Демидовы в истории

Среди удовольствий светской жизни Павел Демидов находил  возможность посещать в Париже и  Лондоне (как позднее в Петербурге и Киеве) больницы, ночлежные дома, тюрьмы, приюты. По-видимому, он рано начал  задумываться о несправедливости устройства жизни. По этому поводу один из его  биографов восклицает: «Не представляло ли это симптома гуманной совести, сознавшейся  в долге своем перед забитою  и угнетенною нищетой? Или Сан-Донато делал это просто в припадках тоски, угнетавшей его частыми приступами среди невероятной окружающей роскоши?»

Молодой Демидов еще в  Париже искал «опоры в церкви и  евангельской мудрости». Эти поиски особенно усилились в связи с  трагическими событиями, произошедшими  в его жизни. Весной 1867 года Павел  Демидов женился по любви на княжне Марии Элимовне Мещерской, порвал с бурным прошлым и перевелся из парижского посольства в Вену.

Обитатели виллы Сан-Донато, куда приезжали молодые, вспоминали, «как любовался женою князь Павел, увидя ее однажды, стоящую в задумчивости, с распущенными волосами, у окна. С немым восхищением смотрел он на нее из сада, скрывшись за деревом, делая знак рукой садовникам, чтобы не выдавали его поклоном. Легкая тень грусти лежала на лице новобрачной. Молва тех лет гласила, что, когда отдавала она руку Демидову, ее сердце не было свободно».

Летом следующего года Мария  Мещерская скончалась на другой день после рождения сына Элима. Павел Демидов тяжело переживал случившееся, долго оплакивал кончину жены и, по рассказам, несколько месяцев не мог видеть первенца-сына. Часто он уходил в потаенную комнату, и через окно было видно, как он прятал лицо в складках платьев, сохранявших запах любимых духов умершей жены.

Демидов воспринял ее смерть как перст судьбы, как Божье  наказание за грехи, за свою беспутную  молодость. На какое-то время он весь отдался скорби. В его вкусах и  привычках произошел резкий перелом. Единственным занятием Павла Демидова стала благотворительность. В это  время он основал в Париже рукодельную  мастерскую, где вплоть до времени  Парижской коммуны 1871 года от 300 до 400 женщин из парижской бедноты находили себе ежедневную работу.

Оставив дипломатическую  службу, Павел Демидов в 1869 году возвратился  на родину и поселился в городе Каменец-Подольский, поступив на скромное место советника губернского  правления по Министерству внутренних дел. Жил он в это время в  скромной квартире со скудным столом. Комфорт был им решительно отвергнут. Лишь постепенно Павел Демидов отходил от первого в своей жизни потрясения, найдя утешение в религии, а также в гражданской и общественной деятельности.

Наступившая пора оживления  общественной жизни в России пробудила  в нем сознание гражданской ответственности, желание применить свои знания на выборных должностях общественного  и городского самоуправления. Службу по выборам он считал наиболее честной  и достойной, как знак доверия  общества к своему избраннику. Вскоре он переехал в Киев, где сначала  стал почетным мировым судьей, а  затем в 1871 году был избран на 3 года киевским городским головой. Сложнейшие проблемы общественного самоуправления большого города целиком захватили  его и помогли обрести душевное равновесие. Киев являлся крупнейшим административным, торговым и культурным центром тогдашней России, и Демидов  обнаружил там большие возможности  для практической деятельности.

Здесь он нашел личное счастье, возможность создать новую семью. В 1871 году Павел Павлович вступил  в брак с княжной Еленой Петровной  Трубецкой (дочерью санкт-петербургского предводителя дворянства). Однако его  ждал новый удар судьбы. Их старший  сын Никита, родившийся в 1872 году, умер через два года. И Демидов вновь  нашел утешение в религии. Киевляне, осведомленные об общественной деятельности своего городского головы, мало что  знали о посещении молодыми супругами  келий Братского монастыря, об их частых и долгих беседах со своим  духовным отцом – архимандритом  Филаретом. В Киеве родились и  остальные дети супругов – дочери Аврора, Мария, Елена и сыновья  Анатолий и Павел.

