Судебная система в Русском государстве в XV-XVI веках

Статья 1⁹ определяет состав боярского суда и пределы его компетенции. Суд осуществляется членами Боярской Думы, занимавшими высшие придворные должности и исполнявшими фактически обязанности судей.  В целях ограничения судебных прав бояр и необходимости ведения судопроизводства к боярскому суду допускаются представители иных сословий – дьяки. Первоначально дьяки появились в штате князя и, как правило, занимались оформлением его духовных и иных грамот. Иногда они даже были холопами, на что указывают документы времен Ивана Калиты. Первые официальные упоминания о великокняжеском казенном дьяке встречаются в 1447-1453 гг., а в 1493 году появляется упоминание о «Казне». Она понимается как Казенный приказ с дьяками и делопроизводством, ве-давшим личным имуществом великого князя, его казной, а также архивом.

Избираемые  князем  «не от шляхетского роду, ни от благородна, но паче от поповичов, или от простого всенародства», дьяки являлись его надежной опорой. Не из бояр, а из дьяков, повествует Псковская летопись, выбрал Иван III истолкователя своей воли перед псковским вечем. Роль дьяков усиливается с возрастанием письменного делопроизводства. Они могли возглавлять приказы и являлись компетентными людьми в политических, административных, финансовых и иных вопросах. Не случайно      с XVI века в состав Боярской Думы  были включены думные дьяки, заведовавшие четырьмя главными приказами: Разрядным, Посольским, Поместным и Казанского Дворца.

Боярская Дума в качестве суда первой инстанции судила своих  собственных членов, должностных  лиц приказов и местных судей, разбирала споры о местничестве и иски служилых людей, не пользовавшихся привилегией великокняжеского суда. Боярская Дума была высшей инстанцией по отношению к местному суду. В  нее передавались по докладу дела, изъятые из самостоятельного ведения  местного суда, а также дела от приказных  судей, когда между ними не было согласия, или порядок их решения не предусматривался законом. Помимо этого Боярская Дума была, наряду с великим князем, апелляционной  инстанцией.

За производство суда или  иного печалования запрещалось  брать посулы (взятки). Первоначально  посул – не столько взятка в  буквальном смысле этого слова, сколько  плата за проявление судьей прилежания в разборе дела. О посулах, как  плате за суд, свидетельствует и  ст. 4¹⁰ Записи о душегубстве 1456 – 1462 гг.: А тиуну великого князя что посулят. Посулы, как вознаграждение, мзда от тяжущихся были обычным явлением и в последующее время.

Централизация государственного аппарата и недовольство масс злоупотреблениями  должностных лиц на местах требовали  упорядочения и ограничения прав должностных лиц. Так, в послании известного церковного деятеля Кирилла  Белозерского князю Андрею (от 1413 года) предлагалось, чтобы судьи…посулов не имели, довольны бы были уроки своими.      Запрещение тайных посулов, т.е. взяток, отразили Новгородская и Псковская Судные грамоты. Статья 4 последней гласит : А тайных посулов не имати ни князю, ни посаднику. С этого времени слово посульник принималось уже как взяточник. В таком же смысле посул понимается и в статье 6 Двинской уставной грамоты, устанавливавшей ответственность наместника, отпустившего вора за взятку: Кто…татя отпустит, а себе посул возмет. Запрещение посула как взятки получило законодательное подтверждение в статьях Судебника, отразивших ряд мер по ограничению прав кормленщиков (ст.ст. 1, 33, 38, 43, 65, 67).

При усилении письменного  делопроизводства, естественно появление  в думе канцелярии. Появляется штат думных дьяков, постепенно специализировавшихся на выполнении различных государственных  служб. Для времени правления  Василия III характерен процесс складывания целых дьяческих семейств. Дьяческая профессия становится наследственной, дьяческий штат приобретает корпоративную устойчивость. Намечается распределение функций. Но функциональное распределение обязанностей только в середине XVI в. привело к появлению новой (приказной) системы управления.

