Черты постиндустриального общества

ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОГО  ОБЩЕСТВА

В.С. Гриценко

Философско-социологический факультет,

Пермский государственный университет

Во второй половине XX в. развитые страны вступают в новую стадию, названную постиндустриальным (информационным, информациональным, обществом знаний) обществом. Интересен шведский термин “K-samhälle” (К-общество), выражающий три аспекта нового общества: kunskap (знание), kompetens (компетенция) и kommunikation  (коммуникация).

Примечательным  симптомом нового общества и новой экономики является тот факт, что в 1955 г. в США затраты на производство информации впервые превысили затраты на материальное производство. Теория постиндустриального общества была разработана в общих чертах в 1960 – 1970 гг. Д. Беллом, Э. Тоффлером, Ж. Фурастье, Р. Хейлбронером, Д. Дракером и другими. Представитель «новой волны» постиндустриализма М. Кастельс внес ряд существенных дополнений в эту теорию.

К.К. Вильямс (C.C. Williams, проф. социальной политики, Школа менеджмента при Университете Шеффилда, Великобритания) классифицирует все теории постиндустриального общества по представленной в них модели будущего труда (3).  Так он выявляет «доминирующие теории» и «контр-теории». В первую группу входят теории «формализации» труда (производство и распространение товаров и услуг приобретает все более формализованный характер, места неформальному, творческому труду не остается); «товаризации» труда (капиталистические отношения проникают все глубже во все сферы жизни общества); «глобализации» труда (регулируемые национальные экономики исчезают, бизнес функционирует в открытой всемирной экономической системе на нерегулируемом – на первый взгляд – мировом рынке). Во вторую группу, соответственно, теории «де-формализации», «де-товаризации» и «локализации». Особняком стоят так называемые «пост-теории»: «постиндустриализм», «постфордизм» и «постбюрократическая» теория.

Теория  постиндустриального общества в  последние два десятилетия получила широкую разработку в зарубежной науке. Создается впечатление, что  наибольший интерес к этой теории обнаруживают ученые-марксисты –  представители школы «автономного марксизма» (Н. Дайер-Визефорд, А. Негри, М. Хардт, С. Лернер и другие), Ш. Сэйерс, Т. О’Доннел, Э. Финберг и другие. Показательно, что в работе Н. Дайера-Визефорда «Кибер-Маркс: циклы и круговороты борьбы в высокотехнологичном капитализме» (1999) из 679 использованных источников большинство – марксистские. Характерно также, что наиболее серьезные теоретические вопросы: о сущности современной формы труда, всеобщего материального труда, об универсальном средстве производства, как будет показано, обсуждаются именно марксистами. Институтом Марксистских Исследований при Университете Брюсселя ежегодно организуется коллоквиум «Будущее человеческого труда»; в Великобритании проводится Ежегодная Лондонская Конференция по Историческому Материализму.

Однако  не следует думать, что марксистская и постиндустриальная парадигма  совпадают. Р. Кокс (Социалистическая партия Великобритании) указывает на их существенных различия (2). Если постиндустриалисты, к примеру Р. Хейлбронер, указывал на снижение напряженности классового конфликта между элитой традиционного индустриального капитализма и возникающими элементами иерархически неорганизованной постиндустриальной структуры, то марксисты скорее согласятся с Э. Тоффлером в том, что Третья индустриальная революция ускоряет «всеобщий кризис индустриализма» и порождает новый тип общества. В марксизме приоритет в развитии общества отдается производительным силам. Развиваясь и приходя в противоречие с производственными отношениями, сдерживающими их, производительные силы становятся причиной социальной революции как результата классовой борьбы, в которой политическая победа прогрессивного класса и установление новой системы отношений собственности и способа производства в целом больше соответствует прогрессивным производительным силам. Производительные силы выступают двигателем истории. Теория постиндустриализма, согласно Коксу, впадает в технологический детерминизм, забывая об отношениях собственности и сводя производительные силы к технологии. Для марксизма технологический прогресс – это не автономный, независимый от общества процесс. Поэтому технологический прогресс обусловлен обществом и сам является условием для общества. Следующее различие состоит в отношении к новому субъекту труда в постиндустриальном обществе. Постиндустриалисты говорят о смене фордизма тойотизмом, который подразумевает рост информационных технологий и вытеснение из производственного процесса традиционных управленческих структур. Иерархическая система принятия решений заменяется многофункциональными командами рабочих, самоорганизующихся на каждой ступени производства от дизайна до контроля качества, где каждый член команды вносит вклад в процесс непрерывного развития производства. При этом каждый имеет доступ ко всем электронным источникам информации, генерируемой внутри компании.

