Самозванцы в россии в начале xvii века

      Если  бы слухи о царевиче распространял  тот или иной боярский круг, покончить  с ними для Годунова было бы нетрудно. Трагизм положения заключался в  том, что молва о спасении младшего сына Грозного проникла в народную толпу, и потому никакие гонения  не могли искоренить ее. Народные толки  и ожидания создали почву для  появления самозванца. В свою очередь, деятельность самозванца оказала огромное воздействие на дальнейшее развитие народных утопий.

      Самозванец  объявился в пределах Речи Посполитой в 1602—1603 годах. Им немедленно заинтересовался  Посольский приказ. Не позднее августа 1603 года Борис обратился к первому  покровителю самозванца князю Острожскому  с требованием выдать “вора” . Но “вор” уже переселился в имение Адама Вишневецкого.

      Неверно мнение, будто Годунов назвал самозванца первым попавшимся именем. Разоблачению предшествовало самое тщательное расследование, после которого в Москве объявили, что имя царевича принял беглый чернец Чудова монастыря Гришка, в миру - Юрий Отрепьев.

      Московским  властям нетрудно было установить историю  беглого чудовского монаха. В Галиче жила вдова Варвара Отрепьева, мать Григория, а родной дядя Смирной  Отрепьев служил в Москве как выборный дворянин. Смирной преуспел при новой  династии и выслужил чин стрелецкого  головы. Накануне бегства племянника он был “голова у стрельцов” . Как только в ходе следствия  всплыло имя Отрепьева, царь Борис  вызвал Смирного к себе. Власти использовали показания Смирного и прочей родни  Отрепьева и в ходе тайного  расследования, и при публичных  обличениях “вора” . Как значилось  в Разрядных книгах, Борис посылал  в Литву “в гонцех на обличенье  тому вору ростриге дядю его родного  галеченина Смирного Отрепьева” . Современник  Отрепьева троицкий монах Авраамий Палицын определенно знал, что  Гришку обличали его мать, родные брат и дядя и, наконец, “. род его галичане вси” . Московские власти сконцентрировали внимание на двух моментах биографии  Отрепьева: его насильственном пострижении  и соборном осуждении “вора” в  московский период его жизни. Но в  их объяснениях по этим пунктам были серьезные неувязки. Одна версия излагалась в дипломатических наказах, адресованных польскому двору. В них значилось  буквально следующее: Юшка Отрепьев “як был в миру, и он по своему злодейству отца своего не слухал, впал в ересь, и воровал, крал, играл  в зернью, и бражничал, и бегал  от отца многажда, и заворовался, постригсе  у черницы..,” .

      Нетрудно  установить, с чьих слов был составлен  этот убийственный отзыв о Юрии Отрепьеве. Незадолго до посылки наказа в  Польшу в Москву вернулся Смирной  Отрепьев, ездивший за рубеж по заданию  Посольского приказа для свидания с Григорием-Юрием. С его слов, очевидно, и была составлена назидательная  новелла о беспутном дворянском сынке.

      Юшка  отверг сначала родительский авторитет, а потом авторитет самого бога. После пострижения он “отступил. от бога, впал в ересь и в чернокнижье, и призывал духов нечистых и отреченья  от бога у него вынули” . Узнав об этих преступлениях, патриарх осудил его  на пожизненное заключение в тюрьму.

      Посольский  приказ фальсифицировал биографию  Отрепьева в двух самых важных пунктах. Цели фальсификации предельно  ясны. Посольскому приказу важно  было представить Отрепьева как  одиночку, за спиной которого не было никаких  серьезных сил., а заодно изобразить его изобличенным преступником, чтобы  иметь основание потребовать  от поляков выдачи “вора” .

      С дружеским венским двором царь поддерживал  куда более доверительные отношения, чем с польским. Поэтому в письме к императору Борис позволил себе некоторую откровенность по поводу Отрепьева. Русский оригинал послания Бориса австрийскому императору 1604 года хранится в Венском архиве и до сих пор не опубликован.