До середины XVI в. местное управление основывалось на системе кормлений, т.е. управление через наместников (в городах) и волостелей (в волости), обладавших полным набором полномочий. Власть наместников аналогична прежней княжеской и имеет тот же вотчинный характер. Назначение на эти должности называлось великокняжеским пожалованием даже в том случае, если эти должности были наследственными. Уже с конца XV в. стал устанавливаться обычай "припускать" сыновей к участию в пользовании поместьем; в первой половине XVI в. в Новгородском уезде уже действовала практика наследования поместных владений. Это нашло отражение в наличие в этот период разного рода поместий: старые, отцовские, меновые "из порезших земель", прожиточные (у вдов, недорослей и увечных). В том случае, когда власть передавалась по "наследству". Необходимо было подтверждение великого князя – наследственное пожалование каждый раз зависело от его воли. С XVI в. разрешалась мена поместьями с разрешения поместного приказа и при условии, что они равны и этим не наносится ущерб государству.

Учитывая изменения экономического положения холопов, Судебник 1497 года, развивая ст. ст. 66 и 85 Русской Правды Пространной редакции о допущении  к свидетельским показаниям холопов, предоставляет им право отвечать и искать на суде, т. е. признает их субъектами права. Кроме того, Судебник законодательно подтверждает практикуемый отпуск холопов  на волю. Это видно в ст. 17¹¹, которая предусматривает выдачу правой и отпускной грамот, т.е. судебного решения по искам холопов и документа об отпуске холопов на волю. По наблюдениям Е.И. Колычевой, такой отпуск распространялся прежде всего на верхушку административно-хозяйственного аппарата, военную дружину и одиноких женщин. Он осуществлялся преимущественно в случае выморочности владений фео-дала и первоначально не требовал определенной регламентации. Факт освобождения того или иного полного человека фиксировался обычно в духовных грамотах (завещаниях). Как правило, отпускные грамоты давались в спорных случаях, и лишь Судебник 1497 года не только узаконил необходимость выдачи отпускных грамот при всех случаях отпуска холопов, но и определил порядок выдачи их (ст.ст. 17, 18, 20, 40—43). Статья 17 устанавливает одинаковую пошлину при выдаче правой и отпускной грамот, размер которой определяется не из расчета пошлин с рубля, а с головы, т.е. с человека. Законодательно подтверждая право на отпуск холопов, Судебник, однако, строго регламентирует порядок его осуществления.

Статья 18¹² относит решение вопроса об отпуске холопов к компетенции наместника, державшего кормление с боярским судом. В волостях    (т. е. в частях уезда) функции управления и суда осуществляли волостели, дворецкие, слободчики, приказчики, посельские и т. д. Все они находились на содержании населения, которое предоставляло им так называемый корм. А кто будет волостель на Кривондине волости, ... корму ... имати на Рождество Христово со шти деревень десятеро хлебов, да полоть мяса, да мех овса, да воя сена; а тиуну его... пятеро хлебов, да полоть мяса, да острамок (полвоза) сена, да полмеха овса; а доводчику ... с деревни хлеб, да часть мяса, да зобня (кошель, лукошко) овса. Кормление дава-лось на определенный срок, обычно на год.

