Оптимизация управления образованием на муниципальном уровне

     В советский период в статусе образовательных  учреждений выделялись группы полномочий, связанных не столько со спецификой конкретного вуза, сколько с ролью  вузов в целом. На соблюдении такого подхода конструировались образовательное  законодательство и основные правовые документы, формирующие статус образовательных учреждений.

     При регулировании статуса современных  образовательных организаций нормотворческая  практика отходит от установленной  советским законодателем традиции, примером чему служит ряд нормативных актов, в частности закрепление правового положения МГУ и СПбГУ в самостоятельном нормативном акте, на фоне существующего комплексного образовательного законодательства, включающего элементы типового правового статуса для целой группы образовательных юридических лиц, в том числе высших учебных заведений.

     Таким образом, законодатель в очередной  раз отказался от повышения статуса  всего образовательного пространства высшей школы и концентрирует  внимание на повышении престижа и  обеспечении развития отдельных вузов.

     Локальное регулирование: интеграция и дифференциация. Государство признает принципы демократизма и автономии высшего образования, что позволяет самостоятельно регулировать высшим учебным заведениям большинство  вопросов, в том числе академических, с учетом сложившихся традиций и корпоративной культуры образовательного учреждения. Поэтому организация образовательной деятельности конкретного вуза отличается известной спецификой, определенной прежде всего в уставе образовательного учреждения. Однако без внимания остается негосударственная высшая школа. Законодательство предлагает лишь использовать положения о статусе государственных вузов применительно к негосударственным учебным заведениям (вопросы организации управления в вузах и др.). Отмечается эпизодическое регулирование отдельных вопросов.

     Общий статус вуза конкретизируется в специальном  и персональном статусе. В качестве его содержания выделяют организационно-правовую форму, вид и отраслевую принадлежность вуза, а также конкретизацию его правосубъектности в уставе. Усложнение структуры вузов, их диверсификация диктуют потребность в поиске более детального регулирования их правового статуса.

     Другая  проблема в локальном регулировании  высшей школы видится в отсутствии нормативных документов о внутренней структуре образовательного учреждения, представляющих собой необходимую типовую информацию.

     В связи с этим в современных  условиях советский опыт формирования актов о высшей школе имел бы определенный успех. Типовые документы, например Положение о факультете высшего учебного заведения 1962 г., Положение о кафедрах высших учебных заведений СССР 1961 г., являются, пожалуй, главными источниками информации по основам организации основных линейных и функциональных подразделений вузов учебно-научной направленности в современный период.

     Образовательные правоотношения. Спецификой российского  законодательства об образовании является регулирование не собственно образовательных  отношений (которые, как мы полагаем, подлежат обособлению), а отношений  по управлению образованием и его экономикой; оно представляет собой «пласт» административно-хозяйственного законодательства.

     Признавая административно-хозяйственный характер законодательства об образовании, отметим  давно назревшую потребность  разработки ряда специальных норм, посвященных правовому статусу обучающихся в рамках образовательного процесса.

     В зарубежных государствах развитие образовательного законодательства осуществляется в  направлении все более детальной  законодательной регламентации  образовательных отношений, т.е. отношений, непосредственно связанных с процессом получения образования того или иного уровня.

     В научной литературе до сих пор  нет единства мнений относительно природы  правоотношений студентов и администрации  вуза. Взаимосвязей много, и урегулировать все их многообразие, на наш взгляд, не представляется возможным. Однако ряд вопросов регламентации образовательной жизни, чаще всего встречающихся в практике любого обучающегося, регулируются на уровне нормативных документов.

     Отдельные контуры, основы таких взаимодействий все же могут быть оформлены в специальный правовой институт при систематизации законодательства. Пока же приходится констатировать фрагментарный характер, разбросанность норм, регулирующих взаимоотношения между вузом и обучающимся.

     Не  получили также должного освещения  деятельность вузов различной отраслевой принадлежности, их взаимоотношение  с непосредственными учредителями и иными государственными органами исполнительной власти.

     В рамках Концепции модернизации системы  управления вузами, при совершенствовании образовательного законодательства было бы целесообразно учесть ряд принципиальных, на наш взгляд, вопросов, регулирующих внешне- и внутриорганизационные стороны деятельности вузов.

     Юридическая техника и нормотворческая практика. В большинстве случаев образовательное законодательство, оставаясь в ряде его норм и институтов публичным правопорядком, испытывает на себе влияние несовершенства законодательной техники. Если следовать буквальному смыслу содержания нормы, избегая различных интерпретаций (узких или расширительных) конструктивных и связующих ее элементов, то, как нам представляется, надлежит более последовательно подойти к вопросу разработки отдельных понятий и обозначений. Особенно это касается правовых конструкций, определяющих элементы статуса образовательного учреждения.

     Причем, как ни странно, смешение понятий  допускается в различных отраслях права, имеющих публичный характер. НК РФ введены в оборот понятия  «образовательные организации», «учреждения образования», «учреждения высшего профессионального образования». В свою очередь, КоАП РФ оперирует такими категориями, как «образовательное учреждение» (п. 3 ст. 20.16, п. 3 ст. 21.4) и «образовательная организация» (ст. 5.57).

     Заметим, что образовательные законы как  системообразующие акты обеспечения публичного порядка в образовании, по сравнению с названными выше законами, нуждаются в значительной корректировке.