      Приведем  здесь полностью разъяснения  царя по поводу личности Отрепьева. До своего пострижения, утверждал Борис, Юшка “был в холопях у дворянина  нашего у Михаила Романова и, будучи у него, учал воровати, и Михаил за его воровство велел его збити з двора, и тот страдник учал пуще прежнего воровать, и за то его воровство хотели его повесить, и он от тое смертные казни сбежал, постригся в дальних монастырях, а назвали его в чернецех Григорием” .

      Почему  царь Борис решился связать имя  Отрепьева с именем Романовых? Быть может, он желал скомпрометировать  своих противников? По почему Годунов  не назвал имя старших братьев  — знаменитых бояр Федора и Александра Никитичей Романовых, а указал на младшего брата Михаила, которого мало кто знал даже в России и который  двумя годами ранее умер в царской  тюрьме? В венском наказе видно  то же настойчивое стремление, что  и в польском. Царские дипломаты  старались рассеять подозрения относительно возможной поддержки самозванца влиятельными боярами. От поляков вовсе  скрыли, что Отрепьев служил Романову. Австрийцев убеждали в том, что Романов  не был пособником “вора” , а напротив, изгнал его за воровские проделки.

      Внутри  страны появление самозванца долго  замалчивалось. Толки о ном пресекались  беспощадным образом. Наконец Лжедмитрий вторгся в проделы страны, и  молчать стало невозможно. Тогда  с обличением Отрепьева выступила  церковь.

      Жизнеописание Отрепьева, составленное в патриаршей канцелярии, поразительно отличалось от версии Посольского приказа. Враг оказался гораздо опаснее, чем думали в Москве: самозванец терпел поражение  в открытом бою, но посланная против него многочисленная армия не могла  изгнать его из пределов страны. Попытки представить Отрепьева  юным негодяем, которого пьянство и  воровство довели до монастыря, никого больше не могли убедить. Дипломатическая  ложь рушилась сама собой. Патриаршие дьяки принуждены были более строго следовать фактам. Патриарх Иов известил паству о том, что Отрепьев “жил у Романовых во дворе и заворовался, спасаясь от смертные казни, постригся  в чернецы и был по многим монастырям” , позже служил у него, патриарха, “а после того сбежал в Литву  с товарищами своими, с чюдовскими черницы” . Власти не настаивали на первоначальной версии, будто Отрепьева постригли  из-за его безобразного поведения  и восстания против родительской власти. Юшка заворовался, живя на дворе  у Романовых. Как видно, патриарх умышленно не называл имени окольничего  Михаила: он хотел бросить тень разом  и на старших Романовых! Но подобные побуждения имели все же второстепенное значение. Царские опалы, казалось бы, навсегда покончили с могуществом  Романовых: старший из братьев принял монашество и сидел под стражей  в глухом монастыре, трое других погибли  в ссылке. Никто не предвидел, что  один из уцелевших сыновей Никитичей  взойдет со временем на трон.

      Посольский  приказ старался скрыть от иноземцев  определенную связь между пострижением Отрепьева и службой его опальным Романовым. Но уже в разъяснениях патриарха можно уловить намек  на такую связь.

      После смерти Годунова и гибели Лжедмитрия I царь Василий Шуйский произвел новое дознание по поводу самозванца. Его следователи имели одно важное преимущество перед Борисовыми, они видели самозванца наяву. Новый царь опубликовал результаты расследования с большими подробностями, чем Борис. Его разъяснения при польском дворе отличались сдержанностью. Любые неточности могли быть легко опровергнуты в Кракове. Между тем самый вопрос о самозванце приобрел теперь государственное значение.

      В инструкциях дипломатам Посольский приказ больше не скрывал факта службы Отрепьева у Романовых. На этот раз  царские дьяки сообщили полякам  даже больше, чем Патриаршая канцелярия. Юшка, писали они, “был в холопах  у бояр у Микитиных детей Романовича и у князя Бориса Черкаскова и, заворовався, постригся в чернцы...” . Точности ради дьяки должны были указать, что Отрепьев служил окольничему  Михаилу и не имел отношения к  Филарету и другим Никитичам, в то время вернувшимся в Москву. Заявления  насчет связи самозванца со всей романовской  семьей имели политическую подоплеку. Едва приверженцы Шуйского выкрикнули на площади имя нового царя, как  в боярской среде возник заговор. К нему примкнули Никитичи, не оставившие надежды занять трон. Тогда на их голову посыпались удары. Филарет Романов, которого нарекли в патриархи, лишился  сана. Царская немилость обрушилась и на ближайших родственников  Филарета — князей Камских.

