Древний Египет

религиозной реформой Эхнатона. Мероприятия, им предусмотренные,

следовало применять  в общегосударственном масштабе. Целью их была

борьба со взяточничеством  и хищениями, в которых были повинны  чи-

новники и воины. Очевидно, существующие законоположения оказались

недостаточны и  не содержали ясных и конкретных указаний, направлен-

ных против злоупотреблений  привилегированных военных кругов и бю-

рократии. Потребовались  экстренные меры для обуздания взяточников  и

вымогателей (10.С.279).

Много данных о египетском законодательстве содержится в дошед-

ших до нас отчетах  о судебных процессах времен Нового царства и бо-

лее поздних. Особенно интересна надпись Меса, описывающего длитель-

ный процесс о наследовании земельного надела, который тянулся  два

века и закончился лишь при Хоремхебе.

Очень интересны указания, разбросанные в литературных произве-

дениях древнего Египта, особенно в мифах и сказках. Учитывая специ-

фику этих первоисточников, в которых содержатся самые чудовищные

гиперболы, следует, однако, принять во внимание, что в основе их

лежат представления  о знакомых и привычных юридических  нормах. Ака-

демик В.В.Струве считает  вполне возможным использовать для  характе-

ристики египетского  гражданского права эпизоды из сказки позднего

времени о Сатни-Хемуасе. В этом произведении отразились воспомина-   

- 24 -

ния о сложных и  бесконечных тяжбах о наследстве и ненадежности за-

вещаний, которые умело  оспаривались египетскими крючкотворами  того

времени.

Хотя писаные законы появились в Египте еще во времена Древнего

царства (а может  быть, и Раннего царства), т. е. в III тысячелетии

до н.э., это не означало полного исчезновения обычного права  времен

родо-племенного строя. Особенно это относится к внутрисемейным от-

ношениям. Судя по египетским мифам и сказкам, преступления против

родных и родственников  разбирались главой семьи или  всей семьей. В

известном мифе "Спор Гора с Сетом" упоминается о  страшном преступ-

лении первого из этих богов. Он отрубает голову родной своей  матери

Исиде, заступившейся  за своего брата Сета. Пока Эннеада богов, яв-

ляющаяся в мифе верховным судилищем, разыскивает  убийцу, чтобы по-

карать его, Сет  успевает прибегнуть к самосуду. Он разыскивает и

ослепляет Гора и никакой  ответственности за это не несет.

Точно так же Сет  не отвечает за убийство своего брата Осириса.

Гор ведет судебный процесс против него только за наследство своего

отца и выигрывает его, но за убийство Осириса Эннеада  богов Сета не

карает. Интересно, кстати, отметить, что одним из способов решить,

казалось бы, очень  простой вопрос о наследстве Осириса служит су-

дебный поединок. Гор  и Сет садятся в каменные ладьи  и мечут друг в

друга гарпуны. Таким  образом, вопрос решает не право, а сила.

В "Сказке о Правде и Кривде" юноша грозит расправой  своей ма-

тери, которая поработила его отца и жестоко обращается с ним. Он

собирается бросить  ее в присутствии всей семьи на съедение крокоди-

лу. В другой сказке - "Сказке о двух братьях" - старший  брат Анупу

пытается убить  своего младшего брата Бату по наущению своей ковар-

ной жены, оклеветавшей деверя. Убедившись в невиновности своего

брата, Анупу убивает  клеветницу - жену и бросает ее труп на съеде-

ние собакам.

С другой стороны, в  тех же самых сказках упоминается  передача

семейных распрей  на решение суда. Тот же Бата, которого предала его

жена, став фараоном, воздерживается от личной расправы и  поручает

разбор дела судьям, которые приговаривают преступницу  к смертной

казни.

Интересное сочетание  самосуда и нормального преследования  по

закону мы находим  в известной "Сказке о фараоне Хуфу и чародеях"

(папирус Весткар). Жрец Убаонер изобличает свою  жену в прелюбодея-  

- 25 -

нии и в присутствии  фараона Небка направляет на соблазнителя кроко-

дила (созданного им магическим путем). Что касается изменницы-жены,

то о ее судьбе "заботится" не оскорбленный муж, а сам фараон. Он

приказывает отвести  ее в северную часть столицы и  сжечь на костре.

Свою жену Убаонер  склонен был пощадить. Он сам ничего против

нее не предпринимает, но фараон отправляет ее на казнь, не спраши-

вая мнения мужа. Очевидно, согласно нерушимому обычаю, раз оскорб-

ленный муж покарал  оскорбителя, то он не мог уже возражать  против

осуждения изменницы-жены. Интересны и способы расправы в обоих слу-

чаях. Убаонер отдает преступника на растерзание крокодилу. Так же

собирается поступить юноша из "Сказки о Правде и Кривде" со своей

жестокой матерью.

В других случаях жертву самосуда убивают и бросают на съедение

собакам и кошкам ("Сказка о двух братьях", "Сказание о  Сатни-Хемуа-

се"). Все это - типичный сказочный мотив в описаниях самосуда. Од-

нако даже в сказках, если дело доходит до суда, виновницу  не броса-

ют диким зверям, а сжигают (такое же наказание, зафиксированное  в

гл.38 Книги Бытия, полагалось для изобличенной блудницы). Когда  в

Египте утвердилась  централизованная рабовладельческая деспотия, то

право самосуда свелось  к минимуму. Сам фараон мог, никого не спра-

шивая, карать провинившихся  подданных. Только бунтовщиков рекомен-

довалось истреблять. Очевидно, в законах не было ясных  указаний на

этот счет и все  предоставлялось на волю царя.

