«Голландская болезнь» в России

      Таким образом,  правительство ОАЭ смогло разумно  распорядиться появившимися нефтяными доходами, направив их на развитие обрабатывающей промышленности, банковской сферы и сферы услуг, создав благоприятный деловой климат, который способствовал притоку инвестиций в страну. Тем самым ОАЭ смогли избежать негативных последствий бума в добывающем секторе.

Таким образом, ОАЭ можно  привести в пример другим странам, борющимся  с «голландской болезнью», как пример разумной и дальновидной политики в  данном направлении.

Норвегия, также как и  Мексика, Венесуэла и ОАЭ является крупным экспортером нефти, и перед этой страной, как и перед остальными, в 70-е года встала проблема заражения «голландской болезнью». Следует отметить, что Норвегия входит в число так называемых независимых стран экспортеров, которые не являются членами ОПЕК. Кроме Норвегии это Мексика и Россия.

Так же является важным то, что, несмотря на наличие проблем, связанных  с нефтяным бумом, Норвегия, как и  ОАЭ отличается довольно грамотным  примером использования огромных доходов  от нефти.

Начало добычи нефти относится в Норвегии к 1970 году. И, опять-таки, после скачка цен на нефть, в страну потекли нефтедоллары. Первоначальной реакцией правительства страны было увеличение госрасходов, как и в вышеописанных странах, рост внешних займов. Все это привело к развитию «голландской болезни».

  И, если относительно недалекая от Норвегии Голландия довольно быстро смогла оправиться от последствий нефтяного бума, у Норвегии стали появляться проблемы. Это выразилось в росте внешнего долга, который в 1977 году достиг 30% от ВВП.

В данной ситуации норвежское правительство смогло трезво оценить  свое положение и приняло эффективное  решение. Было решено направить средства на увеличение экспорта не нефтяных отраслей экономики. Так, Норвегия резко увеличила  добычу рыбы став одним из крупнейших экспортеров рыбы.

Также, при обсуждении решения  Норвегией проблемы «голландской болезни» следует отметить то, что к моменту  заражения ей в стране, в отличие  от вышеописанных стран уже имелась  развитая промышленность, и поэтому  в стране не пришлось направлять огромные средства на создание с нуля инфраструктуры, заводов, обучение персонала, как это было в ОАЭ. Поэтому огромные доходы были направлены в другое русло – в Государственный Нефтяной Фонд (ГНФ)    (приложение 7).

ГНФ был создан в 1990 году, для того чтобы избежать повышенной инфляции. ГНФ является одним из лучших примеров, так называемых фондов будущих поколений.

ГНФ, благодаря огромным накопленным в нем суммам, позволяет  поддерживать уровень жизни населения  Норвегии на очень высоком уровне, так, в 2005г. Норвегия была признана страной с самым высоким уровнем жизни[19].  Именно ГНФ обеспечивает высокий уровень социального обеспечения, которым отличается Норвегия. Пополнение же ГНФ обеспечивает высокий уровень налога на прибыль нефтедобывающих компаний, составляющий 75%. Следует также отметить, что именно высокие доходы от нефти позволяют Норвегии не входить в Европейский Союз, так как для этого ей придется соблюдать необходимые условия в нефтяной политике, а это неблагоприятно скажется на уровне жизни населения страны.

Таким образом, понятно, что  правительство Норвегии смогло принять  верное решение, которое спасло страну от кризиса, и при этом помогло  повысить уровень жизни населения, избегая при этом инфляции.

Исходя из этого, можно  удивиться тому, что правители той же Мексики или Венесуэлы не догадались применить столь эффективный способ. Однако на это есть ряд причин. Во-первых – это, как было написано выше, наличие развитой промышленности и как следствие больше «свободных» денег. Второй же причиной является общественное устройство Норвегии.

И в Мексике и в Венесуэле  в силу исторических причин, связанных  с колониальной политикой, революциями  и многими другими факторами, принципы демократии слабо развиты, и имеют скорее визуальный характер. Норвежское же общество гораздо более демократично. Основой всего государственного устройства является строгое соблюдение закона. Это и обуславливает то, что главы нефтедобывающих компаний понимают необходимость уплаты высоких налогов, и при этом направляют капитал внутрь страны, избавляя Норвегию от «утечки» капитала за границу.

Все эти факторы и обусловили то, что Норвегия смогла наиболее грамотно и успешно распорядиться полученными  доходами.

Однако не все так прекрасно  в экономике Норвегии. И это  неудивительно, учитывая то, что все ее благополучие, фактически, строится на одном ресурсе – нефти. Так, в 2007 году доля продукции топливно-энергетического комплекса в экспорте страны составляла около 72,6%[20], в доходах же бюджета доля нефтяных доходов составляла 27,7%, без этих доходов бюджет Норвегии, как и бюджет России, был бы дефицитным.

