Оглавление 

Введение 2

Проблемы  бытия и познания 3

Проблемы  человека и общества 8

Заключение 12

Список  использованной литературы 13 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение

     Вопрос  понимания бытия и соотношение  с сознанием определяет решение  основного вопроса философии. Для  рассмотрения этого вопроса обратимся  к истории развития философии. 

     Бытие является философской категорией, обозначающей реальность, существующую объективно, независимо от сознания, воли и эмоций человека.

     Проблема  трактовки бытия и соотношения  его с сознанием стоит в  центре философского мировоззрения. 

     Будучи  для человека чем-то внешним, преднайденным, бытие налагает определенные ограничения  на его деятельность, заставляет соизмерять с ним свои действия. Вместе с  тем бытие является источником и  условием всех форм жизнедеятельности  человека. Бытие представляет не только рамки, границы деятельности, но и  объект творчества человека, постоянно  изменяющего бытие, сферу возможностей, которую человек в своей деятельности превращает в действительность. 

     Истолкование  бытия претерпело сложное развитие. Его общей чертой является противоборство материалистического и идеалистического подходов. Первый из них толкует основания бытия как материальные, второй – как идеальные. 

       У  человек  есть  сознание,  форма  психики,  которое  в  чувственной, рациональной и в эйдетической форме усваивает различные  явления,  процессы, т. е.  выступает  как  результат  познания,  и  способом  его  существования является знание. Мы сравниваем, анализируем, делаем выводы; признаем  или  не признаем что-то для себя. В любом случае,  используем  философские  вопросы.

Проблемы  бытия и познания

       Кант считал, что решению таких  проблем философии, как проблемы бытия человека, души, морали и рели­гии, должно предшествовать исследование возможностей человеческого познания и установление его границ. Необходимые условия познания заложены, согласно Канту, в самом разуме и составляют основу знания. 

           Г. Гейне писал о Канте: «Изобразить  историю жизни Иммануила Канта трудно. Ибо не было у него ни жизни, ни истории. Он жил механически размеренной, почти абстрактной жизнью холостяка в тихой отдаленной улочке Кенигсберга, старинного города на северо-восточной границе Германии. Не думаю, чтобы большие часы на тамошнем соборе бесстрастнее и равномернее исполняли свое внешнее ежедневное дело, чем их земляк Иммануил Кант. Вставание, утренний чай, писание, чтение лекций, обед, гуляние — все совершалось в определенный час, и соседи знали совершенно точно, что на часах — половина четвертого, когда Иммануил Кант в своем сером сюртуке, с камышовой тросточкой в руке выходил из дому и направлялся к маленькой липовой аллее, которая в память о нем до сих пор называется Аллеей Философа. Восемь раз проходил он ее ежедневно взад и вперед во всякое время года, и, когда было пасмурно или сырые тучи предвещали дождь, появлялся его слуга, старый Лампе, с тревожной заботливостью следуя за ним, с длинным зонтиком подмышкой, как символ провидения» (Гейне Г. Сочинения. М., 1934. Т. VII. С. 102). 

     Образ жизни Канта — это целая  наука, при этом удивительно оригинальная и поучительная. Спать он ложился ровно в 9 вечера. Подъем в 5 утра. Чашка слабо заваренного чая «без ничего». После чая выкуривалась одна трубка в сутки!., и не более. Ел он только один раз в сутки по принципу: садиться за еду нужно только очень сильно проголодавшись и набрасываться на пищу надобно с жадностью голодного волка: лишь тогда возможно хорошее усвоение пищи. Обед только в кругу остроумных друзей — на шесть персон! Непременны за обедом: немного сухого вина, свежевыловленная треска, шутливые рассказы, анекдоты, непременно шутки, смех... Неостроумные больше не приглашаются! Кант совсем не ведал очарования женской ласки... На склоне лет говорил: очень рад, что избежал механических телесных движений, лишенных метафизического смысла... 

     Диета, разработанная Кантом для себя, является ныне предметом пристального изучения диетологами. М. Зощенко, например, специально изучал ее с целью личного приобщения к ней. Родившись очень слабеньким и болезненным ребенком (как и Ньютон), Кант, благодаря мудрому образу жизни, прожил долгую и духовно удивительно богатую жизнь. 

