Англия. Народ с традициями и обычаями

2. Англия  — явление уникальное и парадоксальное

  Начать с того, что страна эта  не имеет определенного названия. То есть, конечно, все знают,  что Англия — это часть Великобритании, она же — Британия, куда кроме  нее входят еще и Шотландия  с Уэльсом, в свою очередь  входящие в состав Соединенного  королевства вместе с Северной  Ирландией, уже в свою очередь  входящее в Британские острова  (с Республикой Ирландией и  рядом небольших островов)

      Живут на островах, соответственно, англичане, шотландцы, валлийцы, ирландцы, а вот  британцами никто быть не хочет, хотя найти сегодня представителя  любого из этих славных и гордых своей независимостью народов в 'чистом виде' практически невозможно.

     Анализируя  английский характер, волей-неволей  приходится обращаться к характеру британскому, хотя и держать в памяти, что все народы, населяющие эту страну, не похожи один на другой. Примером тому может служить традиционный английский завтрак из яичницы, тоста, жареной сосиски, помидора и грибов, который ничуть не похож на традиционный шотландский, включающий в себя яичницу, тост, сосиску, помидор и грибы. И нет более страшного оскорбления, как, оговорившись или по наивности, перепутать одно с другим.

     Этот  маленький, в сущности, остров являет собой целый мир, в котором  все, 'как у больших'. Есть свои ярко выраженные региональные различия между  Севером и Югом, Западом и Востоком — не только в характере, еде, традициях, одежде, но и в языке — жители разных регионов Англии порой просто не могут понять друг друга, и уж точно никто не может понять объявлений в рейсовых автобусах, произносимых с отчетливым местным акцентом. Да и разнообразие природы, пейзажа, географии, экономики превращает маленький  остров в огромную страну. Но самое  главное — это отношение самих  англичан, воспринимающих эту страну как не имеющую границ.

     Они легко передвигаются по всему  миру, среднестатистическая английская семья имеет одного сына, работающего  в Марокко, другого — пишущего очерки в Индонезии, а третьего (желательно) — служащего в лондонском Сити, чтобы всех их обеспечивать. Они  спокойно ездят на каникулы в Индию  и Пакистан, а за покупками —  в Нью-Йорк. Но вот поездка в  Шотландию или Корнуолл воспринимается ими как очень серьезное путешествие, к которому надо заранее готовиться, планировать, паковать вещи, не забывая  о предстоящей акклиматизации. В  начале 1960-х годов англичанка Барбара  Мур разработала пешеходный туристический маршрут от самой дальней северо-восточной точки Шотландии — Джон-о'Гроте до самой юго-западной - Лендс-Энд (буквально - 'конец света'), что составило 1 408 км. Так вот, возмущению англичан не было предела — так унизить и умалить их огромную страну!

     Англичане — один из немногих народов в  мире, который пользуется необъяснимым уважением окружающих. Как бы ни посмеивались над свойствами и особенностями  их характера, тайное почтение пробивается  через любую насмешку, критику  или откровенную враждебность. Яркий  пример — английский юмор. Понять его  не может никто, особенно в самом  ярком его проявлении — любви  к физиологическим шуткам. Изысканная ирония Бернарда Шоу или Оскара Уайльда  понятна всем, а вот падающие брюки, туалетные остроты, непременные намеки на разного рода сальности и неприличности мистера Бина или Бенни Хилла вызывают у остальных народов нескрываемое недоумение. Но тут срабатывает эффект 'нового платья короля' — никто не может поверить, что он голый, все подозревают, что они просто чего-то не прочувствовали в тонком английском юморе, а поняли все в меру своей испорченности.

     Англия, пожалуй, единственная страна, которая  не хочет быть 'Европой'. Итальянцы  и испанцы, тайно комплексуя, мечтают приобщиться к этому славному званию, восточные европейцы хотят того же — шумно и агрессивно, немцы делают вид, что они-то и есть Европа, хотя в глубине души не слишком в этом уверены, скандинавы живут в своем мире, даже и не рассчитывая на эту честь. И только англичане последовательно отказываются от подобной привилегии, всячески отделяя себя от всего мира, не входя ни в одно объединение. Они хотят быть сами по себе. И это им удается. Они знают, что они и есть — самая великая страна, своего рода 'пуп' Вселенной. Ведь даже нулевой меридиан проходит именно по их территории.²

     Но  при всей своей глубокой и искренней  убежденности в собственном превосходстве  англичане лишены какого бы то ни было откровенного выражения собственного патриотизма. Невозможно представить  себе англичанина, повторяющего как  молитву 'горжусь тем, что я англичанин' или даже просто шепчущего о своей  стране теплые задушевные слова, как  это делают их соседи на континенте. Громкий шумный патриотизм свойствен  прежде всего народам с комплексом национальной неполноценности и  неуверенности в своем месте  в мире. Тем же, кто твердо убежден  в собственном превосходстве, он не нужен. Наоборот, самоирония, насмешка, здоровый скептицизм по отношению к  самим себе — все это напрочь убивает у других желание смотреть на англичан свысока.  

