О доблестях, о подвигах, о славе

      Литература  житий святых, или агиография, возникла задолго до появления ее на Руси, куда она пришла вместе с  принятием христианства из Византии. О творческом освоении жанрового канона говорят ранние памятники русской агиографии. Тесно связано с конкретной исторической действительностью «Сказание» о первых русских святых Борисе и Глебе, которые предпочли мученическую смерть борьбе против старшего брата Святополка, захватившего власть в Киеве после смерти отца (1015).

      Для «Сказания» характерна тенденция к  индивидуализации житийного героя. Изображение младшего из князей -мучеников не дублировало житийной характеристики старшего. Глеб менее опытен, чем брат, поэтому ему трудно подавить в себе страх смерти. Он молит наемных убийц о пощаде, глядя на них «кротким взором»,

 «заливаясь слезами и ослабев телом», «трепетно вздыхая» «в сердечном сокрушении». Неизвестный агиограф создал богатый тонкими душевными переживаниями портрет юноши, для которого венец мученика тяжел и прежде времен. Психологически достоверно и изображение житийного антигероя. Автор выявляет реальные причины ненависти Святополка к братьям: родовой грех (он сын двух отцов-братьев) превратил его во «второго Каина». Разбитый в «сече злой» Ярославом Мудрым, Святополк бежит с поля боя, но «обуяло его безумие, и так ослабели суставы его, что не мог сидеть на коне, и несли его на носилках». Топот конницы Ярослава преследует Святополка и сводит с ума. Из-за страха возмездия он не может подолгу оставаться на одном месте и умирает где-то на чужбине, «неизвестно от кого бегая».

      Доминирующую  в «Сказании» тему смерти подчеркивает обилие плачей и молитв, а также символика воды и корабля, связанная с погребальным обрядом. Для усиления эмоционального воздействия на читателя автор трижды повторяет сцену убийства Бориса: сначала его] пытаются убить в шатре копьями Путыпа, Талец, Елович и Ляшко; затем, когда раненый князь «в оторопе» выбегает, убийцы призывают друг друга «скончать повеленное». И вот тело Бориса, завернутое в шатер, везут на телеге, но Святополку кажется, что брат жив и приподнимает голову; объятый ужасом, он посылает варягов, и те пронзают Бориса мечом в сердце.

      Если  Борис и Глеб вошли в историю  как князья-мученики, то Феодосии Печерский  был причислен к лику святых за подвиг трудничества. В «Житии», написанном Нестором в конце XI или начале XII века, мы видим Феодосия, который уже в детские годы носит «худые ризы» и работает на полях вместе с крестьянами, вызывая гнев богатых родителей. Став игуменом, Феодосии ведет себя как рачительный хозяин и строитель, сумевший сделать монастырь из пещерного наземным.

      Печерский игумен обладал талантом просветителя: воспитывал в монахах любовь к пище духовной, участвовал в изготовлении книг, мастерски владел словом и пером. Когда на киевском престоле обосновался Святослав, прогнавший старшего брата Изяслава, Феодосии: отказался в повседневных молитвах упоминать его имяя как имя великого князя, обратился к Святославу с «гневной епистолой». Это послание до нас не дошло, но о его содержании и стиле мы можем судить по реакций князя: «И кик только прочел князь это послание, то пришел в ярость, и, словно лев, рыкнул на праведного, швырнул письмо на землю. И тогда облетела всех весть, что грозит блаженному заточение». Святослав понимал, что его власть нуждается в освящении церковью, поэтому он не «разметал» монастырь, как грозился, а, смирив гнев, «возлюбил» Феодосия и Киево-Печерскую лавру.

      В житиях русских святых основной конфликт опрелелялся не столько борьбой святого с иноверцами, сколько ми. исступлениями против отрицательных явлений монастырского быта, самоуправства и корыстолюбив кня-И1 II Такими конфликтами богат Киево-Печерский патерик, агиографический свод 20—30-х годов XIII века, подводивший итог развития житийной литературы Киевской Руси. Об идейно-художественной значимости памятника можно судить по тому, что в рукописной традиции бытования он имел около 10 редакций и свыше 200 списков. Рассказы патерика отразили не только монастырские «настроения» (жалость инока о растраченном на нужды церкви богатстве, вражду «братьев по духу» и т. п.), но и столкновения печерских монахов с представителями княжеской власти. Чудотворец Прохор, например» противопоставлялся киевскому князю Святополку Изяславичу, который во время соляного голода на Руси решил нажиться на спекуляции солью из монастырский запасов. И лишь  чудо — превращение украденной по его приказу соли в золу — заставило князя пережить перерождение грешника в праведника, почитающего монастырь и его святых.

      Героическое в жизни печерских монахов  начиналось с малого - с ежедневного тяжелого труда на поварне и на мельнице, у монастырских врат и у постели больного. Среди героев Киево-Печерского патерика — монахи-врачи и монахи-художники, «гробокопатели» и «просфорники». В повседневном обязательном труде «авторы патерика видели залог праведной монашеской жизни, условие духовного совершенства героя и его единения с народом.

