Концепции моделей национальных деловых культур

     Слушающие культуры полагают, что при сборе  информации придерживаются правильной установки. Они не совершают необдуманных поступков, но вынашивают идеи, охотно адаптируют свои решения. Успех Японии и четырех "азиатских тигров" — Южной Кореи, Гонконга, Тайваня и Сингапура, — равно как и процветание Финляндии вопреки некоторым трудностям, свидетельствует о жизнестойкости слушающих культур.

Таблица 4  Культуры, ориентированные на диалог, и культуры, ориентированные на формализованное информирование

Источники информации для культур,

ориентированных на формализованную  информацию

     Источники информации для культур,

     ориентированных на диалог 

16. Отношение ко времени

     Отношение разных обществ ко времени также  различно. В некоторых обществах  достигнутое в прошлом неважно. Более важно знать, что планируется сделать в будущем. В других обществах то, что достигнуто в прошлом более впечатляет, чем то, что происходит сегодня. Уважаемый американцами self-made-man – во французском обществе -  нувориш, который менее почтенен, чем честный небогатый торговец в четвертом или пятом поколении.

     Американцы, шведы и датчане воспринимают время как линейное, в то время  как для многих стран Азии время циклично.

       На чем фокусируется культура  – на прошлом, настоящем или  будущем? Западные культуры рассматривают время как ограниченный ресурс. Время – деньги и должно быть использовано эффективно. Американцы фокусируются на настоящем и ближайшем будущем. Это хорошо видно по оценке деловых качеств. В большинстве американских фирм аттестация проводится раз в полгода или год. Японцы склонны к более дальней перспективе. Японские рабочие могут ждать десять лет оценки своего труда. Некоторые культуры фокусируются на прошлом. Так, итальянцы высоко ценят традиции и склонны сохранять свою историческую практику.

     Оценка  этого параметра помогает оценить, насколько в данной стране важны конечные сроки и долговременное планирование. Можно понять, почему в других странах медленно прививаются такие средства экономии времени, как планировщики дня, ночная доставка писем, электронная почта, факсы и др., привычные для Северной Америки.

     Российский  подход предполагает линейное время  и фокусирование культуры на будущем, причем зачастую на далеком будущем, «послезавтрашнем дне». Такой подход, по контрасту, не предполагает рационального расходования текущего времени – до далекого будущего все равно далеко. Отсюда некорректность расписаний, несоблюдение сроков.

     Время в восточных культурах воспринимается иначе, чем в западных, и даже внутри одного культурного ареала представления о нем варьируют от страны к стране. В США и Мексике, странах Западного полушария, к времени относятся столь различным образом, что это вызывает серьезные трения между народами. Даже в пределах Западной Европы отношение ко времени, например, в Швейцарии имеет мало общего с тем, как обращаются со временем жители соседней Италии. Таитянин оценивает длительность прошедшего времени не так, как японец. В Британии будущее течет к вам навстречу. А на Мадагаскаре оно движется сзади, вам в затылок.

     Линейное  время

     Начнем  с американского представления о времени, так как оно у них самое дорогое в мире. Это вам скажет всякий, кто имел дело с американским врачом, дантистом или адвокатом.

     Для американца время  — это деньги в  полном смысле слова. В обществе, ориентированном на умножение прибыли, время — драгоценный и даже редкий товар. Оно течет так же стремительно, как горная река весной, и, если вы хотите получить от него доход, вам приходится быстро двигаться, чтобы угнаться за ним. Американцы — люди действия, безделье для них невыносимо. Прошлого уже нет, но настоящее пока еще можно ухватить, разделить на части, упаковать и заставить работать на вас в ближайшем будущем. Время выглядит следующим образом (рис. 9):

     А вот что вам с ним следует делать (рис. 10):

     В Америке вам приходится делать деньги или вы никто. Если вы рассчитываете  на работоспособность в течение 40 лет и хотите заработать 4 млн. долл., то это означает 100 тыс. долл. в год. Если у вас 250 рабочих дней, то это значит, что вам нужно зарабатывать по 400 долл. в день или по 50 долл. в час.

     Рисунок 11 показывает, что, работая по 8 часов, вы можете сделать 400 долл. в день, выполняя по одной задаче в час в предварительно запланированной последовательности. Исходя из такой ориентации, американцы могут говорить, что их время стоит 50 долл. в час. Понятие времени, измеряемого в деньгах, — лишь одна сторона медали. Оно дополняется идеей потерянного времени. Как видно на рис. 12, если намеченные дела D и Е не сделаны, то американец может сказать, что потерял 2 часа, или 100 долл., т. е.:

     Это рассуждение достаточно логично до тех пор, пока его не начинают применять к другим культурам. Потерял ли свое время португальский рыбак, не поймавший ни одной рыбы в течение двух часов? А сицилийский священник, никого не обративший в свою веру в четверг? Разве немецкий композитор, французский поэт или испанский художник, лишенные вдохновения всю прошлую неделю, потеряли какие-то возможности, измеряемые в деньгах?

     Не  одни американцы сделали  учет времени культом, в Германии и Швейцарии  тоже поклоняются этому идолу. Эти страны вместе с Британией, всем англосаксонским миром, Нидерландами, Австрией и Скандинавией используют линейную модель времени и действия, о которой можно составить представление по приведенным выше рисункам. Их жители, как и американцы, убеждены в том, что время, незаполненное принятием решений или выполнением каких-либо действий, убивается без пользы.

