Серебряный век в русской литературе

Кольцевое обрамление характерно для любой сказки. Как  правило, где действие началось, там  оно и завершается. Однако в данном случае создаётся впечатление, что  поэт может рассказывать об этом экзотическом континенте ещё и ещё, рисовать пышные, яркие картины солнечной страны, выявляя в её обитателях всё новые  и новые, невиданные прежде черты. Кольцевое  обрамление демонстрирует желание  поэта снова и снова рассказать о "рае на Земле", чтобы заставить  читателя взглянуть на мир по-иному.

В своём сказочном  стихотворении поэт сравнивает два  пространства, далёкие в масштабе человеческого сознания и совсем близкие в масштабе Земли. Про  то пространство, которое "здесь", поэт почти ничего не говорит, да это  и не нужно. Здесь лишь "тяжёлый  туман", который мы ежеминутно вдыхаем. В мире, где мы живём, остались лишь грусть да слёзы. Это наводит нас  на мысль, что рай на Земле невозможен. Николай Гумилёв пытается доказать обратное: "…далеко, далеко, на озере Чад // Изысканный бродит жираф". Обычно выражение "далеко-далеко" пишется через дефис и именует нечто, совершенно недостижимое. Однако поэт, возможно, с некоторой долей иронии акцентирует внимание читателя на том, так ли уж на самом деле далёк этот континент. Известно, что Гумилёву довелось побывать в Африке, собственными глазами увидеть описанные им красоты (стихотворение "Жираф" было написано до первой поездки Гумилёва в Африку).

Мир, в котором  живёт читатель, совершенно бесцветен, жизнь здесь как будто течёт  в серых тонах. На озере Чад, словно драгоценный алмаз, мир блестит  и переливается. Николай Гумилёв, как и другие поэты-акмеисты, использует в своих произведениях не конкретные цвета, а предметы, давая читателю возможность в своём воображении представить тот или иной оттенок: шкура жирафа, которую украшает волшебный узор, мне представляется ярко оранжевой с красно-коричневыми пятнами, тёмно-синий цвет водной глади, на котором золотистым веером раскинулись лунные блики, ярко оранжевые паруса корабля, плывущего во время заката. В отличие от мира, к которому мы привыкли, в этом пространстве воздух свежий и чистый, он впитывает испарения с озера Чад, "запах немыслимых трав"…

Лирический герой, кажется, настолько увлечён этим миром, его богатой цветовой палитрой, экзотическими запахами и звуками, что готов без устали рассказывать о бескрайних просторах земли. Этот неугасаемый энтузиазм непременно передаётся читателю.

Николай Гумилёв  не случайно остановил свой выбор  именно на жирафе в данном стихотворении. Твёрдо стоящий на ногах, с длинной  шеей и "волшебным узором" на шкуре, жираф стал героем многих песен и  стихов. Пожалуй, можно провести параллель  между этим экзотическим животным и  человеком: он так же спокоен, статен и грациозно строен. Человеку также  свойственно возвеличивать себя над всеми живыми существами. Однако, если жирафу миролюбие, "грациозная стройность и нега" даны от природы, то человек по своей натуре создан для борьбы прежде всего с себе подобными.

Экзотика, присущая жирафу, очень органично вписывается  в контекст сказочного повествования о далёкой земле. Одним из наиболее примечательных средств создания образа этого экзотического животного является приём сравнения: волшебный узор шкуры жирафа сопоставляется с блеском ночного светила, "вдали он подобен цветным парусам корабля", "и бег его плавен, как радостный птичий полёт".

Мелодия стихотворения  сродни спокойствию и грациозности жирафа. Звуки неестественно протяжны, мелодичны, дополняют сказочное  описание, придают повествованию  оттенок волшебства. В ритмическом  плане Гумилёв использует пятистопный  амфибрахий, рифмуя строки при помощи мужской рифмы (с ударением на последнем слоге). Это в сочетании  со звонкими согласными позволяет автору более красочно описать изысканный мир африканской сказки. 
 
 
 

