Проблемы отграничения захвата заложника от похищения человека

Для применения такого квалифицирующего признака, как беременность потерпевшей, осведомлённость виновного в данном обстоятельстве является обязательной, а о наличии достоверности в такой осведомлённости свидетельствуют внешние признаки беременности, знание о беременности со стороны других лиц и др.

Ответственность по признаку «захват двух или более заложников» (п. «ж» ч.2 ст. 206 УК РФ) наступает независимо от того, осознают ли сами потерпевшие характер совершаемых с ними действий. Как правило, действия виновного в отношении нескольких потерпевших совершаются одновременно и охватываются одним умыслом, т.е. данное преступление является продолжаемым.

Захват заложника  из корыстных побуждений или по найму (п. «з» ч. 2 ст. 206 УК РФ) имеет место в тех случаях, когда мотивом данного преступления явилось получение материальной выгоды для виновного или третьих лиц или намерение избавиться от материальных затрат. Для признания захвата заложника корыстным необходимо установить, что корыстный мотив возник до совершения преступления, при этом не требуется, чтобы корыстная цель была достигнута. Захват заложника по найму в основном обусловлен получением исполнителем материального или иного вознаграждения.

Особо квалифицированными видами захвата заложника являются деяния, предусмотренные ч. ч. 1 или 2 ст. 206 УК РФ, если они совершены: организованной группой, т.е. устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Данная форма соучастия является сложным соучастием и совершается только по предварительному сговору, которое означает, что взаимодействие между соучастниками непростое, некоторые из них непосредственного участия в совершении преступлений не принимают, их роли распределены в юридическом смысле. Они могут выполнять роль организатора, руководителя, пособника или исполнителя преступлений, но при этом действуя в рамках одной организованной группы.

 Особенностью признака «наступление по неосторожности смерти человека» является наличие  двойной (смешанной) формы вины, при этом данный признак поглощает смерть потерпевшего и дополнительной квалификации не требует.

К наступлению  иных тяжких последствий применительно к захвату заложника следует относить возникновение международных осложнений и конфликтов, массовых беспорядков, причинение крупного материального ущерба и т.п.)¹.

Ряд приведённых положений действующего законодательства не вызывает сомнений, и их адекватность доказана правоприменительной практикой. В то же время некоторые положения, несмотря на очевидность, требуют осмысления и проработки.

Кроме, в литературе верно отмечено, что следует несколько расширить перечень квалифицирующих признаков, дополнив ч. 2 ст. 206 УК РФ пунктом «и», в котором бы предусматривалась уголовная ответственность за захват заложника, совершенный в отношении лица, заведомо находящегося в беспомощном состоянии.

Таким образом, для наличия оконченного преступления – захват заложника – достаточно совершения захвата либо удержания с одновременным выдвижением требований как условия освобождения захваченного. Это длящееся преступление с формальным составом, окончено в момент, когда потерпевший фактически лишается свободы. Преступление окончено и том случае, если лицо удерживает  уже захваченного другими лицами заложника независимо от продолжительности удержания.

 Неудавшаяся  попытка захватить заложника  квалифицируется как покушение  на преступление.

 1.3. Субъект и субъективная сторона захвата заложника

Физическое лицо как субъект любого преступления должно быть ответственно за свои общественно опасные действия, совершённые им умышленно или по неосторожности. При этом данное обстоятельство позволяет в соответствии с основополагающими принципами уголовного права возлагать при установлении виновности лица персональную уголовную ответственность за свои осознанные и мотивированные преступные действия¹.

Субъект преступления, предусмотренного статьёй 206 УК РФ – общий, т.е. физическое, вменяемое лицо, достигшее 14-летнего возраста. В соответствии со ст. 20 УК РФ уголовная ответственность лица наступает, по общему правилу, по достижении им 16-летнего возраста. Согласно ч. 2 ст. 20 УК РФ с 14 лет ответственность наступает лишь за некоторые преступления. Законодатель выделил захват заложника, руководствуясь следующими основаниями (причинами): традиционность, так как именно обычный для всех времен характер деяния позволяет считать, что общественно опасные последствия ясны для лиц, достигших указанного возраста; относительно высокая степень общественной опасности ряда преступлений; мера социальной терпимости к отклоняющемуся поведению этой категории лиц. Устанавливая тот или иной возраст наступления уголовной ответственности, законодатель также принимает в расчет способность осознания не только самого факта нарушения закона, но еще и социальной ценности соблюдения соответствующих запретов.

Какими конкретно  качествами, свойствами обладает субъект  преступления, предусмотренного ст. 206 УК РФ?