В Киеве Демидов развернул  широкую программу благотворительности. «Трудно описать все те благодеяния, – пишут современники, – которыми князь осыпал Киев». Он выделял постоянные пособия городу и Киевскому университету, основал на свои средства детскую больницу в память скончавшегося сына, жертвовал на стипендии при медицинском факультете университета св. Владимира и др. Его деятельность на посту городского головы получила признание, и в 1874 году его избрали на второй срок. Несомненно, в эти годы П. П. Демидов являлся одним из крупнейших деятелей городского самоуправления России. Однако он неожиданно отказался от должности и уехал в Петербург, а затем в Сан-Донато.

П. П. Демидов

Приехав в Италию, новый  владелец Сан-Донато (имение после смерти его дяди, как и княжеский титул, перешли к нему) занялся его обновлением. Вилла украшалась с невиданной роскошью и пренебрежением к затратам. Деньги сыпались на затейливые переделки, не всегда хорошо обдуманные. Как пишет очевидец, за баснословные цены строился и тут же перестраивался подъезд, воздвигалась гигантских размеров лестница, но по окончании работы ступени оказались настолько узки, что ходить по ним было почти невозможно, и один враждебно настроенный к Демидовым флорентиец в первый же бал поднялся по этой лестнице, под общий смех, ползком. Сам дворец был полон сокровищ ваяния и живописи. Картины Грёза покрывали стены большой комнаты. Огромные залы украшали бронза, серебро, драгоценная мебель, камины из малахита и ляпис-лазури. В одной из комнат находился великолепный, работы Винтергальтера, портрет княгини Елены – новой супруги князя Павла. Впоследствии портрет, как и многие другие ценности Сан-Донато, был перевезен в купленное П. П. Демидовым имение Пратолино, когда-то принадлежавшее семье Медичи. Пробыли, однако, Демидовы в Италии недолго. Началась русско-турецкая война 1877–1878 годов, и Демидовы сочли своим долгом в час испытаний быть со своим отечеством.

По приезде в Киев Павел  Павлович был назначен чрезвычайным уполномоченным от Общества Красного Креста. «Его щедрость и рвение, – говорится в отзывах работавших с ним, – превышали все, чего можно ожидать от человека». Целый год, зиму и знойное лето, владелец прохладных лесов Пратолино и благоухающих аллей Сан-Донато прожил с женой в гостинице на Крещатике, в центре города, без балкона и сада, в пыли и душном воздухе. Он неутомимо работал, организуя перевозку больных и раненых с места военных действий и устраивая помещения для их размещения, щедро расходовал собственные средства. Он был главным деятелем в деле снабжения солдат всем необходимым и во временных бараках, и в санитарных поездах, и при отправлении воинов на родину. Демидов сам лично, и днем и ночью, встречал и провожал санитарные и пассажирские наскоро переделанные поезда с больными и ранеными, вникая во все детали. Многие оценивали это как «широкий подвиг благотворительности истинного гражданина». Другой современник заметил по этому поводу: «Эта война, напрягшая все силы общества, заставила и князя Сан-Донато усердно работать. Обладая громадными средствами, он не щадил их. И было бы, конечно, непростительным эгоизмом жалеть деньги там, где тысячи жертвовали жизнью».

Деятельность Демидова во время войны была особо отмечена императором Александром II и его  семьей, патронировавшей Общество Красного Креста. По окончании войны Демидов  поселился с семьей в Петербурге, состоял в звании егермейстера двора  его величества, пожалованном ему  еще в 1873 году. Во время приезда  в Россию итальянского наследного принца Умберто с супругой Демидов находился  при них уже в качестве князя  Сан-Донато, признанного не только в Италии, но и в России.

