Устройство Российской империи при Павле I

          Павел приказывает  перелить в монету  дворцовые серебряные  сервизы, дабы  поддержать  совершенно  истощенную  в   правление Екатерины казну. Он говорит, что сам будет, есть на олове до тех пор пока русский рубль не дойдет до своего курса.¹⁰⁴

          Павел объявивший  когда - то, что  разгонит  хлыстом   всех сотрудников своей матери, с удовольствием  бы  сдержал  свое  слово. Однако этих людей признаваемых такими злонамеренными, нужно было заменить, а материала не было,  равно как  и  умения,  им  воспользоваться.

          Тридцать с лишним  часов  длилась   агония  Екатерины,  она умерла только вечером 6 ноября. Между тем всю ночь с 5 на 6  ноября в Сенате кипела неустанная  работа, говорили, что  там  было  до 30000 нерешенных дел и старались их решить как можно  скорее: боялись нового государя, зная, что он враг запущенности.¹⁰⁵

          «Мир живет примером  государя - пишет  А.Т.Болотов, - в канцеляриях, в департаментах, в коллегиях - везде в столице  свечи горели с пяти часов утра; с той же  поры  в  вице-канцлерском  доме, что был против Зимнего дворца, все люстры и  все  камины  пылали. Сенаторы с восьми часов утра сидели за  красными  столами. Возрождение по военной части было явственнее - с головы началось. Седые  с  георгиевскими  звездами  военачальники  учились  маршировать, равняться, салютовать экспантоном».¹⁰⁶

          В общем, мероприятия  императора Павла,  имевшие  в   основе определенную цель - уничтожить излишнее влияние дворянства на ход управления и восстановить блеск самодержавия, - производили впечатление чего-то не выдержанного и непоследовательного, чего-то враждебного не только почившей императрице Екатерине, но и всему  русскому обществу.¹⁰⁷

          Павел далеко не  выказал  той   последовательности, какую ему приписывают. Подвижность его мысли, его слабохарактерность,  и непостоянство всего его существа мешали ему выработать общий план действий и придерживаться в подробностях основных решений.

          По самому складу  ума  Павла,  поле  его  умственной  деятельности было чрезвычайно узко. Он не умел  размышлять, анализировать, соображать. Каждое его впечатление сейчас же переходило в импульс, и, подобно тому, как  бывают  люди, которым  необходимо  говорить, чтобы мыслить, так и Павлу, чтобы мыслить, необходимо было действовать.¹⁰⁸

      После прихода к власти Павла I Сенат и Совет при высочайшем дворе утратили почти всякое законодательное значение: государь хотел сам все видеть, все решать и всем лично управлять.

      Зато  особое значение приобретали  полицейские  органы  власти, наблюдавшие за исполнением воли государя.

          Предписать всем, что  они   должны  делать - основная  идея Павла, гвоздем сидевшая в его  мозгу, идея, которую  он добросовестнейшим  образом пытался осуществить, как только  власть  попала  в его руки.

          Все переменилось  меньше чем за  день: костюмы, лица, наружность, походка, занятия. Весь блеск, вся величавость и важность  двора исчезли. Знаменитейшие особы, первостепенные чиновники, стояли с поникшей головой, неприметные в  толпе  народной. Столица  внезапно приобрела вид немецкого города, существовавшего два или три  века назад. По улице сновали полицейские,  срывая с  прохожих  круглые шляпы, срезая полы фраков, сюртуков и шинелей. Однако указ, запрещавший круглые шляпы, высокие сапоги, длинные панталоны, башмаки с  завязками и предписывающий, как установленную указом  форму-треуголку, зачесанные назад волосы, напудренные и заплетенные в  косу, башмаки с пряжками, короткие панталоны, стоячий воротник и прочее  был опубликован только 13 января 1797 года.¹⁰⁹

          Павел устремился  к дрессировке  всего общества  в  полной покорности велениям власти - методами внешней дисциплины и  резкого подавления всякой самостоятельности, даже в  бытовых  мелочах. Этим же направлением мысли и воли был вызван его проект  реформы  центрального управления, организации министерств, как  органов  личной императорской власти. Как и в военном деле, так и в создании  русской бюрократической системы начинания  Павла приобрело большое  историческое значение, так как получили дальнейшее  развитие  при  его сыновьях и преемниках.¹¹⁰

          Вся Павловская  система власти  это система   непросвещенного  абсолютизма. Павел в пику своей матери хотел чувствовать  себя народным царем, для которого все сословия равны. Но сословия все равно не были равны. Все сводилось лишь к камуфляжу.

