Самозащита гражданских прав

При крайней необходимости опасность для интересов управомоченного лица, интересов государства, общества или третьих лиц возникает вследствие стихийных бедствий, неисправности механизмов, особого состояния организма человека, например, вследствие болезни и т. п. Состояние крайней необходимости может быть вызвано и поведением людей и даже преступным поведением лиц (например, нанесение тяжелого ранения гражданину, для спасения жизни которого требуется принятие крайне необходимых мер), но это поведение не является нападением на причинителя вреда, действующего в состоянии крайней необходимости.

В отличие от необходимой обороны, которая является единственным в своем роде явлением, свойственным в советском гражданском праве лишь обязательствам из причинения вреда, крайняя необходимость имеет в гражданском законодательстве целый ряд сходных с ней правовых явлений. Так, например, ст. 58 ГК РФ предусматривает признание недействительной сделки, совершенной при «стечении тяжелых обстоятельств», ст. 68 ГК РФ допускает передоверие представителем своих действий другому лицу, когда он «вынужден к этому силою обстоятельств», ст. 142 ГК РФ предусматривает изъятие у собственника бесхозяйственно содержимых культурных ценностей без предварительного предупреждения «в случае неотложной необходимости», ст. 284 ГК РФ предоставляет право нанимателю произвести капитальный ремонт, вызываемый «неотложной необходимостью».

Во всех перечисленных случаях управомоченное лицо также действует при обстоятельствах, которые вынуждают его с необходимостью действовать определенным образом. Однако, как видно из приведенных примеров, закон употребляет здесь иные формулировки и не говорит о крайней необходимости.

Особенность обстоятельств, которые закон относит к крайней необходимости, в сравнении с приведенными случаями с точки зрения гражданского права состоит в том, что устранение опасности при этих обстоятельствах не может быть осуществлено обычными способами и лицо, действующее в состоянии крайней необходимости, вынуждено использовать средства, связанные с причинением вреда.

При этом в одних случаях причинение вреда может быть необходимой мерой предотвращения опасности, тогда как в других случаях вред может выступать лишь как сопутствующее явление, которое могло наступить, но могло и не наступить. Однако возможность причинения вреда при предотвращении опасности в состоянии крайней необходимости всегда осознается лицом, предпринимающим те или иные меры. Иначе говоря, с субъективной стороны причинение вреда в состоянии крайней необходимости может быть как умышленным, так и неосторожным. Но при любом положении обязательным является одно условие: вред причиненный должен быть менее значительным, чем вред предотвращенный.

Крайняя необходимость весьма существенно отличается от необходимой обороны и по своему субъектному составу, причем как со стороны причинителя вреда, так и со стороны потерпевшего.

Когда речь идет о необходимой обороне, то субъектом обороняющимся может быть только гражданин, но не социалистическая организация. Даже в том случае, когда в порядке самообороны действует лицо, выполняющее служебные функции, последние оказывают влияние лишь на определение пределов необходимой обороны, но не являются основанием для признания обороняющейся стороной самой организации, даже если речь идет о защите интересов этой организации. Это обусловлено тем, что лицо, выполняющее, например, функции сторожа, охранника, часового и т. п., обязано действовать и при выполнении служебных обязанностей в пределах необходимой обороны. Превышение пределов необходимой обороны этим лицом есть в то же время и превышение им пределов служебных полномочий. Поэтому и возмещение вреда может быть возложено не на организацию, а на него самого, так как ст. 445 ГК РФ предусматривает ответственность организации за вред, причиненный ее работниками, лишь при исполнении ими трудовых (служебных) обязанностей.

Несколько иначе обстоит дело с крайней необходимостью. Если применительно к уголовному праву вопрос о субъекте, причиняющем вред в состоянии крайней необходимости, решается просто: им может быть только отдельный гражданин или несколько граждан, то применительно к гражданскому праву возможно положение, при котором в состоянии крайней необходимости оказывается социалистическая организация. Так, при причинении убытков, относящихся к общей аварии, капитан, распорядившийся выбросить груз за борт, действует не от своего собственного имени, а как представитель судовладельца, на которого впоследствии падает и часть убытков, соответствующая стоимости судна. Или, например, если водитель автомашины, принадлежащей организации, во избежание наезда на человека делает недозволенный поворот и причиняет вред имуществу третьих лиц, то, поскольку в данном случае мы имеем дело с источником повышенной опасности, ответственность за причинение вреда которым ложится на его владельца, следует признать субъектом причинения вреда организацию. По-разному решается и вопрос о субъектах, которым причинен вред. Если при необходимой обороне вред причиняется непосредственно нападающему, то при крайней необходимости вред причиняется третьему лицу. Отсюда вытекают и различные гражданско-правовые последствия. Поскольку причинение вреда в состоянии необходимой обороны вызывается виновными действиями самого нападающего, постольку этот вред возмещению не подлежит. При крайней необходимости третье лицо, которому причинен вред, невиновно. Поэтому общий принцип, который закреплен в ст. 449 ГК РФ, определяет обязанность возмещения такого вреда, хотя и сами действия причинителя вреда в данном случае признаются правомерными. Причинение вреда в состоянии крайней необходимости есть случай, предусмотренный ч. 3 ст. 444 ГК РФ, когда закон допускает возмещение вреда, причиненного правомерными действиями.

