Религиозные идеи романа «Мастер и Маргарита» М.Булгакова и романа Л.Леонова «Пирамида» (сходство и отличие философско-христианских постулатов)

     Вернемся  к героям романа. Воланд, исполнив просьбу  Маргариты, возвращает влюбленных в  дом на Арбате, правда, на Маргаритино  «прощайте» отвечает: «До свидания». Ему известна дальнейшая судьба этой пары, которая еще пока в неведении о будущем. «Ты знаешь, - говорила Маргарита, - как раз, когда ты заснул вчера ночью, я читала про тьму, которая пришла со Средиземного моря... и эти идолы, ах, золотые идолы. Они почему-то мне все время не дают покоя». Что же это за загадочные идолы? Это изваяния золотого тельца, в образе которого почитают сатану масоны. Мастер и Маргарита очутились во власти приверженцев золотого тельца. Мастеру уже не надо скрываться и таиться. «Я ничего не боюся, Марго, - успокаивает он любимую, - и не боюся, потому что я все уже испытал»³⁸. Прошел страх, угасла болезнь, но влюбленные приготовлены в жертву золотым идолам.

     Сквозь  эксцентрический сюжет романа проступает страшная правда о полных лжи и коварства разрушителях душ человеческих, об их ненависти к Богу и миру, о силе их истинных союзов. Булгаков был одним из многих, для кого совесть была живым чувством, а честь и мужество - лучшими качествами личности. Информации - вот чего не хватает людям. Булгаковский роман дает ее с избытком. «Хочу, чтобы они знали», - последнее желание в жизни писателя, его надежда, что роман породит в сердцах людей волю к борьбе с темными силами. Знать и помнить - наше оружие: чтобы память наша не стала, как память Мастера, «беспокойная, исколотая иглами... потухать», чтобы души паши не ушли «в бездну... безвозвратно»³⁹.

     История Иешуа Га-Ноцри, как и история  князя Мышкина из «Идиота» Ф. М. Достоевского и других похожих литературных героев, лишь иллюстрирует эту мысль.

     Итак, мы вправе утверждать, что образ  Иешуа Га-Ноцри во многом близок к распространенному на рубеже XIX-XX вв. толкованию Иисуса Христа прежде всего как идеального человека. М. А. Булгаков не противопоставляет своего героя Христу, а как бы «конкретизирует» евангельскую легенду (как он ее понимает), помогая нам лучше ее осмыслить. Его Христос лишен ореола божественного величия, и тем не менее он вызывает уважение и любовь - такова притягательная сила его личности и суждений. Его смерть на кресте выглядит в романе не случайно, а вполне закономерной: он слишком добр, слишком свободен, чтобы жить в нашем греховном мире. А, значит, ему нет «места на земле». Как и его Прообразу.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     1.3.Философское  осмысление романа  М.А. Булгакова  «Мастер и Маргарита» 

     Уже с первых строк романа становится ясно: главное, что интересует его героев, - это поиски истины. Начитанный Берлиоз растолковывает невежественному стихотворцу Ивану Бездомному суждение историков-материалистов о евангельских преданиях. И тут же загадочный иностранный профессор Воланд утверждает; эти предания истинны и никаких доказательств для этого не надо. Впрочем, истины бывают разные, и одну из них Воланд готов предъявить Берлиозу, который доверяет только науке.

     Жуткое  и, казалось, совершенно неправдоподобное предсказание Воланда немедленно сбывается на глазах изумленного Иванушки. Бедняга спешит к «Грибоедову», чтобы поведать об открывшихся ему истинах и потребовать послать мотоциклистов с револьверами на поимку зловещего профессора.

     Затем этот несчастный Иванушка, попав в сумасшедший дом, выслушивает сначала лекцию о медицинских истинах от светила психиатрической науки профессора Стравинского, а позже - продолжение рассказа о евангельских истинах от Мастера. Об истине говорят Понтий Пилат, Иешуа Га-Ноцри, Левий Матфей, Каиафа, а по-своему даже Иуда. Похоже, истину стремятся узнать все - и конферансье Жорж Бенгальский, и председатель акустической комиссии товарищ Семплеяров. И оба немедленно получают такие «разъяснения», которых никак не ждали.

