Допрос свидетеля и потерпевшего

      Закон не ограничивает возраста свидетелей. В ряде случаев ими могут быть дети дошкольного возраста (от трех до шести лет) и младшего школьного возраста (от шести до 11 лет). Их допрос должен осуществляться с учетом возрастных особенностей, присущих каждому из указанных возрастных периодов¹⁵⁷.

      Прежде всего нравственной обязанностью следователя является установление и правильная оценка фактов, свидетельствующих о том, что несовершеннолетнему свидетелю (потерпевшему) известны какие-либо относящиеся к расследуемому делу обстоятельства, то есть вызов на допрос должен быть обоснованным. Так, по одному уголовному делу были проведены допросы несовершеннолетних свидетелей П., Б. и Е. Спустя некоторое время состоялись повторные допросы этих же лиц, хотя изучение автором материалов уголовного дела не выявило необходимости в их проведении, поскольку несовершеннолетние не показали ничего, способного каким-либо образом повлиять на ход расследования. Разумеется, протоколы повторных допросов практически слово в слово повторили первоначальные показания несовершеннолетних П., Б. и Е¹⁵⁸. Помимо бесполезных затрат времени необоснованный вызов на допрос в рассматриваемом случае причинил несовершеннолетним свидетелям излишнее беспокойство, что не может быть признано нравственным.

      В соответствии с положениями УПК  РСФСР свидетель (потерпевший), не достигший шестнадцатилетнего возраста, вызывался на допрос через его родителей или иных законных представителей, что уменьшало волнение и беспокойство несовершеннолетнего, обеспечивало для родителей и иных законных представителей реальную возможность осуществить защиту прав и интересов допрашиваемого. Сегодня согласно ч. 4 ст. 188 УПК РФ лицо, не достигшее возраста шестнадцати лет, вызывается на допрос через его законных представителей либо через администрацию по месту его работы или учебы. На наш взгляд, следователю необходимо осторожно подходить к реализации на практике положения, выступающего альтернативой вызову несовершеннолетнего через законных представителей, и прибегать к нему лишь в крайнем случае. Подростку может быть неприятно разглашение факта вызова в следственные органы (например, ввиду боязни неправильной реакции, осуждения со стороны уважаемых людей)¹⁵⁹.

      В соответствии с ч. 1 ст. 187 УПК РФ допрос проводится по месту производства предварительного следствия, однако следователь вправе, если признает это необходимым, провести допрос в месте нахождения допрашиваемого. Указанное обстоятельство важно учитывать при вызове на допрос несовершеннолетних (особенно малолетних), поскольку на получении их показаний обстановка в кабинете следователя может сказаться неблагоприятно.

      При решении вопроса о времени  допроса несовершеннолетнего свидетеля или потерпевшего следователю нужно помнить, что производство допросов в ночное время не допускается, за исключением случаев, не терпящих отлагательства (ч. 3 ст. 164). Перечень таких случаев в законе не приводится, тем не менее ясно, что ночной допрос возможен, когда речь идет, например, о немедленном задержании опасного преступника, в связи с чем необходимо выяснить его личность или приметы. Изучение материалов уголовных дел выявило факт неоднократных нарушений указанного требования закона. Так, несовершеннолетних свидетелей Д. и С. допрашивали после полуночи (соответственно с 1 ч. 00 мин. до 1 ч. 25 мин. и с 1 ч. 30 мин. до 1 ч. 50 мин.), хотя никакой необходимости в этом автором обнаружено не было¹⁶⁰.

      Также не следует вызывать несовершеннолетних свидетелей и потерпевших на допросы в утренние часы, когда они находятся на занятиях (если только допрашиваемый не учится во вторую смену — здесь следователю необходимо исходить из данных о его личности). В случаях, когда это не вызывается тактическими соображениями, подобный допрос нельзя признать нравственно оправданным.

      Общая продолжительность допроса детей  дошкольного возраста не должна превышать 20 минут, а детей младшего школьного возраста - 30 минут. В случае сильного душевного волнения допрос должен быть временно прекращен, а внимание ребенка переключено на эмоционально - положительные объекты¹⁶¹.

