Научная революция

мотивы, в силу которых, восприятие нового вида явления  или новой научной

теории должно требовать отрицания старой парадигмы?

       Сначала отметим, что если такие  основания есть, то они проистекают  не

из логической структуры научного знания.  В принципе  новое явление может

быть  обнаружено  без  разрушения  какого-либо  элемента   прошлой   научной

практики.  Хотя  открытие  жизни  на  Луне  в  настоящее   время   было   бы

разрушительным  для  существующих  парадигм  (поскольку  они  сообщают   нам

сведения о  Луне, которые кажутся несовместимыми с  существованием  жизни  на

этой планете), открытие жизни в некоторых менее  изученных  частях  галактики

не было бы таким  разрушительным. По тем же самым  признакам новая  теория  не

должна противоречить  ни одной  из  предшествующих  ей,  Она  может  касаться

исключительно тех явлений, которые ранее не  были  известны;  так  квантовая

механика (но лишь в значительной мере, а  не  исключительно)  имеет  дело  с

субатомными феноменами, неизвестными до XX  века.  Или новая теория  может

быть просто теорией более высокого уровня,  чем  теории,  известные  ранее,—

теорией, которая  связывает воедино группу теорий более низкого  уровня,  так

что ее формирование протекает без существенного изменения любой  из  них.  В

настоящее время  теория сохранения энергии обеспечивает  именно  такие  связи

между динамикой, химией, электричеством, оптикой, теорией  теплоты  и  т.  д.

Можно представить  себе еще и другие возможные связи  между старыми  и  новыми

теориями, не ведущие  к  несовместимости  тех  и  других.  Каждая  из  них  в

отдельности и  все вместе  могут  служить  примером  исторического  процесса,

ведущего к  развитию науки. Если бы все связи  между теориями были таковы,  то

развитие науки было бы подлинно кумулятивным. Новые виды  явлений  могли  бы

просто раскрывать упорядоченность в некотором  аспекте природы, где до  этого

она никем не была замечена. В эволюции науки  новое знание  приходило  бы  на

смену невежеству.

        Конечно, наука (или некоторое другое  предприятие,  возможно,  менее

эффективное)  при  каких-то  условиях  может  развиваться  таким   полностью

кумулятивным  образом.  Многие  люди  придерживались  убеждения,  что   дело

обстоит именно так, а большинство все еще, вероятно, допускает, что простое

накопление знания, по крайней мере, является идеалом,  который,  несомненно,

осуществился  бы в историческом развитии, если бы только  оно  так  часто  не

искажалось человеческой субъективностью.  Есть  важные  основания  верить  в

это. 
 

       Пример научной революции XVI-XVII веков 

    Общеустановленным  считается положение о том,  что  именно  в  XVII  веке

возникла европейская  наука  (прежде  всего  это  относится  к  классическому

естествознанию), причем "в начале века ее еще не было, в конце века она  уже

была". Характерно, что возникла она сразу во взаимосвязи  всех  составляющих:

теоретического  знания,  его  логического  обоснования   и   математического

описания, экспериментальной  проверки, социальной структуры с  сетью  научных

коммуникаций  и общественным применением.

    Основное  внимание при анализе данного  периода   уделяется  рассмотрению

соотношения когнитивных,  социальных  и  психологических  факторов  процесса

возникновения науки Нового времени, ее  отличию  от  того,  что может быть

названо "не  наукой".  Источниками  для  изучения  темы  являются  в  первую

очередь   изданные труды творцов науки  естественнонаучного, гуманитарного  и

технического  направлений Нового времени -  от  Ф.  Бэкона,  Р.  Декарта,  Г.

Галилея до И. Ньютона.

    Рассмотрим  географию периода. Она включает  в  себя  немало  европейских

стран и городов, но представляется возможным выделение  Италии  в  начале,  и

Англии в конце  периода, как  главных научных  центров.

      Хронология периода. В данной теме используется специфический критерий

периодизации, связанный  с науковедческим пониманием  небесспорного  феномена

научной  революции.   Условно  могут  быть  выделены  три   этапа.   Первый,

связанный, прежде всего, с деятельностью Г.  Галилея  -  формирование  новой

научной парадигмы;  второй  -   с  Р.  Декартом  -  формирование  теоретико-

методологических  основ новой науки; и третий  -  "главным"  героем  которого

был И.  Ньютон,  -  полное  завершение  новой  научной  парадигмы  -  начало

современной  науки.

    Развитию  науки в XVII веке посвящено огромное  число  работ  различного

плана: скрупулезно  изданных многотомных трудов Галилея,  Декарта,  Лейбница,

Ньютона,   детальных   биографий,   переписок,   исторических   исследований

естественнонаучного, философского и  социологического характера.

    И  хотя не все согласны  с   определением  "научная  революция",  впервые

введенным в 1939 году А. Койре и впоследствии  столь  удачно  использованным

Т. Куном, но все  сходятся в том, что именно в XVII веке была  создана  наука

- классическая  наука современного типа.  В   связи  с  этим,  XVII  веке  как

целостное историческое явление, чрезвычайно важен  для  понимания  процессов

генезиса и  современного состояния науки. 