          Уравнивая классы, Павел превращал  равенство  прав  в общее  бесправие.  Его  учреждение  без идей  чистый  произвол. Планы Павла  возникали из недобрых  источников, либо  из превратного   политического понимания, либо из личного мотива.¹¹¹

          Важные черты Павловского  стиля правления  -  чрезвычайная  интенсивность законодательства, беспрерывная ломка, реорганизации, новшества, перемены.¹¹²

          Чтобы оценить  интенсивность Павловского   законотворчества приведем некоторые цифры. Общее количество изданных Павлом законов и указов за все время правления  2179  законодательных  акта, то есть в среднем около 42 в месяц.

          Несмотря ни на  что при всей  противоречивости  законодательства 1796-1801 годов, общим стержнем сотен новых указов  была централизация самодержавия. Серия мер заменяла коллегиальный принцип единоначальным; устанавливалось преимущество лиц перед  учреждениями. Выстраивалась железная линия подчинения: император - генерал-прокурор - министр - губернатор.¹¹³

          В отличие от  Екатерины II которая не вмешивалась в несвойственные ей дела, отдавая их в  ведение  фаворитов  или умелых инициативных начальников, Павел стремился вникать во  все, увеличивая свою непосредственную власть. Он не терпел, когда ему  возражали министры,  он им приказывал, требовал беспрекословного исполнения своих приказаний, тем самым превращая их в не более, чем секретарей. И порой его деспотизм доходил  до  крайностей. Однажды, когда возражая императору Павлу, по поводу принятого им решения упомянули  о  законе, он,  ударив  себя  в  грудь  воскликнул: «Здесь   ваш закон».¹¹⁴

          Павел более всех  других царствовавших  в России  государей  способствовал наложению на русские учреждения  того  сильного оттенка милитаризма, который они сохранили вплоть до 17 года двадцатого столетия.

          Из этого не  следует, что Павел  много способствовал   развитию военной доблести своего народа. Он  оказал  скорее  обратное влияние.

          И в военных  реформах Павла большое влияние имела кабинетная гатчинская работа. Здесь впервые были  занесены  на  бумагу мысли о необходимости оборонительного укрепления России и о военных поселениях; о точной  регламентации  и  необходимости  военной дисциплины в армии и так далее, даже гатчинские маневры не  остались без последствий для будущего.

      В принципе именно по гатчинскому образцу  была проведена реформа русской  армии  в  царствование Павла I.¹¹⁵

          Его обвиняли в  пристрастии к  милитаризму. Взгляды  на армию и связанную с ней политику сформировались  у  Павла  довольно рано. Двадцати лет отроду он подал императрице  записку «Рассуждения о государстве вообще, относительно числа войск,  потребного  для защиты оного и касательно обороны всех пределов» в которой утверждал и доказывал, что России надо вести не наступательную, а оборонительную политику: расширять пределы государства ей нет надобности, а потому армию необходимо сократить, но зато подчинить ее строгой регламентации. Павел был требователен к офицерам  по  исполнению ими  своих  служебных  обязанностей, ношению  форменной  одежды, жестоко преследовал хищения  командиров, умалявших  достоинство офицерское и нарушавших интересы и права солдат.¹¹⁶

          Придирчивость   и  мелочность  Павла можно   понять, если представить до какой распущенности дошли армейские офицеры к концу царствования  императрицы  Екатерины  II.  Полковники  управляли своими  войсками, как поместьями, совершенно  свободно   пользуясь людьми и суммами, отпускавшимися на  их  содержание, плохо  кормили своих солдат, содержали госпитали в ужасном состоянии, сверх того производили всякого рода вымогательства  и насилия в отношении гражданского населения. Как и военное образование, обмундирование и снаряжение войск не подчинялись никакому точному  уставу, находясь почти всецело в зависимости от фантазии высшего начальства.¹¹⁷

          Гвардии пришлось  первой встретить  строгости нового  режима. На другой  день после восшествия  на престол Павла  она подверглась  полному преобразованию в отношении состава организации частей и военной силы своих  отдельных  единиц. Смысл  этих  действий Павла  остается  непонятным. Раз  существование  привилегированной части армии, комплектовавшейся  из  аристократии, было  в  принципе сохранено,  то факт введения в нее всего гатчинского сброда представляет явную бессмыслицу. В данном случае  результат  не  должен был оказаться удачным,  - даже в отношении  личной  безопасности реформатора.

