Философская проблема отношения человека к смерти в различных культурах

Смерть  у древних китайцев 

В древнекитайском  сознании, например, факт смерти оценивался как нечто, не имеющее глубокого  бытийного значения. Иначе говоря, если человек умер, никакой трагедии в этом нет. Он все равно остается среди живых, но уже как усопший. Здесь так же, как и там. Мертвый уходит от живых условно, в каком-то ограниченном смысле. Он нас не покидает. Мир плотно заселен «живыми мертвецами». Они перешли в другое состояние, но не ушли в другой мир. Вот почему в этой культуре символика смерти носила земной характер. За императором Китая повсюду следовал гроб, который считался атрибутом его земного существования. Заблаговременная подготовка могилы для престарелых родителей считалась актом заботы и милосердия. Покинув часть земного мира, усопший отправлялся к другим людям, которые умерли раньше, но все же никуда не исчезали. Отсюда культ предков, который весьма характерен для этой культуры. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Смерть  в Древнем Египте 

Не разделяли  земной и потусторонний мир и египтяне. Но они, скорее, подчеркивали сходство загробного мира с подлунным: там так же, как здесь. Смерть считалась прелюдией к загробному бытию. Египтяне возлагали надежды на нетленность того человека, власть которого была нерушимой при жизни. Телесность, по их представлениям, оставалась неизменной. Культ мертвых составлял важнейшую характеристику египетской культуры. Искусство бальзамировования и мумифицирования, строительство грандиозных гробниц, увековечение памяти ушедших — все служило одной цели, обеспечить символическое бессмертие. Еще в эпоху Древнего Царства (XXIX—XIX вв. до н.э.) египтяне полагали, что души умерших соединяются со звездами. Каждую ночь душа усопшего вновь поселяется в теле, покидая ради этого звезду. 

В истории человечества две культуры обнаружили особенно странный интерес к смерти и процессу умирания: культура египтян и тибетцев, разделявших глубокую веру в то, что сознание продолжает жить после физической смерти. Они предлагали тщательно разработанные ритуалы, позволяющее как можно легче перейти в новое состояние, вычерчивали сложные схемы, которые отображали странствия души. Египетская «Книга Мертвых» — коллекция молитв, магических звучаний и мифологических историй, которые относятся к смерти и загробной жизни. 

Итак, в древнекитайской и древнегреческой культурах жизнь и смерть уравнены между собой. Здесь нет и намека на то, что жизнь — это благо, а смерть — зло. Оба мира равноценны, хотя и разделены некой чертой. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Смерть  у индуистов 

Иначе оценивается  эта проблема в религиозном сознании индуистов. Согласно индуизму все существа в мире берут свое начало в Брахмане, безличном абсолютном духовном начале, из которого возникает мир. Брахман лежит в основе всего существующего. Все, в конечном счете, должно вернуться к нему. Поэтому смерть — лишь переход от низшей ступени к высшей, продолжающийся до тех пор, пока дух не достигнет, наконец, такой степени чистоты и совершенства, чтобы войти в мировую душу, к чему стремится все существующее на земле. Из учения о переселении душ следуют строгие предписания о покаянии. Куда бы ни обратил свой взор вечно трепещущий индус, и на этом и на том свете его ожидает суровая кара. Всякое живое существо жаждет освобождения. Для приверженца индуизма его не существует. В принципе индус может стать брамином, но это не определяет в последней степени его последующую карму. Жизнь для него бесконечное паломничество, полное горьких разочарований, ужасных страданий, непосильных обязанностей, без одобряющей надежды на то, что «вечно движущееся колесо» когда-нибудь остановится, без одухотворяющей силы любви, без благородной поддержки и сострадания. Даже смерть не гарантирует избавления от мучений. Итак, в индуистском мироощущении земной и загробной мир разделены, но предпочтение отдается смерти. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Пять  основных этапов в  изменении установок 

по  отношению к смерти: 

Неизбежность  смерти — «все умрем» 

Французский историк  Ф. Арьес [16] намечает пять главных этапов в медленном изменении установок  по отношении к смерти. Первый этап — это состояние «прирученной смерти». Это стабильное состояние в широких слоях народа, начиная с архаических времен вплоть до XIX в., обозначается выражением «все умрем». Люди относились к смерти как обыденному явлению, которое не внушало им особых страхов. Человек органично включен в природу, и между мертвыми и живыми существует гармония. Поэтому «прирученную смерть» принимали в качестве естественной неизбежности. Так относился к смерти рыцарь Роланд, и русский крестьянин из повести Л.Н. Толстого. В прежние времена смерть не осознавали в качестве личной драмы и вообще не воспринимали как индивидуальный по преимуществу акт. В ритуалах, окружавших кончину индивида, выражалась солидарность с семьей и обществом. Эти ритуалы были составной частью общей стратегии человека в отношении к природе. В трауре А. Геннеп усматривал лишь совокупность запретов и приемов, свидетельствующих об изоляции от общества тех, кого смерть как реальная, материальная данность ввела в сакральное, «нечистое», состояние [17]. Человек обычно заблаговременно чувствовал приближение конца и готовился к нему. Умирающий — главное лицо в церемониале, который сопровождал и оформлял его уход из мира живых [18]. 

Индивидуализация  смерти 

Второй этап эволюции отношении к смерти, Ф. Арьес  назвал «смерть своя». Начиная с идеи Страшного суда, выработанной интеллектуальной элитой в период между XI—XII вв. Сцены загробного суда изображаются на западных порталах соборов, а затем представление о суде над родом человеческом сменяется новым представлением — о суде индивидуальном, который происходит в момент кончины человека. Заупокойная месса и погребальные обряды становятся важным средством спасения. 

