Поведенческие предпосылки, принятые в современном институционализме

Вторая  модель (акроним OSAM) – человек, имеющий  собственное мнение, восприимчивый, действующий. Этот человек имеет  мнение относительно разных сторон окружающего  его мира. Он восприимчив, но действует  в соответствии со своим мнением. Но он не имеет ничего общего с экономическим  человеком, т.к. у него отсутствуют  изобретательность и ограничения.

Сравнивая эти две модели, можно увидеть, что экономический человек концентрирует  в себе наиболее характерные черты  человеческого поведения в процессе повседневной рыночной деятельности. Хотя эти черты являются далеко не единственными.

Социологический человек переносит характеристику своего поведения на свое же поведение: общество в действительности не является действующим лицом, оно представляет собой результат индивидуальных действий и взаимодействий людей. Поэтому  современные науки, связанные с  обществом, тяготеют к модели экономического человека, оставляя его поведение  обоснованием явлений, тогда как  социологическая модель не представляет ничего конкретного, опираясь на неустойчивую взаимосвязь между человеком  и обществом.

 

Методология старого институционализма

Метод старого  институционализма (OIE) отличается от методов экономики мэйнстрима меньшей зависимостью от эконометрической проверки дедуктивно выведенных гипотетических обобщений. Взамен OIE  полагается больше на сравнительный метод, развитый в антропологии  для сбора информации, и исследование обобщений относительно экономической активности социальных групп[1].

Как и  прочие неортодоксальные школы мысли, современные институционалисты уделяют большое внимание рассмотрению методологии исследования:

1. Институционалисты придают большее значение пониманию, чем прогнозированию.

2. Учитывая  неустранимую неопределенность, институционалисты подчёркивают границы, в которых возможно предсказание фактического будущего в отличие от предсказания в контексте мо­дели.    

3. В отличие  от априористичного и формалистичного дедуктивизма институционалисты воспринимают экономическую теорию как неизбежную смесь индукции и дедукции.

4. Институционалисты подходят к экономике как к органично­му системному эволюционирующему целому, а не как к статичному механизму.

5. Институционалисты подчеркивают важность инструмента­лизма и прагматизма - в том числе как основы для решения проблем — в отличие от «научной фантастики» и разгадывания головоломок.

6. Институционалисты делают акцент на неизбежности нор­мативных элементов в экономической теории, особенно в аспек­те применения теории к проблемам политики и экономической роли государства, и, прежде всего, в том, что касается статус-кво. Они подчёркивают роль селективных, часто неявных, нормативных предпосылок при определении того, чьи интересы должны учи­тываться.

7. Институционалисты выступают за то, чтобы открыто вы­сказывать ценностные суждения, обсуждать их в открытых дис­куссиях и критиковать их, а не использовать ценности в неявном виде. Они отвергают практику экономистов, которые разыгрывают из себя позитивистов, при этом используя очевидно ограниченный, но весьма избирательный нормативизм в форме оптимальности по Парето и избегая серьёзных и эпистемологически сложных про­верок.

8. Институционалисты критикуют использование ньютоновской физики как архетипа для экономической науки.

9. Институционалисты призывают к моделированию паттернов[2], а не к ограниченному и часто сомнительному причинно-следственно­му объяснению.

10. Институционалисты отстаивают методологический коллективизм либо в чистом виде, либо в сочетании с обогащенным и неидеологизированным методологическим индивидуализмом, но не последний сам по себе[3].

 

2. Методология новой институциональной  экономики

Как уже  отмечалось, новая институциональная  экономика существует в рамках модифицированной неоклассической парадигмы. Поэтому  основные методологические инструменты  неоклассики используются и в  рамках  неоинституционализма (хотя у самих представителей NIE часто нет однозначного мнения по этому поводу). Можно выделить несколько исследовательских подходов в новой институциональной экономике: теория трансакционных издержек (О. Уильямсон, Г. Демсец), исторический неоинституционализм (клиометрика) (Д. Норт, А. Гриф), экономика организаций (К. Менар, В. Ни).  Методология неоклассического микроэкономического анализа хорошо известна. Рассмотрим на примере работы А. Грифа особенности методологии исторического сравнительного институционального анализа, существующего в рамках новой институциональной экономики.