      Таким образом,  правительство Норвегии, как и  правительство ОАЭ, смогло провести  грамотные экономические преобразования, направив средства в не нефтяной  сектор экономики, и аккумулировав часть средств в специальном фонде, улучшив тем самым социальную обстановку в стране.

Все эти факторы говорят  о том, что Норвегия является еще  одним положительным примером борьбы с «голландской болезнью». В завершение данной главы я считаю уместным в краткой форме отразить общие черты описанных стран, и их особенности (приложение 8).

          Таким образом, можно подвести итог под рассмотрением причин, симптомов и методов лечения «голландской болезни» в разных странах. Опыт каждой из стран является с одной стороны уникальным, в силу уникальности самих стран. Так, например, ОАЭ отличала маленькая площадь и население, Мексику помощь США, Венесуэлу политические и глубокие экономические проблемы, Норвегию высокий уровень развития промышленности и устойчивая демократия. Кроме того эти страны различают и способы решения стоявшей перед ними проблемы, и их дальновидность.

Но, между тем, методы решения, предпринятые руководством всех стран, являются полезными в вопросе  борьбы с «голландской болезнью» для всех стран. Из этих методов, на мой взгляд, следует выделить направление доходов от экспорта нефти на развитие или создание инфраструктуры, на стимулирование не нефтяного сектора экономики (с целью диверсификации экономики, чтобы избежать зависимости страны от нефтедобычи), на обучение население (так называемый человеческий капитал), а также на создание фондов общественного благосостояния.

При этом следует  избегать неразумных трат, приносящих кратковременную пользу, вроде резкого  увеличения импорта, финансирования сомнительных масштабных программ.

      Следует также отметить то, что  «голландская болезнь» может  иметь положительные последствия  только в краткосрочном периоде  (например, рост доходов население,  увеличение импорта), в долгосрочной  же перспективе она приводит  только к негативному результату, и политика государства должна быть направлена как раз на устранение этих негативных эффектов и наиболее выгодное использование появившихся выгод.

2.2. Анализ «голландской болезни» в России

       Итак, теперь, когда я проанализировала опыт зарубежных стран по борьбе с «голландской болезнью», я считаю нужным обратиться к главной части моей работы – к исследованию «голландской болезни» в России.

Фактически, «голландская болезнь» является объективной реальностью  для нашей страны, так как налицо огромный структурный перекос между добывающей промышленностью и другими отраслями экономики. Однако не всеми это признается: тогда как власти страны заявляют о том, что экономика России в полном порядке и никакой зависимости от нефти нет, в российских и особенно иностранных СМИ по отношению к нашей стране все чаще употребляется термин «голландская болезнь».

Таким образом, данная проблема, на мой взгляд, является одной из наиболее актуальных для  современной России. А чтобы понять ее особенности нужно обратиться к истории зарождения в стране «голландской болезни».

Впервые о находке  нефти в России было сообщено в 1703 году в газете ведомости (приложение 9), однако в течение 18 века разработка нефтяных месторождений не проводилась, в связи с очень малым потреблением нефти. В 19 же веке началась активная добыча нефти, связано это было с появлением керосиновой лампы, которое привело к резкому росту спроса на нефть. Главным же регионом нефтедобычи стал Кавказ, а именно территория, прилегающая к городу Баку[21].

С конца 19 века в данную отрасль стали привлекать иностранцев, однако мировая война и революция привели к кризису нефтедобычи, которая стала восстанавливаться только в 20-е годы. Также в годы советской власти были открыты новые месторождения Поволжья, Тимано-Печоры и Западной Сибири.

Однако нефтедобывающая  отрасль не была главной в российской, а затем советской экономике. Зависимость от экспорта нефти началась, как и в других странах описанных  мной, в 70-е годы, после скачка цен  на нефть. В данный период времени  правительство СССР приняло во внешнеэкономической политике ориентацию на экспорт нефти и газа, в обмен на импорт продукции обрабатывающей промышленности.

Тогда данная политика показалась руководству страны прибыльной и оправданной: среднегодовая мировая  цена на нефть марки «Brent» увеличилась в 4,6 раза в 1974 году по сравнению с 1970, а в 1980 году этот разрыв был уже в 8 раз. Однако уже к 1984 году цены снизились на 40, а к 1986 на 71%, что явилось одним из факторов глубокого кризиса, из которого СССР так и не смогли выйти[22].