Смерть  в координатах  времени 

Третий этап эволюции восприятия смерти, «смерть  далекая и близкая» характеризуется крахом механизмов защиты от природы. И к сексу и к смерти возвращается их дикая и неукрощенная сущность. 

  

Потеря  близкого и любимого человека 

Четвертый этап многовековой эволюции в переживании  смерти — «смерть твоя». Комплекс трагических эмоций, вызываемый уходом из жизни любимого человека, супруга или супруги, ребенка, родителей, родственников, на взгляд Ф. Арьеса, новое явление, связанное с укреплением эмоциональных уз внутри нукленарной семьи. С ослаблением веры в загробные кары меняется отношение к смерти; ее ждут как момента воссоединения с любимым существом, ранее ушедшим из жизни. Кончина близкого человека представляется более тягостной утратой, нежели собственная смерть. Романтизм способствует превращению страха смерти в чувство прекрасного. 

Технологизация  смерти 

В ХХ веке развивается  страх перед смертью и самим  ее упоминанием. «Смерть перевернутая»  — пятая стадия развития восприятия и переживания смерти европейцами  и североамериканцами. Подобно тому, как несколько поколений тому назад в обществе считалось неприличным говорить о сексе, так после снятия с половой сферы всех табу эти запреты и заговор молчания перенесены на смерть. Тенденция к вытеснению ее из коллективного сознания, постепенно нарастая, достигли апогея в наше время, когда по утверждению Ф. Арьеса и некоторых социологов, общество ведет себя так, как будто вообще никто не умирает и смерть индивида не пробивает никакой бреши в структуре общества. В наиболее индустриализованных странах Запада кончина человека обставлена так, что она становится делом одних только врачей и предпринимателей, занятых похоронным бизнесом. Похороны проходят проще и короче, кремация становится нормой, а траур и длительное оплакивание покойника воспринимается как душевное заболевание. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Представления о смерти и умершем человеке у наших современников 

Представление о смерти у современного российского  человека по данным наших исследований ассоциируется и метафорически  выражается в следующих образах, отнесенных к той или иной стадии по Ф. Арьесу: 

Неизбежность  смерти — «все умрем» — отношение  к смерти как неизбежному прекращению  существования, тому, что регулярно  происходит в природе: 

• таяние айсберга; 

• увядание цветка; 

• увядающие  цветы; 

• рыбка, выброшенная  из океана на берег; 

• конец всех проблем; 

• выжженная  прерия; 

• отсутствие желания  что-либо делать; 

• точка в  предложении; 

• депо; 

• узелок на конце  нити; 

• отдых после  тяжелой работы; 

• конец полета. 

Индивидуализация  смерти — отношение к смерти, как явлению, постигшему конкретного индивида, с которым что-то происходит и которому еще что-то предстоит: 

• другие будут  подводить итоги за тебя; 

• безумие и  пустота души; 

• тайна с  множеством разгадок; 

• танцы на небесах; 

• переход в  другую реальность; 

• женщина, которая всех принимает, и к которой все рано или поздно приходят; 

• возвращение  на землю после прыжка; 

• начало другой жизни; 

• атомный взрыв  всей реальности человека. 

Смерть  в координатах  времени — отношение к смерти в ракурсе конца — вечности или отрицание ее, что выражается в описании смерти как таинственного, непостижимого явления: 

• уход в бесконечность; 

• результат  бесконечности; 

• черта, отделяющая от нас вечность; 

• медленное  вхождение в темный коридор; 

• последний  оргазм жизни; 

• бездонная  точка в бездне; 

• конец одного из этапов бесконечности; 

• финиш на беговой  дорожке; 

• последний  довод всему; 

• черный квадрат  Малевича; 

• черная дыра в  мироздании, трансфер; 

• миф реальности; 

• черная дыра, попадешь, — не вернешься; 

• черная пустота; 

• млечный путь; 

• безмолвная тишина. 

Потеря близкого и любимого человека- отношение, выражающее скорбь: 

• кто-то вышел  из комнаты и выключил за собой  свет. 

Технологизация  смерти — отношение к смерти в  технических терминах: 

• конец кассеты; 

• исчезновение картинки с экрана компьютера; 

• прервавшаяся пленка кинофильма; 

• часы ломаются и восстановлению не подлежат. 

Таким образом, по нашим данным не подтверждается точка зрения, что представления  о смерти тотально технологизируются  у современного человека, скорее в полученных ассоциативно-метафорических образах обнаруживается, что смерть, по мнению наших современников, «взрывает» хронотопы бытия. А может, мы еще только на пути к технологизации смерти, к выведению ее на пути рыночной экономики. По приведенным данным смерть проявляется в сознании соотечественников как неизбежное, субъективное и таинственно-конечное. 

Не менее информативен образ умершего человека в сознании современного человека. Для выяснения  этого был предложен реп-тест (техника репертуарных решеток), ролевыми элементами которого были следующие: 

1. я; 

2. любимый учитель; 

3. человек, последовательно  реализующий в жизнь свои принципы; 

4. непосредственный  начальник; 

5. человек, под  руководством которого вы не  хотели бы работать; 

6. сотрудник, с помощью которого вы можете успешно развивать свое дело; 

7. неудачник; 

8. человек, которому  вы нравитесь;