Смерть Игоря и Воевода Свенельд

Первое указание о Свенельде находится под 945 годом. В этом году великий князь Игорь предпринимает свой последний поход на древлян. Перед началом этого несчастного похода дружина Игоря упрекала князя, что он неравномерно распределил между дружинниками богатства; "отроци Свенелжи, указывает князю дружина, изоделися суть оружьем и порты, а мы нази; пойди, княже, с нами в дань, да и ты добудеши и мы". Желая удовлетворить недовольных дружинников, князь и предпринимает свой поход на древлян. Свенельд разбогател, вероятно, благодаря тому, что получил от князя обязанность ходить за данью к разным племенам; не желавших добровольно платить дань он усмирял оружием. Примучивая к Киеву угличей, Свенельд выдержал трудную и долгую борьбу с ними — три года стоял он под городом их Пересеченом и лишь с большим трудом взял его. Богатство и знатность создали Свенельду видное положение в Киеве по смерти Игоря: он — один из советников княгини Ольги, один из воспитателей малолетнего Святослава, он и воевода города. Под ближайшим начальством воеводы Свенельда идет киевская рать с княгиней Ольгой во главе мстить древлянам за смерть Игоря; "князь уже почал", говорит Свенельд дружине перед началом битвы с древлянами, указывая ей на малолетнего Святослава с копьем в руке и возбуждая ее мужество, "потягнете, дружина, по князе"². Когда великий князь Святослав Игоревич возрос, значение Свенельда, как первого лица на Руси, конечно, падает; он становится, как и при покойном Игоре, ближайшим дружинником князя и соратником его в походах. Имя Свенельда неоднократно называют византийские летописцы в рассказе о борьбе Святослава Игоревича с греками. Он с небольшой дружиной бился против императора Иоанна под стенами Преславы и, прорвавшись через врагов, неизмеримо превосходивших его отряд, ушел в Доростол к Святославу; он бился против врагов и под стенами Доростола и заключил вместе со своим князем договор, дававший русским свободное возвращение в Киев из Болгарии³. Свенельд с немногими лишь дружинниками из всей рати Святослава возвратился на Русь; вся остальная рать пала от рук печенегов с доблестным князем во главе. Известие из Иоакимовской летописи рисует несколько иначе, чем другие источники, участие Свенельда в событиях, сопровождавших смерть Святослава Игоревича. По рассказу этой летописи, воевода Свенельд не возвращался вместе с великим князем через пороги; Святослав, оставшись на зимовку в Белобережье, послал Свенельда степью в Киев за подмогой, а затем, не дожидаясь возвращения Свенельда, попытался пробиться через пороги и сложил свою голову под ножом печенегов. По смерти Святослава в русской земле остались три малолетних князя: Ярополк, Олег и Владимир. Разумеется, около каждого князя является руководитель из числа старых дружинников. Свенельд стал первым лицом при киевском князе Ярополке. Неминуемо, на почве личных интересов между княжескими дружинниками-руководителями должны были возникнуть раздоры. Поводом к ним, как можно думать, послужила древлянская дань. Долгое время право собирать эту дань принадлежало Свенельду. По смерти же Святослава князем древлянским сделался Олег и, следовательно, Свенельд лишился сбора древлянской дани. В 975 г. случилось обстоятельство, посеявшее раздор между братьями-князьями. Однажды сын Свенельда Лют охотился на земле древлянского князя; в то же время охотился в том же лесу и сам древлянский князь; узнав, что Лют — сын Свенельда, князь убил его. Оповещенный об этом, отец Люта стал непрестанно побуждать своего князя к походу на Олега, древлянского князя. Два года, однако, братья не вступали в открытую вражду. Наконец, в 977 г. полки Ярополка и Олега сошлись; Олег не выдержал и бежал к городу Овручу, и во время бегства упал под мост в болото и был задавлен. Узнав о смерти брата и увидев его труп, Ярополк громко заплакал и с горечью сказал Свенельду: "вижь, сего ты еси хотел"? Возможно, что князь, раздраженный на Свенельда, устранил его от себя, и старый воевода незаметно для современников сошел в могилу. Могло, конечно, быть и иначе, но во всяком случае о дальнейшей судьбе Свенельда ничего неизвестно.

1. Причастность Свенельда к смерти князя Игоря: да или нет?

