Становление банковских учреждений России в XVIII – XIX вв.: роль государства

Участникам соглашения «возбранялось принимать какое бы то ни было отдельное участие в эмиссионных операциях других групп русских банков или банкирских домов». Все решения по поводу совместных дел предполагалось принимать «простыл; большинством голосов» участников соглашения, причем большинство должно было обладать не менее чем половиной всех долей участия.

20 ноября 1910 г. участники  синдиката условились о совместной  покупке и продаже «фондов  и закладных листов с целью  поддержания курса этих бумаг  на уровне их действительной  стоимости». Заинтересованное в операции Министерство финансов согласилось открыть под нее в Государственном банке на имя Азовско-Донского банка особый кредит в размере 20 млн. р. из 4.5 % годовых. 20 ноября 1910 г. было принято также постановление об уменьшении доли всех семи партнеров по синдикату на 25 % для того, чтобы предоставить Азовско-Донскому Коммерческому банку возможность выделить необходимую сумму-субучастникам. Один из них, лондонский банкирский дом -Братья Лазар, объявился уже при очередном совещании членов синдиката 22 декабря. Его доля была определена в 10 % «впредь до изменения в зависимости от вступления в соглашение новых участников». 22 декабря 1910 г. председатель правления Азовско-Донского банка Б.А. Каминка вынес на обсуждение участников совещания целый ряд предложений, поступивших от железнодорожных обществ и городов, в частности о выпуске займов для благоустройства Ялты и Екатеринослава. В результате было решено образовать «особое бюро» с целью изучения вопроса о городских займах и подготовки специального доклада по этому поводу.68 Участие в размещении займов городов и финансирование городского хозяйства в период предвоенного промышленного подъема стало одной из важных сторон деятельности банкирских домов. Причем в финансировании городского хозяйства принимали участие не только крупные столичные, но и провинциальные банкирские дома, также широко сотрудничавшие с акционерными коммерческими банками.

И. Б. Бунимович с 1875 г. владел в Вильно банкирской конторой с капиталом в 1 млн. 575 тыс. р., имевшей отделения в Сморгони и Ромнах. В 1911 г. он решил переименовать ее в банкирский дом, приняв в полные товарищи своих сыновей с вкладами - Товия и Марка (по 50 тыс. р. каждый) и Илью (75 тыс. р.). Таким образом, общий капитал банкирского дома составил 1 млн. 750 тыс. р. Банкирский дом И. Бунимовича принял на себя все дела и операции банкирской конторы, включая «торгово-промышленные и коммерческие предприятия как в России, так и за границей». Договор был заключен сроком на 15 лет. В течение этого периода сыновья И. Б. Бунимозича независимо от долей чистой прибыли должны были получать по 6 % годовых с внесенного ими складочного капитала. Кроме того, за труды по управлению делом им было назначено вознаграждение: Товию - 1 % из чистой прибыли при общем распределении прибыли, а Марку и Илье - в размере 6 тыс. р. годовых. В соглашении было специально оговорено, что бухгалтерия банкирского дома будет вестись, как «в первоклассных европейских кредитных учреждениях». Чистая прибыль банкирского дома распределялась следующим образом: И. Б. Бунимович - 85 %, а сыновья - по 5 % каждый. Кроме того, И. Б. Бунимович ежегодно должен был получать 6 тыс. р. арендных, поскольку банкирский дом размещался в принадлежавших ему помещениях.

Банкирский дом образовал  запасной капитал, который составлялся  из ежегодной чистой прибыли сверх 60 тыс. р. Назначение запасного капитала состояло в том, чтобы пополнять  чистую прибыль до 60 тыс. р. в те годы, когда она не достигала этой суммы. Таким образом, Бунимовичи рассчитывали на ежегодную чистую прибыль в размере не меньшем чем 60 тыс. р.

В случае убытков ответственность  должна была распределяться между участниками  дела в тех же частях, что и  прибыль. Все вопросы управления банкирским домом решались его членами  совместно. Никто из них не имел права  передавать свой вклад или свои полномочия другому лицу без общего согласия товарищей.  Никто из них не имел права заниматься «посторонними  банкирскому дому делами, и лишь Товию Бунимовичу предоставлялось право продолжать «управление делами акционерного общества Виктория».