Здесь также  я хочу отметить мнения А.Брича о  том, что применение «голландской болезни» к современной России ошибочно, так  как, исходя из истории возникновения  данного понятия, оно означает негативный эффект в экономики, связанный с  неожиданным открытием новых месторождений. России же экспортная ориентация досталась от СССР. После распада СССР экспортная ориентация страны не только не исчезла, но усилилась: экспорт нефти увеличился с 62,1 млн. т. в 1992 году до 118 млн. т. в 1998 году, а доля углеводородов в экспорте товаров увеличилась с 1998 по 2006 года с 32 до 57%[23. с.19].

Кроме того, проведенные  после 1991 реформы, связанные с либерализацией торговли, привели к тому, что  множество российских предприятий  оказались неконкурентоспособными, так как были перемещены из неторгуемого  в торгуемый сектор. Так, выпуск продукции машиностроения снизился за период 1991-1998 гг. на 64%, деревообрабатывающей и лесной промышленности на 66%, пищевой промышленности на 47%, легкой на 89%. Выпуск же нефтедобывающей промышленности за данный период упал только на 32%, а газовой па 12%, что и привело к увеличению доли продукции этих отраслей в ВВП[24]. Т.е. ясно, что в 1992-1998 гг. Россия переживала новый «приступ» «голландской болезни», в отличие от мнения авторов статьи «»Азиатский вирус» или «голландская болезнь»» М.Монтеса и В.Попова о том, что «приступ» «голландской болезни» в России протекал в 1996-1998гг.

Таким образом, видно, что история возникновения  «голландской болезни» в России уходит все к тому же первому «нефтяному шоку», однако отличие нашей страны от всех остальных в том, что руководством страны фактически не было предпринято попыток снизить зависимость от экспорта нефти по разным причинам.

Теперь, когда  стало понятно каким образом  Россия «заразилась» «голландской болезнью», я обращусь к текущему состоянию «больного».

Проявления  «голландской болезни» в России, на мой взгляд, можно проследить, наблюдая за последними десятью годами экономического развития страны.

В 1998 году страну постиг сильный финансово-экономический кризис, одной из причин которого явилось падение цен на нефть. В результате кризиса произошла многократная девальвация рубля, которая в свою очередь повысила конкурентоспособность отечественной промышленности. Это явилось причиной оживления деловой активности страны и роста производства. С 1998 года начинается период довольно быстрого роста ВВП страны (1999г. - 6,4%, 2000 – 10%, 2001 – 5,1%, 2002 – 4,7%, 2003 – 7,3%, 2004 – 7,2% ), в отличие от сокращения ВВП на 3,6% в 1996г., роста на 1,4% в 1997 и спада на 5,3% в 1998 году[25.с.323].

В связи с  развитием производства в стране стали появляться положительные  прогнозы, руководство страны, воодушевленное ростом экономики, стало проводить  более активную внешнюю политику. Однако так ли это на самом деле?

Конечно, после 1998 года промышленность России стала  развиваться активнее, учитывая предыдущие года ее упадка. Но, при всем этом, экспортная направленность страны только усилилась, а в быстром росте ВВП главную  роль играет очередной рост цен на нефть (1998г. – $12,28; 1999г. - $17,48; 2000г. – $27,6; 2001г. – $23,12; 2002г. - $24,36; 2003г. - $28,1; 2004г. – $36,05; 2005г. - $50,64)[26].

Так, еще в 2001 году Е.Гайдар утверждал: «Нам безумно  повезло, что мы вошли в период высоких цен на нефть с предельно низким реальным курсом рубля, соответственно у нас был большой задел его постепенного роста после краха 1998 г. Тем не менее, если высокие цены на нефть продержатся еще год, два, три, четыре…..я не вижу, как в этой ситуации мы сможем избежать проблем с резким укреплением реального курса рубля»[27]. При этом следует отметить, что в 2001 году цена барреля нефти составляла $23,12 а затем рост цены только продолжился. То есть укрепление рубля продолжало усиливаться.

При анализе  состояния российской экономики за последние десять лет следует учесть также еще одну особенность. Наряду с секторами, производящими торгуемый и неторгуемый продукты, а России существуют три промежуточных сектора. Это сектор военной техники, которая экспортируется в другие страны, но при этом не импортируется по политическим причинам; сектор пищевой, легкой промышленности, машиностроения и других отраслей, импорт и экспорт продукции которых значительно затруднен из-за протекционистских мер государства, которое ограждает эти отрасли от конкуренции, и несоответствия качества этих продуктов мировым стандартам; и сектор производящий металлы, удобрения и другую аналогичную продукцию, которая продается и внутри страны и за рубежом, только в виду своей дешевизны, которая обусловлена более низким качеством и более низкими ценами на энергоносители.