      Гатчинский  элемент, вместо  того, чтобы  одержать  верх над непокорной частью, всецело поглотить ее своей дисциплинирован  ной массой, наоборот, в ней совершенно растворился.¹¹⁸

          Павел предпринял  полную реформу  военного быта, в  том виде как  он сложился при   Екатерине   II. Прежде  всего,  он  потребовал, чтобы числившиеся на службе действительно служили.

          На параде 8 ноября 1796 года Павел объявил   приказ, чтобы  все записанные в гвардию, номинально  числившиеся  в  ее  списках, но не находившиеся в строю, должны явиться  в  свои  полки, под угрозой  исключения. Число  таких  отсутствующих    было    значительно. При помощи денежных взносов списки пополнялись  не  только одними дворянами. Купцы, мелкие чиновники, ремесленники и даже  лица духовного звания проводили туда  своих  сыновей, желая  достигнуть таким способом более  легкого  продвижения  даже  на  гражданской службе.¹¹⁹

          Выходит Указ императора, согласно которому  офицерам запрещалось  ездить  в  каретах, ходить  в  шубах    и    гражданском платье. Вместо дорогих и неудобных мундиров вводятся простые и дешевые из темно-зеленого сукна. Император подает пример в любую погоду на выезде или на параде он в одном сюртуке.

          Уже 29 ноября выходит  новый устав по  строевой  части   и воинской службе. Издаются новые  штаты, точные  правила  рекрутских наборов, чинопроизводства и  увольнений. Запрещается  использование воинских чинов по частным надобностям; издается новый морской  устав.¹²⁰

          Вступив на престол,  Павел начал   с  введения  в  гвардии строевой  дисциплины. Изданные  новые уставы были  приготовлены  Павлом еще наследником.

          Однако эти три  новых устава  обнародованные  29  ноября 1796 года были только извлечением из прусского  устава  и  то  не очень удачные. За  опубликованием  уставов  последовало  изменение военной формы одежды.¹²¹

      Легко заметить, что мемуаристы протестуют,  прежде  всего, против внешних наиболее броских проявлений воли императора; глубокий внутренний смысл Павловских преобразований остается при этом в стороне.¹²²

          Н.И. Греч  писал:  «нелепицы  и   оскорбления   в  безделицах, заглушали и действительное добро нового царствования. При  самом начале пушки и лафеты получили новую форму сделались легче  и поворотливее прежних. Старые артиллеристы, в том числе и  люди  умные возопили  против  нововведения. Самый  громкий  ропот  раздался, когда вздумали стрелять из пушки в  цель. Между  тем  это  было первым шагом к преобразованию и усовершенствованию нашей артиллерии».¹²³

          Таким образом,  император Павел  I в своей внутренней  политике руководствовался принципами укрепления самодержавной власти и ее централизации, пользуясь при этом методами своего прадеда.

          Реформы его были  неполноценны, ибо  проходили под   знаком уничтожения  всего Екатерининского.  Деспотично проводилась   политика уравнения в правах всех  сословий. Придерживаясь  демократических тенденций по отношению к  крестьянам,  не  собирался  отменять крепостной зависимости.

          Конечно же, упоминая можно сказать «попытки» реформ Павла I нельзя не вспомнить о психологической стороне этого вопроса. У императора хватало решимости начать реформу – назначить ее законодательно, но у него не хватало силы воли довести свое решение до конца проконтролировать выполнение ее, разобраться в тех причинах, которые мешали ее проведению.

          Во всех своих  начинаниях Павел I придерживался существовавших до него традиций, провести в жизнь что-либо нетрадиционное новое он как-то не решался, хотя в своих мыслях он и предполагал такую возможность.