     В подавляющем большинстве случаев  Закон об образовании для регулирования  образовательных отношений использует обозначение «образовательные учреждения». При этом такой термин законодателем применяется всякий раз, когда затрагиваются элементы статуса образовательного учреждения.

     Аналогичные проблемы мы встречаем и при обозначении  юридических лиц в высшем образовании. Образовательное законодательство о вузах использует общее определение юридического лица, отражающее систему высшей школы: «государственные учреждения высшего профессионального образования» либо «высшее учебное заведение».

     Очевидно, что законодатель использует общее понятие «образовательное учреждение», распространяя его для целей образовательного законодательства на все юридические лица образовательной сферы. Однако такое семантическое «тождество», на наш взгляд, недопустимо, поскольку постоянные нестыковки в нормах образовательных законов и иных нормативных актов приводят к трудностям в правоприменении, усложняют процесс правореализации.

     Правоспособность  в фокусе академической автономии. Переходный период российской экономики  и практика отношений в сфере  образования породили проблемы эффективности использования инструментов реализации социальных функций - использования государственной собственности.

     Прежде  всего, необходимо отметить, что основное место в ряду различных правоотношений в сфере высшего образования занимают экономические (имущественные) отношения. В управлении экономическими процессами активная роль принадлежит государству.

     В общем, направленность реформ сводится к дальнейшей автономизации вузов в первую очередь через создание автономных учреждений как юридических лиц в социально-культурной сфере.

     Такие формы, тем не менее, сдерживаются административными барьерами, и на практике высшей школе приходится довольствоваться некими паллиативами имущественной и хозяйственной самостоятельности.

     Самостоятельность образовательного учреждения перетекает в плоскость расширения отдельных полномочий в рамках существующих организационно-правовых форм. Показательным примером является воспринятая академическим сообществом проблема реализации норм гражданского законодательства о хозяйственных полномочиях учреждений по созданию юридических лиц, обозначающая острую потребность формирования инновационной базы развития государства в виде малых предприятий в рамках бюджетных учреждений образования и науки.

     Расширение  хозяйственных полномочий бюджетных учреждений, и особенно вузов, получивших вслед за правом выступать арендодателем имущества возможность учреждать юридические лица, говорит о дальнейшей адаптации хозяйственных механизмов стимулирования рыночных отношений в рамках образовательной и научной деятельности.

     По  большому счету режим деятельности учреждений, имеющих в своем составе  малые предприятия, в части хозяйственных  полномочий напоминает «усеченный» режим автономного учреждения и выступает некой альтернативой его имущественному статусу.

     Систематизация  законодательства: выбор альтернатив. В значительном числе современных  публикаций признается необходимость  систематизации законодательства об образовании. В то же время не решен вопрос о формах такой систематизации.

     Мнение  о кодификации образовательного законодательства как наиболее традиционном и приемлемом способе обобщения  нормативного материала является преобладающим  в науке.

     Наряду  с существующими формами систематизации особое место занимает консолидация законодательства, которая рассматривается учеными как подготовка и принятие укрупненных актов на базе объединения норм разрозненных актов, изданных по одному вопросу, в порядке их постоянной ревизии.

     При проведении такой работы законодатель должен учитывать предыдущий опыт развития права, его объективных форм, принципов становления нормативной базы и одновременно логику перспектив его развития, соотношения действующей правовой действительности с практикой ближайшего будущего.

     Не  случайно ряд ученых отмечают, что  в рамках образовательного права законодатель действует только под влиянием "ситуационной логики", что усиливает коллизионность законодательства с учетом подзаконного характера нормативно-правового массива.

     В сфере образования, где уже давно  ведутся разговоры об острой потребности систематизации законодательства, оформляющего ее, такая форма систематизации, как консолидация, остается без внимания в нормотворческой практике, что справедливо ставится в упрек законодателю.

     Законы  «Об образовании» и «О высшем и послевузовском профессиональном образовании» являются системообразующими актами в образовательной сфере, представляющими "ось", вокруг которой вращаются многочисленные нормативные документы, зачастую инструктивного характера. Однако в большей степени указанные Законы служат «индикаторами» проблемных мест в правовой базе образования.

     Определенная  «инвентаризация» именно таких документов (писем, инструкций, положений) с обобщением практики заложенного в них правового регулирования в одном или нескольких актах была бы весьма полезна. Такая работа на начальном этапе кодификации могла бы перерасти в упомянутых образовательных законах в самостоятельный раздел (главу), посвященный регулированию образовательных отношений.

     Соглашаясь  с обоснованными претензиями  ученых, можно сказать, что консолидация образовательных норм могла бы служить промежуточным этапом на пути к созданию полноценного кодифицированного акта в образовании. Консолидация, как представляется, позволяет объединить нормативный материал, а кодификация поможет его целенаправленно переработать.

     Между тем еще в советский период учеными отмечался обратный эффект систематизации, в любом случае не позволяющий достичь исчерпывающего законодательного регламентирования.

     Создание  кодекса должно быть обосновано более вескими аргументами, чем одна лишь специфика образовательной отрасли.

     Кроме того, в противовес здравому смыслу (судя по количеству принимаемых нормативных  актов) определяется современная законотворческая практика, что подтверждает критика  тотального законодательного регулирования.