Политические воззрения Н.Макиавелли

2.  Научно-методологическая основа. Опыт и практика.     

 Макиавелли  первым из писателей  Нового  времени  указал  на центральное  место  политики в социальной практике и по существу выдвинул "постулат самостоятельной трактовки политики". Объяснение политических событий,  ранее безнадежно оторванных "от лежащей в их основе эмпирической  действительности",  нашло  научные критерии,  а  сама  политика получила возможность из утопической стать опытной, реальной и в конечном счете прогнозируемой.    

 Хотя  интересы Макиавелли целиком  лежат в сфере практики, у него голова теоретика. Переписка  с Веттори заполнена подробнейшими выкладками по поводу текущих политических дел, служащих вместе с тем опытной нивой, на которой выращиваются и проходят проверку  умозрительные формулы “Государя”.  В событиях его более всего занимает общий смысл, вся история для него состоит в проявлении человеческой природы. Никаких иных (провиденциальных . метафизических, отчужденно-вещных) перводвигателей истории Макиавелли уже не желает знать или еще не знает. Ничто его не удивляет и не выводит из себя, ибо он понимает ; потому же он не доказывает и не описывает, он видит и все проверяет на ощупь, не отвлекается на отступления и цветистые фразы сам и не отвлекает читателя. Здесь перед нами прежде всего человек , а не писатель, вернее, писатель лишь постольку, поскольку он человек, который мыслит и чувствует, разрушает и созидает, наблюдает и размышляет, дух его всегда активен, всегда присутствует. Его интересует сам предмет, а не его окраска, тем не менее под пером его этот предмет получается таким, каким он запечатлелся в мозгу писателя, то есть окрашенным в свои естественные тона, пропитанным иронией, грустью, возмущением, достоинством. Макиавелли не признает априорных истин, абстрактных принципов, не признает ничьего авторитета как критерия истины, для него теология, философия, этика - все едино : все они в сфере вымысла, вне реальности.        

 “Имея  намерение написать нечто полезное  для людей понимающих, я предпочел  следовать правде не воображаемой, а действительной, - пишет он в  15 главе “Государя”, - в отличие от тех многих, кто изобразил республики и государства, каких в действительности не знавал и не видывал. Ибо расстояние между тем, как люди живут и как должны бы жить, столь велика, что тот, кто отвергает действительное ради должного. действует скорее во вред себе , нежели на благо, так как, желая исповедовать добро во всех случаях жизни, он неминуемо погибнет, сталкиваясь с множеством людей, чуждых добру”. Само появление этой антитезы, сама такая постановка вопроса - замечательное достижение Макиавелли и преддверие научного мышления Нового времени. Истина для него есть сущее, “правда настоящая”, а поэтому искать ее можно лишь с помощью опыта, сопровождаемого наблюдением, путем разумного изучения фактов.   В соответствии с этими принципами и строится методологический подход сочинений Макиавелли .    

 Тот  же “Государь” - это руководство  в ремесле политики, построенное  вокруг типовых примеров и  выводимых из них разумных  оснований, т.е. по жанру нечто  очень близкое к трактатам  о ремесле живописи Леона Баттисто Альберти или Леонардо да Винчи. Макиавелли рассматривает опыт                    (“случаи”) , рассуждает по этому поводу, всесторонне взвешивает целесообразность , эффективность тех или иных действий, и выводит некоторое правило, поучение. Факты практически во всех сочинениях Макиавелли изложены так, что они подкрепляют и объясняют друг друга - это двойной ряд : один, простейший, объясняет причины событий на основании внешних, поверхностных данных, которые толкают людей на  действия, другой, сложный , характеризует истинные причины событий, видимые лишь для умного человека. Факты описываются в той же последовательности, в какой они наблюдаются в природе и в истории, в описании их не чувствуется ничего нарочитого, они взаимосвязаны, подчинены друг другу, согласованы размышлением так, что каждому и них отведено свое место, своя роль причины и следствия, своя функция в общей цепи событий : факт уже не только факт, случайность, а довод и соображение. Натурализм макиавеллиевской политической философии с необходимостью приводит к идее “подражания” примерам далекого и нынешнего времени : “ Государь должен читать истории и в них взвешивать поступки выдающихся людей, рассматривать , как они руководили военными действиями, исследовать их победы и поражения, чтобы иметь возможность подражать первым и избегать вторых”. Политическая практика дала стимул и опору для “Государя”, в котором Макиавелли , как и во всех своих сочинениях, выступает в качестве человека, “pieno di esperienza”, т.е. рассуждающего на основе опыта, практики. Макиавелли , как и вся его эпоха , не видит особой разницы между современной практикой и опытом древних, разве что “тогда царила добродетель, а теперь - порок, и это ясно, как солнце”. Он описывает почерпнутые из истории примеры , сопоставляет их с собственными наблюдениями над своей эпохой, на этой основе выводит законы политической жизни и дает практические ответы властвующим лицам.“Умные люди не случайно и не без основания имеют привычку говорить, что , чтобы знать, что должно случиться, достаточно проследить, что было, потому что все происшествия мира имеют всегда соответствующее отношение с теми, которые уже прошли. Это происходит из того, что все человеческие дела делаются людьми, которые имели и всегда будут иметь одни и те же страсти, и поэтому они неизбежно должны давать одинаковый результат”. (“Рассуждение”) Однако человеческая природа не только неизменна, но и разнообразна : “ Со временем не происходит всегда одно и то же, и фортуна не всегда одна и та же “. Макиавелли любое конкретное событие возводит к некоторому общему правилу , закону  природы и истории, но это правило бытийствует не как собственно всеобщая сила, не над историей или до истории, а как сама история, пример ее , вариация, и политическая норма каждый раз словно бы рождается заново. Распознать в казусе норму -  и есть ремесло политика. История у Макиавелли -  не река, которая течет из одной точки в другую, а море, волнуемое ветрами и течениями, всегда одно и то же и всегда разное.     