      В царских наказах Отрепьев назван боярским холопом. Можно ли верить этому?. Юрий Отрепьев поступи на службу к  Михаилу Романову как добровольный слуга. Однако царское уложение о  холопах 1597 года предписывало всем господам в принудительном порядке составить  кабальные грамоты на всех добровольных “холопов” , прослуживших у них  не менее полугода. Боярин Черкасский стоял в боярской иерархии значительно  выше молодого окольничего Михаила  Романова. Поэтому Юрий Отрепьев имел причины для перехода во двор к  Черкасскому. Там он, возможно, и  дал на себя кабальную запись.

      Поздние летописи предпочитали умалчивать о  службе Отрепьева у Романовых  и их родни. В царствование Романовых  было небезопасно или, во всяком случае, не прилично вспоминать этот факт из биографии  вора и богоотступника. Поэтому история  пострижения Юрия Отрепьева получила совершенно превратное истолкование в  поздних летописных сочинениях. Автор  “Иного сказания” сочинил романтическую  сказку о том, как четырнадцатилетний Юшка случайно повстречал в Москве безвестного вятского игумена Трифона  и под влиянием душеспасительной беседы с ним принял схиму. 0тзвук  подлинных событий находим в  одном компилятивном сказании, автор  которого изложил причины пострижения  Юрия следующим образом. Царь Борис  послал в заточение и на смерть великих бояр Федора Никитича Романова и Бориса Камбулатовича Черкасского. Юшка часто приходил в дом к  Черкасскому и был у него в  чести “и тоя ради вины па него царь Борис негодова, той же лукав сын  вскоре избежав от царя, утаився  во един монастырь и пострижеся...” . Автор сказания усердно пытался  смягчить неприятные для повой династии факты. 0н умалчивает о том, что  Юшка служил Михаилу Никитичу Романову и его шурину Черкасскому. Юшка будто  бы лишь захаживал на двор к боярину  Борису Черкасскому и от него “честь приобретал” . Как бы то ни было, но в намеках сказания все же проглядывается истина. Юшка не затерялся среди многочисленной холопской дворни, а сделал карьеру при дворе боярина Черкасско вошел у него “в честь” . При боярских дворах дети боярские такого ранга и происхождения служили обычно дворецкими, конюшими, воеводами в боярских городах.

      После ареста Романовых и Черкасского  их слуга Юрий Отрепьев, не желая  разделить участь своих господ, постригся  в монахи и взял имя Григорий. За пострижением последовали скитания по монастырям. Этот период жизни чернеца  Григория Отрепьева стал предметом  всевозможных легенд. Поздние летописи противоречат друг другу, едва только начинают перечислять обители, в  которых побывал новоиспеченный монах. Современники не знали толком, где постригся Юшка Отрепьев. Автор  “Нового летописца” , близкий к  Филарету Романову, откровенно признается, что Юшка “во младости пострижеся на Москве, не вем где” . И даже Посольский приказ, расследовавший дело по свежим следам, не мог добиться истины. При  Шуйском установили только, что постригал  Юшку “с Вятки игумен Трифон” . Обряд  был совершен, как видно, в спешке на каком-нибудь монастырском подворье.

      Посольский  приказ был лучше всего осведомлен о столичном периоде жизни  Григория. Имея под рукой множество  свидетелей, приказ смог установить срок пребывания чернеца в кремлевском  Чудове монастыре. Отепьев, значилось  и посольской справке, был “в Чюдове мошастыре в дияконех з год” . Это известие следует принять  единственной достоверной хропологической  вехой ранней биографии Отрепьева.