Изучение социального  положения задержанных участников организованных групп, совершающих  захват заложников, проведённое сотрудниками ВНИИ МВД России в целях изучения личности виновных в совершении анализируемого преступления¹, показало, что в их числе находились руководители коммерческих структур (10,5%), работники коммерческих структур (37,5%), работники государственных предприятий и учреждений (12,8%), лица, нигде не работающие (38%), студенты (1%), спортсмены (12%), беженцы (0,2%).

Значительную  часть преступных групп составляют ранее судимые (34,7%). Примерно 10% лиц, совершивших захват заложника, ранее не были судимы, 25% имели одну судимость, 32% - две, три и более - 33%, что свидетельствует о высоком уровне рецидива. При этом в характере (окраске) прежних судимостей трудно определить какую-либо закономерность. Часто преступники, совершающие захват заложника, страдают наркоманией (более 12%). Также важно отметить, что правонарушители изучаемой категории в подавляющем большинстве (98%) мужчины. Наибольшее количество рассматриваемых преступлений совершается лицами в возрасте от 21 до 35 лет (84%). Более 70% таких лиц имеют среднее образование.

Существенное  влияние на совершение преступлений, связанных с захватом заложников, имеют нравственно-психологические черты преступников¹. Как показывают результаты исследования, для членов рассматриваемых преступных групп характерны такие черты, как крайний эгоизм и эгоцентризм, дерзость, агрессивность, грубая жестокость, исключительный цинизм, отсутствие чувства сострадания и пренебрежение к интересам других, хладнокровие, отсутствие импульсивности и рефлексивности в поведении, определяющие примитивно-анархическую позицию личности. Отмеченные свойства и качества личности преступников существенное влияют на их психическую деятельность, конструкцию субъективной стороны состава захвата заложника.

Под субъективной стороной преступления понимается психическая  деятельность лица, непосредственно  связанная с совершением преступления. Если объективная сторона преступления составляет его фактическое содержание, то субъективная сторона образует его психологическое содержание, т.е. характеризует процессы, протекающие в психике виновного. Она не поддается непосредственному чувственному восприятию, а познается только путем анализа и оценки всех объективных обстоятельств совершения преступления. Содержание субъективной стороны преступления раскрывается с помощью таких юридических признаков, как вина, мотив, цель. Эти признаки органически связаны между собой и взаимозависимы, однако представляют психологические явления с самостоятельным содержанием, и ни одно из них не включает другого в качестве составной части.

Субъективная сторона  захвата заложника характеризуется  виной в форме прямого умысла. Виновный осознаёт, что незаконно  захватывает другого человека в качестве заложника в целях понуждения государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия и желает этого.

По сравнению с другими  преступлениями против общественной безопасности захват заложника по содержанию умысла, видимо, следует рассматривать несколько шире, чем принято понимать. Если при совершении сходных умышленных преступлений, например, похищение человека, содержание субъективной стороны в основном обусловлено осознанием характера и психологического отношения субъекта лишь к собственным действиям или бездействию, а также к возможности наступления преступного последствия, то при захвате заложника субъективная сторона включает также осознание субъектом возможности вынудить государство, организации или других лиц совершения определённых действий или несовершения определённых действий. Интеллектуальным и волевым признакам умысла присуща тесная связь, т.к. воля не только взаимодействует с сознанием, вытекает из него, но и в полном смысле этого слова опирается на сознание. Интеллектуальные и волевые признаки умысла глубинно связаны между собой, они взаимодействуют, и в том или ином сочетании всегда содержатся в умысле. Вместе с тем, им присущи и специфические различия. Если интеллектуальные признаки умысла отвечают на вопрос о том, какие фактические обстоятельства, относящиеся к составу преступления, были осознаны и какие последствия данного деяния предвиделись лицом, то волевой признак умысла отвечает на вопрос, как относилось лицо к тому, что им было осознано и предвиделось.

Структура объективной стороны  преступления, предусмотренного ст.206 УК РФ указывает на то, что эти  деяния предполагают только прямой умысел. Об этом говорят сами понятия «захват», «удержание» с определённой целью, которые по своему смыслу уже предполагают нечто незаконное, несправедливое, что подчёркивает умышленный характер поведения виновного. «Прямоумышленность» посягательств вытекает из описания их в законе¹.

Как правило, любой вменяемый и достигший определённого возраста человек сознаёт общественную опасность ли полезность своих поступков. Вопрос об отсутствии сознания общественной опасности может возникать на практике лишь в редких случаях: либо в силу особых качеств самого субъекта, либо в силу особой ситуации, в которой субъект оказался.

Таким образом, чтобы деяние, связанное  с захватом заложника, признать преступным, как представляется, необходимо установить, что виновный, прежде всего, сознавал фактическую сторону своих действий, так как они создают реальную угрозу общественной безопасности².