Статья 77¹³ существенно ограничивает ст. 18 Судебника 1497 года о выдаче отпускных грамот. Если в конце XV — первой половине XVI вв. правом боярского суда, включавшим выдачу отпускных грамот, обладали по неполным данным более 30 городов636, то Судебник 1550 года оставил это право лишь за Москвой, Новгородом и Псковом. Одновременно теряла юридическую силу отпускная, хотя и написанная собственноручно холоповладельцем, но оформленная без боярского доклада. Значительная централизация и ограничение прав наместничьего суда в области отпуска холопов отмечались всеми исследователями. Эта мера представляется направленной скорее на урегулирование исков холоповладельцев друг к другу, чем на то, чтобы «затормозить отпуск холопов на волю, свести на нет их освобождение... сохранить, упрочить и расширить институт холопства»638. Этот вывод Е. И. Колычевой можно принять лишь с поправкой В. М. Панеяха на то, что уже статьи Судебника 1550 года о холопах и соответствующие законы этого и последующего периода применялись и при решении кабальных дел. Уже к концу XVI в., отмечает В. М. Панеях, слово холоп раскрыто таким образом, что этот термин включает и зависимость по служилой кабале. Ограничение полного, старинного, докладного холопства и развитие холопства кабального означает не расширение института холопства, а преобразование его в новую категорию феодально-зависимого населения. Данная тенденция была, по мнению А. И. Яковлева и Б. Д. Грекова, характерна для законодательства всего периода конца XV — начала XVI вв. и не могла не отразиться на нормах Судебника 1550 года640.

Поместные наделы жаловались из княжеских земель лицам, непосредственно  связанным с княжеским дворцом  и службой князю. Термин "поместье" впервые был использован в  Судебнике 1497 г. Поскольку земли  жаловались за самые различные виды службы – был введен эквивалент для оценки этих заслуг. Размер поместного оклада, который пересчитывался в  денежной форме, определялся объемом  возложенных на помещика государственных  обязанностей. Объектом поместного землевладения  являлись пахотные земли, рыбные, охотничьи  угодья, городские дворы и др. Постепенное истощение земельного фонда заставило государство  соответственно увеличить долю поместного оклада за счет сокращения земельных  наделов. Широкое развитие получила поместная система только в тех  районах Русского государства, где  великокняжеская власть обладала земельным  фондом, образовавшимся за счет конфискации  земель местной княжеско-боярской аристократии и захвата общинных крестьянских земель, а также в результате освоения новых территорий, преимущественно, юго-западной, южной и юго-восточной  окраины. В центральных же районах  (старомосковских землях), где крупное вотчинное землевладение не было поколеблено, а черных крестьянских земель в конце XV в. было уже сравнительно не так много, основная масса земель по-прежнему сосредотачивалась в руках светских и духовных вотчинников.

В истории органов местного управления на смену кормлений, в  условиях укрепления централизованного  государства и монархии, приходит система губного и земского управления. Однако это происходит постепенно, и система кормлений отмирает не сразу. Перестройка системы кормлений, начиная с конца XV в. идет по двум линиям: по линии постепенного ограничения кормлений и установления более строгого контроля со стороны центрального правительства за деятельностью наместников и волостелей с целью ограничения их произвола; с другой – по линии создания новых органов управления, дворянских по своей природе. Первые шаги в области ограничения наместничьего управления были сделаны Иваном III путем введения в практику выдачи на места специальных уставных грамот, регламентировавших права и обязанности наместников и волостелей. Наиболее ранней из известных грамот этого времени является Белозерская уставная грамота 1488 г. Сокращены были сроки деятельности наместников (от одного до трех лет), подвергались сокращению "доходные статьи" кормлений, которые теперь уже обычно переводятся на деньги. Эти постановления были частично закреплены Судебником 1497 г., но на практике выполнялись далеко не всегда. Ограничиваются судебные полномочия; в состав наместничьего суда вводятся местные "лучшие люди", земские дьяки протоколируют процесс, судебные документы подписывают целовальники и дворские. Частный характер власти ограничивался соучастием в управлении одним городом или волости двух наместников, волостелей (Судебник 1497 г. ст.65¹⁴).

Корм состоял из "въезжего корма" (при въезде наместника на кормление), периодических поборов  два-три раза в год (натуральных  или денежных), пошлин торговых (с  иногородних купцов), судебных, брачных ("выводной куницы"). За превышение таксы корма наместнику угрожает наказание. Состав подчиненных органов  наместничьего управления также  носит частно-государственный характер; суд отправляет через холопов-тиунов (2 помощников) и доводчивов (вызов  в суд около десяти человек), между  которыми делит станы и деревни  уезда, но ответственность за их деяния падает на него самого.

