Проблемы отграничения захвата заложника от похищения человека

Таким образом, с учетом того, что норма о захвате  заложника является специальной  нормой по отношению к норме об акте терроризма, в целях оптимизации  законодательного материала представляется целесообразным при описании цели совершения преступления, предусмотренного ст. 206 УК РФ, использовать формулировку «...в целях воздействия на принятие решения органами власти, юридическими или физическими лицами...». Кроме того, предложенная редакция ст. 206 УК РФ позволит избежать имеющейся тавтологии: «захват или удержание лица в качестве заложника, совершенные в целях понуждения... совершить или воздержаться от совершения...», которая является признаком низкого уровня юридической техники построения нормативного материала.

При более глубоком анализе цели совершения захвата  заложника можно сделать вывод, что виновный ставит перед собой одновременно, параллельно, а в большинстве случаев и последовательно не одну, а две и более целей. Они, также, как и мотивы, довольно разнообразны. В последнее время некоторыми авторами выделяется так называемый игровой мотив, побуждающий преступников рисковать собой, искать новые ощущения в необычных ситуациях. С учетом широкого освещения актов захвата заложников в средствах массовой информации различные террористические организации часто берут на себя ответственность за их совершение, тем самым вступая в своеобразное противоборство со всем обществом. Таким образом, преступник как бы самоутверждается в результате искусственно созданной им ситуации.

 Виновный не только  стремится совершить то или  иное действие, связанное с захватом  заложника, в отношении последнего, но одновременно имеет намерение  удовлетворить ту или иную  потребность. Захват служит здесь  лишь необходимым средством, определённым этапом достижения других, конечных целей виновного, например, покинуть страну, получить крупную сумму денег, добиться отмены какого-либо политического решения (международного договора), либо напротив, заставить  принять его, освободить заключённых, добиться помилования конкретному лицу, предоставить транспортное средство, наркотики, оружие, взрывчатые вещества, обеспечить встречу с работниками средств массовой информации и т.п. Их значение, как разнообразие, чрезвычайно велико. Они позволяют дать ответ на вопросы: зачем лицо захватывает, удерживает заложника? Достижение какого результата оно преследовало их совершением?

Прежде всего, конечная цель обусловливает постановку и  реализацию основной, непосредственной цели захвата заложника и тем самым определяет умысел на совершение данного преступления и доказывает его наличие. Иными словами, захват заложника должен рассматриваться в единстве с конкретной целью деятельности субъекта и в зависимости от неё получать оценку.

Таким образом, субъектом захвата заложника может быть вменяемое физическое лицо, достигшее возраста 14 лет.

Умысел на совершение преступления характеризуется как  прямой, имеет определённую цель –  как обязательный признак субъективной стороны данного преступления.

1.4.Критерии  добровольности освобождения от  ответственности за захват заложника

В завершение анализа  уголовно-правовых признаков захвата  заложника, нельзя не остановиться на примечании к статье 206 УК РФ, устанавливающей  уголовную ответственность за данное преступление. Само наличие в УК примечаний, предусматривающих возможность освобождения от уголовной ответственности, имеет существенное значение для посткриминального поведения. Вместе с тем при применении этого примечания правоохранительные органы сталкиваются с определенными трудностями. Кроме того, и для самих виновных предпочтительнее квалификация по ст. 206 УК РФ, поскольку примечание предоставляет им возможность избежать уголовной ответственности.

Наличие в УК РФ примечаний, предусматривающих возможность освобождения от уголовной ответственности, имеет существенное значение для посткриминального поведения. Вместе с тем при применении этого примечания правоохранительные органы сталкиваются с определенными трудностями. Так, требует разрешения вопрос о том, распространяется ли примечание на всю статью (основной и квалифицированный составы) или возможны какие-либо исключения? Как быть, например, если захват сопровождается причинением вреда здоровью? Не получится ли так, что причинение вреда здоровью остается безнаказанным? Представляется, что такие опасения необоснованны и примечание должно распространяться на случаи совершения как простого, так и квалифицированного захвата заложника. Сомнения могут возникнуть лишь в отношении обстоятельств, предусмотренных п. п. «в» и «г» ч. 2 (с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия) и ч. 3 (при совершении захвата организованной группой либо повлекшего по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия) ст. 206 УК РФ. Однако здесь нужно учитывать, что данные обстоятельства не только являются квалифицирующими признаками захвата, но и образуют самостоятельные составы преступлений (ст. ст. 111, 112, 115, 109, 118, 222 УК РФ). Следовательно, даже при освобождении лица от уголовной ответственности за захват соответствующее решение отнюдь не означает, что указанные обстоятельства остаются вне поля зрения законодателя¹.

