Религиозные идеи романа «Мастер и Маргарита» М.Булгакова и романа Л.Леонова «Пирамида» (сходство и отличие философско-христианских постулатов)

     Каждый  исследователь предлагает, вольно или  невольно, свой образ М.Булгакова.

     В монографии Л.Яновской «Творческий путь Михаила Булгакова» воскресает старинное представление о «вдохновенно творящем» гении, защищенном от возможных ошибок, ложных шагов.

     В статье «Настоящее и будущее в  антиутопиях М.Булгакова» О. Николенко называет писателя явлением чрезвычайным в мировой литературе, явлением пророческим, поскольку Булгаков сумел предсказать развитие общества на много лет вперед, основываясь на «Откровении святого Ионна Богослова».

     В статьях И.Бэлзы, например, в «Генеологии  Мастера и Маргариты, перед нами предстает «книжник» - схоласт, не столько сочиняющий, сколько «шифрующий», комбинирующий много различные знания, почерпнутые из ученых книг.

     Произведения  Булгакова с момента их опубликования  всегда представляли некую загадку, тайну, вокруг которой велись и ведутся  бесконечные споры. И мы попробуем приоткрыть тайну творчества М.Булгакова и сравнить с романом «Пирамида» Л.Леонова, так как последнее время роману «Пирамида» тоже уделяется немало работ, исследований. На наш взгляд, эти два романа имеют много общего и были написаны они в переломные моменты для нашей страны.

     В статье В. Воронина «Система неопределенностей в романе «Пирамида» отмечалось, что система неопределенностей в произведении формируется вокруг размышлений автора о сроках человеческого существования на планете Земля. Леонов в предисловии к роману дает самый короткий срок человечеству - не более двухсот лет, да и то с помощью чуда, и самый долгий, сопоставляя старение человечества и звезд. Но звезды стареют очень медленно. В. С. Воронин обратил внимание на один из леоновских парадоксов: пессимистические количественные оценки срока пребывания разумных людей на Земле в самом начале романа сменяются вполне оптимистическими, а с качественными оценками человечества происходит обратный процесс: спуск от звезд до крыс. По мнению автора, рождение «стиля неопределенностей» у Леонова относится к роману «Вор», вышедшему в свет в 1927 году. Именно в этом году немецкий физик В. Гейзенберг формулирует знаменитый принцип неопределенности, согласно которому нельзя одновременно определить скорость и положение микрочастицы. Люди-волны в «Пирамиде» - это и резидент адских сил Шатаницкий, и ангелоид Дымков, и милейший Никанор Шамин - все они обнаруживают себя во всех трех ипостасях времени: в прошлом, настоящем и будущем. Шатаницкий, к примеру, присутствует при сотворении человека, возглавляет государственный атеизм в 1930-е годы, а на свидании с о. Матвеем он говорит о термоядерном купалище, которое является лучшим очищением людей. Он настолько сосредоточен на борьбе с Богом, что утрачивает контроль за временем. Его торжество должно заключаться в том, что он докажет ложность такой неопределенности, как человек, на рубеже второго и третьего тысячелетия. Поэтому отрицание неопределенности у Леонова снова неопределенность. Простейшая трехзначная логическая система Я. Лукасевича, где кроме истины и лжи может быть и неопределенность, делает возможным в таком случае намек на истинность бесконечного цикла чередований упадка и возрождения.

     В работе А. Филатовой «Ангел Дымков»  анализировался один из самых загадочных персонажей «Пирамиды». По мнению автора, Леонов, разрабатывая «ангельскую» тему, использовал традиции романтиков (Ламартин, А. де Виньи, Т. Мур) и ангельские сюжеты XX века («Огненный ангел» В. Брюсова, «Восстание ангелов» А. Франса) с противоположным знаком. Образ ангела Дымкова является в романе сюжетообразующим: действие начинает активно развиваться с момента появления Дымкова в Старо-Федосееве, а заканчивается лирической сценой прощания Дуни с ангелом перед его возвращением в родную небесную стихию. Ангел Дымков играет значительную роль во многих сюжетных линиях произведения. Линия Дымков - Юлия - Сорокин на первый взгляд представляет классический любовный треугольник, где ангелу отводится роль исполнителя фантастических прихотей амбициозной красавицы. Однако Дымков нарушает правила поведения и лишает свою приятельницу подаренной усадьбы со всей ее сказочной начинкой, выкинув любовников в необжитое пространство. За этим эпизодом угадывается современная параллель библейской истории об изгнании Адама и Евы из рая. Сюжетная линия Дымков-Сталин выполняет в «Пирамиде» двоякую функцию. С одной стороны, она позволяет ввести в повествование образ Сталина. Дымков - единственный слушатель его монолога. С другой - ангел начинает испытывать чувство страха и говорит Дуне, что ему пора возвращаться. Он не приходит на вторую встречу в Кремль.