После смерти Александра II П. П. Демидов вновь поступил на службу в Министерство внутренних дел, где  его деятельность затрагивала чрезвычайно  широкий круг государственных вопросов. Он, к примеру, изучал сложнейший еврейский  вопрос, для чего встречался с крупными еврейскими деятелями, в частности  с председателем Московского  еврейского общества банкиром Лазарем  Поляковым. Результатом была написанная в 1883 году обстоятельная работа на эту  острейшую для России того времени  тему. Его все более привлекали пресса и публицистика, и одно время  в Петербурге на его средства издавалась газета «Россия», однако она не имела  успеха, и вскоре издание ее прекратилось. В это время Демидов являлся  председателем Общества для поощрения  промышленности и торговли и, владея большим количеством различных  ценных бумаг, был очень влиятельным  лицом в банковской и торгово-промышленной среде; он состоял в правлении  ряда акционерных обществ, был председателем  правления одного из банков.

Большую часть времени  у П. П. Демидова отнимали заводские  дела. Еще по «раздельному акту» 1861 года молодой заводчик с согласия остальных наследников был признан  «полным и исключительным владельцем нераздельного состояния на Урале  со всеми строениями, землями, промышленными  заведениями, движимым и недвижимым имуществом». Демидовым принадлежал  фактически весь Нижне-Тагильский заводской округ с заводами: Висимо-Уткинским и Шайтанским, Выйским, Лайскими (Верхним и Нижним), Салдинскими (Верхним и Нижним), Черноисточинским и главным из них, Нижне-Тагильским, в Верхотурском уезде. В 1863 году на нем работали 1838 человек. Демидову пришлось ввести прогрессивные технологии и усовершенствования на заводах и рудниках, во многом опередившие правительственные требования в этой области. Он основал первую на Урале фабрику бессемерования стали, в 1873 году построил новый Исинский завод. Но главное, Демидов на свой страх и риск занялся разработкой каменного угля на Северном Урале, предвидя, что с вырубкой лесов уголь станет основной топливной базой его заводов. С этой целью в 1884 году он приобрел в собственность Галашкинскую дачу и округ Луньевских заводов общей площадью 868 700 десятин. Богатая каменным и древесным углем Луньевская дача, расположенная близ Луньевской ветки железной дороги, имела исключительное значение для Нижне-Тагильского округа, богатого рудой.

Все больший размах приобретала  благотворительная деятельность П. П. Демидова. Только за последние девять лет жизни он пожертвовал на различные  пособия и пенсии по России (за исключением  собственных заводов) 1 167 840 рублей, что составляло 129 300 рублей в год.

Немалые средства выделялись Демидовым для благотворительных  и учебных заведений, основанных при Нижне-Тагильских заводах. На его счет содержались в эти годы: реальное училище на 100 человек с шестилетним курсом обучения, два мужских народных училища для 300 детей, два женских училища для 200 человек, классы грамотности при заводах и рудниках в десяти пунктах (с безвозмездным обязательным обучением, как и в других училищах), два приюта для детей, две больницы и несколько приемных покоев с аптеками при них, фельдшерская школа, библиотеки при училищах, школах грамотности и госпиталях. По его инициативе на заводах были учреждены 10 ссудо-сберегательных товариществ. Общий годовой расход на все указанные учреждения, а также церковные причты, пенсии и пособия равнялся 125 891 рублю. Помимо этого П. П. Демидов был назначен попечителем всех демидовских благотворительных учреждений, основанных его предками, и эта должность также отнимала немало времени и средств.

Крупную благотворительную  и меценатскую деятельность осуществлял  он и за границей, прежде всего в  Италии, во Флоренции: открыл там много  школ, дешевые столовые, ночлежные  приюты, и не было случая, чтобы кто-нибудь получал отказ, если обращался за помощью. Значительные суммы Демидов  выделял на реставрацию старинных  памятников культуры во Флоренции. Так, он пожертвовал 38 тыс. лир на реставрационные работы в знаменитом кафедральном соборе Санта-Мария-дель-Фьоре, в строительстве которого принимали участие Джотто и Брунеллески. В приобретенном им поместье Пратолино он полностью восстановил сохранившиеся там здания XVI века. И это не считая бесчисленных культурных инициатив, вроде устраиваемых Демидовыми театральных представлений, показа желающим обширных домашних коллекций нового и классического искусства, щедрых заказов европейским и русским мастерам, пенсий молодым художникам и др.