Не всем наместникам предоставлялась  одинаковая компетенция: были наместники с "судом боярским" и "без  боярского суда" (Судебник 1497 г. от ст.38¹⁵ и 43¹⁶); дела по холопству (укрепление и освобождение) и уголовные окончательно, вторые обязаны были отсылать их к докладу в Москву. На неправомерные действия наместника дается право жалобы населения великому князю.

Хотя возникновение Боярской Думы относится к временам раннефеодальной  монархии, ее роль возрастает при Иване III¹⁷. Именно при Иване III Боярская Дума становится постоянным органом власти, который имел вековые традиции со времен Киевской Руси и периода феодальной раздробленности в виде совещаний при князе, функции которых были неотделимы от прерогатив московского князя.

Компетенция Боярской Думы в основном была намечена Судебником 1550 г. и Соборным Уложением 1649 г. Законодательное значение думы было прямо утверждено царским Судебником 1550 г. (ст.98). Дума участвовала в принятии законов вместе с царем, затем в качестве составной части Земского Собора. Боярская Дума не имела твердо очерченной компетенции, отдельной от царской власти. Дума участвовала в законодательстве, обсуждала законопроекты, утверждавшиеся царем. Она обсуждала запросы приказов и воевод о делах, которые эти органы не могли решить, давала указания приказам и воеводам по делам текущего управления. В ней обсуждались военные и международные вопросы, через нее проходила дипломатическая переписка. Дума была высшим контрольным учреждением¹⁸. Она собирала сведения о служилых людях, интересовалась расходами приказов, вникая подчас в такие мелочи, как например, о том, сколько денег было потрачено в приказе на свечи, чернила и дрова.

Поскольку Дума часто выступала  в роли высшей судебной инстанции, то ее решения в этой области, очень  часто восполняли пробелы законодательства. Это было законодательство Думы посредством  прецедентов. Дума также утверждала новые налоги, принимала решения по вопросам организации армии, земельным делам, международным связям, руководила приказами и надзирала за местным управлением.

Боярская дума разрешала  важнейшие государственные дела. Ею был утверждён великокняжеский  судебник 1497 г. и судебники 1550, 1589 гг. Статья 98 Судебника 1550 г. считала приговор Боярской думы необходимым элементом законодательства: "а которые будут дела новые, и в сём судебнике не написаны, и как те дела с государства доклада и со всех бояр приговор вершаться". Указ о кабальном холопстве в апреле 1597 г. царь "приговорил со всеми бояры", ноябрьский указ того же года о беглых крестьянах "царь указал и бояре приговорили".

Значение думы было указано  в царском судебнике: "А которые  будут дела новые, а в сем судебнике  не написаны, и как те дела с государева докладу и со всех бояр приговору  вершатся, - и те дела в сем судебнике  приписывати". Законодательными источниками  были признаны государевы указы и  боярские приговоры. Общая законодательная  формула была такова: "Государь указал, и бояре приговорили". Это понятие  о законе, как результате нераздельной деятельности царя и думы, доказывается всею историей законодательства в Московском государстве. Но из этого общего правила  были и исключения. Так, упоминаются  в качестве законов царские указы  без боярских приговоров; с другой стороны, есть ряд законов, данных в  форме боярского приговора без  царского указа: "Все бояре на Верху приговорили"¹⁹. Царские указы без боярских приговоров объясняются или случайностью борьбы с боярством (при Грозном), или незначительностью разрешаемых вопросов, не требовавших коллегиального решения, или поспешностью дела. Боярские же приговоры без царских указов объясняются или полномочием, данным на этот случай боярам, или отсутствием царя и междуцарствием. Таким образом, из этих случаев отнюдь нельзя заключать о раздельности законодательных прав царя и думы.