     Линия Дымков-Шатаницкий - главная линия противостояния, разрешается победой Дымкова, который, несмотря на усилия инфернального резидента, «невозвращенцем» не стал. Оценивает результаты пребывания ангела Дымкова на земле Никанор Шамин, который называет командировку Дымкова «своеобразным зондированием». Он подчеркивает, что «Дымков пресыщен не только духовными, но и сорными впечатлениями бытия, это ценнейший документ после расшифровки».

     Монография  О. Станкевича «Мотив чуда в романе «Пирамида» была посвящена анализу одного из главных мотивов леоновского романа. Исследуя сложные, противоречивые авторские суждения о чуде, автор утверждает, что в «Пирамиде» Бог-творец лишен возможности вносить коррективы в свое собственное творение, так как любое его вмешательство чревато глобальными разрушениями, вплоть «до самоубийства Бога через отмену самого себя». В результате чудо становится средством дать людям надежду, которая им необходима. Давая людям посредством чуда сверхнадежду, Бог изначально отдает себе отчет в ее безосновательности. Таким образом, чудо для него - это своеобразная маска всемогущества и всеведения, за которой Творец прячет свою подчиненность законам мироздания. Человек, будучи зеркальным отражением абсолюта, сам творит чудеса в бытовой сфере. Однако человечество в своем чудотворении еще более лживо, ибо под маской чуда скрывает научные обоснования созданных им предметов. Помимо бытовой сферы чудо в земной жизни может найти применение только в церкви и цирке. Система взаимоотношений этих двух общественных институтов в романе оказывается очень сложной. С одной стороны, цирк и церковь противостоят друг другу (в первом - работа тела, плоти, вторая - торжество духа), с другой - образуют пару, объединяемую единой сутью. Параллельно выведенные в «Пирамиде» династия Бамбалски (цирк) и семья Лоскутовых (церковь) имеют общую черту: наличие безумного предка. Однако способность творить чудо к Бамбалски приходит только после смерти (эпизод с похоронами), тогда как Дуня Лоскутова получает такой дар уже при жизни. Чудо в «Пирамиде» небесплатно и небезвредно как для абсолюта, так и для человека, поскольку существует благодаря подпитке материального мира (чудо выкачивает силы из Юлии), отравляет человечество. И даже безобидные на вид чудеса Дымкова вносят в «отлаженную машину мироздания» нарушения, и чудо не только не способно отсрочить гибель человечества, но, напротив, может лишь ее приблизить.

     В работе Н. Сорокиной «Мотивы апокрифической «Книги Еноха» в «Пирамиде» были представлены результаты тексто-логического анализа, полученные при сопоставлении апокрифа и романа Леонова. По мнению автора, выражение из авторского предисловия к роману «наконец-то прочитанный апокриф Еноха» следует понимать как наконец-то понятый и расшифрованный апокриф. Имя Еноха и мотив создания человека из огня и глины впервые появляются у Леонова в романе «Дорога на Океан». Из известных трех вариантов апокрифа Еноха Леонов чаще всего опирался на эфиопский вариант, известный ему, как свидетельствует О. Овчаренко, по изданию И. Порфирьева («Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях». Казань, 1872). Основной сюжет о ходатайстве Еноха за судьбу падших ангелов и сама история падения ангелов оживают на страницах «Пирамиды» в изложении Шатаницкого и Сорокина, которых, как и Юлию Бамбалски, интересует именно эта, внешняя сторона сюжета. Как и в апокрифе Еноха, в романе Леонов показывает прибытие на Землю праведного, не падшего ангела для охраны праведников. Вторичного развращения ангела не происходит. В этом заметна некая доля авторского оптимизма. Несколько раз повторяющийся в романе вопрос ангела Сатанаила Богу: «Как мог Ты созданных из огня подчинить созданиям из глины? » - восходит не столько к «Книге Еноха», сколько к Корану. Используя идею о несовместимости в человеческой природе двух противоположных начал, Леонов стремился отыскать первопричину трагедии человечества на его «пути к звездам», найти «ген вещий».

     Научная новизна работы заключается в том, что нами впервые предпринимается попытка создания цельного и последовательного исследования на тему: «Философско-религиозные идеи романа М.Булгакова «Мастер и Маргарита» и романа Л.Леонова «Пирамида»».

     Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что данный материал может использоваться при изучении истории русской литературы XX века.

     Данная  работа поможет вспомнить пробел в изучении взаимосвязей литературы, философии, религии и выявить  общие тенденции, прослеживающиеся в творчестве русских писателей XX века.

     Структура работы определяется целью и поставленными задачами. Наша работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

     Во  введении обозначается актуальность, новизна, цель, задачи, методологическая база, объект, предмет и практическая значимость данного исследования.

     В первой главе: «Философско-религиозная  модель романа М.А.Булгакова «Мастер  и Маргарита» идет речь о влиянии  традиционных христианских воззрений  на осмысление Булгаковым философско-религиозных  проблем. Рассматривается осмысление нетрадиционных мотивов в ткани романа, а также философское осмысление романа М.А. Булгаковым. После главы приводятся выводы.

     Во  второй главе: «Философско-религиозная  модель романа Л.Леонова «Пирамида» идет речь о традиционных христианских воззрениях Л.Леонова, о еретическом подтексте романа и о философских поисках писателя в романе «Пирамида». После главы приводятся выводы.