      Если  теперь обратиться к сказаниям современников, то увидим, какие любопытные метаморфозы  претерпевали в них сведения о  чудовском периоде жизни Отрепьева. Один из летописцев сообщал, будто Гришка “пребываша и безмолствоваше в Чудове года два” . Те же данные приводит поздняя  “история о первом патриархе Ионе” , оставленпая после 1652 года. Троицкий монах Авраам Палицын считал, что  чернец Григорий два лета стоял на клиросе в Чудовском монастыре, а потом служил во дворе у патриарха  более года. Тенденция приведенных  свидетельств очевидна. Летописцы продлили срок пребывания Отрепьева в столичном  монастыре с одного года до двух лет. Аналогичным образом современники описывали “житие” монаха Григория в провинциальных обителях. По свидетельству  “Нового летописца” , чернец Отрепьев жил год в Спасо-Ефимьеве монастыре  и еще “двенадесять недель” в  соседнем монастыре на Куксе. По словам другого летописца, Григорий прибыл “во обитель Живоначальные Троицы на Железный Борок, ко Иякову святому  и в том монастыре постризается, и пребыша ту три лета” . Летописец  ошибся, назвав монастырь на Железном Борку Троицким. На самом деле то был монастырь Иоанна Предтечи. Ошибка выдает малую осведомленность автора летописи.

      Пребывание  в провинциальных монастырях явилось  в действительности лишь кратким  эпизодом в жизни Григория Отрепьева. В посольской справке, составленной при Василии Шуйском, сообщалось без особых подробностей о том, что “был он Гришка в черницах в Суздале в Спасском в Ефимьеве монастыре и в Галиче у Иоанна Предтечи и по иным монастырем...” . Но в справке не сказано, сколько времени провел Отрепьев в провинциальных монастырях. Заполнить этот пробел помогает осведомленный современник — автор “Повести 1626 года” . Он категорически утверждает, что до водворения в столичном монастыре Григорий носил рясу очень недолго. “По мало же времяни пострижения своего изыде той чернец во царствующий град Москву и тамо доиде пречистые обители архистратига Михаила” . Если верно то, что пишет названный автор, значит, Отрепьев, не жительствовал в провинциальных монастырях, а бегал по ним.

Приведенные факты  позволяют установить главнейшие даты в жизни 0трельева. Чудовский монах  отправился в Литву в феврале 1602 года, после того как пробыл год  в Чудове монастыре. Следовательно, он обосновался в Чудове в начале 1601 года. Если верно, что Отрепьев прибыл в Москву “по мало времени” (вскоре) после своего пострижения, значит, он постригся в конце 1600 года. Именно в это время Борис Годунов  разгромил заговор бояр Ромашовых  и Черкасоких. Приведенные факты  полностью подтверждают версию, согласно которой Отрепьев принужден был  уйти в монастырь в связи с  гонениями на Ромаловых ноябре 1600 года. В то время Отрепьеву было примерно двадцать лет. По понятиям XVI века молодые люди достигали совершеннолетия  и поступали на службу в пятнадцать лет. Это значит, что до своего пострижения  Григорий успел прослужить на боярских подворьях около пяти лет. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Рождение  интриги 

      По  образному выражению В. О. Ключевского, Лжедмитрий “был только испечен в  польской печке, а заквашен в Москве” . Царь Борис считал причиной всех бед  боярскую интригу. По свидетельству  царского телохранителя К. Буссоза, при первых же известиях об успехах  самозванца Годунов сказал в лицо боярам, что это их рук дело и  задумано оно, чтобы свергнуть его.

      Известный исследователь Смуты С. Ф. Платонов возлагал ответственность на бояр Романовых  и Черкасских. “... Подготовку самозванца, - писал он, - можно приписывать  тем боярским домам, во дворах которых  служивал Григорий Отрепьев” . Но это  не более чем гипотеза. Отсутствуют  какие бы то ни было данные о непосредственном участии Романовых в подготовке Лжедмитрия. И все же следует иметь  в виду, что именно на службе у  Романовых и Черкасских сформировались политические взгляды Юрия Отрепьева. Под влиянием Никитичей и их родни  Юшка увидел в Борисе узурпатора и  проникся ненавистью к “незаконной” династии Годуновых.