Обязательства, договоры, переводы, чеки, аккредитивы и другого рода документы имел право подписывать  за фирму «Банкирский дом И. Бунимович» любой из товарищей. Однако положение их все-таки не было равным. И. Б. Бунимовичу разрешалось держать на его текущем счету до 100 тыс. р., а сыновьям - только по 10 тыс. р. каждому, остальные свободные деньги все участники дела должны были передать в банкирский дом для увеличения своих вкладов. В случаях конфликта между участниками они могли обращаться в третейский суд из пяти человек. Состав суда был определен в подписанном ими договоре. И.Б. Бунимович был назван в договоре товарищем-распорядителем, ему было предоставлено право выбирать и получать из Петербургской и Виленской городских управ купеческие свидетельства и другие документы.

Банкирский дом «И. Бунимович» в Вильно просуществовал до лета 1913 г., когда был куплен Петербургским Международным коммерческим банком и передан вместе с клиентелой его Вилеискому отделению. Международный банк уплатил 75 тыс. р. за передачу ему банкирским домом своих прав и 325 тыс. И. Б. Бунимовичу за продажу им своего недвижимого имущества.

К моменту продажи банкирского  дома его активные операции в сумме  составляли 3 млн. 660 тыс. р., из них учет векселей - 2 млн. р. Из этого следует, что вексельная операция была основной. В пассиве 3 млн. 400 тыс. р. составляли текущие счета и срочные вклады клиентов.

Крупные акционерные коммерческие банки не только имели тесные связи  с банкирскими домами и конторами, но и часто поглощали в результате длительного общения и сотрудничества своих субподрядчиков, особенно если те работали в провинции. Правление  Петербургского Международного коммерческого  банка, поддерживавшее многолетние  тесные связи с банкирской конторой И. Грубера, размещавшейся в центре Киева (на Крещатике, д. 15) в декабре 1909 г. заключило соглашение с ее владельцем о передаче ее в ведение банка. По условиям соглашения Илья Исаакович Грубер передавал Международному банку свою контору вместе с арендным договором на помещение, всей обстановкой и клиентелой и поступал на службу в банк в качестве вице-директора Киевского отделения сроком на десять лет. Петербургский Международный банк преобразовывал бывшую банкирскую контору И. Грубера в особый подотдел своего Киевского отделения и открывал в нем операции от своего имени. Он брал на себя обязательство платить И. И. Груберу жалование в размере 15 тыс. р. в год, а также из чистой прибыли подотдела в течение первых пяти лет 50 % и последующих пяти лет 15 % годовых. В счет этих платежей И. И. Груберу полагалось получить авансом 50 тыс. р. при передаче своего дела. Он должен был отказаться от ведения дел за свой счет и целиком посвятить себя службе в банке. В случае нарушения им принятых на себя обязательств он мог быть уволен и должен был уплатить неустойку в размере 30 тыс. р. Таким образом, бывший владелец банкирской конторы превращался в обычного банковского служащего и своим опытом должен был обеспечить для банка сохранение влияния и позиций, которые имела его контора до продажи.

Истории продажи банкирского  дома И. Бунимовича в Вильно и банкирской конторы И. Грубера в Киеве свидетельствуют о том, что Петербургский Международный коммерческий банк охотно приобретал вместе с клиентелой действовавшие в крупных городах России банкирские заведения и передавал их своим отделениям.