К фундаментальным  вопросам институциональной экономики  относятся следующие: Почему общества развиваются в соответствии с уникальной институциональной траекторией? Почему обществам часто не удаётся приспособиться к институциональным структурам более успешных стран? Каким образом мы можем исследовать взаимосвязь между неявными и неформальными аспектами социальных институтов, с одной стороны, и их явными и формальными аспектами, с другой?

На эти  вопросы экономисты, которых можно  отнести к новой институциональной  экономике, отвечают, используя различные  теоретические конструкции. Выделим  методы и основные аналитические  инструменты, которые при этом используются:

1) эмпирические  методы (описание и выявление  релевантных институтов);

2) методы  классической и эволюционной  теории игр;

3) микроэкономическое  моделирование в духе неоклассической  экономики (методы равновесного  анализа);

4) компаративистский  (сравнительный, то есть опирающийся  при анализе на сравнительное  изучение пространственно-временных  взаимодействий) метод;

5)   исторический метод (исследование  роли истории в формировании, сохранении и изменении институтов).

Теперь  необходимо кратко остановится на основных методах, используемых в институциональной  экономике[4].

Наиболее  используемыми в институциональной  экономике являются методы: сравнительного (компаративистского) анализа, исторический, аналитические модели микроэкономики.

Авнер Гриф, рассматривая исторический и сравнительный институциональный анализ (historical and comparative institutional analysis (HCIA)), акцентирует внимание на его связи со смежными теоретическими направлениями в экономической науке. Исторический и сравнительный институциональный анализ (HCIA) является историческим, будучи попыткой исследовать роль истории в формировании, сохранении и изменении институтов; он является сравнительным, так как стремится к пониманию через сравнительное изучение пространственно-временных взаимодействий; и он является аналитическим, поскольку в эмпирическом анализе явно полагается на специфические микромодели. Сущность исторического и сравнительного институционального анализа (HCIA), таким образом, заключается в изучении факторов, детерминирующих (определяющих) релевантные правила игры, сил, которые делают эти правила самовыполняющимися, и самообеспечивающегося принуждения к поведению, которое появляется в границах этих правил. Устанавливаемые государством правила, ценности или социальные нормы, которые фактически ограничивают поведение, например, рассматриваются скорее как результат, а не как экзогенный фактор[5].

Отдельные представители институционализма (его либерального крыла) также используют методы, присущие Австрийской школе, например, каузальный и генетический (в противоположность функциональному – Вальрас и неоклассика). Этот метод предполагает абстракцию и гипотетическую реконструкцию. Это значит, что мы должны мысленно проследить, шаг за шагом, каким образом индивидуальные взаимодействия приводят к возникновению рассматриваемого феномена[6].

Среди формальных математических методов в институциональной  экономике наиболее широко используются методы теории игр.

В среде  экономистов можно встретить  непонимание того, кого можно отнести  к исследователям, работающим в области  институциональной экономики, –  например, экономистов, занимающихся экономикой организации отрасли (Industrial Economics). В чем природа такого непонимания? По нашему мнению, здесь существует несколько причин:

1) терминологическая  путаница;

2) диффузия  областей интересов отраслей  экономического знания;

3) неопределенность  предмета институциональной экономики;

4) междисциплинарность институционального подхода.

В заключение приведем цитату Виктора Ни: «Институциональное мышление требует сочетания поэзии и науки. Холодный рациональный взгляд, основанный на расширении стандарта экономической теории для анализа действующих институтов является настолько эффективным, насколько интересны сами организационные правила. Тем не менее, в сфере неформальных норм и связей с происходящим социальным сотрудничеством поэтическое осмысление гуманитарных условий может быть настолько же полезным в институциональном исследовании, как и научное»[7].

 

3. Возможности и пределы институциональной  экономики

Кратко  обозначим возможности и пределы  институциональной экономики как  исследовательской программы.

 Что  может институциональная экономика  и за счёт чего это достигается:

1) приблизить  экономические модели к действительности  путем включения в анализ влияния  институциональной среды. Обычно  модели, используемые институционалистами, менее формализованы по сравнению с неоклассическими;

2) объяснить  качественную экономическую динамику, в частности, особенности институциональной  трансформации экономических систем, а также эволюционные экономические и технологические процессы. Это достигается за счёт включения в экономический анализ инструментов из смежных наук: биологии, истории и даже термодинамики;

3) обеспечить  более полное понимание роли  индивидуумов в формировании  институциональных структур.