Анализ  стихотворения Н.С. Гумилева «Жираф» 
В 1908 году в Париже вышла в свет вторая книга Николая Гумилева «Романтические цветы», которая была благожелательно оценена Валерием Брюсовым. Именно в этой книге впервые вышло стихотворение «Жираф».  
Стихотворение состоит из пяти четверостиший (двадцать строк). Идея стихотворения заключается в описании красот и чудес Африки. Гумилев очень подробно, многоцветно и зримо рассказывает о пейзажи жаркой страны. Николай Степанович в действительности наблюдал это великолепие, ведь он трижды побывал в Африке!  
В своем стихотворении автор использует прием антитезы, но не конкретный, а подразумеваемый. Человек, глаз которого привык к русскому пейзажу, рисует так зримо картину экзотической страны.  
Рассказ идет об «изысканном жирафе». Жираф является воплощением прекрасной реальности. Гумилев использует яркие эпитеты, чтобы подчеркнуть необычность африканского пейзажа: изысканный жираф, грациозная стройность, волшебный узор, мраморный грот, таинственные страны, немыслимые травы. Также используется сравнение:  
«Вдали он подобен цветным парусам корабля,  
И бег его плавен, как радостный птичий полет».  
Всё стихотворение автор обращается к возлюбленной, чтобы повысить ей настроение, отвлечь от грустных мыслей в дождливую погоду. Но не получается. Он не только не отвлекает, а, наоборот, усиливает грусть именно от ощущения противоположности. Сказка усугубляет одиночество героев.  
Это особенно подчеркивает последняя строфа. Расстановка знаков препинания говорит о том, что автору не получилось развеселить девушку:  
«Послушай: Далеко, далеко на озере Чад  
Изысканный бродит жираф».  
«Ты плачешь? Послушай... далеко, на озере Чад  
Изысканный бродит жираф».  
Человек делает неоправданную паузу. Это говорит о том, что у него больше нет настроения рассказывать. 
 
 
 
 
 
 
 
 

Творчество  Николая Степановича  Гумилёва.

Н. С. Гумилёв родился  в 1886 году в городе Кронштадте в семье  военного врача. В возрасте двадцати лет он получил аттестат (тройки по всем точным наукам, четвёрки по гуманитарным, пятёрка только по логике) об окончании Николаевской Царскосельской гимназии, директором которой был Иннокентий Фёдорович Анненский. По настоянию отца и по собственному желанию поступил в Морской корпус.

Ещё гимназистом  Гумилёв выпустил первый свой сборник  стихотворений — “Путь конквистадоров”  в 1905 году. Но он его предпочитал  не вспоминать, никогда не переиздавал  и даже опускал при счёте собственных  сборников. В этой книге видны  следы самых разнообразных влияний: от Ницше, прославлявшего сильного человека, творца, с гордостью принимающего трагическую судьбу, до современника Гумилёва французского писателя Андре  Жида, чьи слова “Я стал кочевником, чтобы сладострастно прикасаться ко всему, что кочует!” взяты в качестве эпиграфа.

Критика считала, что  в “Пути конквистадоров” много  поэтических штампов. Однако за самыми разными влияниями — западных эстетов и русских символистов  — различим собственный авторский  голос. Уже в этой первой книге  появляется постоянный лирический герой  Гумилёва — завоеватель, странник, мудрец, солдат, который доверчиво  и радостно познаёт мир. Этот герой  противостоит и современности с  её будничностью, и герою декадентских стихов.

Эту книжку радостно встретил Иннокентий Анненский (“…мой  закат холодно дымный / С отрадой смотрит на зарю”). Брюсов, чьё влияние на начинающего поэта было несомненно, хотя и отметил в своей рецензии “перепевы и подражания, далеко не всегда удачные”, написал автору ободряющее письмо.

Однако уже через  год он оставляет морское училище  м отправляется на учёбу в Париж, в Сорбонский университет. Такой поступок по тем временам объяснить достаточно сложно. Сын корабельного врача, всегда мечтавший о дальних морских путешествиях, вдруг отказывается от своей мечты, оставляет военную карьеру, хотя по духу и складу своего характера, привычкам и семейной традиции Николай — человек военный, служака, в лучшем смысле этого слова, человек чести и долга. Конечно, учёба в Париже престижна и почётна, но не для военного офицера, в семье которого к людям в штатском относились снисходительно. В Париже Гумилёв не проявил ни особого прилежания, ни интереса к наукам, впоследствии по этой причине его отчислили из престижного учебного заведения.

В Сорбонне Николай  много писал, изучал стихотворную технику, стараясь выработать собственную манеру. Требования молодого Гумилёва к стиху  — энергия, чёткость и ясность  выражения, возвращение первоначального  смысла и блеска таким понятиям, как долг, честь и героизм.

Сборник, изданный в  Париже в 1908 году, Гумилёв назвал “Романтические цветы”. По мнению многих литературоведов, большинство пейзажей в стихах книжны, мотивы заёмны. Но незаёмны любовь к экзотическим местам и красивым, музыкою звучащим названиям, яркая, почти безоттеночная живопись. Именно в “Романтические цветы” — то есть до первых гумилёвских путешествий в Африку — вошло стихотворение “Жираф” (1907 г.), надолго ставшее “визитной карточкой” Гумилёва в русской литературе.

Некая сказочность  в стихотворении "Жираф" проявляется  с первых строчек:

Послушай: далеко, далеко, на озере Чад 
Изысканный бродит жираф.

