Автор работы: Пользователь скрыл имя, 18 Февраля 2015 в 22:55, шпаргалка
1. Предмет, объект и задачи патопсихологии. Различие между предметами патопсихологии и психопатологии.
2. История развития отечественной патопсихологии.
3. Понятия «норма» и «аномалия» в психическом и личностном развитии ребенка. Критерии отграничения нормы от патологии.
4. Внутренняя картина болезни в патопсихологии.
5. Принципы построения патопсихологического исследования.
6. Порядок (этапы) проведения патопсихологического исследования.
7. Патопсихологическое заключение. Форма, структура.
В результате больные жалуются на невозможность сосредоточить мысли, трудности в усвоении материала, неуправляемый поток мыслей или два параллельно текущих потока мыслей, возникает способность улавливать особый смысл в словах, предложениях, художе¬ственных произведениях. Больной иногда считает, что какое-то существо извне оказывает влияние на его мысли или поведение, или, напротив, что он сам контролирует внешние со¬бытия каким-либо причудливым образом (например, заставляя солнце подниматься или са¬диться, или предотвращая землетрясения), нарушается способности к абстрагированию, ассоциации становятся неадекватными, «рыхлыми», избыточными, расплывчатыми, нелогичными. Утрачивается умение видеть причинно-следственные связи. Темп мышления может и ускоряться и замедляться: появляется скачка идей, остановка или блокирование процесса мышления. Со временем содержание мышления обедняется, отмечаются его не¬отчетливость или обстоятельность. У некоторых больных возникают трудности в порожде-нии мыслей вообще. Э.Блейлер в целом характеризовал шизофреническое мышление как аутистическое, то есть оторванное от реальности.
Чаще всего при анализе мышления больных шизофренией рассматриваются такие его отклонения, как разноплановость (суждения о каком-то явлении находятся в разных плоско¬стях), резонерство (тенденция больных к многоречивым непродуктивным рассуждениям, бесплодному мудрствованию, многоречивость, многозначительность, неуместный пафос высказываний), соскальзывания и причудливость ассоциаций. Отмечается значительное удлинение ассоциативной цепочки за счет отсутствия жестких прочных связей и большого числа однократно употребляемых ассоциаций. Большая часть ассоциаций носит характер нестандартных, несущественных, что может свидетельствовать о процессах дезорганизации, беспорядочности в их вероятностно-статической структуре. При этом основное значение придается нарушениям личностного компонента мыслительной деятельности, изменения отношения к окружающему, неадекватной самооценке.
Характерным почти для всех этапов шизофрении является бред, который может возникать как первично, путем болезненной трактовки реального факта или события, так и вторично – на основе нарушения восприятия (галлюцинаций).
Наиболее ярким внешним выражением расстройства мышления является изменение речи. У подавляющего большинства больных отмечаются тенденции к снижению спонтанности речи, коммуникативной функции и вербальной беглости. Часто речь при шизофрении описывается как разорванная (без смысловой связи между понятиями при сохранности грамматического строя речи, языковые нелепости, «абракадабра») вплоть до словесной окрошки, расплывчатая, усложненная, без установки на слушателя, монологичная.
На начальных этапах заболевания разорванность как ключевой признак может иметь довольно сглаженные формы – нечеткие формулировки, «рассеянность», излишнее и ране не свойственное использование не к месту чрезмерно абстрактных выражений. У больных отсутствует стремление к точности и конкретности описания, они склонны к формально-логическим заключениям и схоластическим построениям, полунамекам, туманным двусмысленностям и метафорам. Для них характерно бесплодное, малосодержательное, витиеватое рассуждательство на отвлеченные, например философские или теологические, темы (резонерство). Может обращать на себя внимание контраст между банальностью высказываний и пафосной, многозначительной формой их произнесения.
При наличии излишней обстоятельности отмечается тангенциальность — неспособ¬ность целенаправленно закончить начатую мысль либо вообще полный ее обрыв.
По-видимому, из-за нарушения вероятностного прогнозирования в рамках лексической составляющей речи и неспособности подобрать нужное точное слово больные начинают изобретать новые, понятные только им слова (привилегированно или даже стереотип¬но используемые неологизмы — например, скомбинированные из слогов разных слов, причудливо ассоциирующихся с желаемым смыслом, существующие правильные слова употребляются в другом смысле, либо новое слово образуется по фонетической модели известного и т. п.). Больные используют символику — свидетельство расширенного сосу¬ществования прямого и переносного смысла понятий, спрятанного подтекста, метафоры, возможно говорение и ответы «невпопад».
В других случаях имеют место обедненность речи или содержания речевой продукции, эхолалии и мутизм.