Подобная норма  относительно преступлений указанного рода в отечественном законодательстве впервые появилась с принятием в 1996 г. нового УК РФ. Предполагалось, что она даст возможность виновному уже после похищения человека или захвата заложника одуматься и освободить потерпевшего, а также будет способствовать сдерживанию от иных насильственных действий в отношении потерпевшего. Вместе с тем некоторые юристы уже при введении в действие нового УК высказывали суждения о том, что рассматриваемая новелла фактически учитывает не столько интересы потерпевших, сколько интересы преступников. А потому требуется ее конкретизация (предлагались соответствующие изменения и дополнения) или полное изъятие из текста Закона.

Последующие события  показали, что правильное истолкование поощрительной нормы об освобождении от ответственности лиц, виновных в похищении человека или захвате заложника, в теории и особенно на практике вызывает серьезные трудности, о чём свидетельствуют следующие примеры.

Так, судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ прекратила дело в отношении лиц, осужденных судом первой инстанции по ч. 3 ст. 126 УК РФ за похищение человека, совершенное организованной группой. Кассационная инстанция мотивировала свое решение тем, что после того как потерпевший написал расписку о возврате «долга» в размере 50 тыс. долларов, похитители его отпустили. Это, по мнению высоких судей, свидетельствует о добровольном освобождении, так как к моменту освобождения деньги реально выплачены не были.

Важно отметить, что суд первой инстанции ранее  не посчитал, что потерпевший отпущен добровольно, ибо перед его освобождением похитители были осведомлены, что их ищет милиция, что деньги за освобождение имеются в наличии, а после освобождения по телефону напоминали об обязательстве их выплатить. Президиум Верховного Суда РФ отменил определение судебной коллегии по уголовным делам и направил дело на новое кассационное рассмотрение, однако мотивировал свою позицию не ошибочным истолкованием и применением уголовного закона в кассационной инстанции, а процессуальными нарушениями¹.

В другом случае² Верховным Судом Республики Дагестан был осужден к лишению свободы Расулов, признанный виновным в совершении похищения человека и удержании его в качестве заложника. Фабула дела следующая. Утром Расулов получил сообщение о том, что его двоюродная сестра Магомедова похищена Шахбановым для вступления с нею в брак. Расулов со своими друзьями стал искать похищенную и требовать у родственников похитителя возвращения Магомедовой ее родителям. В послеобеденное время того же дня Расулов по сговору с не установленными следствием лицами схватил брата похитителя, затолкнул в машину и увез, т.е. совершил его похищение. Затем Расулов и другие лица привезли Шахбанова на гору Тарки - Тау, где удерживали в качестве заложника, избивали, требуя указать местонахождение Магомедовой. Около 17 час. того же дня Магомедова была доставлена в Советский РОВД г. Махачкалы. Убедившись, что она жива и здорова, Расулов с друзьями решили освободить Шахбанова и вечером привезли его домой.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор оставила без изменения. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене судебных постановлений, прекращении уголовного дела и освобождении Расулова от уголовной ответственности на основании примечаний к ст. ст. 126 и 206 УК РФ. По его мнению, в данном случае должны быть учтены указанные примечания, устанавливающие, что лица, похитившие человека или удерживающие его в качестве заложника, освобождаются от уголовной ответственности в случае, когда они добровольно освободили заложника (либо похищенного) и если в их действиях не содержится иного состава преступления.

Президиум Верховного Суда РФ протест оставил без удовлетворения по тем основаниям, что освобождение удерживаемого в качестве заложника Шахбанова осуществлено Расуловым и его соучастниками только после того, как Магомедова была освобождена родственниками Шахбанова. Таким образом, фактически заявленные требования похитителей оказались выполненными. Действия Расулова нельзя расценивать как «добровольные» в том смысле, как «добровольность» понимается уголовным законом, поскольку фактическое освобождение потерпевшего состоялось уже после выполнения условий, выдвинутых похитителями, когда их цель была достигнута и оказался утраченным смысл дальнейшего удержания заложника. При таких обстоятельствах Расулов не может быть освобожден от уголовной ответственности на основании примечаний к ст. ст. 126 и 206 УК РФ.