Интеллектуальный момент вины при  прямом умысле охватывает сознание виновным предмета и объекта, объективной  стороны, общественной опасности совершаемого деяния и предвидение общественно  опасных последствий своего деяния.

Лицо, совершая незаконные действия, связанные с захватом заложника, понимает характер, свойства и назначение своих действий; сознаёт, что они обладают потенциальной повышенной общей опасностью для правоохраняемых отношений, что они имеют специальное назначение – принудить к совершению тех или иных действий или не совершать тех или иных действий; понимает, что захват заложника или удержание в качестве заложника объективно пригодны для устрашения и принуждения к нежелательным действиям со стороны тех, кому адресованы угрозы, и т.д.

Интеллектуальный  момент при захвате заложника, таким  образом, характеризуется тем, что  сознанием виновного охватывается определённая совокупность противоправных действий, направленных на причинение вреда общественным отношениям, регламентирующим безопасные условия жизни общества, а именно: безопасность личности, нарушение нормальной деятельности организаций и т.д.

В качестве обязательного  признака субъективной стороны захвата  заложника в ст. 206 УК РФ сформулирована цель преступления - понуждение государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия. Анализ нормативного материала показывает, что указанная формулировка заимствована из определения захвата заложников, содержащегося в международной конвенции. Однако в ст. 205 УК РФ законодателем использована более лаконичная и емкая конструкция цели преступления – «оказание воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями».

При анализе  признаков состава указанного преступления обращает на себя внимание перечень субъектов, в целях понуждения которых к совершению определенных действий (или воздержанию от них) осуществляется захват или удержание лица в качестве заложника. В качестве таких субъектов законодатель называет государство, организацию и гражданина. По мнению К.А. Воскресенского, использование в данном случае термина «гражданин» обоснованно влечет ряд вопросов. Известно, что указанное понятие обозначает особый политико-правовой статус человека, то есть его связь с таким политическим институтом, как государство. Следовательно, понятие «гражданин» включает в себя не любое физическое лицо, а только российских и иностранных граждан. В таком случае за пределами действия статьи остаются лица без гражданства (апатриды). Не вызывает сомнений, что законодатель при конструировании данной нормы не имел целью таким образом ущемить в правах лиц без гражданства, фактически выводя их из-под юрисдикции статьи. Налицо пробел в законодательстве в результате нарушения лингвистических правил юридической техники, которое выразилось в употреблении ненадлежащего термина. Как предлагает К.А. Воскресенский, в данном случае для того, чтобы точно «перевести» волеизъявление законодателя в документальную форму, необходимо вместо термина «гражданин» использовать более широкое по смыслу понятие «физическое лицо» или «человек», которое включает в себя любого из живущих на Земле людей независимо от его политико-правового статуса. С этим предложением согласен и автор настоящего дипломного исследования.

Условием освобождения заложника является требование, обращенное к государству, организации или  гражданину, совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия (обеспечить выезд из страны, передать крупную сумму денег, как правило, в иностранной валюте; могут выдвигаться требования политического, имущественного, националистического, религиозного, криминального характера и т.д.). При этом для квалификации преступления не имеет значения характер требования, законным или незаконным оно является. Не получил этот вопрос освещения и в комментариях и учебниках по уголовному праву. Следует заметить, что законодатель формулирует это требование в общей форме: совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия.

По данному  вопросу интерес представляет мнение, высказанное В Комиссаровым. Его  обоснованием могут служить следующие  рассуждения.

Во введении говорилось о шахтёрах, захватывающих  руководителей шахт в качестве заложников, и предъявляющих правомерные требования о выдаче невыплаченной заработной платы. В таких случаях мы сталкиваемся с ситуацией предъявления правомерных требований: шахтеры требуют заработанную и положенную им зарплату. Значит, они стремились к результату, который по своей сути является законным, но для его достижения самовольно использовали способ, который причиняет вред другим охраняемым законом интересам. Самовольное принудительное изъятие денежных средств не имеет своей целью нарушение отношений общественной безопасности, хотя виновный и сознает, что в результате избранного им способа эти отношения будут нарушены. Сознательно, демонстративно нарушая установленный порядок осуществления гражданами своих прав и обязанностей, виновный не только достигает своей цели, но и привлекает внимание к определенной проблеме. Отношения общественной безопасности нарушаются в той же мере, как, например, при убийстве или разбойном нападении, т.е. он является не основным, а побочным. Соответственно, в данном случае, т.е. при правомерности предъявляемых требований, нельзя говорить о наличии такого преступления, как захват заложника.