С точки зрения социалистов, такой вариант развития предшествует появлению многофункционального работника, которого Маркс считал опорой социалистической системы производства. Это также подтверждает  наличие связи между мотивацией и более справедливым распределением функции принятия решений. Однако было бы наивным рассматривать эти прогрессивные явления вне капиталистического контекста. Их внутреннее противоречие выражается в серьезном сокращении числа занятых рабочих, значительном удлинении рабочего дня и повышении уровня стресса, вызванного необходимостью приспосабливаться к способам работы, диктуемым командой и ее давлением. Сфера услуг также страдает от структурной безработицы, вызванной автоматизацией. По мнению Дж. Рифкина, («Конец работы»), если на горизонте не появится новый сектор экономики, способный создавать новые вакантные места, мы столкнемся со стремительно растущей безработицей, в лучшем случае замаскированной ростом случайных заработков. Однако основное отличие марксизма от постиндустриализма касается концепта человеческой деятельности, в то время как марксизм видит в человеческих индивидах творцов истории, постиндустриализм видит историю как результат «автономного» развития идеологии. В последние десятилетия в отечественной и зарубежной науке выдвинут целый ряд интерпретаций теории постиндустриального общества, ведутся оживленные дискуссии относительно сущности и перспектив постиндустриального общества, соотношения постиндустриального общества, капитализма, социализма. Напомним основные черты постиндустриального общества.

Согласно постиндустиальной теории общество проходит три стадии («волны») развития: аграрную (доиндустриальную), индустриальную и постиндустриальную (информационную), связанные, по Тоффлеру, соответственно, с веществом, энергией и информацией как главными продуктами и ресурсами производства. Последняя, постиндустриальная, стадия характеризуется тремя основными чертами: Источником производительности и роста нового этапа общественного развития становятся знания, информация, обрабатываемая и распространяемая на все области экономической деятельности с помощью информационных технологий. Н.Н. Моисеев отмечает, что в современном обществе более 80% затрат во временном и стоимостном отношении приходится на  работу с информацией (6; с. 98). Экономическая деятельность смещается от производства товаров к производству услуг. В середине 1990-х годов доля отраслей сферы услуг в структуре произведенного ВВП составляла в США – 73, 7%, во Франции – 66,8%, в Италии – 64,3%, в Англии – 62,6% (7; с. 48). В новой экономике ведущую роль играют профессии, связанные с высокой насыщенностью знаниями и информацией. Согласно Альбертсу и Цервински, вклад «сектора знаний» в экономику США приближается к 60% (1; р. 87). Ядро новой социальной структуры составляют профессионалы и техники («белые воротнички», «средний класс»).

В понятие информации, по Беллу и Кастельсу, входят, прежде всего, знания и наука, особенно фундаментальная. Известно, что при капитализме («индустриальном обществе»), как писал К. Маркс, производство развивается не на основе опыта, как в предшествующих формациях, а на основе науки, которая превращается в «непосредственную производительную силу общества». В постиндустриальном обществе эта тенденция, прежде всего, рост фундаментальной науки, приобретает настолько выраженный характер, что рассматривается как первая и решающая особенность общества. «Развитие основного капитала является показателем того, до какой степени всеобщее общественное знание превратилось в непосредственную производительную силу, и отсюда, показателем того, до какой степени условия самого общественного жизненного процесса подчинены контролю всеобщего интеллекта и преобразованы в соответствии с ним…» (4; с. 215). По Марксу, наука как всеобщий продукт исторического развития, выступающая в капиталистическом способе производства частью капитала, никогда полностью в него не укладывается. Новое общество связано также с революцией в информационных технологиях. Как отмечает Кастельс, использование информации в производстве имело место и в индустриальную эпоху, однако только сейчас появились сложнейшие технологии обработки информации. Информация становится сырьем, предметом и продуктом производства.

Развитие сферы  услуг – еще одна определяющая черта постиндустриального общества. При этом три области этой сферы: наука – образование, здравоохранение и искусство – как считал еще К. Маркс, не являются рыночными.

Согласно интерпретации, разработанной в Пермской университетской  философской школе, теория постиндустриального  общества является «весьма интересной версией современного этапа развития общества, претерпевающего глубокие технологические, экономические и культурные изменения» (5; с. 223). С точки зрения В.В. Орлова, эта теория подметила ряд важных феноменов современного общества в их системной связи, но не затронула наиболее глубокие тенденции его развития.

