Основные течения институциональной теории

    Введение                                                        3

1. Сущность институционализма                                       4 

2. Основные течения  институциональной теории                  9

      2.1. Социально-психологический институционализм          9

      2.2. Социально-правовой институционализм                 15

      2.3. Конъюнктурно-статистический институционализм        16

    Заключение                                                      18

                                  Введение

       Термин  “институционализм”  происходит  от   слова   “институт”   или

“институция”, под  которым понимается определенный обычай, порядок,  принятый

в обществе, а также  закрепление  обычаев  в  виде  закона  или  учреждения.

Идеологи институционализма относили к институтам  как  надстроечные,  так  и

экономические   явления:   государство,   семью,   частную    собственность,

корпорации,  систему  денежного  обращения  и   др.   Расплывчатое   понятие

“институт”  тем  не  менее  носило  уже  отмеченную  идейную  нагрузку:  оно

означало стремление к расширению предмета экономической  науки,  включение  в

анализ неэкономических  явлений и учреждений.

       Институционализм зародился в  США на рубеже XIX и XX вв.  Три   крупных

экономиста стоят  у его истоков: Торстейн Веблен, Джон Коммонс и  Уэсли  Клэр

Митчелл.  Рассмотрение  этого  течения  в  целом  показывает,  как  на  фоне

развертывания   кризиса   “институционализм”   как   специфическое   течение

буржуазной  политической  экономии  и  в   наши   дни   насчитывает   немало

сторонников.  Вопрос  об  особенностях  институционализма  представляет  тем

больший интерес, что после второй мировой войны  это течение стало  одним  из

ведущих в современной  буржуазной  политической  экономии.  Оно  представлено

такими буржуазными  теоретиками, как Дж. Гэлбрейт, Л. Грачи,  В.  Гордон,  Г.

Мюрдаль, Р. Хейлбронер и др.

                        1. Сущность институционализма

       В  начале  XX  в.   ученые-экономисты   США,   активизировав   анализ

усилившихся  монополистических   тенденций   в   экономике   и   содействуя

“антитрестовской”  политике  собственной  страны,  обрели  статус   лидеров

концепций   социального   контроля    над    экономикой,    осуществляемого

разнообразными  методами.  Их  теории  положили  начало  новому  направлению

экономической   мысли,   которое   ныне   принято    называть    социально-

институциональным или просто институционализмом.

       Институционализм   —   это   в   определенном   смысле   альтернатива

неоклассическому  направлению экономической теории. Если неоклассики исходят

из смитианского тезиса о совершенстве рыночного  хозяйственного механизма  и

саморегулируемости  экономики и придерживаются “чистой  экономической науки”,

то  институционалисты  движущей  силой  экономики  наряду  с  материальными

факторами считают  также духовные, моральные,  правовые  и  другие  факторы,

рассматриваемые в историческом контексте. Другими  словами, институционализм

в качестве предмета своего  анализа  выдвигает  как  экономические,  так  и

неэкономические  проблемы  социально-экономического  развития.   При   этом

объекты  исследования,  институты,  не  подразделяются  на  первичные   или

вторичные и не противопоставляются друг другу.

      Коренная черта институционализма  состоит в том, что он переворачивает

вверх дном реальные зависимости общественной  жизни,  изображая  в  качестве

решающего  момента  неэкономические  явления  и  факторы.  Предметом   своих

изысканий институционализм объявляет различного рода надстроечные явления  —

морально-этические, правовые, организационные и  т.п.  —  и  их  влияние  на

экономические отношения. Таким образом, неосновные,  вторичные  и  третичные

зависимости изображаются в качестве определяющих и основных. Построенные  на

таком идеалистическом  подходе институциональные теории  фактически  отрицают

решающую  роль  экономических  отношений  людей   в   системе   общественных

отношений.

       Вместе    с    тем    антимонополистическая    социальная     позиция

институционализма  подчас  наталкивает  его  теоретиков  на   реалистический

подход к  характеристике  движущих  сил  социально-экономических  процессов.

Так, Т.  Веблен,  трактуя  социально-экономические  институты  общества  как

своего  рода  обычаи,   поднимается   тем   не   менее   до   понимания   их

обусловленности   экономическими   процессами.   О   социально-экономических

институтах  он  писал:  “Такими  институтами  являются   привычные   способы

осуществления  процесса  общественной  жизни  в  ее  связи  с   материальным

окружением, в котором  живет общество”. И далее: “И можно сказать, что  силы,

воздействующие  на реорганизацию социальных институтов, являются  в  конечном

счете почти всецело  экономическими по своей природе”[1].

       Институционализм не имеет сколько-нибудь  единой экономической теории.

