Образ жизни крестьян

Собственно общинные земли представляли собой неделимые угодья, в том  числе «уголки» и «отрезки» между  наделами и использовались в интересах  всего сельского общества (пастбища, выгоны, лес и др.) В отношении  них крестьяне-общинники обладали правом пользования, связанном с  институ том членства. Эти земли (в «мирских нуждах») община использовала в общих интересах и, в том  числе, могла сдавать их в аренду, как своим членам, так и третьим  лицам. Усадебные земли представляли со бой земельные участки, на которых  непосредственно размещался крестьянский двор с постройками, са дом и огородом, находящиеся, как правило, в черте  населенных пунктов. Крестьяне могли  распоряжать ся усадьбой на правах полной собственности.

Право на усадьбу крестьянами можно  было охарактери зовать как пожизненное  владение без права отчуждения.⁶¹² В своих интересах община могла нарушить права хозяина на усадебную оседлость. Например, сельский сход мог потребовать от домохозяина пе реноса изгороди или забора, препятствующих прогону скота. В то же время при образовании нового хо зяйства именно из общинных земель ему отводился земельный участок под усадьбу.

До 1917 г. на территории России можно  выделить три важнейшие формы  крестьянского землевладения –  общинную, подворную и участковую (индивидуальную). Сочетание внутри общинного земле владения трех выше указанных категорий земель с  различным правовым статусом объясняло  противо речивость взглядов российских юристов на юридическую природу  общинного землевладения. Однако вплоть до 1917 г. это понятие так и не было законодательно оформлено. В результате в течение всего пореформенного периода вплоть до октябрьской революции  аграрный строй России сохранял всю  пест роту местного колорита и норм обычного права в сфере поземельных  отношений, что в свою очередь  чрезвычайно осложняло задачу реформирования и правового регулирования аграрных отношений, включая разрешение основополагающего  вопроса о субъектах права  земельной собственности. То, что  выступало проблемой для правоведов, не являлось таковой для крестьянства. Русская деревня продол жала регулировать поземельные отношения нормами  обычного права.

В средней полосе России, в черноземных  губерниях экономические возможности  семьи во многом завесили от величины ее земельного надела, полагавшегося лишь женатым мужчинам. Такой порядок, побуждал родителей стремиться к скорейшей женитьбе сына, чтобы расширить семейный надел и приобрести в дом дополнительную работницу. Родители невесты в свою очередь спешили «спихнуть девку с хлеба».

Исчезла община лишь совсем недавно, под действием соблазняющей силы городских сверх-доходов и некоторого, впрочем, не столь существенного, внешнего вспомоществования.

Здесь, как и в прочих случаях, видим мы удивительную по своей силе, повреждающую силу всеобилия и богатства, которые являются соблазном, который, к сожалению, как мы видим, не многие могут вынести. 

Закон Общины

Особенным было и законодательство внутри общины. Оно определялось не государственными законами, которые крестьяне, в большинстве своем, не знали, но общим правом, то есть общечеловеческими законами, существовавшими с первых времен, действовавшими по принципу свободы, ограниченной законом любви, и которые по сущности своей столь созвучны святоотеческому Учению и наибольшей пользе для каждого, охранения его естественных прав:

Нарушение общинных установлений каралось гораздо строже, чем нарушение  официального законодательства или  посягательство на личность и имущество  отдельного крестьянина.

Цель крестьянского правосудия состояла как в защите интересов  общины в целом, так и в разреше  нии повседневных конфликтов между  ее членами. Субъективизм («глядя по человеку») – отличительная черта сельских судов. Неформальное судопроизводство было лишено формализма и руководствовалосьпринципами  близкими и понятными крестьянам. Разбирательства носили преимущественно  примирительный характер, что позволяло  оперативно разрешать правовые коллизии и сохранять общинную солидарность. В то же время община решительно расправлялась посредством самосуда с нарушителями общественных установлений. Карательная функция общины выступала  условием ее самосохранения.