Мотивационно-волевые расстройства в целом выражаются в снижении инициативы, утрате ранее имевшихся интересов, ослаблении энергетического потенциала, а также в целом ряде двигательных расстройств. К числу частных проявлений подобного рода мож¬но отнести астению, недостаток постоянства цели, непредсказуемое реагирование, повы¬шенную отвлекаемость, адинамию, аутичность, особые, сверхценные или односторонние интересы, чудаковатость, капризность, растерянность, несамостоятельность, наличие навязчивостей и персевераторных представлений.
В более сложных, опосредующих случаях волевой дефицит обнаруживается через от¬сутствие ассоциативной упорядоченности в мыслительных процессах (сохранные больные сами жалуются на неспособность управлять своими мыслями), отсутствие планов на будущее, измененность эстетических и этических чувств (больные становятся неряшливыми, не со¬блюдают элементарного гигиенического ухода за собой), антисоциальное поведение вплоть до садистических наклонностей, извращенную сексуальность, бродяжничество и т. п.
Расстройства эмоций — одно из наиболее типичных для шизофрении изменений, ва¬рьируемых по качеству в различные периоды заболевания. Общая тенденция заключается в том, что эмоции не адекватны ни внешним обстоятельствам, ни собственным мыслям больного, ни его поступкам. Аффективные реакции больных странны, неестественны, неожиданны, парадоксальны, амбивалентны (симптом «стекла и дерева»). Наряду с качественной неадекватностью, обычным при шизофрении является несоответствие эмоцио¬нальных реакций силе вызвавшего их раздражителя, возможны поверхностность эмоций, капризность или дурашливость. В подростковом возрасте вероятны черты психического инфантилизма, чрезмерной чувствительности, ранимости, мимозоподобности либо разочарованности и апатичности.
На ранних стадиях расстройства могут проявляться такие эмоциональные изменения, как депрессия (от замаскированной до очевидной), чувство вины, беспричинный страх, беспокойство, неясные предчувствия, неприязнь к окружающим, а также частая смена настроений, в определенной степени обусловленная изменениями сенсорных ощущений, ухудшаются эмпатические способности (некоторые врачи описывают странное интуитивное ощущение, что они не могут установить эмоциональный контакт с больным).
На более поздних стадиях характерны холодность, отрешенность, сужение эмоционального спектра, при которых кажется, что больной вообще не в состоянии испытывать какие-либо эмоции, утрачиваются чувства привязанности и сострадания к близким, нивелируются чувства такта, стеснительности и стыда. У больного появляются грубость, беззастенчивость, разрываются взаимосвязи между аффектом и интеллектом.
Определенным изменениям подвергается и эмоциональная составляющая восприятия речи — в целом больные хуже по голосу и по мимической экспрессии, сопровождающей речь, определяют состояние собеседника, хотя в отдельных случаях возможна и обратная картина.
Тон и голос тоже подвержены искажениям и изменениям, как в том, что касается ин¬тонаций и тембра (шепот, глухой или гнусавый голос, хрипота, дентализация, необычные ударения, мямление и т.д.), так и относительно ритма (ускорения, неожиданные всплески или синкопы в манере говорить, чередующиеся торопливость и замедление). Иногда высказывание делают еще более странным шумы-паразиты (вздохи, прищелкивание языком, храп, сопение, кашель, откашливание и т.п.). Наконец, возникают и такие более или менее постоянные нарушения, как заикание, сюсюканье и т.п.
По мере прогрессирования заболевания все эмоциональные реакции окончательно приобретают печать равнодушия, холодности и безучастности. Нарастают оскудение чувств и эмоциональная тупость.
Однако существует мнение, согласно которому отсутствие проявлений эмоций на внеш¬ние ситуации, которые должны бы были их вызывать, не означает, что больной шизофре¬нией вовсе их не испытывает, поскольку многие из них на самом деле живут довольно богатой эмоциональной жизнью, источник которой — их внутренний мир, и тяжело переживают свою неспособность вы¬ражать эмоции.
При попытке свести многочисленные определения эпилепсии к единому знаменателю в них выделяются три принципиальных обстоятельства: 1. Вовлеченность центрального аппарата нервной системы (головного мозга — чрезмер¬ность нейронной активности различной этиологии в его коре). 2. Повторяющиеся (хронические) припадки (как судорожные, так и иные), сопровождающиеся расстройствами сознания различной степени. 3. Особые постепенные изменения различных слоев личности, доходящие до развития затяжных психозов и деменции на отдаленных этапах заболевания.