И  особое  течение  буржуазной  политической  экономии  его   представителей

объединяет  методология.  Все   они   растворяют   общественно   порожденные

отношения людей  в институциях и подменяют  тем самым собственно  политическую

экономию вульгарной буржуазной социологией, опираются на  метод  “социальной

психологии”  и  плоский  эволюционизм,  не  признающий  революционных   форм

общественного развития. Такой подход  к  трактовке  движущих  сил  социально

экономических явлений  приводил к подмене политической экономии  социологией.

“...Веблен,—   писал   Жамс,—   интересовался   больше   социологией,    чем

действительной  экономической наукой.  Его  увлекала  социология,  окрашенная

морализмом, и этика, к которой он присоединял всевозможные  религиозные  или

традиционные элементы. Веблен  никогда  не  стремился  к  объяснению.  Он  с

горечью судил  и осуждал”[2].

       Появление институционализма вызвано  идеологическими  и  практическими

потребностями немонополистической  буржуазии. Опасность раскрытия  внутренних

законов  развития  капитализма  и  потребность  этой   части   буржуазии   в

идеологическом  обосновании  ее  интересов  и   практических   рекомендациях

экономической   науки   возрастали    параллельно,    по    мере    развития

капиталистического  обобществления   производства,   его   монополизации   и

огосударствления.

       Это обстоятельство и  объясняет   отношение  институционализма   как  к

предшествующим  ему,  так  и  к  следующим  за   ним   течениям   буржуазной

политической экономии.  С  одной  стороны,  институционализм  выступает  как

своего рода наследник  исторической школы буржуазной  политической  экономии,

перенявший у  нее  описательный  метод,  вульгарный  эволюционизм,  отрицание

абстрактного метода, общих законов развития  экономики  различных  стран.  С

другой  стороны,  институционализм  выступает  как  противник   абстрактной,

“чистой” теории, типичной для концепций предельной полезности  и  предельной

производительности. Обвиняя их в  оторванности  от  практики,  в  чрезмерном

теоретизировании,  институционалисты  заявляли,  что  наука  должна   только

описывать  и  регистрировать  явления,  не  претендуя  на  их  теоретическую

разработку.  Вместе  с  тем   они   переняли   у   маржинализма   вульгарный

психологический метод,  приспособив  его  к  новым  условиям  идеологической

борьбы.  Если   маржинализм   подчеркивал   определяющую   роль   психологии

хозяйствующих  индивидов,  то  институционализм  делает  упор  на  групповую

психологию. Подход к экономическим процессам с точки  зрения  решающей  роли

“социальной психологии”  позволял дать описание  некоторых  новых  социальных

аспектов экономической  жизни эпохи империализма, что  исключалось  с  позиции

методологии маржинализма.

      В   области   методологии   институционализм,   по    мнению    многих

исследователей,  имеет  много  общего  с   исторической   школой   Германии.

Например, В.  Леонтьев  пишет,  что  выдающиеся  представители  американской

экономической мысли, имея в виду Т. Веблена  и  У.  К.  Митчелла,  “в  своей

критике  количественных  аналитических   методов   в   экономической   науке

продолжили общую  линию  немецкой  исторической  школы.  Частично  это  можно

объяснить тем  обстоятельством, что на рубеже веков  влияние немецкой школы  в

США было столь же велико, а возможно,  и  более  значительно,  чем   влияние

английской”[3].

       Следует, однако, отметить, что историзм  и  учет  факторов  социальной

среды для  обоснования  путей  экономического  роста  хотя  и  символизируют

схожесть методологических принципов институционализма и  исторической  школы

Германии, но отнюдь не  означают  полной  и  безоговорочной  преемственности

традиций последней.  И  причин  здесь  несколько.  Во-первых,  находясь  под

теоретическим влиянием А. Смита, немецкие  авторы  второй  половины  XIX  в.

всецело поддерживали юнкерские круги Пруссии в  их борьбе  за  утверждение  в

Германии свободы  торговли и  других  принципов  экономического  либерализма,

включая     необходимость     неограниченной      свободной      конкуренции

предпринимателей.  Во-вторых,  историзм  в  исследованиях   немецкой   школы

проявлялся преимущественно  в утверждении  естественного  характера  рыночных

экономических   отношений   и   поддержке   положения   об    автоматическом

установлении  равновесия   в   экономике   на   всем   протяжении   развития

человеческого общества. И, в-третьих, в трудах  авторов  исторической  школы

Германии   не   допускались   даже   какие-либо   намеки   на    возможность

реформирования  экономической жизни  общества  на  принципах,  ограничивающих

“свободное предпринимательство”.