Чего, по нашему мнению, институциональная экономика  не может:

1) предсказывать  конкретные экономические события;

2) давать  нормативные суждения по поводу  экономической политики, а также  разрабатывать подробные планы  институциональной инженерии;

3) служить  прямым руководством для ведения  тех или иных видов предпринимательской  деятельности.

Институционализм упрекают за то, что он не даёт ответов на все вопросы, возникающие перед исследователями, в противоположность неоклассике, которая такие ответы даёт. И никого не волнует, что большинство ответов в стиле мэйнстрима бывают малоудовлетворительны (или значимы при очень жёстких ограничениях), главное – они есть. Коуз писал: «Желание быть полезным своим ближним – мотив, конечно же, благородный, но невозможно влиять на политику, если ты не даёшь ответов. Так появились государственные экономисты, т. е. люди, которые дают ответ, даже когда ответа не существует»[8]. Формирование исследовательской программы институционализма предполагает создание чётких теоретических конструкций, объясняющих большинство экономических проблем, но есть ли смысл отвечать на вопросы, ответов на которые не существует, тем самым уподобляясь коузианским «государственным экономистам»?

 

Краткая характеристика неоклассической экономической теории

Предмет и особенности неоклассики. Английский философ Имре Лакатош (1922–1974) подразделяет любую исследовательскую программу на две части: жесткое (твердое) ядро программы и ее защитный пояс1. Если неизменным остается не только жесткое ядро, но и защитный пояс, то программа является ортодоксальной. Модифицированной программа становится то­гда, когда изменяются элементы, составляющие ее защитный пояс. Наконец, если изменения затрагивают элементы, образующие жесткое ядро, появляется новая исследовательская программа.

 

В экономической  теории XX в. доминирующей стала не­о­классическая теория. Лауреат премии имени А. Нобеля в области экономики Р. Коуз писал: «В настоящее время господствует то понимание экономической науки, которое выражено в определении Л. Роббинса (1898–1984): ²Экономика – это наука, которая изучает поведение человека с точки зрения отношений между его целями и ограниченными средствами, допускающими альтернативное использование². Это определение превращает экономику в науку о выборе. На деле большинство экономистов, включая и самого Роббинса, ограничивают свою работу гораздо более узким кругом разновидностей выбора, чем предполагает это определение»2. Предпосылками неоклассической экономической теории, которые составляют ее жесткое ядро, а также защитный пояс, являются следующие концепции3.

 

Жесткое ядро:

 

1) устойчивые  предпочтения;

 

2) модель  рационального выбора;

 

3) равновесные  схемы взаимодействия.

 

Защитный  пояс:

 

1) точное  определение типа ситуационных  ограничений, стоящих перед агентом;

 

2) точное  определение типа имеющейся в  распоряжении агентов информации  о ситуации, в которой они находятся;

 

3) точное  определение типа изучаемого  взаимодействия.

 

Защитный  пояс можно переформулировать другими  словами4:

 

1. Права  собственности остаются неизменными  и четко определенными.

 

2. Информация  является совершенно доступной  и полной.

 

3. Индивиды  удовлетворяют свои потребности  с помощью обмена, который происходит  без издержек, с учетом первоначального  распределения.

 

К характеристике неоклассики нужно добавить следующие  моменты. Первый – методологи­ческий индивидуализм, заключающийся в объяснении коллективных целостностей (а также институтов) на основе деятельности отдельных лю­дей. Именно индивид становится отправной точкой в анализе институтов. Например, характеристики государства выводятся из интересов и особенностей поведения его граждан. Второй момент – игнорирование институциональной струк­туры производства и обмена, так как она не имеет значения при определении сравнительной эффективности окончательного размещения ресурсов. Известен особый взгляд неоклассиков на процесс возникнове­ния институтов – концепция спонтанной эволюции институтов. Эта концепция исходит из следующего предположения: институты возникают в результате действий людей, но не обязательно в результате их желаний, т.е. спонтанно5. Кроме того, достижение равновесия исследуется методом сравнительной статики, т.е. исходной точкой анализа является состояние равновесия, а затем показывается, как изменение параметров вызывает процесс адаптации, ведущий к новому равновесию.