Читатель переносится  на самый экзотический континент  – Африку. Гумилёв пишет, казалось бы, абсолютно нереальные картины:

Вдали он подобен  цветным парусам корабля, 
И бег его плавен, как радостный птичий полёт…

В человеческом воображении  просто не укладывается возможность  существования таких красот на Земле. Поэт предлагает читателю взглянуть  на мир по-иному, понять, что "много  чудесного видит земля", и человек  при желании способен увидеть  то же самое. Поэт предлагает нам очиститься от "тяжёлого тумана", который  мы так долго вдыхали, и осознать, что мир огромен и что на Земле ещё остались райские уголки.

Обращаясь к загадочной женщине, о которой мы можем судить лишь с позиции автора, лирический герой ведёт диалог с читателем, одним из слушателей его экзотической сказки. Женщина, погружённая в свои заботы, грустная, ни во что не хочет  верить, — чем не читатель? Читая  то или иное стихотворение, мы волей-неволей  выражаем своё мнение по поводу произведения, в той или иной мере критикуем  его, не всегда соглашаемся с мнением  поэта, а порой и вовсе не понимаем его. Николай Гумилёв даёт читателю возможность наблюдать за диалогом поэта и читателя (слушателя его  стихов) со стороны.

Кольцевое обрамление характерно для любой сказки. Как  правило, где действие началось, там  оно и завершается. Однако в данном случае создаётся впечатление, что  поэт может рассказывать об этом экзотическом континенте ещё и ещё, рисовать пышные, яркие картины солнечной страны, выявляя в её обитателях всё новые  и новые, невиданные прежде черты. Кольцевое  обрамление демонстрирует желание  поэта снова и снова рассказать о "рае на Земле", чтобы заставить  читателя взглянуть на мир по-иному.

В своём сказочном  стихотворении поэт сравнивает два  пространства, далёкие в масштабе человеческого сознания и совсем близкие в масштабе Земли. Про  то пространство, которое "здесь", поэт почти ничего не говорит, да это  и не нужно. Здесь лишь "тяжёлый  туман", который мы ежеминутно вдыхаем. В мире, где мы живём, остались лишь грусть да слёзы. Это наводит нас  на мысль, что рай на Земле невозможен. Николай Гумилёв пытается доказать обратное: "…далеко, далеко, на озере Чад / Изысканный бродит жираф". Обычно выражение "далеко-далеко" пишется через дефис и именует нечто, совершенно недостижимое. Однако поэт, возможно, с некоторой долей иронии акцентирует внимание читателя на том, так ли уж на самом деле далёк этот континент. Известно, что Гумилёву довелось побывать в Африке, собственными глазами увидеть описанные им красоты (стихотворение "Жираф" было написано до первой поездки Гумилёва в Африку).

Мир, в котором  живёт читатель, совершенно бесцветен, жизнь здесь как будто течёт  в серых тонах. На озере Чад, словно драгоценный алмаз, мир блестит  и переливается. Николай Гумилёв, как и другие поэты-акмеисты, использует в своих произведениях не конкретные цвета, а предметы, давая читателю возможность в своём воображении представить тот или иной оттенок: шкура жирафа, которую украшает волшебный узор, представляется ярко оранжевой с красно-коричневыми пятнами, тёмно-синий цвет водной глади, на котором золотистым веером раскинулись лунные блики, ярко оранжевые паруса корабля, плывущего во время заката. В отличие от мира, к которому мы привыкли, в этом пространстве воздух свежий и чистый, он впитывает испарения с озера Чад, "запах немыслимых трав"…

Лирический герой, кажется, настолько увлечён этим миром, его богатой цветовой палитрой, экзотическими запахами и звуками, что готов без устали рассказывать о бескрайних просторах земли. Этот неугасаемый энтузиазм непременно передаётся читателю.

Николай Гумилёв  не случайно остановил свой выбор  именно на жирафе в данном стихотворении. Твердо стоящий на ногах, с длинной  шеей и "волшебным узором" на шкуре, жираф стал героем многих песен и  стихов. Пожалуй, можно провести параллель  между этим экзотическим животным и  человеком: он так же спокоен, статен и грациозно строен. Человеку также  свойственно возвеличивать себя над всеми живыми существами. Однако, если жирафу миролюбие, "грациозная стройность и нега" даны от природы, то человек по своей натуре создан для борьбы прежде всего с себе подобными.

Экзотика, присущая жирафу, очень органично вписывается  в контекст сказочного повествования о далёкой земле. Одним из наиболее примечательных средств создания образа этого экзотического животного является приём сравнения: волшебный узор шкуры жирафа сопоставляется с блеском ночного светила, "вдали он подобен цветным парусам корабля", "и бег его плавен, как радостный птичий полёт".