Сущность и экономическое содержание собственности, ее исторические формы

3. Трактовка понятия «собственность»  различными экономическими школами

   Осмысление  сущности собственности началось в  глубокой древности. В античной философии, например, ставилась проблема взаимосвязи собственности с хозяйственными и правовыми отношениями, предпринималась попытка раскрыть ее социальную роль. Ксенофонт рассматривал всякое хозяйство как имущество, состоящее из полезных вещей, которыми пользуются люди в своей жизни. Платон, исходя из разделения труда между сословиями, полагал, что в идеальном государстве должна существовать общая собственность, т.к. частная собственность является основой имущественных раздоров и взаимных разбирательств. В отличие от него Аристотель выступал как сторонник частной собственности и доказывал, что она является неотъемлемой частью, необходимым условием и предпосылкой существования хозяйства. Свое логическое завершение эти взгляды получили в классической римской юриспруденции (II в. н. э.), где были окончательно определены и зафиксированы такие основные элементы собственности, как «владение», «пользование» и «распоряжение». [7]

     В данной работе предлагается сравнение  познавательного и позитивного (нормативного) потенциала тех методологических подходов к исследованию собственности, которые сложились в рамках классического, «политико-экономического» и институционального взглядов на экономические процессы.

     Как известно, основная методологическая посылка политико-экономического подхода к проблемам собственности состоит в определении последней как общественной формы присвоения благ, определяющей условия использования людьми вещей (объектов собственности). При этом, выступая в качестве общественной формы присвоения людьми экономических благ, собственность обеспечивает: связь участников общественного хозяйства с ресурсами и объектами, представляющими собой результаты хозяйственной деятельности; взаимосвязь и взаимодействие между участниками общественного хозяйства по поводу объектов собственности.

     Иначе говоря, отношения собственности  предстают одновременно как субъект-объектные  и субъект-субъектные, определяя  специфику отношений в системах «человек-человек» и «человек-природа». Благодаря этому собственность  вносит определенность в условия хозяйственной деятельности и тем самым приводит в движение производительные силы общества, задавая цели, направление и ритм хозяйственного процесса, состав и соотношение ролей его участников, характер их роли в распределении результатов хозяйственной деятельности.

     Присвоение  как экономическая сущность собственности  получает свою реализацию через распределение  ограниченных благ (средств производства и предметов потребления) между  хозяйствующими субъектами, определяя  возможности этих субъектов в производительном или личном потреблении.  
Существенно при этом, что если исходить из трудовой (деятельностной) природы собственности, то эти возможности должны зависеть от того, насколько эффективным является предлагаемый тем или иным субъектом вариант потребления (использования). Более эффективный вариант должен означать и большие возможности субъекта в присвоении, в собственности. Иначе говоря, если принять тезис о трудовой природе собственности (а этот тезис является базисным на всем протяжении исследования проблем собственности в рамках социально-экономической парадигмы), то наиболее адекватным природе собственности как социально-экономической категории следует признать экономически справедливое распределение благ - в соответствии с эффективностью трудовой (производственной) деятельности хозяйствующих субъектов. Возможности хозяйствующих субъектов в присвоении должны соответствовать их способностям (реализованным) в хозяйственной деятельности, и, следовательно, каждый участник хозяйственной деятельности должен иметь право на свою долю в совокупном потреблении в соответствии с вносимым им вкладом в совокупный продукт.

     Из  сказанного видно, что политико-экономическая  интерпретация собственности уже  содержит в себе определенные требования к устройству общественного хозяйства, предполагая для своей реализации установление определенных правил и норм, которые должны соблюдаться при реализации ее социально-экономической природы. Однако, в содержательном смысле, с точки зрения разработки таких норм и правил, она задает лишь их общий вектор, а само формирование этих норм и, тем более, их внедрение в реальные хозяйственные процессы остаются за пределами данного подхода, что существенно ослабляет его позитивный, созидательный потенциал.

     Подход  к проблеме собственности с позиций изучения социально-экономических отношений, которые она выражает, длительное время был если не единственным, то доминирующим вариантом исследования. Однако, даже во времена его господства было понятно, что он не лишен недостатков. Возможно, наиболее существенным из них является определенный абстракционизм, отрыв от реальных экономических процессов, не позволявший использовать наработанное теоретическое знание на практике. Указанный пробел отчасти закрывался конкретными экономическими науками, основанными на анализе фактов хозяйственной практики, но этого было недостаточно. Исследование проблем собственности в этой ситуации зачастую сводилось к схоластическим спорам, не приводило к каким-либо реальным сдвигам в правилах и нормах экономического поведения, т.е. во всем том, что принято называть экономическими институтами. 

     Вместе  с тем, параллельно развивался, главным  образом, в рамках юридической науки, иной подход к изучению собственности - через определение права собственности  и образующих его правомочий. Начало этому подходу было положено еще во времена древнего Рима, в период формирования системы римского права, составившей впоследствии основу гражданского права в европейских странах. При этом уже тогда право собственности трактовалось как сложное право, включающее в себя права пользования, извлечения плодов и распоряжения, отражающие разные грани собственности, причем право собственности могло через передачу отдельных правомочий быть распределено между различными субъектами.

     По  мере развития общества, появления новых вариантов использования и обращения вещей, формирования новых экономических отношений и механизмов происходили определенные изменения в трактовке собственности, однако, суть этого понятия оставалась неизменной: под собственностью понималось право пользоваться и распоряжаться вещами самым неограниченным образом. Что же касается элементов, составляющих право собственности, то постепенно стало складываться представление об этом праве как о единстве трех правомочий: владения, пользования и распоряжения.