     Они-то и придают знанию характер необходимости  и всеобщности. Но они же суть и не переходимые границы достоверного знания. Отвергая догматически прием познания, Кант считал, что вместо него нужно взять за основу иной — метод критического философствования, состоящий, в исследовании приемов самого разума, в расчленении общей человеческой способности по­знания и в исследовании того, как далеко могут простираться его границы.   Кант различал  воспринимаемые, человеком  явления вещей и вещи, как они существуют сами по себе. Мы познаем мир не так, как он есть на самом деле, а только так, как он нам является. Нашему знанию доступны только явления вещей (феномены), составляющие содержание нашего опыта: мир познается нами только в своих явленных формах. В результате воздействия «вещей в себе» на органы чувств возникает хаос ощущений. Мы приводим этот хаос в единство и порядок силами нашего разума. То, что мы считаем законами природы, на самом деле есть связь, вносимая разумом в мир явлений, т.е. наш разум предписывает законы природе. 

     Но  миру явлений соответствует независимая  от человеческого сознания сущность вещей — «вещи в себе»: абсолютное познание их невозможно. Они для нас только ноумены, т.е. умопостигаемая, но не данная в опыте сущность. Кант не разделял безграничной  веры в силы человеческого разума, называя эту веру догматизмом. В принципиальной ограниченности человеческого познания он видел определенный нравственный смысл: если бы человек был наделен абсолютным знанием, то для него не было бы ни риска, ни борьбы при выполнении нравственного долга. Кант был убежден, что идеи пространства и времени человеку известны прежде восприятий. Пространство и время идеальны, а не реальны, т.е. не особая, самостоятельная реальность. Чувственные впечатления связываются между собой посредством суждений, в основе которых лежат категории, т.е. общие понятия, а они, по Канту, суть «чисто логические» формы, характеризующие только «чистое мышление», а не его предмет. Категории даны человеку до всякого опыта, т.е. априори. В своем учении о познании Кант большое, место отводил диалектике. 

          Смысл кантовского априоризма заключается в том, что субъект познания располагает определенными, уже до него сложившимися формами познания. Но этот априоризм не тождествен понятию врожденных идей: априори — это не врожденные идеи, а формы, усвоенные человеком в ходе его приобщения к сложившимся до него формам, культуры. необходимый момент познания. Но диалектика для него — лишь гносеологический принцип, она субъективна, так как отражает противоречия не самих вещей, а только противоречия мыслительной деятельности. Именно потому, что в ней противопоставляются содержание знаний и их логическая форма, предметом диалектики становятся сами эти формы. В логическом аспекте теории познания Кант ввел идею и тер­мин «синтетическая сила суждения», позволяющая нам осуществлять синтез рассудка и данных чувственного восприятия, опыта. 

     Кант  ввел воображение в теорию познания, назвав это коперниканским переворотом в философии. Наши знания — не мертвый слепок вещей и их связей. Это духовная конструкция, возведенная воображением из материала чувственных восприятий и каркаса до-опытных (априорных) логических категорий. Помощь воображения человек использует в каждом звене своих рассуждений. К своей характеристике человека Кант добавляет: это существо, наделенное продуктивной способностью воображения. Но будучи великим конструктором, воображение не всемогуще. Логический каркас категорий, по Канту, априорен. Трансцендентальная философия — это, по Канту, не теория «врожденных идей», поскольку в таком случае они были бы лишены познавательной силы. Человек, приступающий к познанию, уже обладает сложившимися до него познавательными формами. Кант различает априорное и апостериорное (на основе опыта) происхождении понятий и категорий. Оба эти источника позволяют воображению и мышлению осуществлять постижение сущего.

     В своей теории познания Кант часто  рассматривает и собствен­но антропологические проблемы. Он выделяет в познании такой феномен духа, как трансцендентальная апперцепция, т.е. единство сознания, составляющее условие возможности всякого познания. Это единство есть не результат опыта, а условие его возможности, форма познания, коренящаяся в самой познавательной способности. Кант отличал трансцендентальную апперцепцию от единства, характеризующего эмпирическое Я и состоящего в отнесении сложного комплекса состояний сознания к нашему Я как его центру. 

         В философии Канта трансцендентальный (от лат. transcendens —перешагивающий, выходящий за пределы) — априорные познавательные формы, организующие эмпирическое познание. Следует отличать трансцендентальное от трансцендентного, означающего предмет, запредельный по отношению к миру явлений и недоступный теоретическому познанию. Трансцендентное — это как бы «ночная сторона», темная для нас бездна бытия. Заметим, что сам Кант порой использовал эти термины один вместо другого — в смысле. Запредельного вообще. 