В Повести временных лет  под 6453 (945) годом сразу же после  русско-византийского договора помещена следующая запись: «В тот год сказала  дружина Игорю: «Отроки Свенельда разоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, да и ты добудешь, и мы». И послушал их Игорь, пошел к древлянам за данью, и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв дань, пошел он в свой город. Возвращаясь же назад, поразмыслив, сказал он своей дружине: «Идите с данью домой, а я возвращусь и пособираю еще». И отпустил дружину свою домой, а сам с малою частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идет снова, держали совет с князем своим Малом: «Если повадится волк к овцам, то выносит все стадо, пока не убьют его. Так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит». И послали к нему, говоря: «Зачем снова идешь? Забрал уже всю дань». И не послушал их Игорь. И древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружину его, так как было их мало. И погребен был Игорь, и есть могила его у Искоростеня в Деревской земле и до сего дня»⁴.

Далее следует ставший  уже хрестоматийным рассказ о  сватовстве древлян к вдове Игоря  Ольге, о страшной мести Ольги  за мужа и о ее реформах: «Сказали же древляне: «Вот убили мы князя русского, возьмем жену его за князя нашего Мала, и Святослава (сын Игоря.) возьмем и сделаем с ним, что захотим». И послали древляне лучших мужей своих, числом двадцать, в ладье к Ольге. И пристали в ладье под Боричевым въездом, ибо вода тогда текла возле Киевской горы, а на Подоле не селились люди, но на горе… И поведали Ольге, что пришли древляне. И призвала их Ольга к себе и сказала им: «Добрые гости пришли». И ответили древляне: «Пришли, княгиня». И сказала им Ольга: «Говорите, зачем пришли сюда?» Ответили же древляне: «Послала нас Деревская земля с таким наказом: «Мужа твоего мы убили, ибо муж твой как волк расхищал и грабил, а наши князья добрые, привели к процветанию Деревской земли. Пойди замуж за князя нашего Мала». Было ведь имя ему, князю древлянскому, — Мал. Сказала же им Ольга: «Любезна мне речь ваша. Мужа мне моего уже не воскресить, но хочу воздать вам завтра честь перед людьми моими. Ныне же идите к своей ладье и ложитесь в нее, величаясь. Утром я пошлю за вами, а вы говорите: «Не едем на конях, ни пеши не пойдем, но понесите нас в ладье», и понесут вас в ладье»⁵. И отпустила их к ладье. Ольга же приказала выкопать на теремном дворе вне града яму большую и глубокую. На следующее утро, сидя в тереме, послала Ольга за гостями. И пришли к ним, и сказали: «Зовет вас Ольга для чести великой». Они же ответили: «Не едем ни на конях, ни на возах, ни пеши не идем, но понесите нас в ладье». И ответили киевляне: «Нам неволя; князь наш убит, а княгиня наша хочет за вашего князя»⁶. И понесли их в ладье. Они же уселись, величаясь, избоченившись в больших нагрудных застежках. И понесли их на двор к Ольге, и как несли, так и сбросили вместе с ладьей в яму. И, приникнув, спросила их Ольга: «Добра ли вам честь?» Они же ответили: «Пуще нам Игоревой смерти». И повелела Ольга закопать их живыми, и засыпали их. И послала Ольга к древлянам, и сказала им: «Если вправду меня просите, то пришлите лучших мужей, чтобы с великой честью пойти за вашего князя. Иначе не пустят меня киевские люди»⁷. Услышав это, древляне выбрали лучших людей, управлявших Деревскою землею, и прислали за ней. Когда же древляне пришли, Ольга повелела приготовить им баню, говоря так: «Помывшись, придите ко мне». И разожгли баню, и вошли в нее древляне, и стали мыться. И заперли за ними баню, и повелела Ольга зажечь ее от двери, и сгорели все. И послала к древлянам со словами: «Вот уже иду к вам, приготовьте меды многие у того города, где убили мужа моего, да поплачусь на могиле его и устрою ему тризну». Они же, услышав это, свезли множество медов и заварили их, Ольга же, взяв с собою малую дружину, двигаясь налегке, прибыла к могиле своего мужа и оплакала его. И повелела людям своим насыпать великую могилу и, когда насыпали, повелела начинать тризну. Затем сели древляне пить, и распорядилась Ольга, чтобы ее отроки прислуживали им. И спросили древляне Ольгу: «Где дружина наша, которую посылали за тобой?» Она же ответила: «Идут за мною с дружиной мужа моего»⁸. И когда опьянели древляне, велела отрокам своим пить за их честь, а сама отошла в сторону и приказала дружине рубить древлян, и иссекли их 5000. А Ольга вернулась в Киев и собрала войско против оставшихся древлян.