С этих позиций, наиболее существенной чертой нового общества является возникновение новой исторической формы материального труда – названной К. Марксом автоматизированным, научным, всеобщим трудом – и связанное с ним вырождение стоимостного отношения, рынка, товарного производства. Концепция всеобщего труда получила дальнейшую глубокую разработку в трудах Пермской философской школы, в работах В.В. Орлова.

В.ПУТИН: Уважаемые граждане России!

Уважаемые члены  Совета Федерации, депутаты Государственной  Думы!

(соц экон развитие)+стр17-18

Ещё совсем недавно, буквально несколько  месяцев назад, вы знаете, я в своих  предвыборных статьях, а затем и  в майских указах подробно изложил  нашу позицию, наши планы на ближайшую  и среднесрочную перспективу. Это  касалось всех направлений нашей  работы, нашей жизни: и экономики, и социальной сферы, и внутренней политики, и международных дел, и  вопросов безопасности. В этих документах подробным образом, иногда с цифрами, со сроками, изложены наши планы. Некоторые  из них уже начали осуществляться, например, повышение заработной платы  учителям, некоторые другие вещи. По всем другим позициям сформирована необходимая  нормативная база. Работа началась. И хочу заверить всех граждан страны, что она будет продолжаться, всё, что намечено, будет неукоснительно исполняться. Соответствующая комиссия, которая создана специально, будет  контролировать эту работу.

И, конечно, сегодня, представляя своё первое после  выборов Президента Послание Федеральному Собранию, я не буду возвращаться к  этим нашим планам, больше того, даже и говорить о существенных корректировках пока рано, хотя о некоторых вещах  я всё-таки скажу.

Сегодня хотел бы остановиться на некоторых  принципиальных вопросах нашего движения вперёд, причём принципиальных не только на среднесрочную, но и на долгосрочную перспективу, для настоящего и для  будущего России, на вопросах базового характера для каждого из нас.

За  первые 12 лет нового века сделано немало. Огромный по важности этап восстановления и укрепления страны пройден. Сейчас наша задача – создать богатую и благополучную Россию. При этом хочу, чтобы все мы отчётливо понимали: ближайшие годы будут решающими и, может быть, даже переломными, и не только для нас, а практически для всего мира, который вступает в эпоху кардинальных перемен, а может быть, даже и потрясений.

Глобальное  развитие становится всё более неравномерным. Вызревает почва для новых  конфликтов экономического, геополитического, этнического характера. Ужесточается конкуренция за ресурсы. Причём хочу вас заверить, уважаемые коллеги, и подчеркнуть: не только за металлы, нефть и газ, а прежде всего  за человеческие ресурсы, за интеллект. Кто вырвется вперёд, а кто останется  аутсайдером и неизбежно потеряет свою самостоятельность, будет зависеть не только от экономического потенциала, но прежде всего от воли каждой нации, от её внутренней энергии; как говорил  Лев Гумилёв, от пассионарности, от способности к движению вперёд и к переменам.

Для населения развитых стран, да и многих развивающихся государств, привычным  стал постоянный рост потребления, расширение жизненных и культурных возможностей. Это неплохо. Но обеспечить продолжение  такого роста в современном мире можно только с выходом на новый  технологический уклад – а вот с этим во многих частях света заминка. Страна, которая не сможет пробиться в круг создателей новых, новаторских технологий, не просто обречена на зависимое положение. Доля глобального «пирога», которая достанется её предприятиям, жителям этих стран, будет на порядок меньше, чем у лидеров. Посмотрите, как распределяется сегодня доход между теми странами, которые производят интеллектуальный продукт, и теми, которые собирают конечный продукт. Там доля такая: 15 процентов и 75–80.

В мире XXI века на фоне новой расстановки экономических, цивилизационных, военных сил Россия должна быть суверенной и влиятельной страной. Мы должны не просто уверенно развиваться, но и сохранить свою национальную и духовную идентичность, не растерять себя как нация. Быть и оставаться Россией.

После 70-летнего советского периода граждане России прошли через необходимый  и естественный этап восстановления значимости своих частных интересов. Это абсолютно нормально. Но работа каждого на себя имеет и свои пределы, имеет и свои границы. Нельзя достичь  благополучия, если за порогом твоего дома разруха, неустроенность и отсутствие безопасности. Нельзя прожить особняком, не помогая слабым, не расширяя ответственность  за пределы своей семьи либо профессиональной группы или ассоциации. Сегодня это  понимает всё большее и большее  число граждан нашей страны. Идёт становление гражданской активности. Люди начинают соотносить свою собственную  жизнь, свою работу с заботами об окружающих, с устремлениями всего народа и интересами государства.