     В XVIII веке посещение европейских стран  стало неотъемлемой составляющей образования  английского джентльмена, причем образования  в широком смысле — не только ума, но и души. Помимо приобретения определенных знаний, круг которых  представлялся довольно расплывчатым и туманным, путешествие предполагало развитие вкуса, улучшение манер, усовершенствование навыков общения. А самое главное, оно было лучшим способом борьбы с  их же собственными недостатками —  предубеждением против всего чужеземного, отсутствием интереса к иным языкам и нравам, национальной замкнутостью и узостью мировосприятия. Уже  много позже, в начале XX века, один из героев романа известного английского  писателя Э.М. Фостера 'Комната с видом' вывел идеальную формулу воспитания английских детей: 'Сначала воспитывайте их среди честных провинциальных жителей для чистоты, затем пошлите их в Италию за утонченностью, а потом, и только потом, позвольте им приехать в Лондон'.

     Помогали  эти методы, однако, не слишком сильно. В книге 'Этикет для женщин', вышедшей в 1902 году, автор настойчиво убеждает своих соотечественниц быть снисходительнее  к другим народам, хотя бы во время  путешествия. 'Нельзя отрицать, — пишет  автор, — что англичане до абсурда  консервативны, но во время путешествия  им необходимо отложить на время в  сторону их традиционность, их холодность, их чувство превосходства. Убежденные в своем превосходстве, они могут  позволить себе быть снисходительными и милосердными к другим'. А не далее как в 2000 году английский журналист  по-прежнему иронизировал по поводу того, что пролив, отделяющий Англию от континента, — это 'оборонительный ров' для англичан, вдоль обрывистых берегов, которого они несут постоянную службу, 'обозревая горизонт в поисках возможного захватчика', в иносказательном смысле, конечно.

       Английский характер является, с  одной стороны, едва ли не  самым противоречивым и парадоксальным  среди европейских народов, почти  все его особенности имеют  и прямо противоположные свойства, а с другой — очень цельным и определенным, прослеживающимся на протяжении многих столетий. Его особенности чаще всего объясняют островным положением страны, даже термин такой появился — 'островная психология'. Но населенных островов в мире много, а Англия — такая одна. Видимо, понадобилось сочетание многих факторов — смешение в единое целое разных народов (бриттов, пиктов, кельтов, англосаксов и многих других), заправленное римским и норманнским завоеваниями, сдобренное тесными связями с континентальными народами, удобренное победами и завоеваниями и приправленное климатом и географическим положением, чтобы появился этот народ, столь не похожий на других европейцев.

     Одной из ключевых особенностей английского  характера является приверженность традициям — многие называют эту  черту консерватизмом. Действительно, стремление сохранить в первозданном виде особенности быта и поведения, ритуалы и привычки, порой доведенные до абсурда — с современной  и неанглийской точки зрения, —  отличает англичан от большинства других народов, подвергается этими, другими, резкой критике, но и одновременно делает их туристически привлекательными для всего мира.

     Про правый руль и левостороннее движение знают все. Здесь же существует запрет на любую замену окон и дверей в  старых домах, что заставляет всю  страну обходиться без стеклопакетов, что холодно, но терпимо. Гораздо  больше неудобств доставляет английская сантехника, вызывающая бесконечное  удивление у посторонних пользователей. Трудно понять, как кому-то может  быть удобно умываться под двумя  раздельными кранами с горячей  и холодной водой. Ну, еще можно  представить, что вы набираете воду в раковину и в ней плещетесь  дома. Но уж совсем не понятно такое  разделение в местах общественного  пользования. Желание плескаться в  этом случае пропадает совсем.

     Дальше  — больше. Традиционная английская ванна (в масштабах страны они  составляют подавляющее большинство, перемены коснулись лишь столичных  отелей) также имеет 2 раздельных крана  и не имеет душа. По замыслу этого  удивительного народа, необходимо набрать  в ванну воды, напустить пены, понежиться, помыть голову (!) и вылезти, ничего не смывая. Подобным же образом моется и посуда в домах — вода набирается в раковину, как в тазик, в нее добавляется моющая жидкость, и так, без полоскания, посуда ставится на сушку. Привычный нам способ мытья посуды под проточной водой вызывает встречное недоумение англичан: 'Какая неразумная трата воды!' Иногда создается впечатление, что они живут в безводной пустыне, а не на острове...