Вместе с тем, как видно  из переписки, сохранившейся в фондах акционерных банков, они не только поддерживали постоянные деловые отношения  с широким кругом банкирских заведений, в том числе и провинциальных, но и способствовали их возникновению. В 1910 г. Петербургский Частный коммерческий банк заключил соглашение с Яковом Абрамовичем Бродским о возобновлении  деятельности в Одессе банкирского  дома «А. М. Бродский». Я.А. Бродский учреждал банкирский дом в форме полного  товарищества с объявленным капиталом  в 200 тыс. р., а Петербургский Частный  банк открывал ему кредит в размере 1 млн. р. для осуществления этой операции. Соглашение заключалось на срок до 1 августа 1911 г. По его условиям за содействие, оказанное банкирскому дому, Частный  банк должен был получить 33'/;s % от чистой прибыли банкирского дома, вырученной к этому сроку, и 25 % прибыли, вырученной в период с 1  августа 1911  г. по  1  августа 1912 г.

Из переписки члена  правления Петербургского Частного банка М. С. Пакшвера с Я.А. Бродским можно понять, что ими была задумана какая-то крупная совместная операция с французскими банками, которая предусматривала не только учреждение Я. А. Бродским банкирского дома в Одессе, но и возможность преобразования его в банк. В этом случае Петербургский Частный банк имел право либо финансировать эту операцию, либо оставить за собой на 1 млн. р. акции вновь созданного банка.

Образованный при участии  Петербургского Частного банка банкирский дом обязан был предоставить своему кредитору «исключительное право  по корреспондентским сношениям  в тех отраслях и в той мере, как то в Петербургском Частном  коммерческом банке найдут для себя удобным».61

29 ноября 1911 г. «Биржевые  ведомости» поместили сообщение  об открытии Одесского Купеческого  банка со складочным капиталом  в 3 млн. р., разделенным на 12 тыс.  акций по 250 р. каждая. Учредителями  банка были названы Я.А. Бродский  как владелец банкирской конторы  и представитель торгового дома  «А. М. Бродский», его жена Е.  Р. Бродская, дворянин М. В. Шварц,  дворянин В. И. Карпов и одесский  купец К. Я. Шестопал. Реально за этим сообщением скрывалось преобразование банкирского дома в акционерный банк. К сожалению, материалы не дают возможности проследить характер взаимоотношений между Петербургским Частным банком и Я. А. Бродским на новой стадии, после образования Одесского Купеческого банка. Отметим в заключение лишь одну любопытную деталь. М. С. Пакшвер, поздравляя Я.А. Бродского с преобразованием его банкирского дома в банк, писал одесскому банкиру: «хотя я и поздравил Вас не могу не выразить вполне откровенно, как я всегда это делал с Вами, следующего мнения своего. Вы, с одной стороны,   получаете некоторое преимущество,   но одновременно лишаетесь полной свободы, которой Вы пользовались как банкирская контора ».

Накануне и в годы предвоенного промышленного подъема Азовско-Донской  банк вел дела с большой группой  провинциальных контор: Г. Юдовича и Н. Куколева в Пинске, Ц. Брауде в Поневеже, Иделя Самуиловича Лурье в Пинске, С. Элияссона в Вильно, Г. Шель и К в Ревеле, М. В. Попова в Ставрополе, а также с банкирскими домами «Геппнер и К» в Ревеле, «А. Пертез и К в Варшаве».

Банкирские заведения  со своей стороны были заинтересованы в поддержке крупных акционерных  коммерческих банков и искали у них  кредитов.

Своеобразной попыткой банкирских заведений создать собственную  систему для кредитования и обрести  независимое положение от крупных  банков явился Первый всероссийский  съезд представителей банкирских домов  и контор, открывшийся 28 марта 1916 г. в Петрограде в помещении Российского  акционерного общества. Собрание оказалось  не очень-то представительным. Отсутствие на съезде многих видных владельцев банкирских заведений официально объяснялось «железнодорожными затруднениями». В председатели съезда были избраны член Государственной думы А. Д. Протопопов и член Государственного совета И. X. Озеров, а их товарищами - Д. И. Демкин, Г. Д. Лесин и В. Я- Брахман.