Начало княжения Святослава, сына Игорева. В лето 6454 (946). Ольга  с сыном своим Святославом  собрала много храбрых воинов и пошла на Деревскую землю. И вышли древляне против нее. И когда сошлись оба войска, Святослав бросил копье в сторону древлян, и копье пролетело между ушей коня и ударило в ногу, ибо был Святослав совсем ребенок. И сказали Свенельд и Асмуд (кормилец Святослава. ): «Князь уже начал, последуем, дружина, за князем»⁹. И победили древлян. Древляне же побежали и затворились в своих городах. Ольга же устремилась с сыном к городу Искоростеню, так как именно те убили мужа ее, и стала с сыном своим около города, а древляне затворились в нем и крепко бились из города, ибо знали, что, убив князя, не на что им надеяться. И стояла Ольга все лето и не могла взять города. И замыслила так — послала к городу, говоря: «До чего хотите досидеться? Ведь ваши города все уже сдались мне и обязались выплачивать дань, и уже возделывают свои нивы и земли, а вы, отказываясь платить дань, собираетесь умереть с голода». Древляне же ответили: «Мы бы рады платить дань, но ведь ты хочешь мстить за мужа своего». Сказала же им Ольга: «Я уже мстила за обиду своего мужа, когда приходили вы к Киеву в первый раз и во второй, а в третий раз мстила я, когда устроила тризну по своему мужу. Больше уже не хочу мстить, — хочу только взять с вас мало, заключив с вами мир, уйду прочь». Древляне же спросили: «Что хочешь от нас? Мы готовы дать тебе мед и меха». Она же сказала: «Нет у вас теперь ни меду, ни мехов, поэтому прошу у вас мало: дайте мне от каждого двора по три голубя и по три воробья. Я не хочу возлагать на вас тяжкую дань, как муж мой, поэтому и прошу у вас мало. Вы же изнемогли в осаде, оттого и прошу у вас мало». Древляне же, обрадовавшись, собрали от двора по три голубя и по три воробья и послали к Ольге с поклоном. Ольга же сказала им: «Вот вы уже и покорились мне и моему детяти. Идите в город, а я завтра отступлю от него и пойду в свой город»¹⁰. Древляне же с радостью вошли в город и поведали обо всем людям, и обрадовались люди в городе. Ольга же, раздав воинам — кому по голубю, кому по воробью, приказала привязывать каждому голубю и воробью трут, завертывая его в платочки и привязывая ниткой к каждой птице. И когда стало смеркаться, приказала Ольга своим воинам пустить голубей и воробьев. Голуби же и воробьи полетели в свои гнезда: голуби в голубятни, а воробьи под стрехи. И так загорелись где голубятни, где клети, где сараи и сеновалы. И не было двора, где бы не горело. И нельзя было гасить, так как загорелись сразу все дворы. И побежали люди из города, и приказала Ольга воинам своим хватать их. И так взяла город и сожгла его, городских же старейшин взяла в плен, а других людей убила, третьих отдала в рабство мужам своим, а остальных оставила платить дань. И возложила на них тяжкую дань. Две части дани шли в Киев, а третья в Вышгород Ольге, ибо был Вышгород городом Ольги. И пошла Ольга с сыном своим и с дружиною по Деревской земле, устанавливая распорядок сборов и повинностей. И сохранились становища ее и охотничьи гоны и до сих пор. И пришла в город свой Киев с сыном своим Святославом и побыла здесь год¹¹.

В лето 6455 (947). Отправилась  Ольга к Новгороду и установила погосты и дани по Мсте и оброки и дани по Луге. Ловища ее сохраняются по всей земле, следы и места ее пребывания, и погосты, а сани ее стоят в Пскове и поныне, и по Днепру есть места для ловли птиц, и по Десне, и есть село ее Ольжичи и до си пор. И так, установив все, возвратилась к сыну своему в Киев и там пребывала с ним в любви».

Рассказ летописей о событиях, произошедших в 6453–6455 (945–947) годах, кажется, полностью противоречит той картине, которую нам рисует договор 944 года. Из летописей следует, что в Киеве  на престол садится Ольга, которая  становится регентшей при малолетнем сыне Игоря Святославе. А где же князья договора? Неужели нельзя было выбрать в это сложное время  своим вождем более взрослого  и более уважаемого князя? Согласно договору, выбор был богат —  племянники Игоря Старого — Игорь, Акун, какие-то Тудор, Фаст и др. Почему править в Киеве стали женщина и ребенок? Складывается впечатление, что в это время на Руси, кроме Ольги и Святослава, других князей нет, и киевский престол переходит по прямой линии. Для того чтобы разрешить возникшие противоречия, необходимо более внимательно изучить обстоятельства трагедии, произошедшей в середине 940-х годов, тем более что при ближайшем рассмотрении они оказываются весьма загадочными.

Любопытно, что в «Истории»  византийского автора второй половины X века Льва Диакона, младшего современника событий, обстоятельства гибели Игоря  описаны несколько отлично от русской летописи. По версии Льва, Игорь, «отправившись в поход на германцев, был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван надвое»¹².