     Это гениальная идея великого мыслителя. Канта справедливо критикуют за то, что он отказывается при­знать адекватность нашего знания вещам. Согласно Канту,  мы  познаем только явления — мир вещей самих по себе нам недоступен. При попытке постигнуть сущность вещей наш разум впадает в противоречия. Следует сказать: в рассуждениях Канта есть доля правды, так как познание и в самом деле неисчерпаемо. Это бесконечный процесс все более и более глубокого проникновения в объективную реальность, а она бесконечна. Но это не дает основания отрывать мир явлений от мира «вещей в себе». Между ними нет непроходимой пропасти. Пусть даже, по Канту, формы и создаются целиком творчеством духа, все же трудно допустить, чтобы предметы, к которым постоянно применяются эти формы, не окрашивали бы их в свой собственный цвет. Ведь в той или иной мере сущность «вещи в себе» так или иначе высвечивается в явлении. При этом мы не должны забывать, что наши знания, при всей их глубине, все же в целом относительны. Скрупулезно разрабатывая свою концепцию о «вещах в себе», Кант имел в виду, что в жизни индивида, в нашем отношении к миру и человеку есть такие глубины тайн, такие сферы, где наука бессильна. Примером этого являются, в частности, поведенческие акты человека, его поступки, отвечающие принципу детерминации, причинной зависимости. Но, по Канту, человек живет в двух мирах. С одной стороны, он часть мира явлений, где все детерминировано, где характер человека определяет его склонности, страсти и условия, в которых он действует. Но с другой, помимо этой эмпирической реальности у человека есть иной, сверхчувственный мир «вещей в себе», где бессильны при­входящие, случайные, непостижимые и непредвидимые ни импульсы у самого человека, ни стечение обстоятельств, ни диктующий свою волю нравственный долг. Отсюда Кант делает вывод: свобода и есть и ее нет. Это верно. Такое противоречие Кант именует антиномией свободы. Он говорит и об иных антиномиях, например об антиномии конечного и бесконечного. В результате он приходит к выводу: Бог — «абсолютно необходимая сущность». Искренне верить в Бога — значит быть добрым, значит быть вообще истинно нравственным. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Проблемы  человека и общества

     Подходить к понятию человека  можно  с  четырьмя  разными его  измерениями:  биологическим,  психическим,  социальным  и  космическим. Биологическое выражается в анатомо-физиологических,  генетических  явлениях, а также в нервно-мозговых, электрохимических и  некоторых  других  процессах человеческого организма.  Под  психическим  понимается  внутренний  душевно- духовный мир человека – его сознательные и бессознательные  процессы,  воля, переживания, память, характер, темперамент и т.  д.  Но  ни  один  аспект  в отдельности не раскрывает феномен человека в его  целостности.  Человек,  мы говорим, есть разумное существо. Что же  в  таком  случае  представляет  его мышление?  Можно  рассматривать  с  биологической  точки  зрения,   но   его содержание, наполненность – это переплетение психического и социального. 

           Человек – это загадка. И  чем больше мы пытаемся проникнуть  в нее,  тем больше мы понимаем неисчерпаемость и глубину этой тайны. Однако бездна  этой проблемы  не  только  не  отпугивает  от  нее,  а,  напротив,  все   сильнее притягивает к себе, манит. Человек есть тайна и в том смысле, что к нему  не могут быть вполне применены рожденные в недрах рационализма формулы  «понять предмет, – значит, построить его» (Спиноза), «понять  –  значит  выразить  в понятиях» (Гегель) и другие того же  рода.  Более  реалистичны  констатации, одной из которых является вывод  М.  М.  Бахтина:  «человек  не  может  быть понятием». За ним стоит  понимание  того,  что  логико-понятийная  дискурсия носит вещный характер, она  способна  до  конца  исчерпать  в  знании  вещь, объект, но не субъект. Главное в субъекте не то, что выражает  его  общность с другими субъектами, а то, что отличает его от них. 

           Человечество всегда стремилось  к  построению  целостного  философского образа человека. Что же входит в  состав  философского  знания  о  человеке? 

     Философский  подход  к  человеку  предполагает   выявление   его   сущности, конкретно-исторической   детерминации   форм   его   активности,   раскрытие различных исторически существовавших форм его бытия. В  различные   исторические   эпохи   эта   проблема   «высвечивалась» неодинаково: менялись приоритеты и аспекты осмысления. Философская  мысль  в определенные  периоды то растворяла  человека  в  природе  (Космосе)  или  в обществе,   то   относилась   к   нему    как    существу    самодовлеющему противопоставляя его природному и социальному.