    На  вопрос: "Почему возникает наука?" - вряд ли возможно дать сколь-  ни

будь исчерпывающий  ответ, но вполне  можно  проследить  и  описать  механизм

возникновения этого явления.

    Познавательной  моделью античности был  Мир   как  Космос;  и  мыслителей

волновала скорее проблема идеальной, чем "реальной" природы.

    Познавательной  моделью средневековья был Мир  как  Текст;  и  "реальная"

природа  также  мало  заботила  схоластов.  Познавательной  моделью   Нового

времени стал Мир  как Природа.

    В  Новое время религиозность не исчезла, но она "обратилась" на природу,

как на  наиболее  адекватное,  "не  замутненное"  последующими  толкованиями

высказывание  Бога.  Поэтому  иногда  суть  научной  революции   XVII   века

интерпретируется  как первое прямое и систематическое  "вопрошание"  Природы.

Разработка общезначимой процедуры "вопрошания"  -  эксперимента  и  создания

специального  научного  языка  описания  диалога  с  Природой  -   составляет

главное содержание научной революции. 

    В  каждой  революции  решаются  две  проблемы:  разрушения  и  созидания

(точнее,  разрушения  для  созидания).  В   содержательном   плане   научная

революция XVII века ознаменовала собой смену картин  мира.  Поэтому  главной

предметной областью проходивших процессов была физика и астрономия.

    Разрушение-созидание совпадали (правда, в различной степени)  в трудах

отдельных "героев" научной революции. Если Возрождение  выявило  тенденцию  к

разрушению старого  Космоса, то, начиная с 1543 года - года выхода  книги  Н.

Коперника (1473 - 1543) "О вращении небесных  сфер"  -  процесс  приобретает

четкие научные  формы.

    “Старый  космос" - это мир по Аристотелю  и  Птолемею.  Их  модели  были

призваны воспроизвести  с максимальной точностью, то что  они  непосредственно

наблюдали на небе, а не  истинную  картину  мира.  Космос  имеет  шаровидную

форму,  вечен  и  неподвижен;  за  его  пределами   нет   ни   времени,   ни

пространства. В  центре его – Земля. Он дихотомичен:  изменяющийся  подлунный

мир и совершенно неизменный надлунный. Пустоты нет: в  подлунном  мире  -  4

элемента: земля, вода, воздух, огонь, в надлунном  –  эфир.  Все  движения  в

космосе - круговые, в соответствии с кинематикой  Птолемея.

    "Новый  космос" (по Копернику) начинался  с простой модели, совпадавшей  с

моделью  Аристарха  Самосского:  вращение  Земли  происходило  вокруг   оси,

центральное положение  Солнца - внутри планетной системы.  Земля  -  планета,

вокруг которой  вращается Луна. Именно эта модель, как  пифагорейский  символ

гармоничного  мира  вдохновляла  и  самого  Коперника,  Галилея,  и  Кеплера,

поскольку   соответствовала   астрономическим   наблюдениям    лучше,    чем

геоцентрическая  модель  Птолемея.  Нельзя  сказать,  что  теория  Коперника

позволила с  большей точностью толковать  астрономические наблюдения: в  одних

отношениях она  была  более  точной,  в  других  менее.  А  в  одном  важном

отношении она  явно  противоречила  тому,  что  считалось  неоспоримым:  она

предсказывала наличие параллактического смещения звезд на  протяжении  года.

Ни сам Коперник, ни кто-либо из его  предшественников  не  могли  обнаружить

такого рода смещений. Коперник объяснял это удаленностью  звезд,  вследствие

чего  параллакс  слишком  мал,  чтобы  его  заметить.  Но  возникала  другая

проблема:  если  при  большой  удаленность  звезд  мы  их  видим  достаточно

крупными, то по  своим  размерам  они  должны  превосходить  диаметр  земной

орбиты. Это противоречило  здравому смыслу.

    Модель  Коперника,  когда  он   попытался   ее   расширить,   оказалась

малопригодной для практического применения.  Гелиоцентрическая  модель  была

столь  же  громоздкой,  как  и  геоцентрическая.   Не   отличалась   большой

точностью, вытекающие из нее выводы о размерах звезд  –  абсурдными.  К  тому

же, она сохраняла  и весь аппарат птолемеевской  модели -  круговые  орбиты,

эпициклы  и  т.д..  Значительно  мощнее  оказался  удар   этой   модели   по

христианскому мировоззрению - недаром Мартин  Лютер  и  Джон  Донн  в  своей

сатирической  поэме  "Святой  Игнатий,  его  тайный  совет  .."     всячески

поносили католического священника Коперника. Коперник,  "остановив  Солнце",

лишил Землю  сакральности центра мироздания.

    В  практической же деятельности, как  до  Коперника,  так  и   после  него