Наша летопись не знает  жутких подробностей смерти Игоря. Но не являются ли косвенным намеком  на них слова, которые летописец  приписывает древлянским послам, сброшенным по приказанию Ольги в яму, где их и засыпали живьем: «Пуще нам Игоревой смерти»¹³. Здесь как будто подразумевается какая-то особо жестокая смерть; на этом основании историки делают вывод, что летописцу было знакомо то предание, которое было известно и Льву Диакону. Выходит, что рассказ «Истории» не только не противоречит, но и даже как бы подтверждает повествование летописи о гибели Игоря от рук древлян. И. Я. Фроянов, разбирая историю восстания древлян против поборов киевского князя, приходит к выводу, что расправа древлян с Игорем при помощи деревьев — «не простая казнь, а ритуальное убийство, или жертвоприношение, осуществленное с использованием священных деревьев… У древних народов местом народных сходок и собраний нередко являлись священные леса и рощи. Нет ничего невероятного в том, что расправа с Игорем состоялась в священном лесу и означала жертвоприношение древлянским божествам, возможно, деревьям, в одухотворенность и божественную суть которых славяне свято верили»¹⁴. Еще в XX веке хуторяне Игоревки, расположенной в 7–8 км от города Коростеня (Искоростеня), рассказывали, что Игоря с дружиной «гнали ночью. Те в Киев ускакать хотели, да их в болото загнали. Кони в трясине увязли. Тут их в плен и взяли. Вон оно, то самое место — его из рода в род все знают»¹⁵. Деталь интересная, если, конечно, здесь не возникла путаница с событиями августа 1146 года, когда киевский князь Игорь Ольгович потерпел поражение в сражении с переяславским князем Изяславом Мстиславичем и был пойман в болоте. Но вернемся к событиям середины X века.

Поведение самого Игоря во всей этой истории выглядит абсолютно  нелогичным и странным. Почему его  дружина вдруг почувствовала  себя нищей, если князь, согласно Повести  временных лет, незадолго перед  этим совершил поход на Византию и  получил «дань» с греков? И с  какой стати Игорь увеличил по желанию своей дружины дань с  древлян и попытался собрать  ее дважды или даже трижды? Ведь согласно сообщению Константина Багрянородного, древляне были «пактиотами» русов. Следовательно, как уже было сказано выше, зависимость здесь не была односторонней: вероятно, термин «пактиоты» предполагал двусторонние отношения, выплату дани по договору-«пакту». Игорь же своим решением этот «пакт» нарушил, о чем и сообщили ему древляне: «Зачем снова идешь? Забрал уже всю дань».¹⁶ О том, что Игорь действовал «незаконно», свидетельствует и сам летописец, сообщая, что Игорь отправился к древлянам под давлением дружины, без малейшего повода и появление его сопровождалось насилием по отношению к «пактиотам». Не случайно и то, что древляне применили к Игорю позорную казнь, которой у различных народов с древности наказывались разбойники и прелюбодеи, а самого его в переговорах с Ольгой они именовали «волком», то есть так, как у славян традиционно именовался преступник, вор. Похоже, появление Игоря в земле древлян выглядело и в глазах древлян, и в глазах летописцев авантюрой, грабежом, а не сбором дани.

Странность и «незаконность» поведения Игоря подтверждается тем, что в земле древлян он появился один, со своей дружиной, в  то время как обычно, согласно все  тому же Константину Багрянородному, в «кружение» отправлялись все архонты  русов. Да и по отношению к дружине Игорь поступил нехорошо, так как, отослав основную ее часть восвояси, остался с наиболее близкими людьми, желая собрать еще больше богатств. Не менее странным кажется и поведение древлян. Было ли их восстание стихийным, вызванным только походом Игоря, или имело далеко идущие цели? Зачем, убив Игоря, они вступили в переговоры с Ольгой и предлагали ей в мужья Мала? Почему они были уверены в успехе своего посольства?

Нужно учитывать и то, что летописный рассказ о событиях в земле древлян долгое время  существовал в виде устных преданий. Записаны они были более чем через 100 лет (об этом, кстати, свидетельствует  и указание летописца о том, как  изменился за это время Киев). Летописец, собирая эти предания и допуская в своем рассказе противоречия, как будто о чем-то не договаривает, а в картине, которую он рисует, оказывается слишком много «белых пятен». Тем более удивительно, что, не проясняя некоторые моменты своего повествования, составитель Повести  временных лет в то же время  вносит в него как бы «лишние» детали, еще более запутывающие текст. Одна из таких деталей — упоминание о богато разодетых «отроках»  воеводы Свенельда.