     В третьей главе: «Сходства и отличия  в осмыслении философско-религиозных  постулатов романа М.Булгакова «Мастер и Маргарита» и романа Л.Леонова «Пирамида» речь идет о глубинном, подпочвенном сходстве. В обоих религиозное и моральное начало выходит на первый план.

     В заключении подводятся итоги и приводятся полученные выводы.

     Библиография  содержит список использованной литературы из 59 наименований. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Глава 1. Философско-религиозная модель романа М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита»

     1.1. Влияние традиционных  христианских воззрений  на осмысление Булгаковым философско-религиозных проблем 

     Традиционные  христианские воззрения нашли свое отражение во второй части Библии - Новом Завете.

     Проблема  добра и зла является центральной  проблемой Библии( Ветхого и Нового Заветов). Причем, согласно традиционным воззрениям зло издавна отождествляется  с образом сатаны, добро - с образом  Бога, Иисуса Христа.

     Конечная борьба добра и зла представлена в последнем сочинении новозаветного канона «Откровении святого Иоанна Богослова». Безусловно, оно оказало непосредственное влияние на эсхатологические воззрения М.А.Булгакова, нашедшие свое воплощение как в сатирических повестях( «Дьяволиада», «Роковые яйца») и пьесе «Адам и Ева», так и в последнем романе писателя «Мастер и Маргарита».

     Имеется предание, что последней печалью  умирающего Булгакова был роман  о Мастере. «Хочу, чтобы они знали» - четыре предсмертных слова - духовная заповедь живущим о путях правды, ибо «праведность бессмертна, а неправда причиняет смерть: нечестивые привлекли ее и руками и словами, сочли ее другом и исчахли, и заключили союз с нею...» (Премудрость Соломона 1, 15-16). Писатель сказал «знали», а не «прочитали», [предупредив тем самым, что роман призван открыть людям некое тайное знание, донести правду о чем-то важном и таинственном. Опасаясь цензуры, автор прибегнул к тайнописи, но «нет ничего тайного, что не сделалось бы явным... Если кто имеет уши, да услышит» (Евангелие от Марка 4, 22-23).

     «Мастер и Маргарита» - роман не испытания идеи (как, скажем, у Достоевского), а живописания ее.

     В этой, по видимости, объективной пластике незаметно формируются символические  мотивы: беспощадное солнце трагедии, обманное мерцание луны, при которой совершается убийство предателя, кровавая лужа вина, багровая гуща бессмертия, страшная туча как образ апокалипсиса, вселенской катастрофы.

     В «Мастере и Маргарите» Булгаков изображает добро и зло - дьявола и Христа - во всей их полноте, имея целью разоблачить зло реальное, порожденное новым строем, и показать возможность существования добра. Для этого писатель и использует сложную структуру построения произведения. «Мастер и Маргарита», - как справедливо заметил критик Лесскис, - двойной роман. Он состоит из романа Мастера о Понтии Пилате и романа о судьбе Мастера⁵, главным действующим лицом первого романа является Иешуа, прообраз которого - библейский Христос - воплощение добра, а второго - Воланд, чьим прообразом является сатана - воплощение зла. Но формально-структурное деление произведения не закрывает того, что каждый из этих романов не мог бы существовать отдельно, так как их связывает общая философская идея борьбы со злом, понятная только при анализе всей действительности. Заданная в начальных трех главах в трудном философском споре героев, которых автор представляет первыми на страницах романа, эта идея воплощается затем в интереснейших коллизиях, переплетениях реального и фантастического, библейских и современных событиях, оказывающихся вполне сбалансированными и причинно обусловленными.

     Как и предшествовавшие роману фантастические повести, «Мастер и Маргарита» - произведение, в котором объединены реальность и фантастика. Недаром Булгаков говорил  о себе: «Я - мистический писатель»⁶.

     Прежде  всего, отметим, что Булгаков упорно стремился преодолеть евангельскую легенду, но в то же время влияние  традиционных евангельских текстов  на роман «Мастер и Маргарита» М.Булгакова очевидно.

     Выстраивая  биографию Иешуа Га-Ноцри, Булгаков сохраняет, удерживает самое главное. Пилатовскому демагогическому вопросу «Что есть истина?» в «Евангелии от Иоанна» предшествует объяснение Иисуса: «Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего» (Евангелие от Матфея 4).

     Иешуа не просто свидетельствует. Он сам с его удивительной, внеразумной, вопреки очевидности, верой в любого человека (будь то равнодушно-злобный Марк Крысобой или «очень добрый и любознательный человек» Иуда)⁷ есть воплощенная истина. Потому-то он не подхватывает предложенный Пилатом иронический тип философствования, а отвечает просто и конкретно, обнаруживая уникальное понимание души другого человека: «Истина прежде всего в том, что у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти. Беда в том, что ты слишком замкнут и окончательно потерял веру в людей»⁸. Быть «великим врачом» - значит исцелять болезни не столько тела, сколько души.