Язычество Древней Руси

Обилие символических украшений-оберегов около ворота одежды и на шее объясняется тем, что здесь - наименее защищенная часть тела. Голова покрыта кокошником (или его обыденной заменой), корпус и ноги женщины закрыты одеждой, при изготовлении которой щедро применялась заклинательная символика, а шея во всех случаях оставалась открытой. Поэтому древние язычницы и их «прадщери» 19 в. стремились обезвредить этот опасный участок изобилием апотропеических подвесок.

Обереги-амулеты. Самой интересной для нас частью женских украшений являются специальные амулеты-обереги, включавшиеся в ожерелье или подвешивавшиеся особо (в области сердца или в «калите» у пояса). Обереги были как в виде отдельных подвесок, так и целыми наборами. Их магическое и апотропеическое значение не вызывает сомнений.

Украшение предплечий и бедер известно только по этнографическим данным. Вышивка на предплечьях рукавов нередко содержала архаичный символ возделанного поля, нивы: косо поставленный квадрат разделен на 4 части, и  в каждом малом квадрате помещена точка - знак зерна3. Помещение идеограммы нивы именно в этом месте рукава прекрасно объясняется самим содержанием знака: нива требует труда, рук, и вышивальщицы когда-то сознательно, а в 19-20 вв. уже по традиции изображали на рукаве рубахи в том месте, где он облегает главные мышцы (бицепс, дельтоид и т.д.), знак поля как точку приложения мускульной силы. Такие же знаки нивы (и идеограмму дома, сруба) вышивали на шерстяных поневах вдоль бедер и ног, стремясь этим магическим узором придать большую силу корпусу и ногам4. Южновеликорусская понева, как и украинская плахта, является очень архаичной формой одежды и восходит к неолиту или земледельческому неолиту.

Обручи-браслеты. Браслеты широко представлены и в деревенских и в городских материалах. В городском обиходе 11-13 вв. серебряные браслеты были съемными, на шарнирах и предназначались для украшения необычайно длинных, до земли, рукавов. Браслеты расстегивались тогда, когда женщина, подобно царевне-Лягушке, начинала ритуальный  танец и широко распускала свои рукава.

Перстни. Кольца на руках, по всей вероятности, связаны со свадебной символикой, и на этих, самых маленьких по размеру украшениях, как и на всей избе-хоромине, выступает идея макромира, долженствующего оберегать микромир одной девушки: есть перстни с тремя крестами или с тремя солнцами или с двумя крестами и солнцем в середине. Это уже знакомый нам прием показа движения солнца от восхода к полудню и от полудня, апогея (который чтут язычники) к закату.

Подол одежды. Орнаментика подола известна только по этнографическим данным. Здесь в вышивке господствует, естественно, идея земли: небольшие растения, ходящие по земле птички, цветы. Изредка встречается идеограмма засеянного поля.

Такова в самых общих чертах предварительная схема заклинательного содержания женского наряда и убора. Следует помнить, что одежда и дополнительные обереги-украшения - все это должно было охранять человека за пределами его крепости-дома, во внешнем мире с присущим ему, рассредоточенным в нем злым началом.

Рассмотрим более подробно те звенья этой схемы, которые представлены в деревенских средневековых материалах 10-13 вв.

Головные уборы

Деревенские головные уборы по курганным материалам известны нам очень плохо. Н.И. Савин по мелким нашивным бляшкам установил, что дорогобужские крестьянки 11 в. носили убор в виде кокошника.

Лучше сохраняются головные металлические венчики-очелья, но они не были распространены повсеместно и, возможно, являлись только девичьим убором.

Височные кольца. Нижняя кромка древнего кокошника снабжалась у висков несколькими кольцами («заушницами»), получившими кабинетное  наименование височных колец. Возможно, что к ним должно быть отнесено древнерусское слово «усерязь»5.

Височные кольца восточных славян в 11-13 вв. обладают интересной (наблюденной, но не разгаданной) особенностью: у каждого племенного союза на значительной территории (три-четыре современные области) существовал свой особый тип «усерязей»6.

Семилучевые семилопастные кольца прочно ассоциируются с летописными радимичами и вятичами, спиральные - с северянами, браслетообразные - с кривичами, ромбощитковые - со словенами и т.д. Женские украшения как бы играли роль опознавательного знака того или иного племенного союза.            П.Н. Третьяков, исходя из поздней даты курганов с височными кольцами, относящихся к тому времени, когда старые союзы племен были уже сменены феодальными княжествами, пытался объяснить  единство стиля головных уборов тое, что дополнения к ним - височные кольца - изготовлялись в едином центре, в столице княжества7. Район сбыта одной мастерской был крайне узок - 20-30 км в поперечнике. На всю землю вятичей должно было приходится 10-15 - различных мелких мастерских, где отливали семилопастные височные кольца вятичского типа8.