      Одним из условий допроса несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля, обеспечивающих получение полных и достоверных показаний, служит установление психологического контакта между следователем и допрашиваемым. Предпосылки для установления такого контакта создаются при помощи разнообразных сочетающихся между собой тактических приемов. Однако недостаточно рассматривать действия следователя лишь в плане психологического контакта, оставляя без внимания их этическую  сторону. По мнению Л.Л. Каневского, установление психологического контакта с несовершеннолетним «во многом зависит от такого качества следователя, как справедливость, которое несовершеннолетние ставят на одно из первых мест среди других положительных качеств человека»6. «Никакая Фемида, — пишет А.С. Макаренко, — не     умеет так точно разбираться в вопросах справедливости, как пацаны»¹⁶².

      Не  секрет, что подросток всегда пытается найти какой-то образец для подражания, пример, которому он мог бы следовать. Поэтому крайне важно, чтобы несовершеннолетний свидетель или потерпевший в лице следователя увидел не только специалиста высокой квалификации, но и человека широкой эрудиции, разбирающегося в таких областях человеческой деятельности, которые близки допрашиваемому (например, спорт, музыка). Однако установление общности возможно лишь в там случае, если следователь действительно питает интерес к той или иной проблеме, разбирается в ней, знает ту или иную сторону жизни и т.д.

        В противном случае желание  следователя установить контакт подобным образом может привести его к прямой лжи и лицемерию, что, несомненно, обнаружит допрашиваемый. Целесообразнее в подобных случаях проявить интерес к той области, о которой говорит несовершеннолетний свидетель (потерпевший), и если следователь незнаком с ней (недостаточно глубоко ее знает), сказать об этом допрашиваемому. Такое поведение следователя, свидетельствуя о вдумчивом отношении его к жизни и занятиям несовершеннолетнего, скорее позволит установить с ним контакт¹⁶³.

      Следователю важно помнить, что человек ищет в другом то, чего ему самому не хватает. Особенно это касается подростков. Поэтому желательно, чтобы следователь обладал способностью положительного эмоционально-волевого влияния на несовершеннолетнего свидетеля (потерпевшего) и стал на этой основе своего рода авторитетом для него. Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что отмеченное эмоционально-волевое влияние не должно переходить в незаконное психологическое воздействие и внушение, поскольку может привести к получению искаженной информации.

      По  меткому замечанию Б.М. Шавера, «некоторые следственные работники именно и исходят из того, что если только на малолетнего при допросе «нажать», то он все расскажет... Стремление «нажать» на малолетнего, «припугнуть» его, чтобы добиться истины, очень развито у некоторых следственных работников, и будучи в той или иной форме проводимо, на практике становится преступлением, благодаря которому допускается целый ряд ошибок по делам несовершеннолетних»¹⁶⁴.

      При допросе малолетних свидетелей и  потерпевших необходимо учитывать  их индивидуально-психологические особенности. Соответствующие сведения следователь получает из бесед с родителями, воспитателями и учителями, из знакомства с условиями жизни ребенка, с общим уровнем его психического развития. При этом выясняется, какими знаниями и умениями владеет ребенок, склонен ли к чрезмерному фантазированию, чем увлекается, как ведет себя со взрослыми и со сверстниками, каковы черты его характера, особенности темперамента (общительность, уравновешенность, возбудимость или инертность), имеются ли какие-либо психические аномалии, дефекты речи, что может вызвать повышенную психическую напряженность и т д. Необходимо знать и позицию малолетнего по отношению к расследуемому событию, его психическое состояние в момент совершения преступления, а также обсуждались ли эти события в присутствии ребенка, мог ли он слышать о них от других лиц и т. п. Кроме того, следует исключить все попытки взрослых подготовить ребенка к допросу¹⁶⁵ .

      При подготовке к допросу следователь  может использовать консультации педагога, психолога. Допрос может происходить в домашней обстановке, в дошкольном или медицинском учреждении, в школе, детской комнате милиции и т. п., в зависимости от того, где можно добиться максимальной коммуникативной активности. При этом формулировки вопросов должны быть заранее продуманы совместно со знающим ребенка педагогом¹⁶⁶.

      Вызов на допрос педагога, произведенный  следователем без учета сведений о личности допрашиваемого, материалов дела, взаимоотношений, сложившихся между допрашиваемым и членами педагогического коллектива школы, где он обучается, может не только затруднить процесс получения от несовершеннолетнего показаний, но и привести к тягостным переживаниям. Представляется целесообразным выяснить у самого несовершеннолетнего до начала допроса, в присутствии какого педагога — знакомого или незнакомого — он предпочитает давать показания.