Население Флоренции высоко оценило благотворительную деятельность П. П. Демидова. Особая депутация жителей  города, в которую входили представители  всех рабочих корпораций, поднесла ему в 1879 году в знак особых заслуг золотую медаль с изображением его  и княгини и благодарственный адрес, а муниципалитет города избрал супругов почетными гражданами Флоренции.

Крупные пожертвования осуществлялись Демидовым и в любимой им Франции. Французское правительство в  благодарность за большие суммы, выделенные им в трудное для страны время франко-прусской войны, пожаловало П. П. Демидову командорский крест ордена Почетного легиона. Не был обойден  он монаршими милостями и в  России, получив за свои заслуги  орден Св. Станислава I степени.

Большие трудности испытывали Демидовы в общении с итальянской  знатью. Флорентийское высшее общество завидовало богатству Демидовых  и, несмотря на щедрую благотворительность  и гостеприимство последних, недоброжелательно  относилось к чужестранцам. Старинные  местные семейства Строцци, Корсини, Джирарделли и др. в годы обретения Италией независимости все в большей мере стремились играть первую роль сами. Видимо, этим настроением неудовлетворенности своим статусом во флорентийском обществе и объясняется неожиданное для многих решение Павла Павловича в 1883 году продать Сан-Донато. Вместе с имением распродавались с аукциона редчайшие произведения живописи и скульптуры, ценнейшие коллекции, собиравшиеся поколениями Демидовых, в том числе и часть наполеоновских реликвий.

Финансовый результат  торгов оказался ничтожным. Затраты  по аукциону с выплатами процентов  парижским фирмам, которые его  проводили, публикации иллюстрированных каталогов, роскошно изданные описания зданий и садов поглотили миллионы. Шесть недель под музыку трех оркестров  разорялось Сан-Донато, преимущественно в пользу французских и итальянских перекупщиков.

Сам меценат тяжело переживал  продажу Сан-Донато. Перед отъездом в Россию он, по рассказам очевидцев, был мрачен и молчалив, и когда вернулся умирать в Италию, то отдаленное от Флоренции Пратолино не могло заменить ему утраченного Сан-Донато. С высокой террасы, на которую его выносили в солнечные дни южной зимы, П. П. Демидов смотрел на долину, где вдали блистал золотой купол покинутого Сан-Донато. Не в его силах было возвратить прошлое. «Человеческой жизни, – замечает хроникер, – недостало бы, чтобы восстановить собрание бесценных сокровищ искусства, рассеянных невозвратимо».

Павел Демидов умер от болезни  печени, которой страдал много  лет. Его последние дни были посвящены  исключительно семье, детям, с которыми он не расставался. 12 января он внезапно потерял сознание, успев сказать  жене одно лишь слово: «Прощай». 14 января 1885 года П. П. Демидов скончался. Его  останки были временно погребены  в Пратолино, откуда в июне того же года перевезены, согласно завещанию, на Урал, где и захоронены среди его необъятных владений.

Павел Павлович был последней  крупной фигурой в более чем  двухсотлетней истории демидовской  династии, но им она не заканчивается. После его смерти наследником  княжеского титула Сан-Донато, но не заводского дела, стал его старший сын Элим. Потеряв при рождении мать, а в 16 лет и отца, он был усыновлен известным богачом и меценатом Ю. С. Нечаевым-Мальцевым. Элим Павлович служил в Министерстве иностранных дел. Перед революцией был послом в Греции, имел чин статского советника. Получал он и придворные звания: камер-юнкера, егермейстера двора его величества. Был почетным попечителем Демидовского дома призрения трудящихся в Петербурге, а также попечителем Нижне-Тагильского реального училища, преобразованного в 1896 году в горнозаводское училище для всего Уральского края. Умер Э. П. Демидов в Афинах 28 марта 1943 года, не оставив после себя детей.