Следовательно, изготовление височных колец в одном столичном центре отпадает. Вятичские «усерязи» делились в селах многими десятками местных кузнецов («кузнь» - тонкое изделие), а сохранение общеплеменного единства в 12-13 вв. должно найти какое-то другое объяснение.

Наиболее ранние височные кольца мы встречаем в Среднем Поднепровье в 6-7 вв. н.э. У племени русь на р. Роси бытовали огромные серебряные кольца, один конец  которых закручен в плотную спираль, позолоченную в середине. У каждого виска было по 3-4 таких кольца9.

 Золотые круги спиралей естественно рассматривать как изображения солнца. Размещение их по двум бокам околыша головного убора (в этнографических материалах снабженного эмблемою полуденного солнца), быть может, расценивалось как места выхода солнца из-за линии горизонта в начале дня и ухода к концу дня? «Горизонт» в этом случае - нижняя кромка кокошника или кички. Такие же солнечные знаки окаймляли головные уборы и у соседних с русами северян. Отличие было лишь в том, что серебряная проволока закручивалась с обоих концов, образуя две спирали.

Истоки подобных спиралей-кругов ведут нас в бронзовый век, когда у  многих народов Европы, в том числе и у протославян (тшинецкая культура), широко применялись в украшениях проволочные круги, плотно заполненные спиралями. Золотистая бронза содействовала восприятию этих кругов как символов солнца10. Промежуточным звеном являются бронзовые предметы с такими же спиралями зарубинецкой культуры11. Прямыми потомками двуспиральных височных колей северян 6-7 вв. являются односпиральные кольца тех же северян Киевской Руси.

Круглая кольцевидная форма, позволяющая говорить о солярной символике, была у височных колец дреговичей, кривичей и словен новгородских. У словен большое проволочное кольцо расплющилось в 3-4 местах ромбические щитки, на которых гравировалась крестообразная форма или квадратная идеограмма нивы12. В этом случае солнечный символ - круг - сочетался с символом земного плодородия.

В 8-9 вв. в Восточную и Центральную Европу откуда-то, очевидно из ближневосточной зоны торговых связей, к славянам проникли два типа височных подвесок. Оба они имеют в своей основе кольцо. Один тип распространен в Среднем Поднепровье и прослеживается далеко на запад. Украшение состоит из трех слитных частей: кольца, полумесяца, вписанного в нижнюю  половину кольца, и прикрепленного снизу полушария с 6-8 выступами-лучами. Здесь небесная символика перенесена на нижнюю часть, изображающую звезду с крестом на ней и лучами, исходящими от нее. Украшения щедро снабжены зернью13.

Другой тип попал, очевидно, волго-донским путем в землю вятичей и радимичей, был хорошо воспринят местным населением и просуществовал, видоизменяясь, до 13 в., дав начало радимическим семилучевым височным кольцам10-11 вв. и вятичским семилопастным 12 в., дожившим до татарского нашествия. В основе его кольцо, в нижней части которого торчат вовнутрь несколько зубчиков, а вовне - более длинные треугольные лучи, часто украшенные зернью. Связь с солнцем ощущается даже в научном наименовании их - «семилучевые»14. Впервые попавшие к восточным славянам кольца этого типа не были чьим-либо племенным признаком, но со временем закрепились в радимичско-вятичских землях и стали в 10-11 вв. таким признаком этих племен15. Носили семилучевые кольца на вертикальной ленте, пришитой к головному убору.

Классические вятичские семилопастные височные кольца 12- начала 13 в. очень стандартны на большой территории и очень интересны по своему языческому содержанию. Первичные  образцы 9-10 вв., попавшие на Оку и на Сож из каких-то далеких земель, где знали львов (бляшка из одного  клада с семилучевыми), стали во времена Юрия Долгорукого и Всеволода Большое Гнездо перерабатываться местными мастерами. Лучи превратились в секироидные лопасти, верхний изогнутый ряд зубчиков стал ровной горизонтальной линией городков; у основания полукруглой дужки стали отливать два колечка с лучистой насечкой. на основном щитке «усерязей» появился устойчивый, одинаковый волнистый орнамент. Выработанный стандарт просуществовал не менее столетия.