 Но  где пределы этого смелого отказа от рассуждений о “воображаемых республиках и принципатах”, которых никто не видел и не знал, в пользу реальной политики ?   

 Вопрос  соотношения  политического реализма и утопизма у Макиавелли достаточно сложен уже потому, что сложна и противоречива его эпоха. Возрождение, настроенное против церкви и религиозных догм, реалистично, оно же, индивидуалистичное и антропоморфное по природе,  утопично. Не случайно именно это время характеризуется деятельностью гуманистов (Салютати,  Бруни, Верджерио), выступавших  с  проектами совершенных государств.  В этом смысле макиавеллиевский "Государь" - тоже "своего рода утопия": ведь он не  олицетворяет собой конкретного государственного деятеля,  а представляет скорее символ идеального кондотьера.    

 И  в то же время  теоретические положения Макиавелли в высшей степени реальны, так как являются отражением совершившегося на его глазах исторического  прогресса.  Дальновидный теоретик национально-освободительного движения,  Макиавелли подчеркивал,  что государственный деятель должен жить политическими реалиями, если не хочет обречь себя на поражение,  ибо "кто оставит в стороне то, что есть, для изучения того,  что должно быть,  скорее придет к гибели,  чем к спасению".  Он инициативно и творчески подходил к делу, но вынужден был оставаться в границах полученных  полномочий.  Макиавелли-ученый стремился  постичь смысл законов социальной жизни,  но был лишен возможности их использовать.  Другое дело Макиавелли -  активный политик:  он не может не учитывать того,  что "должно быть",  не делать политических прогнозов. При этом макиавеллиевское "должно быть" не есть нечто неопределенное и неясное. Макиавелли определил свою цель и видит средства ее достижения  в  самой  действительности. Поэтому макиавеллиевское "должно быть" является конкретностью,  и,  больше того,  для своего времени  оно  "является единственным реалистическим,  основанным на историзме истолкованием действительности... единственной верной политикой". Поэтому его произведения - не утопии, в подробностях описывающие идеальные государственные порядки,  а "книги  непосредственного  действия".     

 Приемы, использованные Макиавелли в  его трудах, оказались чрезвычайно  удачными с точки зрения замысла  автора - протянуть прямую нить  от практического опыта к теории и от теории снова к политической практике своего времени. Благодаря такому подходу политическая сфера, включающая в себя самые актуальные события, становится полем научного анализа , а политические отношения - самостоятельным объектом исследования, выделенным из религиозной , схоластической, нравственной, социально-экономической и иных сфер жизни. Макиавелли, несмотря на свое древнеримское облачение, настоящий буржуа нового времени, он сошел с пьедестала и запросто беседует с нами. То был, несомненно, опасный ход мышления, - и многие потом не могли простить Макиавелли даже не его рассуждения, а саму манеру рассуждать, -   но и чрезвычайно плодотворный, который приоткрыл завесу над тщательно скрываемой областью жизни общества. Гуманистический идеал свободного познания позволил сделать  Макиавелли  громадный шаг к научному описанию общественных отношений,  шаг революционный, за который его сравнивали с Галилеем.   

3. Ценностная основа. “ Право родины  “ как высшая  цель.

Уже современники Макиавелли были шокированы и даже скандализованы фактом странным и чудовищным. “Государь” и “Рассуждения” писались в сущности в одну и ту же пору, оба труда принадлежат перу одного и того же мыслителя, и тем не менее они имеют прямо противоположную направленность. Читая “Государя”, вы приходите к выводу, что автор отстаивает монархический принцип в его худшем издании - тиранию. Читая “Рассуждения”, вы с той же определенностью убеждаетесь, что их автор безусловно и бескомпромиссно стоит на почве республики в ее самой демократической форме.  Если в “Государе” автор недвусмысленно формулирует цель  - обратить на себя внимание как на человека, могущего быть полезным новой власти, то цели, прокламируемые в посвящении “Рассуждений” близким друзьям Макиавелли  - Дзаноби Буодельмонти и Козимо Ручеллаи - прямо противоположны : “ Посылаю вам дар, не соответствующий, конечно, всему, чем я вам обязан ; но Никколо Макиавелли , без сомнения, не мог принести сам в дар ничего, более для него ценного . Я отступил от общего обычая писателей, непременно посвящающих свои труды какому-либо государю; ослепленные честолюбием и корыстью, они восхваляют его , приписывают ему всевозможные добродетели , тогда как должны были бы порицать его за гнусные пороки”.      