В соответствии с МКБ-10 эпилепсия справедливо относится не к психическим рас¬стройствам, а к болезням нервной системы, что не означает отсутствия у данных больных изменений со стороны психики. На 21-м конгрессе по эпилепсии (Сидней, 1995) указыва¬лось, что 55% пациентов эпилепсией имеют психические нарушения.
Подобные изменения целесообразно рассматривать под углом зрения их связанно¬сти с различными этапами и проявлениями болезни. В частности, Э.Л. Максутова и В. Фрешер (1998) предлагают выделять психические нарушения, предше¬ствующие припадку, сопровождающие его, постприпадочные и психические расстройства в межприпадочный период.
Сумеречные расстройства сознания выражаются искажениями и фрагментарностью вос¬приятия действительности, нарушениями ориентировка в месте, времени, обстановке. Боль¬ной не отдает себе отчета в происходящем, критика к своему состоянию резко ослабевает.
Встречается несколько разновидностей сумеречных расстройств сознания. При делириозном варианте имеет место наплыв ярко окрашенных угрожающих или устрашающих зрительных галлюцинаций (пожары, трупы, кровь и т.п.), сопровождающихся напряжен¬ным аффектом, страхом, переживанием ужаса, экстаза, ярости, обычно сменяющих друг друга на протяжении короткого периода времени. Больные крайне возбуждены, кричат, агрессивны или спасаются бегством, склонны к опасным действиям вплоть до убийства или самоубийства. Встречаются также религиозно-экстатические, ми¬стические, эротические или исторические видения, сопровождающиеся соответствующими бредовыми идеями (величия, сопричастности, преследования и т. п.). Приступы заканчи¬ваются внезапно с полной или частичной амнезией пережитого. К периоду помраченного сознания после его окончания возникает отношение как к чему-то чуждому, противореча¬щему складу личности.
Другая разновидность сумеречного расстройства сознания при эпилепсии — амбула¬торный автоматизм и сомнамбулизм.
Одним из компонентов сумеречного состояния при эпилепсии является различной глубины ступор (двигательная заторможенность) — от незначительной обездвиженности с элементами мутизма (отказа, от общения), персеверациями и эхолалией до состояния полной обездвиженности.
Расстройства мыслительной деятельности при эпилепсии, по мнению В.М. Блейхера (1983), характеризуются тремя рядами признаков — вязкостью мышления, слабоу¬мием и бредом.
Наиболее характерны застревание на деталях, невозможность выделить главное, в силу повышенных обстоятельности — трудность перехода от одних тем и представлений к дру¬гим, либо — напротив — склонность к уходу от главной темы к второстепенным мелочам, замедленный темп усвоения новых знаний и навыков, а также трудности с использованием нового и прошлого опыта. Больные эпилепсией могут не понимать условностей, юмора, их суждения носят конкретно ситуативный характер, слабо раскрываются смысловые связи между предметами и явлениями.
При длительном и неблагоприятном течении заболевания особенности мышления ста¬новятся все более отчетливыми: нарастает своеобразное эпилептическое слабоумие (точ¬нее, слабоумие при эпилепсии) — мышление становится формальным и конкретным, ли-шенным абстракций, обобщений и логических доказательств. Одна из его заметных черт— неумение выделить главное, а следовательно, и критически оценить ситуацию. Особенно затруднена ассоциативная деятельность. Ухудшается сообразительность и уменьшается за¬пас знаний. Снижается память, при многословии оскудевает словарный запас, больной опе¬рирует стандартными выражениями, склонен к своеобразным резонерским и банальным рассуждениям, что проявляется в поучительном тоне высказываний, отражающих некото¬рую их патетичность и переоценку человеком собственного жизненного опыта. Ситуация осложняется неспособностью больного отвлечься от ситуации, побудившей к резонерству и морализаторству. Эгоцентрическая аффективно-личностная направленность процессов мышления придает эпилептическому слабоумию особые черты, позволяющие определить его как концентрическое, то есть характеризующееся сужением интересов больного на сво¬ей личности.
При наличии деменции речь делается тягучей, медлительной, лишенной эмоциональ¬ной мелодики, преобладают поверхностные, скудные по содержанию высказывания, сло¬варный запас обедняется. Возникают затруднения в назывании предметов и явлений, при том, что по мере прогрессирования заболевания снижается и активность поисков больными нужного слова. В некоторых случаях речь изобилует уменьшительно-ласкательными сло¬вами. Интересы больного окончательно сосредоточиваются на соматических ощущениях и состоянии, только на физиологических потребностях. По мере развития слабоумия воз¬растает общая вялость и пассивность, интеллектуальные нарушения постепенно начинают «перекрывать» личностные изменения.