Инициатива созыва съезда принадлежала И. X. Озерову, задумавшему  создать Союзный банк или Союзную  банковскую организацию, которая объединяла бы банкирские дома и конторы и  заведовала бы их отношениями с заграницей и денежными рынками. В сделанном  на съезде докладе И. X. Озеров подчеркивал, что банкирские дома и конторы  «должны участвовать в финансировании разных отраслей промышленности», но поскольку  каждому из них в отдельности  эта задача не под силу, то ее лучше  всего выполнит Союзный банк. «После войны, - говорил И. X. Озеров, - можно  думать, мы вступим на путь более  широкой экономической политики, и, следовательно, для развития нашей  промышленности нам придется делать большие эмиссии дивидендных  бумаг. Следовало бы объединить для  этой цели банкирские дома и конторы  в один союз или лучше складной банк».  И. X. Озеров упрекал столичные  банкирские дома и конторы в том, что они почти что не участвовали в финансировании предприятий, а занимались преимущественно учетом векселей, выдачей ссуд под товары, в то время как провинциальные банкирские заведения были оторваны от крупных столичных банков и не способны были помочь клиентам в выгодном помещении своих средств. В.Я. Брахман, поддержав выдвинутые И.X. Озеровым предложения, также говорил о том, что банкирским заведениям необходимо учредить свой собственный банк, который мог бы служить для них источником кредитования. В. Я. Брахман обращал внимание на то, что, по данным Кредитной канцелярии, 158 предприятий из числа банкирских заведений имели собственные капиталы в размере 158 млн. р., а суммы сделанных ими займов достигали 124 млн. р., т. е. они в значительной степени зависели от кредитов, получаемых в коммерческих банках.

Большинство участников съезда шестнадцатью голосами против четырех  приняло решение немедленно приступить к учреждению центрального банка. Для  этой цели было избрано бюро организационного комитета по учреждению такого банка  в составе представителем банкирских домов и контор: Нурок (Шавли), Лямперт (Варшава), Шмерлинг (Могилев), Левштейн (Рига), Лисин (Киев), Гальперштейн, Ландау (Киев), Швейцер (Москва). Съезд призвал банкирские дома и конторы участвовать наряду с банками в размещении государственных займов.

Инициатива в созыве съезда, как уже отмечалось, принадлежала И. X. Озерову, стремившемуся, как он объяснял это позднее в своих  воспоминаниях, «создать обширный рынок  для размещения дивидендных бумаг  и, следовательно, создать прочную  базу для развития у нас мощной промышленности.

Судя по всему, Первый всероссийский  съезд представителей банкирских домов  и контор не оставил значительного  следа в деловой жизни России в условиях затянувшейся войны русская  экономика и финансы все глубже погружались в кризисное состояние. Доживала свой последний год и  самодержавная власть Романовых.

Заключение

Участие в учредительской кампании наложило отпечаток на характер дальнейших отношений банкирских домов  и контор с крупными акционерными банками. Многие из учредителей сохранили  свое влияние во вновь созданных  акционерных банках и использовали их для кредитования своих семейных предприятий. Так появились, например, поляковские банки: влиятельная группа акционерных банков, связанных между собой и финансировавших банкирский дом Л. Полякова и разного рода предприятия, создававшиеся представителями этой семьи.

Чрезвычайно велика роль банкирских домов и контор в железнодорожном  строительстве, особенно в 1860-1870-х гг. Банкирские дома выступали и учредителями железнодорожных обществ.

Несомненно, в России происходили  те же, что и в Европе, процессы накопления капиталов (хотя источники  накопления не всегда совпадали), а  образование частных банкирских предприятии шло теми же путями. Однако Россия отставала и в этой сфере экономической и финансовой жизни, а существовавшая в России политическая система, отличавшаяся исключительно  высокой концентрацией власти и  оснащенная разного рода ограничительными законами, сковывала частную инициативу и предприимчивость, ограничивала поле ее деятельности. 

С созданием крупных акционерных  коммерческих банков к ним перешла  и ведущая роль в финансовой жизни  империи. Многие банкирские дома стали  выступать в роли субучастников или синдикатских партнеров этих банков, особенно Петербургского Международного, Русско-Азиатского, Азовско-Донского. Однако это не дает оснований говорить об упадке частного банкирского промысла. Он просто видоизменился.