 Ключ  к пониманию этого противоречия дает последняя глава “Государя”, которая вся - один отчаянный “ призыв овладеть Италией и освободить ее из рук варваров”. В конце 15 и начале 16 в. Италию потрясали постоянные войны, которые тормозили экономическое и культурное развитие общества, вносили в него кризисные явления раздроблена на городские республики, князья которых соперничали между собой за власть, и не было силы, которая способна была бы политически объединить страну. Политические теории Макиавелли имели актуальное значение, а именно : стать руководством для способного и честолюбивого правителя, который во главе сильного государства освободил бы Италию от влияния приходящего в упадок папства. И ради этого он готов был использовать все возможные средства. Он, несомненно, республиканец, убежденный в том, что “ властвующий и благоустроенный народ будет столь же, а то и более постоянен, благоразумен и щедр, что и государь, почитаемый мудрым...если же мы сопоставим все беспорядки, произведенные народом, со всеми беспорядками, учиненными государями..., то мы увидим,что народ много превосходит государей и в добродетели , и в славе... Различие в их действиях порождается не различием их природы - ибо природа у всех одинакова, - но большим или меньшим уважением законов, в рамках которых они живут...” (“Рассуждения”)  Но он и человек практического ума, понимающий, что победа республики под началом “Великого реформатора” неосуществима при данных исторических условиях и состоянии человеческих нравов. Увидев, что свобода утрачена, и помышляя лишь о независимости, он попытался использовать как орудие спасения все тех же Медичи. Разумеется, это тоже было иллюзией, соломинкой, за которую хватается утопающий. Это было утопией, но утопией человека сильной и молодой души, человека пламенной веры, утопией, делавшей ему честь как гражданину. Так позднее “антимакиавеллист” Томмазо Кампанелла , тоже лишенный всякой возможности к практической деятельности, тоже страстно и тоже безнадежно будет писать из своего заключения и к римскому папе, и к испанской монархии, и к самому кардиналу Ришелье, призывая создать, пусть путем силы, путем тирании, всемирное абсолютистское государство, чтобы освободить Италию от тирании захватчиков , а затем и объединить народы     - в “испанскую монархию” или в “монархию Мессии” .    

 Для  Макиавелли назначение человека  на земле , его первейший долг - это патриотизм , забота о славе,  величии, свободе родины. Родина  в представлении Макиавелли  - это уже не только свободный город-коммуна, своей свободой обязанный самому себе и управляемый всеми во всеобщих интересах, но  крупное итальянское государство, которое служило бы оплотом против всякого иноземного вторжения, вся нация. Если исключить великую цель, то перед нами просто ловкий политик, пройдоха, который стремится втереться в доверие к власти Медичи, завоевав ее расположение и служа ей любыми средствами и в любых целях. Это было бы слишком пошло для человека, который отстаивал идеи республики до последнего момента ее существования, который посвятил все свое последующее литературное творчество защите интересов народа. Подобно тому как у аскетов Бог поглощал себе индивидуум, подобно тому как инквизиторы во имя Бога жгли на кострах еретиков, у Макиавелли ради родины все дозволено : одни и те же  поступки в частной жизни считаются преступлениями, а в жизни общественной достойны высочайшей похвалы. “Государственные соображения “ и “ благо народа” - вот те обычные формулы, в которых находило свое отражение это право родины, право, которому не было равных . Человек не был самостоятельной единицей, он был орудием родины или, что еще хуже,  орудием государства - общего понятия, которым обозначалась всякая форма правления, в том числе и деспотическая - основанная на произволе одного человека. Макиавелли - за высокую мораль : он восхваляет велкодушие, милосердие, набожность, искренность и прочие добродетели, но при условии, что от них будет польза родине, если же они оказываются не подспорьем, а препятствием на ее пути, он их отметает. Мы по прошествии многих веков понимаем, что в этих теориях находил свое отражение процесс укрепления светского государства, которое избавлялось от теократии и в свою очередь начинало все прибирать к рукам.

IV. Теория государства  и государя у  Макиавелли .

1. Идея политических  благ, целей и средств.

Если  свести воедино все "моральные"  и  "аморальные"  части его доктрины, то получается примерно следующее:    

 В  мире существует ряд политических  благ, из которых особенно важны  три:  национальная независимость, безопасность и благоустроенная конституция. Лучшей конституцией является та, которая распределяет юридические права между государем, знатью и народом пропорционально их реальной власти,  ибо при  такой  конституции трудно осуществить успешные революции,  и потому возможен устойчивый порядок;  если бы не соображения устойчивого порядка, было бы благоразумно дать больше власти народу. До сих пор речь шла о целях.