     Все новых вопросов и новых ответов об истине так много, что это, похоже, и есть тот основной стержень, вокруг которого развертывается все действие романа. Но если это верно, то перед нами произведение высокого искусства, за тонкими художественными кружевами которого таятся размышления над самыми глубокими тайнами человеческого бытия. Может быть, именно в этой многослойности текста романа, в его скрытой загадочности и заключается причина того неувядающего интереса, который вызывает у читателей это произведение Булгакова на протяжении уже нескольких десятков лет.

     Если  в этих рассуждениях нет ошибки, то у нас появляется увлекательная  возможность обсудить важные и глубокие философские вопросы - о смысле жизни, об основных ценностях, о человеческой свободе - с весьма умным и проницательным собеседником, каким был автор знаменитого романа. Ставя перед собой такую задачу, мы должны будем по-новому прочитать роман, стремясь разгадать тайные шифры, за которыми скрывал - вынужден был скрывать по условиям эпохи - свои мысли М.А. Булгаков.

     Пытаясь прочитать роман как философское  сочинение на тему об истине, начать целесообразно с уточнения самого термина. Итак, что же такое истина?

     Откроем философский энциклопедический  словарь. «Истина, - говорится там, - это адекватное отражение действительности субъектом, воспроизведение ее такой, какова она есть вне и независимо от сознания»⁴⁰. Наверное, именно такое определение приводил Берлиоз в своих лекциях, которые читал в Литературном институте или где-нибудь еще.

     И раз уж мы приняли решение дать философское прочтение романа, то попытаемся задать тот же вопрос об истине одного из наиболее глубоких русских философов - Н.А Бердяева. «Истина, - говорится в его книге «Творчество и объективация», - не есть отражение мира таким, каков он есть и представляется, а есть борьба с тьмой и злом мира. Познание истины есть самовозгорание света (логоса) в существовании (в бытии), и этот процесс происходит в глубине бытия, а не противостоит бытию. Истина - духовна, она в духе и есть победа духа над бездуховной объективностью мира  вещей. Истина есть пробуждение духа в человеке, приобщение к духу»⁴¹.

     Н.А. Бердяева считают одним из основоположников философии, которая выдвигает на первый план уникальность человеческого бытия, человеческой личности как высшей ценности. Комментируя данное им определение истины, следует признать, что с его точки зрения понятие истины тождественно высшему смыслу человеческого бытия, оно имеет очевидную этическую направленность и фактически тождественно добру. Такой выбор истины далеко не всегда оказывается легким делом, за него надо бороться, а иногда он требует жертвы. Разумеется, подобное понимание истины далеко от принципов логического позитивизма, прагматизма или диалектического материализма в стиле всезнающего Берлиоза, но зато оно значительно ближе к той философии, на основе которой М.А. Булгаков выстраивает свой роман.

     Но  если мы правильно разгадали философское  пространство, на фоне которого разворачиваются  события романа, то, мы должны обратиться к рассмотрению двух других фокусов, которые, взятые в совокупности, образуют центральную триаду этой философии, а именно категорий личности и свободы.

     Обратимся снова к помощи Бердяева. «Личность, - разъясняет он, - не есть биологическая или психологическая категория, но категория этическая и духовная». «Личность есть не субстанция, а акт, творческий акт... Личность есть активность, сопротивление, победа над тяжестью мира, торжество свободы над рабством мира»⁴². Но личность и эгоцентризм - антиподы, продолжает философ: эгоцентризм - это двойное рабство, рабство у самого себя и у всего, что не - я, у мира.

     Главное в личности, продолжает свою мысль Бердяев, - свободное творчество и пророческое начало. «Творческая личность ведет борьбу за первородность, изначальность, чистоту нравственной совести и нравственной мысли при постоянном сопротивлении охлажденной коллективной нравственной совести и мысли, духа времени, общественного мнения... Этика творчества есть всегда профетическая, обращенная к будущему этика и потому идущая от личности, а не от коллектива, но направленная социально»⁴³.

     Остается  применить масштаб этой экзистенциальной философской триады: истина- личность- свобода к оценке романа Булгакова. И тогда сразу приходится сделать наблюдение, которое может показаться удивительным: из числа более чем 500 появляющихся на страницах романа персонажей свободными творческими личностями можно, пожалуй, назвать лишь двоих - Мастера и Иешуа Га-Ноцри. Мастер, правда, не выдерживает накала борьбы за утверждение истины и отказывается даже от собственного имени. Зато в равнодушном ко всему прокураторе Иудеи после того, как он трусливо отправил на Голгофу несчастного философа, вдруг просыпается совесть. Из других героев романа больше никто не удовлетворяет тем критериям, которые были сформулированы выше. Если быть более точным, то к ним надо причислить еще одного - самого автора романа, личное присутствие которого явно ощущается на многих его страницах, особенно в заключительной части.