      Первые  опыты русской литературы в житийном жанре подготовили расцвет агиографии в период зрелого средневековья, сделали жития святых любимым народным чтением и школой нравственности. Не случайно писатели нового времени обращались к литературе житий с целью народознания, в поисках истоков русского национального характера.

      Вершинным явлением древнерусской литературы по праву считают «Слово о полку  Игореве», создание которого большинство исследователей относят к концу XII века. Судьба этого памятника интересна и драматична. Список «Слова» был найден в начале 90-х годов XVIII века известным любителем и собирателем русских древностей А. И. Мусиным-Пушкиным. Текст произведения входил в состав сборника светского содержания, который был приобретен коллекционером в числе других рукописей у бывшего архимандрита закрытого к тому времени Спасо-Ярославского монастыря Иоиля Быковского. Со списка «Слова» был снят ряд копий, одна из которых предназначалась Екатерине II и дошла до нас вместе с первым изданием памятника, осуществленным в 1800 году (большая часть экземпляров этого издания вместе с единственным списком произведения погибла в огне московского пожара 1812 года).

      В основе «Слова о полку Игореве» лежат  реальные исторические события, отраженные и в русских летописях, — поход новгород-северского князя Игоря на половцев в 1185 году. В поход Игорь Святославич выступил «малой силой», используя военную поддержку только ближайших родственников: старшего сына Владимира, брата Всеволода, князя курского и трубчевского, племянника Святослава Рыльского. Игорь не поставил в известность о своих действиях «старшего» в роде Ольговичей и «великого» среди русских князей Святослава Киевского, тем самым нарушив закон феодальной иерархии. Храбрость воина, по словам автора «Слова», победила в нем трезвый политический расчет: кочевой Степи нельзя было противостоять в одиночку. Неразумные действия Игоря погубили войско, заставили князя изведать позор плена, «отворили ворота» половцам для набегов на Русскую землю.

      «Слово  о полку Игореве», как и большая часть памятников литературы Древней Руси, анонимно. До сего дня не прекращаются попытки установить личность создателя памятника. Одни исследователи ищут его среди участников похода князя Игоря, другие — среди знаменитых писателей той эпохи. Самые фундаментальные исследования в этой области принадлежат историку Б. А. Рыбакову, который в книге «Русские летописцы и автор «Слова о полку Игореве» (1972) высказал предположение, что произведение могло быть написано киевским боярином, летописцем Петром Бориславичем. На сегодняшнем этапе изучения памятника образ автора можно реконструировать только исходя из текста самого «Слова». Безусловно, это человек широко образованный, хорошо знакомый с книжной культурой и устным народным творчеством своей эпохи. Автор «Слова» был светским человеком, далеким от официальной церкви: только мирянин мог позволить себе такое обилие языческих элементов в произведении. Общепризнанным является и положение о принадлежности автора «Слова» к высшему классу феодального общества, так как он проявляет большую осведомленность в межкняжеских отношениях и военном деле, имеет собственное мнение, поднимаясь до критики необдуманных действий князя Игоря. Однако и Игорь, и его брат Всеволод пользуются у автора уважением за их воинскую доблесть, поэтому, скорее всего, писатель выражал интересы Ольговичей, старший из которых — черниговский князь Святослав в 1181 году окончательно утвердился на киевском столе. Для автора «Слова о полку Игореве» он был образцом политической мудрости, идеальным правителем. Понятно, почему исследователи склоняются к мысли о черниговском или киевском происхождении создателя «Слова», при этом отмечая, что на события современности тот смотрел с общерусских позиций.

      Вопрос  о времени создания «Слова» также остается дискуссионным. Большинство исследователей считают, что произведение писалось по «горячим следам» событий, вскоре после похода князя Игоря на половцев и его возвращения из плена, то есть во второй половине 80-х — 90-х годов XII века. Оригинальна позиция Л. Н. Гумилева, который видел в «Слове» «иносказание», отклик на события, связанные с монголо-татарским нашествием, поэтому датировал памятник XIII в. Существует и крайняя точка зрения, согласно которой «Слово о полку Игореве» — блестящая подделка, выполненная в конце XVIII века. Однако по мере расширения наших знаний о произведении и его эпохе отряд «скептиков» редеет.

      «Слово  о полку Игореве» не только предмет  научных споров и разысканий, это  прежде всего — шедевр древнерусской поэзии, поражающий смелостью и глубиной своего замысла, неповторимым изяществом художественной формы. Автор «Слова» — поэт, мысль которого свободно перемещается в пространстве и во времени, поднимаясь над историческим фактом. В произведении нет дат, последовательного и подробного рассказа о походе Игоря; о многих событиях автор лишь напоминает читателю, как о хорошо известных его современникам, что лишний раз свидетельствует о подлинности памятника.