     В частных гостиницах и пансионах  в туалете рядом с унитазом обычно висит длинная, обстоятельная  инструкция, разъясняющая гостю правила  слива воды. Помните: подвесной бак  с цепочкой, которая, если сильно дернуть, остается у вас в руках. Инструкция нередко заканчивается замечательной  фразой: 'Только после окончательного возвращения рычага на исходную позицию  вы можете повторить попытку'. И подобные повторения не редки...

     Французы  — главные оппоненты англичан, имеют храбрость критиковать  последних. Остальные народы предпочитают отмалчиваться, считая, что все это  делается только для того, чтобы  создать неудобства для иностранцев.

     Сами  же англичане интуитивно чувствуют  глубокую связь между формой и  содержанием — поменяй одно, неизменно  поменяется и другое. Сохранение двух кранов, цепочки на унитазе, правого  руля — в конечном счете обеспечивает им национальную целостность и защищает особенности их характера в условиях тотальной глобализации.

     Традиции  живут не только в быту, они пронизывают  самые разные стороны английской жизни. Так, университеты со всей серьезностью относятся к поддержанию ритуалов, возникших, например, в XVI или XVII столетиях. Еще совсем недавно в солидных университетах некоторые профессора пускали на свои лекции студентов  исключительно в мантиях, а для  определенных видов итоговых экзаменов  подобная форма сохранилась до сих  пор. Известны случаи, когда и студенты, и профессора жарким летним днем едва не теряли сознание, парясь в толстых  длинных декоративных одеяниях, но разрешения от руководства снять  их так и не получали. Церемония  выпуска представляет собой пышное театральное действо, которое вместе с тем отнюдь не кажется искусственным или чрезмерно помпезным. Такое впечатление, что все эти люди родились для того, чтобы ходить в париках, профессорских шапочках, произносить столетиями повторяемые формулы и слова.

     Ни  в одном университете мира нет  такого количества условностей и  исторических традиций, как в английском. Выдача мантий для церемоний проводится в строго определенных комнатах —  отдельно для профессоров, отдельно для докторов, отдельно для сотрудников  без степени, никакого демократизма здесь представить невозможно. Торжественный  ужин по любому важному поводу немыслим без фрака и бабочки, даже если многим приходится брать их напрокат. Прекрасные зеленые лужайки в  Кембриджском университете могут топтать  только те, кто принадлежит к профессорско-преподавательскому составу, о чем предупредительно сообщают расставленные повсюду  таблички, остальные должны ограничиваться дорожками. Во время ежедневных совместных обедов, проходящих в старинных высоких  залах, при свечах, со столами, уставленными музейной утварью, каждый, от студента до ректора, занимает определенное место  согласно его положению в коллективе. При этом все они остаются современными людьми, ироничными по отношению к  собственному миру, но в то же время  преданными ему и тайно им гордящимися.

     Существует  старинная английская истина — 'дети должны быть видны, но не слышны'. В английских пабах на дверях часто можно увидеть  табличку 'No children, nodogs' ('Детям и собакам вход запрещен'). И действительно, если для собак исключение может быть еще и сделают, то для детей — нет, только в некоторых местах, глухой провинции, где один паб на всю деревню, детей могут пустить, о чем радостно опять же сообщает надпись на входе. Но это, конечно, уже не настоящий паб.

     Весьма  показательна и интересна работа с английскими студентами в России. Если американцы готовы бесконечно страдать от неисправного бачка в туалете, начисто лишающего их возможности  наслаждаться жизнью и воспринимать прекрасное, английские студенты воспринимают трудности вполне хладнокровно. На теплоходике на реке Сухоне, на котором был один туалет на всех и вообще не было душа или ванной, бодрые молодые англичане научились мыть голову в бидэ, посещать общественные бани на остановках, купаться в ледяной воде и получали очевидное удовольствие от прелестей настоящей русской жизни, включавшей и ежевечернее согревание разнообразными напитками.

     Другой  пример — весь мир облетели фотографии наследника британской короны принца Уильяма, работающего в Южной  Америке, где он находился на молодежной практике. Именно таким — неприхотливым  и не боящимся трудностей — должен быть наследник английского престола, чтобы заслужить уважение своих  сограждан.