Разгадка смысла этих изменений приходит при ознакомлении с теми дополнительными знаками, которые сами мастера своими тонкими инструментами наносили иногда на лопасти височных колец. Знаки на лопастях прекрасно расшифровываются при обращении  к символике русской вышивки 19 в., т.к. полностью совпадают с вышитыми узорами. Преобладает тема плодородия земли, но встречаются и схематические изображения рожаниц, так широко представленные в вышивке16.

Начать рассмотрение этих интереснейших знаков следует с наиболее полного комплекта их на височном кольце из кургана в Зюзине (совр. Москва) второй половины 12 - начала 13 в.17 На центральной лопасти знак плодородия представлен в виде «ромба с крючочками» (терминология А.К. Амброза). Ромб поделен на четыре части, а от углов вовне отходят изгибающиеся отростки18. Мы уже видели четкий знак засеянной нивы на ромбощитковых кольцах новгородских словен.

На двух соседних лопастях даны такие же ромбические знаки плодородия, но меньшего размера, от каждого угла ромба  отходит в сторону длинный крест. Следующая пара содержит знак креста с пересеченными перекладинами концами. Это типичная четырехчастная схема распространения блага на все четыре стороны. На последних самых верхних лопастях изображена свастика, знак огня (возможна связь с подсечным земледелием).

Итак, пять нижних лопастей посвящены теме плодородия земли и идее распространения блага «на все четыре стороны» (крест с четырьмя крестиками на концах). Свастика на крайних лопастях не может означать здесь солнца, так как солнечные кольца с лучами находятся рядом, над свастикой. Эти колечки у основания дужки, появившиеся при коренной переработке старых украшений, можно рассматривать как солнечные знаки у двух концов дужки-небосвода.

В символической орнаментике русской избы мы видели устойчивое изображение трех дневных позиций солнца: утренней, полдневной и вечерней, но в фольклоре наряду с этим широко распространен еще один стандарт - упоминание только двух четко видимых позиций солнца:  утренняя заря и восход и вечерняя заря и закат солнца; полдневная позиция требовала особых расчетов. Эти две зари иногда даже олицетворялись в виде двух девушек.

По всей вероятности, на украшении, которое находилось в общей системе женского убора «между небом и землей» - между кокошником с его небесной символикой и корпусом владелицы, вполне сознательно помещали только  два этапа дневного солнечного пути: восход и закат солнца. Полдневная позиция солнца была обозначена на кокошнике. Полной аналогией этому являлась форма прялки, где полдневное солнце занимало верхнюю лопаску, а утренняя и вечерняя позиции солнца изображались внизу на небольших колечках, которые назывались «серьгами»19.

Изменение старого прототипа началось не с изготовления этих двух солнечных знаков, а с появления на широком щитке очень сложного, но устойчивого изображения системы волнистых, зигзаговых и изогнутых полос, которые нельзя определить иначе, чем желание мастеров показать двуслойную природу небесных вод. Верхний ряд показан как горизонтальная полоса с волнистым верхним краем и ровным нижним. От нижнего края иногда опускаются гирляндовидные полоски, напоминающие трипольские схемы облаков. Иногда вся верхняя полоса заменяется двойным зигзагом, т.е. опять точно так, как изображалось «верхнее небо» художниками энеолита. Нижние полосы завершаются внизу треугольниками, которые устремлены к лопастям, т.е. к тем местам на височном кольце, которые несут на себе знаки земного плодородия. Есть височное кольцо (курган в Покрове), на котором ромбический знак плодородия помещен только на средней лопасти, а от «водного треугольника» к нему тянется прерывистая вертикальная линия из точек, очевидно, изображающая дождевую струю. Эти нижние водяные линии следует считать небесной водой, дождем, устремленным к земле, к нивам, т.е. водой «среднего неба», между небесными запасами воды («хлябями небесными») и землей. Вскоре, вероятно в том же 12 веке, к изображению двух небес добавляется и становится обязательным изображение двух солнц по бокам кольца.

В выбранном нами примере, семилопастном из Зюзина, посреди водяных линий в середине щитка изображено нечто вроде змеи, что хорошо увязывается с символикой воды. В целом это височное кольцо, отвечающее стандарту второй половины 12 - начала 13 в., может быть гипотетически расшифровано так:

1. Солнце изображено дважды - в позиции утренней и вечерней зари. Косые насечки подчеркивают движение светила.
2. Верхняя кромка щитка - «верхнее небо», «хляби небесные».
3. Низ щитка, примыкающий к основаниям лопастей, - «среднее небо»: учи, облака, дождь, капли.
4. Секирообразные лопасти, обращенные вниз, - земля. В ряде случаев здесь (особенно на средней лопасти) мастер помещал тонкогравированные знаки плодородия и плодовитости. На данном кольце теме плодородия земли посвящено пять лопастей.