Эмоции как форма познания

Примером дискурсивного  подхода может служить известная  «формула» эмоций, предложенная П. В. Симоновым: Э = П(Ис-Ин). Она хорошо выражает основную идею автора, но совершенно непригодна для конкретных расчетов. Автор не раскрывает характера зависимостей, о которых идет речь, и не предлагает мер, позволяющих дать количественную оценку связываемых явлений».

Будучи солидарной с Б. Ф. Ломовым в его оценке дискурсивного подхода, я не могу согласиться с последней частью приведенной цитаты.

Разумеется,  нет  универсальных единиц измерения  потребностей, эмоций и прагматической ценности информации. Тем не менее, существует реальная возможность экспериментальной проверки формулы в наиболее простых и потому эмпирически измеримых ситуациях. Например, в определенных пределах можно измерить потребность в пище продолжительностью пищевой депривации, а вероятность удовлетворения этой потребности оценить через вероятность подкрепления пищей условных сигналов. Так, в опыты на собаках экспериментально показали, что степень эмоционального напряжения, о котором судили по частоте сердцебиений, зависела и от потребности (продолжительности пищевой депривации) и от вероятности подкрепления. При одной и той же вероятности эмоциональное напряжение оказалось разным после односуточного или трехсуточного голодания. С другой стороны, при одной и той же продолжительности депривации, частота сердцебиений достоверно возрастала при переходе от постоянного к вероятностному (частичному и случайному) подкреплению условных сигналов. В своих собственных опытах с выработкой условных оборонительных рефлексов на время у человека (см. выше) мы измеряли дефицит прагматической информации через суммарную величину ошибок, допускаемых субъектом в процессе научения. 

30

В настоящее время  возможность «конкретных расчетов»  и «количественной оценки» больше зависит от успехов прикладной математики, чем от психолога-экспериментатора. Существуют такие методы, которые  позволяют определить не само значение (величину) эмоции, а лишь вероятность  того или иного ее значения. При  подобном более строгом подходе  закономерная зависимость эмоций от степени неопределенности проявляется  не в единичном опыте, а во многих испытаниях и потому носит статистический характер. Анализ экспериментального материала показал, что при одной  и той же потребности с ростом неопределенности вероятность сильных  эмоциональных реакций (сердечных  и кожногальванических) возрастает, а вероятность отсутствия эмоциональной  реакции падает.

Симонов был глубоко  убеждены в том, что дальнейшее совершенствование  экспериментальной техники и  методов обработки фактических  данных позволит модифицировать формулу  эмоций таким образом, что она  будет отражать не только качественно-функциональные, но и количественные зависимости. Впрочем, продуктивность и перспективность  нашей структурной модели отнюдь не сводится к этой потенциальной  возможности.

НА мой взгляд, категорически  нельзя согласиться  с Б. Ф. Ломовым  в том, что информационная теория эмоций «не раскрывает характера  зависимостей, о которых идет речь». Напомним, что формула очень наглядно демонстрирует зависимость положительных  и отрицательных эмоций от прироста (Ис больше, чем Ин) или падения (Ин больше, чем Ис) вероятности удовлетворения потребности. Но формула отражает и более сложные отношения.

Согласно формуле  П=Э/(Ин-Ис). В самом деле, эмоция усиливает потребность. Экспериментально показано, что страх боли усиливает чувство боли, понижает болевой порог. С другой стороны, чувство радости, воодушевления, возникшее даже при небольшом успехе, усиливает потребность достижения конечной цели. Слишком высокая или слишком низкая вероятность достижения цели, напротив, оказывает на потребность угнетающее влияние. Очень доступное перестает быть желанным, теряет свою привлекательность. Пессимистический прогноз порождает состояние безнадежности. Механизм прогнозирования возможности удовлетворения потребности в свою очередь испытывает влияние эмоций и потребности, поскольку (Ин-Ис) =Э/П. Отрицательная эмоция делает неблагоприятный прогноз еще более пессимистичным. Положительная эмоция способствует переоценке реальных достижений («головокружение от успехов»). Что касается потребности, то ее нарастание заставляет субъекта пренебрегать даже низкой вероятностью достижения цели. С другой стороны, сильная потребность склонна преуменьшать возросшую вероятность: при сильной потребности выигрыш кажется не столь уж значительным.³¹

³¹Симонов П. В. Эмоциональный мозг. М. , 1981. (Стр.50) 

                        31

Я полностью здесь  согласна с Симоновым, ведь в самом общем виде можно сказать, что при одной и той же силе потребности человек охотнее стремится к цели, когда задача трудна, но решение ее возможно.