По своему характеру правоотношения, возникающие в связи с причинением вреда в состоянии крайней необходимости, могут быть двух видов.

В одних случаях, когда лицо, действующее в состоянии крайней необходимости, причиняет вред, защищая свои собственные права и интересы, мы имеем дело лишь с двумя участниками правоотношения: причинителем вреда и потерпевшим. Применительно к этим случаям действует только ч. 1 ст. 449, обязывающая причинившего вред возместить его. Однако, поскольку причинение вреда в состоянии крайней необходимости рассматривается законом как действие правомерное, суд вправе при определении размера возмещения вреда учесть имущественное положение лица, причинившего вред (ч. 2 ст. 458 ГК РФ), и снизить размер возмещения вреда. В тех же случаях, когда причинение вреда в состоянии крайней необходимости имело место в интересах третьего лица, фактические отношения между лицами приобретают иной характер. Здесь же появляются три участника этих отношений: причинитель вреда, потерпевший и третье лицо, в интересах которого действовал причинитель вреда. Создается положение, аналогичное действиям одного лица в интересах другого без поручения, но связанное с причинением вреда другому лицу. Такой сложный характер отношений потребовал от законодателя специальной регламентации. Применительно к таким случаям ч. 2 ст. 449 ГК РФ предусматривает право суда с учетом обстоятельств, при которых был причинен вред, либо возложить обязанность по его возмещению на третье лицо, в интересах которого действовал причинивший вред, либо освободить от возмещения вреда полностью или частично как это третье лицо, так и причинившего вред.

В связи с применением этих правил в литературе Н. Малеиным были высказаны два весьма интересных соображения. По его мнению, во-первых, в указанном случае неприменима ч. 1 ст. 449, которую нельзя рассматривать в качестве общего принципа, а можно применять лишь в случае, когда вред в состоянии крайней необходимости был причинен лицом в своих собственных интересах; и, во-вторых, с точки зрения справедливости суд не может, а должен возложить обязанность возмещения вреда на лицо, в интересах которого действовал причинитель вреда.

При этом в основу своих выводов автор кладет не закрепленный законом принцип возмещения вреда лицом, причинившим вред, а иной принцип: «вред во всех случаях «должно» возместить лицо, чьи интересы охранялись».

Соображения эти заслуживают серьезного внимания, однако не представляются в достаточной степени убедительными. Они не убедительны прежде всего потому, что автор в толковании действующего законодательства исходит из противопоставления «законности» и «справедливости», что нельзя признать приемлемым с точки зрения толкования и применения действующего законодательства и может иметь известное значение лишь в связи с предложениями по его изменению.

Но и как предложение по совершенствованию законодательства замена принципа возмещения вреда причинителем принципом возмещения вреда лицом, в интересах которого причинен вред, едва ли убедительно. Дело в том, что при законодательной регламентации тех или иных отношений всегда следует иметь в виду назначение тех или иных устанавливаемых законом правил. Установление же правил о возмещении вреда, причиненного в состоянии крайней необходимости, на наш взгляд, должно преследовать по крайней мере три цели: во-первых, обеспечить возмещение вреда потерпевшему лицу; во-вторых, побудить лицо действовать в условиях крайней необходимости решительно в целях защиты государственных и общественных интересов, спасения жизни и имущества граждан; в-третьих, не допустить необоснованного причинения вреда и стимулировать выбор лицом, действующим в состоянии крайней необходимости, таких средств, которые бы минимальным образом отражались на интересах третьих лиц, иначе говоря, стимулировать не только решительность, но и известную осмотрительность в выборе средств устранения опасности.