      В композиционном отношении «Слово о  полку Игореве» трехчастно: оно состоит из лирического вступления, «повести» и краткого заключения. В «зачине» автор обосновывал свою манеру повествования, сравнивая ее с тем, как слагал князьям «славы» легендарный певец древности Боян: «Боян же вещий, если хотел кому песнь воспеть, то растекался мыслию по древу, серым волком по земле, сизым орлом под облаками». Рассказывая о походе Игоря «по былям нашего времени, а не по замышлению Бояна», автор «Слова» творил не столько «славу», сколько «плач», противопоставляя горестное настоящее величию прошлого Руси. Центральная часть произведения, в свою очередь трехчастная, распадается на ряд эпизодов: 1) сборы и выступление Игоря в поход; первое столкновение с половцами, завершившееся победой; решающая битва, в результате которой войско Игоря было разгромлено, а сам князь попал в плен; 2) «вещий сон» Святослава и его толкование боярами, «золотое слово» киевского князя; 3) плач Ярославны, бегство Игоря из плена и возвращение его на Русь. Завершается произведение здравицей князьям и их дружинам, которые ведут борьбу с врагами Руси.

      Композиционный  рисунок «Слова», как и его  образную систему, несмотря на их сложность, отличает поразительная цельность. Тема воинского братства, прозвучавшая в начале «повести», когда Игоря в его желании «испити шеломом Дону» поддерживает брат, достигает своего развития в батальных сценах, где «буй тур» Всеволод выступает как эпический двойник Игоря, на которого переносится воинская удаль старшего брата. Вслед ни обращением Святослава Киевского к князьям Русской земли звучит взволнованный голос Ярославны, взывающей о помощи к силам природы, тем самым государственная тема в произведении сменяется личной, а историческое повествование — народно-поэтическим. Каждый и а образов «Слова» так или иначе связан с Игорем и помогает раскрыть авторское отношение к нему. Например, Ярославна через плач как бы выкликает Игоря из царства мертвых, что оправдывает бегство князя из плена, ведет к его нравственному возрождению.

      Автор «Слова о полку Игореве» сознавал новаторский характер созданного им произведения, называя его и «трудной повестью», и «песнью», и «словом». Действительно, это то «слава» воинам, то «плач» русских жен, то «воинская повесть», то страстная «проповедь» в защиту единства и мира, недаром в науке наметилась тенденция рассматривать произведение вне привычных жанровых форм, на стыке жанровых систем, как органический сплав лирики и эпоса, фольклорных и книжных традиций.

      Стиль памятника, богатый метафорами и  символами, завораживающий игрой слов, был, безусловно, рассчитан на подготовленного читателя, любителя и знатоки поэзии. В основе эпитетов и символов «Слова» лежат и имения природного мира, активного по отношению к миру людей. Природа сочувствует русичам, предупреждая их об опасности (солнце «тьмою», а ночь «грозою»), разделяя боль поражения («никнет трава от жалости, а древо в печали к земле приклонилось»). Характерной приметой произведения является его ритмичность, однако ритм «Слова» особый, меняющийся в зависимости от содержания. Он энергичен в батальных сценах, но лирически плавен в плаче Ярославны. Ритмичность создается различного рода повторами: тематическими и композиционными, на уровне синтаксиса и звукописи («трубы трубят в Новегороде, стоят стяги в Путивле»).

      «Слово  о полку Игореве» — уникальное явление русской и мировой литературы, доказательство тому — существование музея этого литературного памятника в Ярославле, словаря и пятитомной энциклопедии «Слова», а также неослабевающий интерес к произведению со стороны исследователей и читателей, писателей и художников. Его образы и мотивы встречаются в творчестве А. Н. Радищева и А. Н. Островского, И. А. Бунина и В. Я. Брюсова. «Слово» переводили В. А. Жуковский и А. Н. Майков, К. Д. Бальмонт и Н. А. Заболоцкий. Оно вошло в историю русской музыки (опера Бородина «Князь Игорь») и русской живописи (картины Васнецова, иллюстрации Фаворского). В чем же истоки бессмертия памятника? В сочетании общечеловеческого с национальным, типично средневекового с непреходящими этическими и эстетическими ценностями. «Слово о полку Игореве» заставляет задуматься над вопросами: что есть честь, любовь к родине, ответственность за судьбу народа? Оно поражает своим поэтическим видением красоты природы, ратного труда и воинского братства, супружеской любви и верности. Вот почему «Слово о полку Игореве» вошло в сокровищницу мировой художественной культуры.

* * *

      В начале XIII века из целого ряда восточных, преимущественно кочевых, народов образовалась могущественная империя Чингисхана, одной из форм существования которой были завоевательные походы. Жертвами монголо-татарского нашествия стали народы Южной Сибири, Китая, Средней Азии и Кавказа, степей Причерноморья. В 20—30-е годы XIII века орды завоевателей достигли границ Руси, ставшей, по меткому выражению Александра Блока, «щитом меж двух враждебных рас монголов и Европы».