Это правило идеально совпадает с максимумом положительных  эмоций согласно формуле Э=П(Ис-Ин). Формула эмоций и есть такое «уравнение», составленное Симоновым П.В. в 1964 г. О информационной теории Павла Васильевича велись, и до сих пор видеться непрекращающиеся споры. Даже с его формулой эмоций многие не могут согласиться, хотя она очень явно отражает суть его теории, и служит неким эмпирическим доказательством его правильности.

2.5 Механизмы и приспособительское  значение положительных  эмоций.

Выдающимся событием в исследовании положительных эмоций являлись опыты с самораздражением мозга животных. Поскольку в ряде случаев феномен самостимуляции удалось связать с голодом, жаждой и т.п, некоторое время казалось, что этот феномен вполне укладывается в схему редукции драйва. Но прошло время, и эксперименты обнаружили склонность животных к интенсивному раздражению структур, которые очень трудно ассоциировать с голодом или жаждой. Тогда возникла точка зрения, что подопытные животные  вживленными в мозг электродами находятся в состоянии хронического эмоционального напряжения ( фрустрации). Раздражение током «позитивных»  временно избавляет крыс от этого напряжения  и потому оказывается привлекательным для животных. Но все в экспериментах с самораздражением не удается наблюдать стойкой потребности в этих стимуляциях наподобие голода и жажды. Если же выключить ток из цепи то крысы, сравнительно быстро(3-4мин.) перестают надавливать на рычаг замыкающий ток. Для того чтобы снова получить реакцию самостимуляции, экспериментатор, как правило, должен сам начать раздражение позитивного пункта. Создается впечатление, что потребность побуждающая крысу надавливать на педаль каждый раз возникает заново. Но потребность выглядит достаточно сильной пока дело идет о простой ситуации (надавливание на рычаг).

Положительные эмоции побуждают животное действовать  после того, как потребности необходимые  для самосохранения живого существа уже удовлетворены. Удовольствие дает нечто большее, чем простое устранение неприятного. Оно направляет поиск за пределами сферы действия отрицательных эмоций.

Если животному  предоставить возможность регулировать продолжительность раздражения  позитивных структур, выясняется, что  это раздражение носит прерывистый  характер³².

³²Симонов П.В. Теория отражения и психофизиология эмоций. – М.: Наука, 1970.(стр51) 
 

32 
 

Глава 3. Значение эмоций в  деятельности

3.1 Влияние эмоций на деятельность.

С позиций информационной теории эмоций чрезвычайно существенным моментом при изучении влияния эмоций на деятельность является вопрос о  том, относится ли эмоция к потребности, мотивирующей данную деятельность, или  она возникла на базе другой, конкурирующей  потребности. Для изучения вопроса о зависимости результатов деятельности от генеза эмоционального состояния субъекта был проведен эксперимент. В опытах у 24 испытуемых определяли абсолютный слуховой порог: испытуемый должен был говорить «слышу» всякий раз, когда он слышал звук. Во второй серии («нейтральный фон») вспышкой света отмечали пропущенные испытуемым звуковые сигналы. В третьей серии экспериментов определение порогов проводили при болевом наказании за пропущенный сигнал (отрицательная эмоция, зависящая от неуспеха изучаемой деятельности). Затем испытуемых разделили на две группы по 12 человек. В группе А перед началом опыта испытуемые как бы случайно слышали беседу двух экспериментаторов, которые давали высокую оценку качествам испытуемого, не относящимся к данной деятельности (положительный эмоциональный фон). В группе Б испытуемые слышали негативные замечания в их адрес, также не имеющие отношения к определению порогов (отрицательные эмоции на базе побочной потребности). В конце экспериментов снова определяли пороги в ситуации «нейтральный фон».

Введение световой вспышки после пропущенного сигнала  вызвало понижение порогов, а  болевое наказание повысило слуховую чувствительность еще больше. Эмоции, не связанные с выполняемой деятельностью, оказали сильное и диаметрально противоположное влияние: отрицательное  эмоциональное состояние сопровождалось повышением порогов, положительное - их значительным снижением. Результаты экспериментов  позволяют сделать вывод о  зависимости влияния эмоций на деятельность от характера потребности, обусловившей данное эмоциональное состояние. Положительные  эмоции относительно неспецифичны: каждый из нас знает по собственному опыту, что хорошее настроение оказывает  благотворное влияние на эффективность  работы даже в том случае, если оно  возникло вследствие причин, к работе не относящихся (приятное известие, хорошая  погода и т. п.). Что касается отрицательных  эмоций, то их мотивационный источник весьма важен для характера влияния  на деятельность. Как показывают эксперименты и непосредственные наблюдения, подобное влияние может быть прямо противоположным.