Принцип, выдвигаемый Н. Малеиным, вполне пригоден для осуществления двух первых целей, но он, ни в коей мере не стимулирует необходимой осмотрительности причинителя вреда. Скорее, наоборот, поскольку согласно этому принципу за причиненный вред в состоянии крайней необходимости отвечает лицо, в интересах которого действовал причинитель вреда, последний может оказаться не очень-то разборчивым в выборе средств устранения опасности, что в свою очередь может повлечь за собой нежелательные с общественной точки зрения последствия.

Законодательное решение вопроса, данное в ст. 449 ГК РФ, представляется более приемлемым, так как оно в достаточной степени обеспечивает достижение всех трех поставленных целей. Исходя из общего принципа возмещения вреда лицом, его причинившим, закон вместе с тем при наличии достаточных оснований дает суду возможность переложить ответственность на того, в чьих интересах был причинен вред, либо освободить полностью или частично указанных лиц от его возмещения. При этом закон обращает особое внимание на необходимость учета обстоятельств, при которых был причинен такой вред, в частности характера, способа и размера причиненного вреда, характера и степени необходимости причинения вреда, общественной значимости спасаемого блага, имущественного

положения причинителя вреда, потерпевшего и лица, в интересах которого был причинен вред.26

___________________

26 Гражданский кодекс РСФСР, ч. II. Свердловск, 1965, с. 359.

2.3. Самопомощь, включая удержание

Самозащитные физические действия управомоченного лица по удержанию своего имущества или имущества правонарушителя, по задержанию самого правонарушителя при непосредственном физическом посягательстве на жизнь, здоровье и (или) имущество защищающегося, включая применение насилия к задерживаемому лицу, а также удержание чужого имущества в рамках ст. 359 ГК РФ с определенной долей условности можно обозначить известным дореволюционному российскому законодательству и зарубежному правопорядку термином «самопомощь».27

Интересно заметить, что законодательство Великобритании предоставляет потерпевшему право прибегнуть к самопомощи путем изъятия вещи из чужого владения или путем устранения помехи. Самопомощь в английском договорном праве не тождественна самозащите в российской цивилистике: в него входят практически все действия по обеспечению исполнения обязательств и защите прав в рамках договора, осуществление которых не требует обращения в суд: удержание, залог, поручительство, банковская гарантия, требование предварительной оплаты, оплата после исполнения обязательства должником, зачет встречных требований, получение возмещения за счет авансового платежа и денежных средств, переданных в депозит, аннулирование и расторжение контракта без вмешательства суда, отказ от оплаты товаров, услуг из-за их существенных недостатков и т.д.28

Самозащитные действия в виде необходимой обороны, крайней необходимости и самопомощи имеют чрезвычайный, исключительный характер, ибо они обусловлены (вызваны) неожиданными физическими посягательствами на жизнь, здоровье и (или) имущество защищающегося лица, которое вынуждено прибегать

к самозащите в силу отсутствия своевременной помощи от уполномоченных органов власти и их должностных лиц, когда существует риск, что без осуществления защиты силами самого правообладателя (защищающегося лица) __________________

27 Основные институты гражданского права зарубежных стран / Отв. ред. В.В. Залесский. М., 2009. С. 943.

28 Карпов М.С. Гражданско-правовые меры оперативного воздействия. М., 2004. С. 99 - 100.

невозможно иным образом защитить имущественные и личные неимущественные интересы последнего или защита его благ и прав намного осложнится или окажется вовсе невозможной.

Удержание (retentio), будучи способом обеспечения исполнения обязательства (ст. 359 ГК РФ), является и способом самозащиты (наряду с необходимой обороной, крайней необходимостью), разновидностью самопомощи. Эта специфика объясняется нормативным регулированием удержания как способа обеспечения исполнения обязательства.

Удержание было известно не только дореволюционному российскому законодательству, но и римскому частному праву. Многие десятилетия минувшего века этот способ обеспечения исполнения обязательства был незаслуженно забыт советским законодательством, и только новый ГК РФ включил в число способов обеспечения исполнения обязательств право удержания, в соответствии с которым лицо, владеющее чужой вещью (ретентор), вправе не выдавать ее другому лицу (до исполнения последним своего обязательства), если это лицо (должник) не исполняет в срок возложенное на него обязательство по оплате этой вещи, а ретентор в связи с этим несет издержки и другие убытки. Удержанием вещи могут обеспечиваться и требования, хотя и не связанные с оплатой вещи, возмещением издержек и других убытков, но возникшие из обязательств с участием предпринимателей (ст. 359 ГК РФ).