Приоритет в изучении обычного права  русской деревни принадлежит  А. Ефименко⁷¹. Ею быласформулировала теорию «трудового начала». Хорошим подспорьем для изучения правовых воззрений русского крестьянства стали материалы комиссии сенатора Любощинского, собравшего решения кре стьянских судов в 15 губерниях России72. Богатый фактический материал, содержащийся в трудах ко миссии, послужил основой для создания ряда работ73. И.Г. Оршанский исследовал проявление обычно го права в семейно-брачных отношениях⁷⁴. Роль правовых обычаев в области гражданских правоотношениях выяснил в своем авторитетном двухтомном исследовании юрист С.В. Пахман⁷⁵. Под редакцией Е. Якушкина вышли в свет четыре выпуска библиографического указателя по обычному праву с цен ными комментариями⁷⁶. Научное сообщество проявило огромный интерес к проблеме. Историк В.А. Александров приводит данные о том, что только за 1876 – 1889 гг. в стране было опубликовано 3500 книг и статей, посвященных обычному праву. По его мнению, полемика шла в двух направлениях: тео ретическом и практическом. В первом случае обсуждалась проблема соотношения законодательства и обычного права и значение последнего в жизни деревни, его роль в общинной организации крестьянст ва. Во втором – о применении норм обычного права в судебно-административной практики и возмож ности их кодификации⁷⁷.

По утверждению юриста В.И. Сергеевича, вплоть до установления самодержавия в России понятие закон и обычай представлялись синонимами, и поэтому  на обычае был основан весь правопорядок об щественных отношений⁷⁸. О значении обычного права в жизни деревни писал в своем исследовании

«История русского права» Д.Я. Самоквасов. Он пришел к выводу, что «крестьянин  в большинстве его семейных и  общественных отношений не знал постановлений  законодательства, а определял свои от ношения к семье и общине понятиями о праве, может быть регулирующие семейные и общественные отношения за тысячу лет назад»⁷⁹. Схожего мнения придерживался Н.П. Загоскин. «Обычное правом не утратило жизненного значения своего и в последующие эпохи русской жизни, известно, что почти исключительно обычным правом и до наших дней регулирует свою правовую жизнь наше крестьянство, т.е. огромно большинство русского народа»⁸⁰. На существование непрерывной связи между современ ными ему обычаями и обычным правом Древней Руси настаивал. И. Тютрюмов Он писал, что «обраща ясь к народно-обычному праву, мы не можем не заметить той непрерывной связи между современными

обычаями крестьян и обычаями древнего быта»⁸¹. В начале ХХ в. о самостоятельном существовании и развитии обычного права писали А.А. Леонтьев и К.Р. Качоровский⁸².

Активная роль в изучении обычного права принадлежала российским научным  обществам. Одним из первых сбор и  обобщение правовых обычаев провело  Русское географическое общество. Материалы  архива были систематизированы и  описаны известным этнографом К. Зелениным⁸³. Изучением правовых устоев деревни плодотворно занималось этнографическое отде ление императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. Общество вы пустило сборники по правовому быту крестьянства⁸⁴.

Однако некоторые исследователи  отрицали существование правовых народных традиций. «Ника ких народных правовых обычаев общих не только сколько-нибудь обширному району, но даже группе соседних селений не существовало», – утверждал  в своем исследовании Г.А. Евреинов⁸⁵. Даже те, кто признавали наличие в деревне норм обычного права, считали невозможным их применение в регулиро вании правовых отношений. На основе материалов Свода трудов местных комитетов по 49 губерниям Европейской России А. Риттих пришел к выводу о том, что «обычное право не приведено в порядок, чтобы оно могло служить правовым руководством постоянных и одинаковых решений. Противореча во многом писаному праву, нормы обычного права часто противоречат друг другу»86. С. Витте скептиче ски оценивал наличие в деревне прочных правовых обычаев, утверждая, что в начале требуется провес ти большую работу по их выявлению и анализу, а только потом рассуждать об их использовании⁸⁷.

«Народное право и право культурное, – по мнению А.Я. Ефименко, – представляли собой два строя юридических  воззрений, типически отличных один от другого и поэтому всякая попытка  систематизи ровать народное право  по нормам юридических теорий есть самое неблагодарное дело»88. В  свою оче редь К.Р. Качоровский обращал  внимание: «не тот вред, который  наносится тогда, когда государство  публикует законы, не согласуясь с  интересами и представлениями крестьян». Он призывал: «…учиться у народа таким свойствам его юридической  практики, как отсутствие формализма, внимательное отно шение к личности, стремление поступать по справедливости»⁸⁹. А. Леонтьев и другие даже предлагали путь совершенствования народного права через кодификацию его, как это было с другими сферами за конодательства на ранних стадиях их развития⁹⁰.

Существование норм обычного, народного  права, защищающего естественные права  человека, была до последнего времени, отчасти закреплена и в законе государственном, как мы видим это  на примере существовавших тогда  волостных судов:

Полемика среди ученых шла и  по вопросу будущности волостных  судов. Активным защитником крестьянских судов выступил исследователь П. Скоробогатый⁹¹. На сохранении волостных судов на стаивали Н. Калачов, В. Птицын, П. Матвеев. Они считали, что народное правосудие близко крестьянам «по духу» и месторасположению, а также доступно по цене⁹². Обосновывали свою позицию сторонники сохранения крестьянских судов и действенности народных обычаев наличием принципиальных расхо ждений между законами и крестьянскими правовоззрениями, а также несоответствием официальных норм условиям народного быта⁹³.