     Англосаксонские, германские и скандинавские  народы в основном придерживаются линейного образа действий, озабочены деловой насыщенностью времени и не могут заниматься несколькими делами параллельно. Они предпочитают делать одно дело в одно определенное время, сосредоточиваются на нем и выполняют в заранее запланированные сроки. Им кажется, что, поступая так, они успевают сделать и больше, и лучше. Кроме того, опираясь на протестантскую трудовую этику, они успешно рассчитывают свое рабочее время. (Чем тяжелее работа, чем больше часов она занимает, чем успешнее вы ее выполните, тем больше сделаете денег.) Этот принцип звучит разумно для американского уха; в разделенной на сословия Британии ему придают меньшее значение; а в Южной Европе, где авторитет, привилегии и право по рождению опровергают теорию на каждом шагу, он оказывается совершенно неадекватным действительности. 

     Полиактивные  культуры

     Южноевропейцы не столько моноактивны, сколько полиактивны. Чем больше дел они выполняют или устраивают в одно и то же время, тем более наполненной кажется им жизнь. Они организуют свое время (и жизнь) совершенно иначе, чем американцы, немцы и швейцарцы. Представители полиактивных культур не придают большого значения расписаниям и пунктуальности. Они делают вид, что соблюдают их, особенно если на этом настаивают моноактивные партнеры, но убеждены, что реальность важнее расписания встреч. Распределяя свои дела по порядку, они учитывают прежде всего относительную эмоциональность или значимость каждой встречи. Испанцы, итальянцы и арабы не обращают внимания на количество прошедшего времени, только бы не оставлять разговор незаконченным. Для них межличностное взаимодействие — наилучшая форма инвестирования времени. Немцы и швейцарцы предпочитают распределение времени по часам, так как это кажется им наиболее эффективным, беспристрастным и точным способом организации своей жизни, в том числе и своего бизнеса. У итальянца соображения по распределению времени обычно подчинены человеческим чувствам.

     "Почему  вы так раздражены  тем, что я пришел  в 9.30?" — спрашивает  он немецкого коллегу. "Потому что по моему расписанию эта встреча должна была начаться в 9.00", — возмущается тот. “Так почему бы вам не написать сейчас в плане дня "9.30", тогда мы оба будем довольны?” — отвечает в подобных случаях итальянец. Важность нашего бизнеса и тесных отношений, которые нас связывают, делает безразличным время нашей встречи. Сама встреча — вот что имеет значение. Для немцев и швейцарцев эта логика рассуждений неприемлема, так как претит их чувству порядка, их аккуратности и предусмотрительности.

     Испанец примет в этом споре сторону итальянца. У небрежного отношения испанцев к пунктуальности есть свои причины. Немец верит в простую истину — научный факт. Испанец, наоборот, всегда ориентируется на двойную истину: во-первых, на непосредственную реальность, во-вторых, на поэтическое целое.

Немец уверен, что они с испанцем полностью сходятся во взглядах, как изображено на рис. 13.

На самом  деле испанец видит иначе —  так, как показано на рис. 14.

     Договорившись о деловой встрече, не следует  строго придерживаться назначенного испанцем времени. Как показано на рис. 15, в Испании пунктуальность только расстраивает планы.

     Очень немногие североевропейцы или североамериканцы могут приспособиться к полиактивному использованию времени. Немцы и швейцарцы дойдут до умопомрачения, пока не поймут особенностей лежащей в его основе психологии. Немцы считают разграничение программ, расписаний, технологических процедур и продукции наиболее надежным средством достижения эффективности. Швейцарцы, еще более озабоченные планированием времени, сделали точность своим национальным символом. Это относится к производству часов, изготовлению оптических приборов, фармацевтических веществ, банковскому делу. Самолеты, автобусы и поезда отправляются там строго по расписанию. Таким образом, все может быть точно рассчитано и предсказано.

     В странах с моноактивным населением время привязано к часам и  календарю, оно умозрительно разбито на части для нашего удобства, измерения и распоряжения. В полиактивных культурах, таких, как арабское или романоязычное сообщество, время соотносится с людьми и событиями, это субъективная величина, которую можно подделывать под себя, формировать, растягивать, с которой можно обращаться независимо от того, что показывают часы. "Я должен бежать, — говорит американец, — мое время истекло". Испанец или араб, презрительно относящиеся к преклонению перед расписанием, могли бы произнести подобные слова только перед неминуемой смертью.

     Циклическое время

     Как моноактивные северяне, так и полиактивные романоязычные народы убеждены, что они распоряжаются временем наилучшим из возможных способов. Тем не менее в некоторых восточных культурах единственно возможным отношением ко времени признается адаптация людей к нему. В этих культурах время не линейно, но и не привязано к людям или событиям, оно циклично. Каждый день солнце встает и садится, одно время года следует за другим, небесные тела совершают свое круговращение, люди стареют и умирают, но их дети повторяют все сначала. Этот цикл продолжается вот уже более ста тысяч лет. Циклическое время — не редкий предмет потребления. Кажется, что его сколько угодно, стоит только протянуть руку. "Когда Бог создавал время, Он создал его достаточно", — говорят на Востоке.