     Традиционная  трактовка указанных правомочий, входящих в право собственности, как известно, сводится к следующему:

• владение - это право, возможность физического контроля над вещью, право непосредственно влиять на ее состояние;
• пользование - право на извлечение полезных свойств вещи и полученных благодаря этому результатов,
• распоряжение - право на определение юридической судьбы вещи, на отчуждение (полное или частичное), вплоть до уничтожения вещи.

    Как видно из содержания правомочий, они не «перекрывают», а дополняют друг друга, в совокупности образуя право собственности. Правомочия, входящие в право собственности, выступают в качестве правил хозяйственного поведения, т.е. вполне подпадают под понятие института в том смысле, в каком оно используется представителями институциональной школы.

     Например, А.Н. Олейник дает этому понятию  следующее определение «институты представляют собой структуру, которую  люди накладывают на свои взаимоотношения, определяя, таким образом, стимулы, наряду с другими ограничениями (бюджетными, технологическими и т.д.), очерчивающими границы выбора, а они, в свою очередь, задают рамки функционирования экономики и общества в течение того или иного времени» или, иначе говоря, институты - это «создаваемые людьми рамки, которые структурируют политические, экономические и социальные взаимодействия». [8]

     Таким образом, институты определяют реально  действующие правила хозяйственного поведения, основу которого составляют объективные закономерности функционирования экономики, так что в идеале эти правила должны соответствовать и закономерностям развития собственности как присвоения.

     Понятие «право собственности» и составляющие его правомочия владения, пользования  и распоряжения (в совокупности, разумеется, со всей нормативной базой, обеспечивающей их применение в хозяйственной практике) представляют собой институты, через которые собственность как присвоение реализуется в хозяйственной практике, создавая стимулы и правила хозяйственного поведения.

     Вместе  с тем, развитие экономики и усложнение хозяйственных связей ведут к формированию таких отношений, которые не укладываются в рамки определения трех традиционных правомочий. К таковым, например, могут быть отнесены отношения, возникающие в процессе передачи собственником имущества в управление. Фактически, это означает передачу управляющему всех правомочий собственника, и тем не менее, собственник не перестает быть таковым. Закономерно возникает вопрос - какие же правомочия у него остаются и почему их достаточно, чтобы считать его собственником. Иначе говоря, развитие экономики постепенно стало приводить к идее о том, что надо по-новому взглянуть на проблему прав собственности - на основе тех реальных экономических процессов, которые происходят в мире и характеризуются все большим усложнением, переплетением различных механизмов, увеличением количества участников. Традиционная триада правомочий уже не вмещала всей широкой совокупности ситуаций, возникающих в сфере отношений собственности. Она стала обнаруживать все большую слабость в качестве инструмента их дефиниции, особенно в тех странах, где господствует система не кодифицированного, а прецедентного права, где нет жестких рамок гражданского кодекса и других подобного рода сводов законов.

     Не  случайно поэтому новые взгляды на природу собственности возникли как разновидность неоинституционализма в виде экономической теории прав собственности в странах с господством прецедентного права - США и Англии.

     Говоря  об экономической теории прав собственности, необходимо отметить, что она, как и неоинституционализм в целом, базируется на «договорной (или контрактной) парадигме», которая предполагает, что любые отношения между людьми строятся на взаимовыгодном обмене, закрепляемом определенными обязательствами сторон, т.е. правовыми институтами - договорами, законами и пр.

     Иногда  на этом основании делается вывод, что  теория прав собственности как «пучка прав» не имеет отношения к экономической категории «собственность» ни с логической, ни с содержательной стороны. На наш взгляд, такой вывод является излишне односторонним и не отражает реального положения вещей: распределение правомочий собственности между различными субъектами - объективный факт экономической жизни и его нельзя свести лишь к юридическим отношениям, поскольку последние определяют и экономическое содержание деятельности субъекта того или иного права. Например, наделение субъекта правом оперативного управления - не только характеристика того, на каком праве ему принадлежит имущество. Это - характеристика его возможностей по присвоению данного имущества и, следовательно, тем самым задается направление его экономической деятельности по отношению к этому имуществу. В данном случае речь идет о том, что имущество предназначено для обеспечения операционной, текущей деятельности правообладателя, а потому он заинтересован в его наиболее полном использовании с максимальной нагрузкой в настоящее время без заинтересованности в сохранении и приумножении этого имущества.

     Если  же придерживаться указанной выше точки  зрения, то оказывается, что все эти моменты не имеют отношения к экономической стороне собственности. Но в таком случае возникает вопрос, в чем же реализуется сущность собственности, отношения присвоения, если контроль за ресурсами, направление их использования, распределение доходов - не формы присвоения?

     Более распространенной точкой зрения является та, согласно которой и неоинституционализм  в целом, и экономическая теория прав собственности рассматриваются  как экономико-правовое направление  в исследовании хозяйственных процессов.

     Частично  с таким определением можно согласиться, если, однако, иметь в виду, что  понятия «право» и «законодательство» - не одно и то же. Как отмечает В.С. Нерсесянц, «под правом имеется в  виду право как сущность, т.е. присущая только праву как особому социальному явлению и специфическому регулятору объективная по своей природе правовая сущность; а под законом как официально-властным явлением имеется в виду  позитивное право, т.е. принудительно-обязательственные установления (правила, нормы поведения), которые зависят от воли и возможного произвола законодателя». [8]

     Под правом, таким образом, могут пониматься объективно формирующиеся в обществе представления о «правовом» и  «не правовом», о соответствии того или иного явления или процесса существующим в обществе представлениям о правомерности и справедливости. В основе же этих представлений лежат экономические закономерности, в том числе закономерности развития отношений собственности.