда представляют собой имущество, и, во-вторых, извлечение иной имущественной выгоды. Причем в обоих случаях для оконченного лжепредпринимательства необходимо наступление последствий в виде причинения крупного ущерба провоохраняемым интересам граждан, организаций, государства. При отсутствии таковых последствий лжепредпринимательство в указанных формах представляет собой оконченное мошенничество, если виновный завладел чужим имуществом или приобрел право на него, либо приготовление или покушение на это преступление, если виновному не удалось достичь такого результата.

      Такой смежный с мошенничеством состав преступления, как незаконное получение кредита, предусмотрен ст. 176 Уголовного кодекса Российской Федерации. Сопоставление этого вида преступления с мошенничеством показывает, что они сходны по объективной стороне состава. Различия состоят в субъективной стороне. Если при незаконном получении кредита виновный не преследует цели безвозмездного изъятия, а его первоначальные намерения заключаются только в пользовании указанными средствами для удовлетворения хозяйственно-финансовых нужд организации, то при мошенничестве правонарушитель вообще не собирается возвращать полученный кредит. Об этом могут свидетельствовать факты сокрытия заемщиком данных о себе, переезд с места жительства и не сообщение об этом представителю коммерческой организации, использование кредита на иные цели, не предусмотренные договором о кредите⁶³.

      Мошенничество также следует разграничивать с  составами преступлений, предусмотренными ст.ст. 181, 186 и 187 Уголовного кодекса Российской Федерации. В них установлены условия ответственности за нарушение правил изготовления государственных пробирных клейм; изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг; изготовление или сбыт поддельных кредитных либо расчетных карт и иных платежных документов.

      Отграничение перечисленных преступлений от мошенничества проводится по таким критериям, как предмет преступления и направленность умысла. Содеянное является преступлением, ответственность за которое предусмотрена ст.ст. 181, 186 или 187 Уголовного кодекса Российской Федерации, а в случаях, когда, с одной стороны, предмет преступления – пробирное клеймо, поддельный банковский билет Центрального банка Российской Федерации, металлическая монета, государственная или другая ценная бумага в валюте Российской Федерации, иностранная валюта, ценная бумага в иностранной валюте, кредитная или расчетная карта либо иной платежный документ – обладает высоким качеством изготовления, и, с другой стороны, умыслом виновного охватывается высокая степень вероятности нераспознания подделки данного предмета любым получателем.

      Если  же какой-либо из перечисленных предметов обладает невысоким качеством подделки и умысел виновного направлен на разовое его использование в расчете на дефекты зрения получателя или иные особенности ситуации, то состоявшийся обмен такого предмета на имущество представляет собой мошенничество.

      Так, Пленум Верховного суда Российской Федерации в п. 3 постановления «О судебной практике по делам об изготовлении или сбыте поддельных денег или ценных бумаг» при отграничении мошенничества указывал, что в тех случаях, когда явное несоответствие фальшивой купюры от подлинной, исключающее ее участие в денежном обращении, а также обстоятельства дела свидетельствуют о направленности умысла виновного на грубый обман ограниченного числа лиц, такие действия могут быть квалифицированы как мошенничество⁶⁴.

      Мошенничество и причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием посягают на одни и те же объекты.

      По  способам совершения (обман или злоупотребление  доверием) оно имеет большое сходство с мошенничеством, но отличается от него другим механизмом извлечения незаконной имущественной выгоды. Мошенничество, как и другие формы хищения, характеризуется тем, что в результате противоправных действий виновного (незаконное изъятие и обращение в свою пользу) чужое имущество переходит в его владение, т.е. за счет незаконного изъятия из наличного фонда того или иного собственника происходит уменьшение наличной массы этого имущества. Способы совершения рассматриваемого преступления - обман или злоупотребление доверием - имеют то же фактическое содержание, что и при мошенничестве. Поэтому все, что касается понятий "обман" и "злоупотребление доверием" при анализе мошенничества, справедливо и для данного состава.

      Однако  незаконную наживу виновный извлекает  не за счет имущества, находящегося в  наличных фондах собственника, а путем  противоправного изъятия имущества, которое еще не поступило, но в соответствии с законом, иным нормативным актом или договором должно поступить в эти фонды. Таким образом, при хищении ущерб заключается в прямых убытках, в уменьшении наличной массы имеющегося имущества, а при причинении ущерба путем обмана или злоупотребления доверием он означает неполучение должного, упущенную выгоду.

      Отметим, что Н.Н. Перч полагает более точным использовать в уголовном праве  термин "неполучение должного", а не понятие "упущенная выгода". Под неполучением должного он понимает "упущенную выгоду, возникшую вследствие незаконного обращения и (или) удержания виновным тех объектов экономического оборота, которые он должен был передать кредитору в силу закона или иного нормативно-правового основания"⁶⁵.

      Из  сказанного обычно делают вывод, что состав преступления, предусмотренного ст. 165 Уголовного кодекса Российской Федерации, также является материальным, а предметом преступления по сравнению с мошенничеством же является только имущество, а не право на него. Важной чертой, отличающей его от предмета преступлений при хищениях, является то, что на момент совершения деяния оно еще не поступило во владение собственника, но должно было поступить, если бы виновный не совершил причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием без признаков хищения.

      Различна  в сопоставляемых преступлениях  и субъективная направленность обмана и злоупотребления доверием: при  мошенничестве они служат средством незаконного и безвозмездного завладения чужим имуществом, а при совершении преступления, предусмотренного ст. 165 Уголовного кодекса Российской Федерации, - средством незаконного удержания у себя имущества, подлежащего передаче лицу, имеющему право на это имущество, благодаря чему виновный не только причиняет имущественный ущерб собственнику или владельцу, но и извлекает определенную имущественную выгоду для себя или для других лиц.

      Следовательно, основное отличие между рассматриваемыми составами преступления заключается  в механизме извлечения виновным незаконной имущественной выгоды⁶⁶.

      Аналогичные разъяснения содержатся в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации. Высший судебный орган страны указывает: "От мошенничества следует отличать причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения (ст. 165 Уголовного кодекса Российской Федерации). В последнем случае отсутствуют в своей совокупности или отдельно такие обязательные признаки мошенничества, как противоправное, совершенное с корыстной целью безвозмездное окончательное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или пользу других лиц.

      При решении вопроса о том, имеется  ли в действиях лица состав преступления, ответственность за которое предусмотрена ст. 165 Уголовного кодекса Российской Федерации, суду необходимо установить, причинен ли собственнику или иному владельцу имущества реальный материальный ущерб либо ущерб в виде упущенной выгоды, то есть неполученных доходов, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено путем обмана или злоупотребления доверием.

      Обман или злоупотребление доверием в  целях получения незаконной выгоды имущественного характера может выражаться, например, в представлении лицом поддельных документов, освобождающих от уплаты установленных законодательством платежей (кроме указанных в ст.ст. 194, 198 и 199 Российской Федерации) или от платы за коммунальные услуги, в несанкционированном подключении к энергосетям, создающим возможность неучтенного потребления электроэнергии или эксплуатации в личных целях вверенного этому лицу транспорта⁶⁷.