Еще более определенно  Президиум Верховного Суда РФ обозначил  свою позицию в постановлении  по делу Дышекова¹, где указал: под добровольным освобождением похищенного человека по смыслу закона (примечание к ст. 126 УК РФ) понимается такое освобождение, которое не обусловлено невозможностью удерживать похищенного либо выполнением или обещанием выполнить условия, явившиеся целью похищения.

Исходя из этой установки, судебная коллегия по уголовным  делам Верховного Суда РФ не должна была освобождать от уголовной ответственности Бекова и других, мотивируя свое решение тем, что после того как потерпевший написал расписку о возврате «долга» в размере 50 тыс. долл. США, похитители его отпустили. Ибо в данном случае освобождение потерпевшего обусловлено его документально подтвержденным обещанием выполнить условия похитителей, а значит, освобождение виновными потерпевшего нельзя признать добровольным, поскольку виновному не предоставляется возможность свободного волеизъявления, проявления своей добровольной воли.

Итак, указанный  выше критерий добровольности освобождения потерпевшего согласно примечаниям  к ст. ст. 126, 206 УК включает в себя два условия.

Первое - объективная  и субъективная возможность для  виновного продолжать незаконное удержание  потерпевшего - представляется  необходимым (обязательным), но не достаточным (исчерпывающим). Если первое условие имеется, освобождение потерпевшего может быть, а может и не быть добровольным. Если же это условие отсутствует, то добровольным освобождение уже не будет.

Второе условие  состоит в том, что освобождение осуществляется до выполнения потерпевшим  либо иным лицом требований преступника, или в том, что требования, обусловливающие освобождение, вообще не предъявлялись. По всей видимости, предполагается, что в ситуации, когда присутствует первое условие, ответ на вопрос о наличии второго позволяет окончательно решить, будет ли освобождение потерпевшего добровольным.

Более сложно решается вопрос с соблюдением второго  требования применения примечания к  ст. 206 УК РФ. Прежде всего следует  отметить, что наличие в действиях  виновного признаков иного состава  преступления отнюдь не означает, что оно не может быть освобождено от уголовной ответственности за захват заложника. Освободив заложника, лицо полностью освобождается от уголовной ответственности при том непременном условии, если в его действиях нет иного состава преступления. Когда же в его действиях есть признаки иного состава преступления, то оно освобождается от ответственности только за захват заложника. Одновременно захватчик подлежит ответственности по тем статьям УК РФ, которые предусматривают ответственность за иной самостоятельный состав преступления, в том числе и предусмотренный п. п. «в» и «г» ч. 2 и ч. 3 ст. 206 УК РФ.

При захвате  заложника наиболее вероятны три  формы сопутствующего неправомерного поведения: лишение свободы или  похищение человека, применение насилия  и незаконный оборот оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств.

Незаконное  лишение свободы или похищение  человека предусмотрены в качестве самостоятельных преступлений в  ст. ст. 126 и 127 УК. Но образуют ли они  иной состав преступления или охватываются признаками ст. 206 УК? По своей сути захват заложника - разновидность незаконного лишения свободы или похищения человека, но разновидность более опасная. Следовательно, ограничение свободы при захвате является естественно присущим признаком этого преступления, т.е. образует необходимый признак захвата заложника. Амнистируя лиц, захвативших заложника, законодатель тем самым амнистирует и незаконное лишение свободы или похищение человека. Следовательно, при захвате заложника нельзя говорить, что незаконное лишение свободы и похищение человека образует признаки иного состава преступления в том смысле, как это имеет в виду законодатель в ст. 206 УК РФ.

Захват заложника - насильственное преступление. Следовательно, насилие также является конститутивным признаком захвата заложника. Однако по смыслу ч. 1 ст. 206 УК РФ его пределы должны быть ограничены. По характеру это может быть любое психическое насилие (угроза убийством или причинением любого вреда здоровью), но физическое только такое, которое не опасно для жизни или здоровья (побои, повреждения, не повлекшие последствий, указанных в ст. 115 УК РФ, или другие действия, связанные с причинением потерпевшему физической боли или ограничением его свободы). Таким образом, насилие, не опасное для жизни или здоровья, применяемое при захвате заложника, как и незаконное лишение свободы, не образует признаков иного состава преступления. Напротив, насилие, опасное для жизни или здоровья, которое является признаком уже квалифицированного захвата заложника (п. «в» ч. 2 ст. 206 УК РФ), образует признаки иного состава преступления. Поэтому лицо, причинившее при захвате заложника, например, вред здоровью средней тяжести, но впоследствии добровольно отпустившее заложника, освобождается от ответственности по ст. 206, но подлежит наказанию по ст. 112 УК РФ.