     Автору  важны не столько отдельные герои, сколько страна, населяющий ее народ, его исторические судьбы. И чтобы достаточно рельефно и убедительно выразить драматизм этой эпохи, которая, несомненно, представлялась Булгакову историческим безвременьем, ему было вполне достаточно этих двух или трех героев, которых, хотя и в разной степени, можно было бы назвать личностями. Неудивительно, что участь обоих оказывается драматичной, хотя и по-разному. Иешуа последователен до конца и ни от чего не отрекается, а потому оказывается достоин света. Мастер капитулирует перед трудностями и сжигает свой роман - дело всей жизни - и получает лишь покой в сфере Воланда.

     Обратимся снова к свидетельствам русских мыслителей. Славянофил Ю.Ф. Самарин, 40-е гг. XIX в.: «Общинное начало составляет основу, грунт всей русской истории... оно полагает высший акт личной свободы и сознания - самоотречение»⁴⁴. Уже отсюда ясно: если в государстве нет общества свободных личностей, ему необходим властитель и необходим его культ. Философ-монархист И.А. Ильин в 20-е гг. XX в. писал так: «В России личная духовность в массах была не укреплена, не воспитана и не организованна. В смысле государственного разумения и навыка совершенно слаба»⁴⁵.

     Но  эта исторически предопределенная подавленность личностного начала имела тягостные последствия. Первое из них - привычка жить по принципу «каждый за себя и каждый для себя». «Время ужасающего индивидуализма, хищничества, зависти, бессердечия к чужим страданиям» - такой запомнилась послереволюционная Россия И. Бунину⁴⁶. И разве не за эти черты наказывают московских обывателей разбитные и насмешливые спутники Воланда - Коровьев и Бегемот?

     Свободному  человеку тяжело в этой затхлой атмосфере всеобщей бездуховности. Но тем сильнее озаряет ее вспыхивающий внезапно яркий свет беззаветного и всеохватывающего высокого человеческого чувства. Это любовь Маргариты к Мастеру и самоотверженная преданность Иешуа, которую испытывает Левий Матфей. В свете этих светозарных порывов меняется весь мир и, словно после очистительного дождя, на небосклоне появляется радуга надежды.

     И миф, и вымысел автору нужны для того, чтобы высветить вполне реальные жизненные проблемы. С этой точки зрения фокусом, центральной точкой всего романного действия является бал, который дает Воланд, похоже, это вообще главное, для чего он прибыл в весеннюю Москву.

     Используя тайные возможности четвертого измерения, князь тьмы устраивает роскошный бал для своих избранников. По широкой мраморной лестнице поднимаются представители дьявольской камарильи: короли, герцоги, кавалеры, отравители, шулеры, доносчики, изменники, палачи, тюремщики, растлители  и многие другие. На верхней ступеньке их встречает Маргарита, королева бала.

     И начинается празднество. Гремит оркестр, которым дирижирует сам Иоганн Штраус. На зеркальном полу ловко кружатся пары. В открытом бассейне плещется шампанское. Девушки разносят зажаренное на раскаленных углях мясо. Нет, это не сборище пришельцев из ада. Это пир торжествующего зла, которое простерло свои черные крылья над всем миром.

     Наступает рассвет - и великий бал Сатаны заканчивается. Но черные отблески этого дьявольского торжества видны на многих других страницах романа. Это и полное азарта пьяное веселье в ресторане «Грибоедов», где кружатся тоже какие-то нелюди, монстры от литературы, и сеанс черной магии, который дает в варьете Воланд, - одна из лучших в мировой литературе сатирических пародий на безудержную страсть к потребительству.

     Блики этого сатанинского праздника лежат также на многочисленных эпизодах, как бы невзначай рассеянных повсюду в романе. Понтий Пилат заискивает перед человеком в капюшоне - Афранием, имперским «гебешником» в провинции Иудее. «Наташа подкуплена?» пугается Маргарита, когда ей кажется, что Азазелло знает се мысли. «Нет документа, -  говорит Коровьев, - нет и человека. И, прошу заметить, и не было»⁴⁷.