При XX династии суд  разбирал дело о заговоре против Рамсеса

IV. Даже такие преступления, как дезертирство, разбирались в  суде.

Что касается уголовного права, то в утраченных уголовных  зако-

нах, судя по ссылкам  в юридических документах, видное место занима-

ли статьи, охраняющие неприкосновенность частной собственности, и

особенно владений и имущества фараона и храмов. Безусловно, при ре-

шении этих дел строго учитывалось (так же как по законам  Хаммурапи

или хеттских царей) социальное положение обидчика и потерпевшего. В

известной "Повести  о красноречивом поселянине" описывается, как не-

кий Джухтинахт, управляющий  вельможи Ренси, незаконно отбирает ос-

лов и поклажу у  скромного жителя оазиса, т.е. рядового подданного.

Судьи, разбиравшие  это дело, отклонили иск потерпевшего. Понадоби-

лось вмешательство  самого фараона, чтобы вернуть поселянину похи-

щенное имущество  и наказать обидчика.

Это наказание следует  считать исключительно мягким. По вави-  

- 26 -

лонским и хеттским законам допускалось за кражу возмещение имущест-

ва в десятикратном  и даже тридцатикратном размере, а в случае не-

возможности возместить - даже смертная казнь. Особенно показатель-

но, что, возможно, допускалось  мирное соглашение между вором и  по-

терпевшим, если первый не в состоянии был уплатить штраф (10.С.241).

И.М.Лурье указывает, что во времена Нового царства, предусмат-

ривали за кражу  следующие наказания: 1. За кражу  какого-либо иму-

щества у частного лица - возврат похищенного и штраф  в размере

двух-трехкратной  стоимости украденного. Потерпевший мог отказаться

от своего права  на штраф. 2. За кражу скота, принадлежавшего  част-

ному лицу, полагалось более суровое наказание (может  быть, отреза-

ние руки, которое  упоминается как наказание за воровство)(11.С.28).

Гораздо суровее относился египетский закон к преступлениям

против фараона  и храмов, и в частности к  хищениям в некрополях. В

юридических документах Нового царства упоминается отрубание  рук за

ограбление инвентаря  царских гробниц. В одном случае семь расхити-

телей имущества царских гробниц были посажены на кол. Конечно, учи-

тывались и степень  вины, и различные обстоятельства дела. Особые

наказания за кражу  предусматривались специальными декретами. Они,

конечно, отличались от обычных законодательных норм в сторону уси-

ления кары (иначе  не было бы смысла их издавать). Согласно декрету

Хоремхеба воины, укравшие у земледельцев кожи, присуждались к 100

ударам палками  и нанесению пяти ран, а так  же к возврату украденно-

го и пене. Эта  необычная для египетского законодательства суро-

вость, и при том  за преступления привилегированных  людей против лиц,

стоящих ниже по своему общественному положению, объяснялась, веро-

ятно, особыми обстоятельствами. Во время смут первой половины XIV

в. в Египте можно  предположить массовые грабежи и хищения, против

которых пришлось прибегнуть к решительным мерам.

Еще свирепее были кары за расхищение имущества храмов, нахо-

дившихся под охраной, зафиксированные в льготных грамотах. Согласно

декрету о защите достояния  храма Осириса в Наури предписывалось

возмещение украденных вещей в стократном размере (небывалая  пропор-

ция), а за угон храмового  скота отрубание носа и ушей, порабощение

жены и детей  и даже сажание на кол.

Весьма своеобразными  были законы, касавшиеся скупки краденого.

Обвиняемым давалась полная возможность оправдаться  ссылкой на неве-

дение. Во время разбора  подобных судебных дел во времена  Рамессидов  

- 27 -

один обвиняемый был  полностью оправдан, ибо выяснилось, что он опла-

тил найденное у  него серебро, полученное от грабителей (10.С.285).

Египетское право  уделяло много внимания каре за ложное обвине-

ние. Обычным наказанием для клеветника было нанесение ста  ударов

палкой.

Что касается гражданского права древнего Египта, то, по всем

данным, в нем занимали видное место статьи, касающиеся наследства.

Обычно законным наследником  считался старший сын, а остальные  члены

семьи оставались в  доме на подчиненном положении. Ярким  примером

этого является семья  Анупу в "Сказке о двух братьях".

Или в "Сказке о  Сатни-Хемуасе", которую проанализировал  акаде-

мик В.В.Струве, царевич  влюбляется в жрицу Табубу и за обещания

вступить с ним  в брак согласен завещать ее детям (своим  будущим па-

сынкам) все свое имущество, обездолив своих собственных детей. Ха-

рактерным при этом является то обстоятельство, что завещание  сос-

тавляется в пользу совершенно посторонних лиц, принадлежавших к

другой жреческой  корпорации (Табуба была жрицей богини Баст).

Законные наследники - дети Сатни-Хемуаса должны были в пись-