      При допросе несовершеннолетнего свидетеля  и особенно потерпевшего по делам, связанным с половыми преступлениями, следователь должен принять меры к тому, чтобы педагог был того же пола, что и допрашиваемый. Стеснение, которое испытывают несовершеннолетние в ходе такого допроса в присутствии лиц другого пола, может не только отрицательно отразиться на полноте показаний, но и причинить моральную травму допрашиваемым¹⁶⁷.

      Вообще, что касается расследования половых  преступлений, то соблюдение следователем норм нравственности, особенно по отношению к несовершеннолетним, имеет здесь, пожалуй, первостепенное значение. Неумелым и нетактичным допросом можно подчас причинить больше вреда, чем причинило расследуемое преступление. «Отец криминалистики» по этому поводу писал: «Сплошь и рядом бывает, что ребенок совершенно не отдает себе отчета в истинных намерениях преступника. Если при допросе спрашивать, говорил ли преступник какие-нибудь непристойные слова, не обнажил ли он свои половые органы и т.д., то мы этим, с одной стороны, дадим ребенку такие разъяснения, которых ему еще не следует знать, в особенности при таких обстоятельствах, и оскорбим его чувство стыдливости, с другой же стороны, дело вперед не подвинем, так как ребенок может бессознательно превратить заданный ему вопрос в факт, якобы имевший место в действительности. Нельзя также забывать, что дети, особенно девочки, реже мальчики, в возрасте, когда у них пробуждается половое чувство, отличаются склонностью к преувеличениям в половых вопросах; эта склонность только укрепляется в них слишком подробным или повторным допросом»¹⁶⁸.

      Разъясняя присутствующему на допросе педагогу его права и обязанности, следователь должен заметить, что в ходе следственного действия недопустимы какие-либо оценки и нравоучения. Педагог, приглашенный для участия в допросе, не знает материалов дела, обстоятельств совершенного преступления, его мотивов, и поэтому его оценочные суждения относительно действий допрашиваемого, не имеющие под собой достаточных оснований, могут унизить достоинство несовершеннолетнего, привести к потере контакта с ним¹⁶⁹.

      УПК предоставляет законному представителю  несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля право присутствовать при допросе, что позволяет избежать причинения несовершеннолетнему допрашиваемому и его близким неприятных переживаний. Несовершеннолетний обычно испытывает сильное волнение при допросе, а присутствие близкого ему человека помогает успокоиться, снять напряжение. В свою очередь, родители несовершеннолетнего волнуются, пока он находится на допросе, поэтому при отсутствии каких-либо возражений тактического и морального характера присутствие законного представителя при допросе несовершеннолетнего свидетеля или потерпевшего представляется необходимым.

      Напротив, нормы нравственности обязывают  следователя воздержаться от приглашения родителей несовершеннолетнего, если их присутствие при допросе способно затруднить получение правдивых показаний и причинить нравственные страдания им либо допрашиваемому. Указанное обстоятельство, по мнению С.Г. Любичева, не учитывает Л.М. Карнеева, когда приводит следующий пример: «Известен случай, когда получению правдивых показаний на очной ставке от лица, обвинявшегося в изнасиловании несовершеннолетней, способствовало присутствие при этом ее матери. То страдание, которое испытывала мать, слушая рассказ своей дочери на очной ставке, несомненно, повлияло на поведение обвиняемого, который раньше держался нагло и утверждал, что половой акт был добровольным. Очная ставка закончилась тем, что, сознавшись, обвиняемый раскаялся в совершенном преступлении и просил прощения у потерпевшей и ее матери за то горе, которое он им причинил». По справедливому, на наш взгляд, замечанию С.Г. Любичева, «не следует на основе этого случая выдвигать общую положительную рекомендацию практике. В ходе указанной очной ставки не только мать допрашиваемой должна была страдать, но и потерпевшая, вынужденная рассказывать о совершенном над ней насилии в присутствии матери, должна была особенно тяжело переживать происходящее. Подобная очная ставка не согласуется с этическими требованиями бережного отношения к человеку и не может быть оправдана тактической целесообразностью»¹⁷⁰.