Качество потребности, лежащей в основе того или иного  эмоционального состояния, приобретает  особенно важное значение, когда мы переходим к эмоциям, возникающим  на базе сложных социально-детерминированных  мотиваций.

При исследовании слуховых порогов у 27 других лиц пороги понизились в ситуации, где наказанию подвергался  партнер, по сравнению с ситуацией, где болевое раздражение  
 

33

наносили самому наблюдателю, у 9 человек, что составляет 30% всех обследованных  лиц.

Даже в этих сравнительно элементарных ситуациях выступила  чрезвычайная сложность зависимости  финальных физиологических сдвигов (изменения порогов восприятия звуковых сигналов, частоты сердцебиений) от всей совокупности личностных факторов, определяющих реакцию субъекта. Так, сравнение результатов измерения  порогов с анализом обследованных  лиц показало, что субъекты, наиболее восприимчивые к ситуации наказания  партнера за допущенные ими ошибки: а) хорошо контролируют свое поведение, б) адекватно ориентируются в  среде, в) заботятся о своей репутации, г) неукоснительно выполняют социальные требования, д) обнаруживают высокую  степень тревожности и предрасположенности  к социально-детерминированной фрустрации.

Снижение эмоционального тонуса в результате малой потребности  или полноты информированности  субъекта (монотонные, стереотипные действия) ведет к дремоте, утрате бдительности, пропуску значимых сигналов, замедленным  реакциям. С другой стороны, чрезмерно  высокий уровень эмоционального напряжения дезорганизует деятельность, осложняет ее тенденцией к преждевременным  реакциям, реакциям на посторонние, незначимые сигналы (ложные тревоги), к примитивным  действиям типа слепого поиска методом  проб и ошибок.

Я считаю, что наше эмоциональное состояние напрямую влияет на нашу деятельность! Так например хирург, который делает операцию, должен постараться полностью абстрагироваться от своего эмоционального состояния, иначе он может навредить своему пациенту, именно поэтому, многие люди, ошибочно, считают врачей черствыми и бесчувственными, но  они просто выполняют свою работу, трудно представить стоматолога, который вырывая зуб, бьется в истерике, и прыгает вокруг своего больного, сомневаюсь, что это принесло бы кому – то пользу. И наоборот актер театра, если не будет играть свою роль, как можно эмоциональней, то навряд ли сможет сорвать большие овации, так как на актера, который не проживает свою роль, неинтересно смотреть. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

34

IV. Сравнение информационной теории эмоций Симонова П.В. и ценностной концепции Додонова Б.И.

Оригинальную гипотезу о причинах появления эмоций выдвинул П. В. Симонов. Он считает, что эмоции появляются вследствие недостатка или  избытка сведений, необходимых для  удовлетворения потребности. Степень  эмоционального напряжения определяется, по П. В. Симонову, силой потребности  и величиной дефицита прагматической информации, необходимой для достижения цели.

Это представлено им в виде «формулы эмоций»:  

где Э — эмоция; П — потребность; Ин — информация, необходимая для удовлетворения потребности; Ис — информация, которой  субъект располагает в момент возникновения потребности.

Из этой формулы  следует, что эмоция возникает только при наличии потребности. Нет  потребности, нет и эмоции, так  как произведение Э = 0 (Ин — Ис) тоже становится равным нулю. Не будет эмоции и в том случае, если потребность  есть, а (Ин — Ис) = 0, т. е. если человек  обладает необходимой для удовлетворения потребности информацией (Ис – Ин). Важность разности (Ин — Ис) Симонов  обосновывает тем, что на ее основании  строится вероятностный прогноз  удовлетворения потребности. Эта формула  дала Симонову основание говорить о  том, что «благодаря эмоциям обеспечивается парадоксальная на первый взгляд оценка меры незнания» (1970, с. 48).

В нормальной ситуации человек ориентирует свое поведение  на сигналы высоковероятных событий (т. е. на то, что в прошлом чаще встречалось). Благодаря этому его  поведение в большинстве случаев  бывает адекватным и ведет к достижению цели. В условиях полной определенности цель может быть достигнута и без  помощи эмоций.