Иной точки зрения придерживались в своих работах А. Риттих, П. Обнинский, Ф. Уманец. Они предлагали уравнять крестьян в сфере правосудия с  представителями других сословий, уничтожив  специальные крестьянские учреждения. Ф. Уманец считал, что сельские суды следует заменить мировыми⁹⁴. На полном исчезновении «старых» правовых обычаев настаивал П. Обнинский⁹⁵. А. Риттих писал о необходимости обеспечить деревню обязательным для всех гражданским законом⁹⁶.

В совокупности своей образ жизни, семьи, общины и экономических связей общинного землепользования, дополненный  общим правом, охраняющим естественные права человека и освященный Словом отеческого Учения, которое еще было известно некоторым в те времена (как пишет святитель Игнатий  о мирянах, имевших Иисусову молитву  во времена его детства), формировало  образ особенного, аграрного, неповрежденного, традиционного сознания, в котором  так легко обрести смирение, долготерпение, прийти к Богу, душевному миру и  спасению. Здесь не требовалось каких  бы то ни было усилий, чтобы избавиться от всех тех страстей, которые так  одалевают нас сегодня: страсти  суеты, страсти шалома, мамоны и обогащения, здесь каждый имел семью и не требовалось  каких бы то ни было особенных усилий, чтобы ее сохранить.

Сельская община и крестьянская семья, в неразрывной связи друг с другом, выступали охранителями естественных прав человека, вспомоществовали его освобождению от духовных повреждений  и в полной мере препятствовали образованию  новых.

С удивлением обнаруживаем мы, что то, что мы всегда считали образцом семьи: "муж, жена и дети", "нуклеарная семья" - и не является, в общем случае, семьей вовсе. Это болезненное, противоестественное образование само по себе маложизнеспособно, в прошлом составляло небольшую часть от всех людей и, ежели не возрождалось в семью настоящую, нормальную - ту, которую теперь принято называть патриархальной - исчезало.

Как мы узнаем из сегодня читаемого  нами научного труда, всегда, во все  времена семья была патриархальной, других форм и образов семьи нет  и не может быть, они нежизнеспособны  и не осуществляют надлежащей защиты естественных прав их членов.

Оказывается, патриархальная, настоящая семья исчезла совсем недавно - не в четырнадцатом, пятнадцатом или шестнадцатом веке - но в тридцатых годах века двадцатого, то есть менее восьмидесяти лет назад. Мы можем лишь с сожалением заключить, что от этой, настоящей и неповрежденной семьи не осталось сегодня и следа, о ней мы можем узнать лишь из архивных и начных источников, к чему и приступаем сегодня. Ежели Бог даст и живы будем, мы продолжим наше исследование в этой области и в будущем, привлекая разнообразные научные труды и этнографические архивы. 

Время Соблазнов

Таким образом, оказывается, сегодня семьи и нет вовсе (за некоторыми, впрочем, нечастыми исключениями)! Без патриархальности, когда в доме под одной крышей проживают несколько поколений домашних, без благочадия, когда обычным является двенадцать-четырнадцать детей у супругов, без общины, которая всячески вспомоществует семье и оберегает ее от всякого рода повреждений - без всего этого семья существовать в течение сколько нибудь длительного времени существовать не может.

Ежели добавить к тому следование членами семьи Слову святых Отцов - то семья видится весьма надежной защитой от всякого рода страстей и душевных нарушений.

Соблазны. Христос, предвидевший то, что  происходит сегодня, сказал:

Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам
Евангелие от Матфея, глава 8, стих 7

И соблазны пришли. Сегодня каждый без труда получает в десятки  раз более того, чем человек  имел в совсем недавнем прошлом, как  мы уже рассмотрели это ранее. Сегодня мы имеем великую свободу - нет более ни рабства, ни крепостного права. Сегодня каждый может ехать, куда пожелает, заниматься, чем пожелает, при этом не опасаясь смерти от голода и холода. Во всех славянских странах голод уже стал понятием иносказательным - теперь так именуют ограниченность человека в изысканных явствах. Кто из вас в последний раз видел человека, который не ел совсем ничего, к примеру - ячменя или ржи - хотя бы три дня? Нет такого. Время великой мамоны настало. Оно пришло и развратило почти всех.